Лион Левинсон: Грядет надгосударственное самоопределение общин!

* Граждане создают стихийные отряды самообороны.

* Резервисты при всеобщем одобрении требуют (и добиваются), чтобы армия предоставила им оружие для самостоятельного применения вне(!) армии.

* Рабочее объединение отказывается выполнять работы по обязательствам государства и выдвигают собственные политические(!) международные(!) требования в обход государственных(!).

И это лишь самые яркие примеры последних дней.

 Некоторые сдуваются (как профсоюз электрокомпании), некоторые тему самоорганизации развивают. Но тенденция есть и множится. Подобных моментов активной самоорганизации В ОБХОД ГОСИНСТИТУТОВ - тьма. Во всех областях. И их количество быстро растёт. Благо интернет и новые технологии предоставляют все возможности для независимой самоорганизации. 

Продолжать с примерами? 

Или хватит, чтобы понять, что система сломалась?

Люди:

1. Не доверяют способности системы обеспечить им безопасность, да и вообще самой способности системы удовлетворительно функционировать

2. Не доверяют своей способности в рамках системы влиять на систему через демократию - выборы и тп

Как итог - люди берут в руки не только взаимопомощь, закон и безопасность, но даже решения по международной политике. 

Что это? Это не просто недоверие к полиции и тп.

Это - Мама Анархия. 

Но не анархия ультролевых фриков, не анархия вольницы Махно и не анархия индивидуалов-бомбистов Бакунина. 

Это Анархия князя Кропоткина - выражение народной воли через независимую самооборону, власть профобъединений, торговых ганзейских союзов, магдебургского права (независимых городов) и народных дружин. 

Иными словами - надгосударственное самоопределение общин. Образованных по самым различным признакам - от профессиональных до религиозных, от политических до территориальных.

Нетрудно заметить, что мир к этой организованной анархии (во многом на радость либертианцев), то ли назад во времена Ганзейского союза, новгородского вече и афинской архэ, то ли куда-то вперёд - к этой общинной анархии мир сейчас и идёт. 

И евреи, как обычно, распушив хвост - впереди планеты всей. 

___________________

Мой совет - к какой бы общине вы не принадлежали - укрепляйте связи внутри. Совершенно нет общины? Укрепляйте клановые связи - семья, родственники, друзья, соседи, коллеги. 

Не надейтесь особо опереться на надклановую госсистему. Она ржавеет всё больше и больше. Во всём мире.

Володимир Єшкілєв: “Титанік” покидає причал

Життя, як відомо, віддає перевагу перехідним та проміжним формам. Розмиті контури, мерехтливі спалахи, непевні нічні наближення – вони допомагають не побачити правди навіть тоді, коли та вже спрацювала й перетворила все навколо.

Ті, хто заснув у чеканні нового світу, ніяк не збагнуть, що сонце вже над обрієм. Їм кажуть: “Дивіться!”, а вони відповідають злим сопінням і далі намагаються спати. Їм підносять під ніс, а вони вдають, що нюх пропав. Бо вони, бач, чекали на інше. Вони сподівалися на “консервативні альтернативи”, на “невмирущу силу традиції” та ще на якихось привидів із марень відставних прапорщиків.

А тепер бачать Black Lives Matter, рух “жовтих жилетів”, стотисячні демонстрації у Варшаві і Мінську. Попри всю несхожість суспільств, де ці явища отримали свою фронтальність, перелічені сигнали мають спільну “катену”, тобто настроєву рамку – усі вони маніфестують передчуття нової епохи.

Та епоха приходить до різних народів у різних масках. Але усюди вона є руйнівником традицій. Різних традицій, сформованих у різний спосіб та опертих на різні системи владного контролю: від одягнених у суддівські мантії традицій північноамериканського елітаризму до тих, що мають на собі ватники совкових традицій Лукашенківської Білорусі.

Адже суть, як виглядає, не лише в забороні абортів, не лише в білих поліцейських і точно не у фантомних боляхлюбителів радянської халяви. Річ у тім, що певна глобальна умовність, яку можна назвати “світом традицій”, в останні роки розійшлася зі справжністю. Воно так було й у 2010, й у 2015. Але саме тепер, у параноїдальних лабіринтах пандемії, фарисейство стало очевидно нестерпним.

Так виходить, що від давніх часів усе справжнє стоїть на двох китах – на таємниці та на здивуванні. Тим широким масам “простих” і “маленьких”, від імені яких виступають усі ці лукашенки, трампи, путіни, качинські, орбани, рано чи пізно набридає нескінченна гра ситих і владних, набридають дурнуваті рекомбінації традицій, “скреп” та “духовних основ”. 

