Но речь сейчас не об этом. И в романе, и в сериале «красной нитью» через весь сюжет проходит противостояние двух – братьев-врагов: разбойника, народного революционера, стихийного борца за справедливость Даты Туташхиа и его кузена Мушни Зарандиа, который окончил гимназию, университет и добровольно, по убеждениям, стал защитником трона, жандармом, борцом с революционерами и разбойниками. Зарандиа разработал своеобразную «философию», которой он оправдывает непопулярный среди тогдашних интеллигентов выбор в пользу службы в «охранке». Он неоднократно заявляет и своим коллегам, и подследственным, что он не верит в пропаганду революционеров. Они призывают к свержению существующего строя и обещают, что построят другое общество, лучшее, более справедливое, где люди будут счастливее. Но, по мнению Зарандиа, это заблуждение, самообман. Природа человека не меняется с ходом истории. Одни и те же страсти властвуют над людьми и в глубокой древности, и сейчас. Они же будут и потомкам мешать стать счастливыми и довольными жизнью. Никакие изменения социального устройства не сделают людей ни нравственнее, ни добрее, ни счастливее. Революционеры прольют реки крови, сломают судьбы тысячам людей, а в результате получат такое же, если не худшее общество, где будут свои подлецы и негодяи, где худшие будут властвовать над лучшими, тот, кто бесстыднее, бесчестнее, проворнее, пролезет в начальство, а благородные, но наивные натуры будут возмущаться всем этим и призывать к новым переворотам и новой крови… Поэтому лучше уж оставить все как есть, взять сторону подлецов и негодяев при мундирах и деньгах, как бы ни были они отвратительны, и отправить в тюрьмы и ссылки революционеров, как бы ни были они симпатичны. Получается этакая доктрина пессимистического консерватизма, которую Зарандиа сделал своей жизненной философией. Я не собираюсь здесь обсуждать эту доктрину, хотя признаю в ней зерно истины.
Дата Туташхиа – явно положительный герой романа, сам неоднократно сомневается: может, его брат и прав, и все оставить как есть? Но я все же ее не разделяю и считаю большим упрощением, полагая, что благородный разбойник Дата, восставший против имперской власти из-за мерзостей жизни, с точки зрения диалектики глубже в своем эмоциональном порыве, чем его брат - многомудрый скептик. Пушкин в свое время воскликнул по поводу обывателей, выискивающих мелкие подлости у гения: «Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе». Тут то же самое: послереволюционный режим полон подлостей и мерзостей, но не таких, других. В этом зазоре между старыми и новыми мерзостями, если хотите – «нравственный смысл революции» (пользуясь выражением Мих. Лифшица). Действительно, ни одно самое совершенное общество не сделает всех людей счастливыми. Действительно, любая революция, даже победоносная, завершается в итоге поражением – своеобразной Реставрацией. Но если это настоящая, подлинная, большая Революция, если она порождена невыносимой несправедливостью, доведшей до отчаянья и бунта миллионы людей, если она по-своему решает проблемы, погубившие старое общество, то в ней есть, пусть и искаженная, но доля исторической истины (не в гносеологическом, а в онтологическом смысле). И оставить все как есть, взяв сторону подлецов и воров, позволить и дальше гнить и разлагаться этому государству и обществу – значит обречь его на еще большие страдания. Но достаточно об этом, я ведь хотел сказать о другом.
Если внимательно присмотреться к фигуре Зарандиа, то вдруг понимаешь, что он – такой хитрый, такой искренне верноподданный, среди жандармов и чиновников империи, на защиту которой он встал – «белая ворона». Коллеги и соратники его ненавидят не меньше, чем тех, кто стоит для них по ту сторону баррикад - революционеров. Зарандиа не пьет, не ворует, не подличает перед начальством, то есть не делает ничего из того, что составляет обычную жизнь его окружения. Да, он служит трону и империи – но из идейных соображений, потому что он сам сделал такой выбор. Он даже не желает повышения жалования. 25 рублей ему достаточно. Он осмеливается сказать начальству, что хорошего человека удовлетворит любое жалование, если он занят делом, в которое верит. А жандармы всех времен (и дореволюционные, и современные) ненавидят революционеров именно за то, что те не такие, как они, а идейные! Конечно, сами они этого не скажут, они заявят, что служат царю, или генсеку, или президенту! Но на самом деле им до этих персон дела нет. В критический момент защищать их они не бросятся. Они любят лишь себя самих, им нужны лишь деньги, звания, власть. А «идейные» для них – загадочные существа, будто пришедшие из другого мира. «Идейные» не хотят, как все, денег и мещанского благополучия – они, стервецы, рассуждают о каких –то высших ценностях. Они иные и поэтому опасны!
В этом смысле Зарандиа - тоже революционер, а не жандарм. Он альтер-эго своего брата Даты (раздвоение персонажа на хорошую и плохую инкарнацию – обычное дело в литературных произведениях). Строго говоря, Зарандия и вправду революционер в своей профессии: он привнес новые методы в дело политического и уголовного сыска, но сейчас я говорю не об этом. Такие как Зарандиа стремятся по-своему преодолеть те самые язвы государства, которые побуждают народных революционеров бороться с этим государством, и поэтому такие как Зарандия – тоже своеобразные революционеры (здесь чутье «дурных консерваторов», желающих «законсервировать гниль», не подводит). Они тоже по сути стремятся покончить с этим государством и построить лучшее, причем, тоже насильственными и радикальными методами, но - «сверху». И в периоды глубочайшего упадка, в том числе и нравственного, причем, касающегося прежде всего элиты государства, нет выбора между революцией и реакцией. Есть лишь выбор между революцией сверху и революцией снизу, между революционерами в рабочих блузах и в мундирах госслужащих. Если первая революция, которую готовят такие как Зарандиа, не удастся, неизбежна вторая, которую приближают такие, как Туташхиа.
Комментариев нет:
Отправить комментарий