Адже ситим і владним уже давно немає чим дивувати. І жодна таємниця не мешкає в їхніх палацах, декорованих смішними гербами, вицвілими прапорами та непрочитаними фоліантами. Вони все бурмочуть про “велич”, “стабільність”, “духовність”. Вони століттями “встають із колін”, але й далі залишаються в позі “раком”. 

Як жадаючі хліба, широкі маси починають вимагати чогось “справжнього”. Вони прагнуть нових вертикалей, яснооких месій у райдужних беретах і ангельських співів, чутних на тверезу голову. Хтось скаже: “Та вони ж і самі не знають, чого хочуть”. Насправді ж трохи знають, трохи не знають, а десь і не хочуть знати. Адже глобальними настроями рухає не знання, а спрага за справжнім. За здивуванням і таємницею. 

Можете прочитати цикл філософських лекцій чи вирвати собі все волосся на голові задля сценічного драматизму, проте ви ніколи не доведете, що “справжнє” існує либонь там, де Санта пасе різдвяних оленів. Через деякий час люди махнуть на вас, на вашу лисину і вашу філософію та підуть слухати того смиканого й косоокого афериста, якому пощастить здивувати їх чи переконати, що він володіє таємницею.

Попри всі ілюзії і лохотрони, широкі маси знають, що таємниця живе в глибинних смислах і відчайдушних вчинках. Великим пророкам і великим політикам минулого вдавалося або насправді поглиблювати зміст, або ж переконувати посполитих, ставлячи на “зеро” власне життя та життя своєї касти. Вони не боялися грати по-справжньому, виводити справжність зі своєї гри, і саме тому й залишилися в історії великими.

Ті нинішні політичні лушпайки, яким влада над світом впала за дешевою схемою, не мають ані знань, ані волі, ані харизми, щоби бути великими. Тепер це очевидно навіть їхнім пропагандонам. Ба більше, є підозра, що правителі світу й не напружуються. Їм достатньо корпоративних фішок та відомого набору розваг, що їх вони гарантовано отримують завдяки необмеженому кредиту та фінансовій алхімії центробанків.

Але й у тих, хто претендує на “нову справжність”, немає ресурсу дивовижного. Які “портали в майбутнє” здатні відкрити Байден, Тшасковський, Навальний чи Тихановська? Що нового, дивного й таємничого в цих дітях глобальних присмерків? Нічого. Усі вони “раки на безриб’ї”, ситуативні фігури на розмін.

Зеленському минулого року вдалося здивувати українську публіку. Деяким із наших простаків навіть здалося, що хлопець володіє таємницею. Що він представляє таємничих “операторів порталу”. Але пройшов час, і шановна публіка замість порталу побачила чергову постмодерну нору, де оселилися веселі гризуни.

Ми є свідками грандіозного фіналу. “Постмодерний відросток” західної цивілізації вже не врятувати. “Титанік” відчалює під радісні крики публіки й рушає назустріч айсбергу. А разом із ним туди пливе останній формат збереження традицій. 

Бо хто б що не казав, а Постмодерн традицій не руйнував. Він зберігав їх у своєму музеї, він грався у Вселенську бібліотеку й намагався вирощувати авокадо на руїнах Вавилонської вежі. Тепер усе це йде котові під хвіст. Гіпермодерну музей старого мотлоху не потрібний. Гіпермодерн зібрався мандрувати в майбутнє не на лайнері, а з рюкзаком. Усе, що не влазить до рюкзака, залишається на поживу тим, хто живе на смітниках. Цього разу їм дістанеться більше, ніж після падіння Модерну. Набагато більше.

Ну і про китайців не варто забувати. Китайці, як чемні діти древньої культури, люблять збирати старий мотлох. Але дорого за нього не платять, бо практичні та економні.

Але Бог із ними, з китайцями, бо тут уже запитують: “А з чого починається отой ваш Гіпермодерн?”

Він починається з простої нехитрої констатації: щось здохло. Щось дуже велике й товсте. Здохло і смердить. Ліваки переконують нас, що це смердить труп класичного зажерливого капіталізму. Праві ж стверджують, що смердять останки фінансової еліти, яка сіла не на ту коняку, впала і зламала собі шию. Також є підозра, що насправді це сморід пожеж, що вже підбираються до місць мешкання “золотого мільярда”.

Коли пожежі Гіпермодерну вирвуться на широкий простір, вогонь не вибиратиме між лівими і правими, багатими й бідними, білими й жовтими. Його не зможуть зупинити стіни: ані та стіна іронії, яку збудували навколо питань: “Хто вкрав наше майбутнє?”, ані та залізна з бетоном, якою Трамп сподівався відгородитися від Мексики. Можливо, ситі народи встигнуть збудувати ще дві-три смішні стіни, але й на них зрештою також чекає доля тих мурів, що їх будували древні володарі.

Хто з пасажирів “Титаніка” дістанеться до рятувальних човнів? Як би не банально це звучало, у човнах опиняться ті, які рятуватимуть себе самі, а не молитимуться на високі принципи гуманізму. Ті, які здатні здивувати, і ті, кого залучили до таємниці.

Адинатх Джайадхар Бхайрав: О духовном оазисе

Когда-то я стремился создать духовное государство на островах южных морей. Боги не дали это осуществить: оказалось невозможным наполнить целое государство духовными людьми.

Я уменьшил притязания и решил создать автономный духовный оазис в пустыне Мохаве. С единомышленниками мы купили в кредит 3 акра земли в нескольких часах езды от Лос Анджелеса. Однако часть единомышленников предала идею и перестала делать ежемесячные взносы. Я понял, что идея сорвалась оттого что некем наполнить даже небольшой оазис.

Тогда я ещё сильнее умерил аппетит и предложил горстке моих родичей и друзей просто купить ранчо или большой дом с садом, это и будет наш, достаточно автономный, духовный оазис. Однако они отказались. Каждый обосновал это какими-то опасениями, трудностями и проблемами. Только Сиддхешвари и Капалнатх поддержали проект.

Тогда я решил: пускай моим духовным оазисом будет просто скромное жилище. Возле моря и гор, с маленькими садиком и бассейном. Уж такое жилище заполнить духовными людьми получится! И понял окончательно: когда традиционалист строит царство духа с ближайшими родичами, проживающими вместе, то никто из них не подведёт, и план с духовным поселением осуществится. Осуществляем, идём ровно, всё замечательно.

Александр Волынский: Чего хотят Путин, Трамп и Борис Джонсон

Они хотят развалить мир-систему, в которой доминируют транснациональные корпорации, финансовые спекулянты, либералы и Китай и вернуться к ситуации герметичного раздела рынков в которой политики могут контролировать Капитал. Условно их можно назвать "консерваторами-многополярщиками". В мире была уже одна Консервативная Революция, которая привела к власти фашистов с их идеями автаркии, жизненного пространства, доминирования идей "крови и почвы" над классовыми разногласиями.

Либеральной глобальной альтернативы "консерваторам-многополярщикам" просто нет ибо капиталистическая мир-система уперлась в ограниченность ресурсов планеты, когда богатство одних может быть достигнуто только ограблением других. Так уже много раз бывало в истории человечества. Вымирание мамонтовой фауны привело к неолитической революции, нехватка свободной земли толкнула португальцев, итальянцев, англичан, испанцев к поиску новых источников развития за далекими морями, что ускорило развитие торговли, развитие технологий и привело мир к капитализму. Сегодня мы имеем и кризис ресурсов и кризис управления.

Из любого системного кризиса есть два выхода – либо упростить систему, либо надстроить новый уровень управления. Жители Австралии и Папуа не совершали никаких неолитических революций и регулировали нехваток ресурсов либо каннибализмом, либо вытеснением слабых в пустыню. Охотники и собиратели Северной Америки проводили жизнь в охоте за скальпами и головами конкурентов. Если бы в Японию, Индию и Китай не пришли колонизаторы, то они и сегодня могли бы существовать в постоянных династических циклах и натуральном хозяйстве.

Куда хотят загнать нас Трамп, Путин и примкнувший к ним экономист Хазин? В Мир Холодной Войны, которая всегда может перерасти в горячую, в мир где правит ВПК, мир в котором сила важней права. Это страшный мир, мир которым элиты все равно не смогут управлять, в котором не будет чаемого порядка и стабильности.

Но и у либералов нет альтернативы, ибо они строят свой миф на трех посылах - свободном рынке, свободном человеке и свободном государстве. Либералы ошибаются. Свободный рынок всегда скатывается к монополиям и картелям. Свободный человек не рационален, а жаден и глуп. Свободное капиталистическое государство всегда коррумпируется деньгами.

Человечество находится не между альтернативой либерализма и фашизма, поскольку либерализм это не альтернатива, а реально скатывается в фашизм.

В этой ситуации только создание нового уровня управления мир-системой может спасти человечество от самоуничтожения в рамках консервативно-многополярного мира.

Да, этап многополярности необходим, но только ради того, чтобы лидеры мировых держав не делили Землю в угоду Капиталу, а создали Мировое Правительство.

Александр Волынский: Пифагор и Воинства

Гатри в своей «Истории греческой философии» утверждал, что Пифагор был первым, кто применил слово Космос по отношению к миру. Вера в космический прядок проистекала из уверенности в том, что Архэ — это не вода, не огонь не воздух и даже не бесконечный айперон, но Число. Для Пифагора и его последователей философия должна была служить прежде всего путем к вечному спасению, которое могла обеспечить только вечность души. Пифагорейцев именно постоянство небесных циклов убеждало в божественности Чисел и бессмертии познавших их Тайну.

В «Государстве» Платон пишет о философе, который «направил свою мысль на бытие»: «Видя и созерцая нечто стройное и вечно тождественное, не творящее несправедливости и от нее не страдающее, полное порядка (kosmos) и смысла, он этому подражает и как можно более ему уподобляется. Или ты думаешь, будто есть какое-то средство не подражать тому, чем восхищаешься при общении?.. Общаясь с божественным и упорядоченным (kosmios), философ также становится упорядоченным (kosmios) и божественным, насколько это в человеческих силах».

Тезис «подобное познается подобным», является характерным как для Сократа, так и для Платона, а также для пифагорейцев. Это основание всей системы воспитания душ юных «стражей» в «Государстве» в моральной красоте через прекрасное окружение, которое радует зрение и слух. Главный принцип этого «раннего образования», который заключается в том, что душа неизбежно уподобляется тому, что созерцает, принимая его свойства, очевидно пифагорейский. Для пифагорейцев было очень характерно следовать симпатической магии в которую входили самые разные табу вроде запрета на поедание бобов, мяса или стирание вмятины от горшка на пепле.

Дмитрий Добров: Теория Гумилева

Портрет Льва Гумилева. Сергей Данилин, 1991 / Музей Ахматовой в Фонтанном Доме

Сегодня теория Гумилева, описывающая функцию этногенеза, востребована только благодарными читателями, а историки не понимают ее совершенно, что нетрудно заключить по критическим их замечаниям о построениях Гумилева.

Чтобы критиковать теорию, понимая ее смысл, суть, назначение, а не отдельные ее положения, нужно представлять себе, что такое теория с точки зрения математики, но у большинства историков такое представление отсутствует совершенно, даже на самом общем и примитивном уровне.

И тем более их критика размышлений Гумилева выглядит глупо, что в наши дни, например, события на Украине развиваются именно так, как описано у Гумилева — буквально. Сегодня сама жизнь подтверждает теоретические построения Гумилева, но разве заметил это хоть кто-нибудь даже из поклонников теории этногенеза? Нет, последние склонны употреблять слово пассионарность даже по отношению к современной Украине, хотя разворачивающиеся там этнические процессы в ДНР и ЛНР являются отнюдь не пассионарными с точки зрения Гумилева, а наоборот — субпассионарными (дегенеративными). Ну, и что толку было разъяснять этнические проблемы даже верным, если все равно никто ничего не понял? Поразительно, ведь даже приблизительно не поняли — что называется, «в общих чертах».

Прежде чем рассмотреть суть теории Гумилева, рассмотрим сначала, что такое теория вообще. С точки зрения математической, формальной, теория — это совокупность правил, определенных на множестве объектов изучения, причем правила эти нужны не для украшения нравственности, например отрицания расизма или укрепления «общечеловеческих ценностей», а для получения истинных значений как итога преобразования исходных объектов множества — правильных значений, т.е. выполненных по правилам. Практически идеальной теорией является арифметика — набор операций и отношений, определенных на множестве чисел. Операция в арифметике — это, например, сложение чисел, а отношение — сравнение двух чисел по правилу больше или меньше. Пользуясь данными нехитрыми правилами, мы можем получать истинные значения арифметических действий, правильные. Запомните, это очень важно, это просто самое средоточие математики как логики науки: истинным значением является только полученное по правилу — по действительному правилу для тех исследователей, которые не хотели бы уклоняться от действительности (в математике есть и абстрактные теории — описывающие действия по надуманным правилам, недействительным).

Кирилл Серебренитский: Безмозглая, пластмассово-проволочная электрическая диктатура квадратного ящика со стеклянной безличной рожей

...прелестную "Гостью из будущего" я посмотрел недавно, года три назад, кажется.
Фильм этот вспыхнул на экранах, когда я был подростком, когда меня тоже манило неукоснительное прекрасное далёко, которое твёрдо обещало, что не будет жестоко, постарается не быть, по крайней мере, и что деньги отменят уже в 2000 году, а джинсы "лее" и полузамшевые курточки завезут в неограниченных количествах ещё раньше, сразу же после победы здравого смысла в Америке.

Тогда, давно, в Советском Союзе, я не досмотрел до конца ни одну из серий. Только запомнил, на долгие годы какие-то улыбчиво-ироничные обрывки, и взрослый строго-вопросительный взор девочки, прилетевшей в школьно-занудный, коммунально-тесный разящий спиртом и хлоркой, брежневско-стариковский развитой социализм - из беспечного детского игрушечного межпланетного коммунизма.
......................................................

..Сейчас вот я вспомнил об этом, и - подумал: а может быть, всё-таки, я тоже гость из будущего?  Только не такой обаятельный, как Алиса Селёзнева.

...Я растерял все астронавтские гаджеты, но приобрёл неизлечимую амнезию. И я состарился. Я уже не вернусь домой. Я там такой не нужен и неуместен.

Адинатх Бхайрав: Мафия: древние ценности в современную эпоху

Если бы мафия имела в себе еще и мистическую, духовную идеологию, тропу самосовершенствования для мафиозных кланов и племен, можно было бы поставить данную структуру в пример массе современных общин. Чем реальный мистик-неодиночка или клановый воин отличается от лоха? 1) Прежде всего тем, что достижение цели для него главное. 2) Он содержит в порядке сначала себя, затем свою семью, через это помогает другим семьям содержать в порядке свой клан и через это контролирует свой район.

Если община мистиков мала — она должна представлять собой семью. Стоит на пару поколений забыть о роде, племени — эта гигантомания на данном этапе неуместна.

Надо подыскивать своим детям правильных супругов и учить детей находить таковых супругов и воспитывать их в соответствии с стандартами семьи. Посему каждый из нас заинтересован в том чтобы на свете были семьи, исповедующие мировоззроение близкое нашему.

Вот два неадекватных социума:

Иван Дочев: Русе, 05 май 1932 година

От всички краища на страната запристигаха млади, със светнали очи, люде. Тихо, незабелязано всеки биваше посрещнат и отвеждан вън от града, в пансиона на сираците от войните. По двора никакво движение. Из града също. Като че ли никой не бе дошъл. Големият град погълна в пазвата си стотината младежи, скри ги от погледа на любопитните, от окото на властта, като че ли никой не бе дошъл. 22 легиона бяха пратили своите представители. Все млади, един от друг по-млади момци. Но с големи сърца, с искрящи очи. Никой нищо не подозираше. Конгресът бе открит. Вън от града, в пансиона за сираци от войните. Духът на бащите ни, които паднаха по боюните поля, дух, който живееше в сърцата ни, беше прострял десницата си над нас. Пазеше ни и ни вдъхновяваше. И там, в тая отдалечена сграда, в която стотица синове на герои живеят и се готвят за живота, днес, 5 май 1932 г. една друга стотица младежи, събрани от всички краища на страната, обмисляха, разискваха и решиха. Окончателно бе учреден Съюзът на националните легиони. Уставът бе приет. Пътят начертан. Никой в Русе не подозираше за това велико дело, което тогава бе сътворено.

Русе научи скоро за нас. След като решенията бяха взети. След като необходимата работа бе свършена, легионерите се показаха. Вечерта по улиците се почувства по-голямо оживление. Млади хора, срещаха се, възторжено се поздравяваха. Още никой може би не забелязваше. Но… мощни гърла, стотици млади хора под прозорците на „Доходното здание”, дето се даваше концерт от лигата на Румъно-българско сближение, запяха: „… О, Добружански край, ти наш си земен рай…” Събра се тълпа. Намеси се полицията… но младата българска генерация бе проговорила…

Ксения Кортунова: Дом Паунда: фашисты третьего тысячелетия

От редакции: Они есть теперь везде. Есть они и в России. Известный российский гражданский активист Артем Марченков, преподаватель философии в Италии, обратил наше внимание на Casa Pound – молодежное итальянское движение – участники которого носят на своих акциях портреты Муссолини и Че Гевары. Это парадоксально на первый взгляд. Но «казус Брейвика» сильно понизил «парадоксальность» такого «синтеза».

* * *

Ранее раздробленные и маргинализованные крайне правые Италии в последние годы вышли из подполья, вооружившись новой тактикой и новой лексикой. Они называют себя правыми нонконформистами и «фашистами третьего тысячелетия». Их растущая аудитория и их способность толковать настроения времени не позволяют думать, что речь идет только о простой преемственности к старым фашистским движениям.
Одним из наиболее ярких явлений в этой нонконформистской среде является Casa Pound (Дом Паунда).

Движение Casa Pound появилось в Риме в 2003 году во время захвата сквота в центральном квартале Эсквилино по инициативе группы лиц из крайне правой среды. Целью этого захвата было расселение активистов, однако вскоре это здание стало оперативной базой движения, его символическим местом. Далее последовали новые захваты (так называемые «нонконформистские оккупации») с целью последующей организации в них радикальными правыми культурно-политических центров общественной деятельности, которые во многом были похожи по стилю на общественные центры их политических оппонентов.

Валерий Скурлатов: Не плакать и не смеяться над Дугиным, а понимать

Интеллигенция как социально-психологическая патология недаром проявилась и стала очень влиятельной в таком характерном переходном недомодернизированном обществе, как Россия – и именно после провала «модернизационного проекта» декабристов. Аналогичные группы надстроечно стремящихся к субъектности, но базисно недосубъектизированных индивидов появились затем и в других недомодернизированных странах, а также в передовых обществах в фазах надлома или перехода. Но если американскую интеллигенцию, расцветшую в период послевьетнамского кризиса, удалось быстро ликвидировать благодаря «постиндустриальному рывку» при Рейгане, то русская интеллигенция благодаря неспособности позднесоветского руководства адекватно ответить на вызов постиндустриализма захватила политическую инициативу и смогла стремительно развалить тысячелетнюю страну, пустить под откос её научный и промышленный потенциал, запустить во власть шкурников-мародеров-предателей и сама почти сгореть в разожженном ею адском пламени самоотказа. Более-менее разумный анализ поведения русской интеллигенции в период Русской Катастрофы дал, на мой взгляд, безвременно ушедший Андрей Васильевич Фадин в работе «Модернизация через катастрофу (Не более чем взгляд…)» (Иное. Хрестоматия нового российского самосознания. Редактор-составитель С.Б. Чернышев. Том 1. Москва: Аргус, 1995, стр. 321-342).

Александр Гельевич Дугин – типичнейший русский интеллигент во всей его надстроечности, беспочвенности и отщепенстве, но патологии как раз интересны для исследователя, можно все же вникнуть в ход мысли и понять, пусть даже в заковыристом выверте, ибо, Князь-Ставрогин говорит Шатову в подготовительных материалах к роману «Бесы» Достоевского, — «Вот у вас ползет клоп. Наука знает, что это организм, что он живет какою-то жизнию и имеет впечатление, даже свое соображение и бог знает что еще. Но может ли наука узнать и передать мне сущность жизни, соображений и ощущений клопа? Никогда не может. Чтоб это узнать, надо самому стать на минуту клопом. Если она этого не может, то я могу заключить, что не может передать и сущности другого, высшего организма или бытия. А стало быть, и состояние человека при вырождении в millennium”е, хотя бы там и не было ума… Всякое существо должно себя считать выше всего, клоп, наверно, считает себя выше вас, если не может, то наверно не захотел бы быть человеком, а остался клопом. Клоп есть тайна, и тайны везде» (Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 11. Ленинград: Наука, 1974, стр. 183). Ум человеческий судит о клопе и о прочих кровопийцах-вампирах по зловредным в отношении нас реакциям, а о Дугине и его кумире Путине – по политическим акциям, по реальным делам. Акции же эти и дела ведут к деградации страны и вымиранию.

Сергей Аверинцев: Когда рука не сожмётся в кулак

Очень важно понять, что нетолерантность и ксенофобия в ХХ веке (по крайней мере, у нас и дальше на запад о Востоке предпочту не говорить) имеют некоторые качества, которые делают их принципиально несравнимыми с нетолерантностью и ксенофобией в обществах каких угодно былых времен. По той же причине, по которой тоталитаризм нельзя приравнивать к старинному деспотизму, и новую нетерпимость мысленно сопоставлять со старой лишь по сугубо внешним признакам. Ибо люди никогда еще не были так оторваны от корней, а потому власть ностальгии по почве не становилась такой иррациональной. В прошлом повсюду сохранялся некоторый естественный взаимоупор между закрытостью и открытостью этноса или культурно-конфессиональной группы, между консервативной силой инерции и прогрессом и т.д. Во всех обществах ни один, ни другой принцип не мог сделаться абсолютным, ибо каждый из них имел под собой конкретные, жизненные основания. Люди на самом деле принадлежали к некоторой неутраченной бытовой традиции. Это всегда давало им некоторый минимум закрытости по отношению к чужому.
Еще Томас Манн, которого никто не заподозрит в том, что он был плохим европейцем, говорил: как это мои дети могут так легко сдружиться с французскими молодыми людьми я в молодости так легко подружиться с французом не мог, я слишком сильно чувствовал, что он совсем другой. Однако именно объективно данная принадлежность к жизненной традиции давала человеку определенное спокойствие в этом вопросе, вводила в границы его раздражительность по отношению к чужакам: у меня и так есть свои, для своих я свой, и мне нет причин лезть в бутылку из-за того, что те чужие. Чужие они и есть чужие.

Поэма для героя: Беседа Алины Витухновской и Гейдара Джемаля, июнь 2006

А.В. — Как вы думаете, что делать в современной ситуации подлинному герою? Я имею в виду, что те, кого нам презентуют как героев — никакие не герои? Люди вращаются в тренажерных залах, делают на себе романтические татуировки, читают книжки про фашистов, а то и Хайдеггера, но когда с ними сталкиваешься, обнаруживается их полная пустота и абсолютное непонимание, как же им собственно жить. Они могут жить только следуя книжным указаниям, постоянно сравнивая себя с героями прошлого, но проблема в том, что они далеко не таковы. При этом настоящий герой, мне кажется, не различим, потому что у него другая тактика, потому что настоящий герой бесконечно изощрен и бесконечно неуловим.

Г.Д. — У вас очень хорошая интуиция. Но, во-первых, хорошо, если они ориентируются указаниям книжек, а если у них есть курирующий офицер МВД — то все совсем просто и банально. А обычно дело не доходит до книжек, а останавливается на уровне курирующего офицера или какого-нибудь человека из структур, который организовывает их. Самое главное, понять, что герой как категория должна быть укоренена в самой органике исторического процесса. Откуда взялись герои в реальности?

Дело в том, что современный герой возникает с того момента, как разрушается сословное общество, и, соответственно, сословие воинов, каста кшатриев, носителей страсти, силы, жертвы, уходит из системы пирамидальной организации — так же, как и другие касты. Буржуазия тоже исчезает. И низший слой, «вайшьи» и шудры, организованные в качестве пролетариата или рабской рабочей силы, тоже исчезают, потому что после 1945 года возникает гомогенная человеческая масса, которая крутит некое колесо, поднимающее какую-то часть к финансовому успеху и бросающее остальных вниз. И между Березовским или Соросом или каким-нибудь маргиналом без денег нет никакой разницы — они принадлежат к одному люмпен-пространству. И те, кто имеет корни в касте воинов, оказываются за рамками социума и образуют так называемый дальний аутсайд. Дальний, потому что есть ближний аутсайд — художественно-богемный, маргинальный, который более-менее включен в это пространство… 

Владимир Ткаченко-Гильдебрандт: «Человек желания»: преодоление доктрины Учителя и начало Мартинистской антропологии

«…И будет яко древо, насажденное при исходищих вод, еже плод свой даст во время свое, и вся, елика аще творит, успеет…»
Псалтирь. Псалом 1

Человек вышел на берег из бурливого потока и взглянул со стороны на неугомонную реку подлунной жизни. Переводя дыхание, ему пришло на ум пастернаковское: «Сестра моя жизнь!». И встрепенувшись, он понял: эта несущаяся стремнина хоть и рядом со мною, но уже не я, разве что она действительно сестра, которую ты годами не видел и с которой тебя уже почти ничего не связывает, кроме общего набора хромосом, общей ткани бытия и все больше рассеивающихся воспоминаний далекого детства. Однако с тех пор и до сего дня я был влеком Потоком (вот она Река Времен Василия Тредиаковского!): теперь я вне его и никогда уже не буду в нем, пусть его леденящие брызги меня постоянно настигают и даже тщетно пьянят, но не в силах уже ничего изменить во мне. Так из Человека, Увлекаемого Потоком, рождается Человек Желания…

Если первые два произведения Луи-Клода де Сен-Мартена (1) отразили его глубокую теоцентрическую концепцию происхождения человека и  мировой истории, разворачивающейся в борьбе на человеческом уровне божественного и демонического начал, то третье – «Человек Желания» — знаменует собой следующий этап в творчестве великого христианского мистика. Он целиком связан с переосмыслением учения о реинтеграции существ французского теурга Мартинеса де Паскуалиса, старшего товарища и наставника Луи-Клода де Сен-Мартена по Ордену рыцарей-масонов избранных коэнов Вселенной. Само понятие «Человек Желания» взято Неизвестным Философом у Мартинеса де Паскуалиса, а последний его позаимствовал у блаженного Августина. Впрочем, стоит отметить, что корректнее переводить как «Человек Осознанного Желания» или «Человек Изволения», поскольку русское слово желание само по себе тяготеет больше к хотению, т.е. неосознанному, замутненному страстью желанию. Именно мистическое изволение или волеизъявление по Сен-Мартену противостоит грубому хотению и напрямую связано с самоотречением и аскезой.

Максим Борозенец: Красный Октябрь

В Красном Октябре обнажилась сама Традиция, которая есть цепочка между радикальными сломами, являющимися ее неотъемлемой частью.

Христос сам был революционером, принесшим меч. Просто в эпоху мистического откровения говорят на одном языке, а в эпоху научного материализма — на другом. Но нужно видеть архетипы, а не только формы проявления. Вот и сегодня нужно говорить на правильном Языке.

Марксизм был легитимацией русского бунта в глазах просвещенной Европы, не более того. На самом деле, это был бунт Родины-Матери, крови и почвы, против импотентного на тот момент патриархата. Просто русская почва первична, а у немцев наоборот. Россия по сути своей хтонична, именно потому ее так завораживают звезды в небе (Идеи). В Европе же идеями в супермаркетах торгуют.

Ранний СССР – вот уж поистине прототрадиционное общество, где каждый символ, каждый образ, каждый ритуал был невидимо связан с Традицией. Вот что нужно брать за пример традиционного общества, а уж никак не «государственное православие», которое нынче пытаются использовать так, как мусульмане ислам – чисто в политических целях, для игры концептов на свободном рынке. Все вселенские программы, не подмявшие под себя вселенную, стали нынче просто участниками вселенского шоу. Симулированное христианство в историческом аспекте мало чем отличается от симулированного язычества – все это креатуры Постмодерна, один большой ряженый карнавал из реанимированных зомби.

Владимир Ешкилев: Лекции времен оккупации

В марте 1945-го, когда французские войска подходили к провинциальному швабскому Фрайбургу, десять университетских профессоров вместе со студентами оставили город и поднялись на полонины Шварцвальда к замку Вильденштайн. Среди десяти профессоров был один из самих выдающихся философов XX века Мартин Хайдеггер. Пока в долине начиналась оккупация территории рейха, Хайдеггер читал студентам лекции. Среди тем были «Критика чистого разума» Канта, поэзия Гельдерлина и история Средних веков. В горном замке было мало еды, но лекции – как вспоминали через десятки лет эти вильденштайнские студенты – неплохо отвлекали от голода. Потому что были интересными.

Так уж получается, что внешняя опасность уводит мысль в замки творческого совершенства. Новеллы «Декамерона» рассказывают друг другу жители охваченного чумой города. Шостакович создает Седьмую симфонию в блокадном Ленинграде. В оккупированном нацистами Париже Сартр пишет «Бытие и ничто». Оккупация – одно из отечеств творческих взлетов. Под властью «своих», наоборот, пишутся по преимуществу сиротские тексты. Или социально-ориентированные, что почти что одно и то же.

Напрашивается вывод, что для создания шедевра совсем не надо лезть из кожи вон. Следует лишь дождаться оккупантов. Или их выдумать. Затем убедиться, что сопротивление бесполезно. После открыть третий том Канта. И вместе с Кантом пережить это время. Я просто не знаю лучшего союзника, чем Кант.

Владимир Ешкилев :…орда, антиорда…

Отцы-основатели европейской политической традиции считали Орду кочевой формой варварства. В памяти оседлых народов-победителей побежденные кочевники остались лишь в виде тени: ночным ужасом, смертельным неистовым набегом. Самих носителей этого ужаса уже нет, они исчезли в ходе исторического прогресса. И только цыгане иногда напомнят нам то ли о «форме варварства», то ли об особой форме равновесия между человеком и пространством. Между человеком и открытостью.

Если казаки и вправду были создателями украинской самобытности, то следует признать, что самобытность эта складывалась на близких или далеких орбитах Орды. В местах, по одну сторону от которых крепли политические нации с их социальным принуждением, оседлостью и государственностью. А по другую сторону обитала особенная пустота (или открытость). В этой пустоте порой не было ничего. А порой возникала Орда. Которая не заполняла эту пустоту-открытость, но скорее сама была ее хищной разновидностью.

Казаки боролись в Ордой. Это не была борьба на уничтожение, но соревнование и сосуществование двух форм коллективно-кочевого – Орды и Антиорды. При этом Антиорда была одновременно и антигосударством, что бы там не рассказывали историки о «зародышах государственности» в разбойничьих гнездах посреди днепровских плавней. Когда под сапогом екатерининского солдата исчезла Орда, исчезло и вольное разбойное рыцарство. Исчезло почти без следа, оставив лишь опереточные чубы и шаровары. А также нечто, что до сих пор мешает нескольким нациям войти в европейскую семью народов. То ли это семья распознает чужого по запаху. То ли чужому тесно под  низкими потолками мудрых законов и прагматических правил. Хрен розбереш.

Александр Волынский: «Воля к власти», логика Истории и Архэ

Продолжая традицию Шопенгауэра, я считаю Волю причиной страданий. 

Индивидуация (квантизация) Мира — это основа Представления. Вопрошание Бытия — это и есть Дазайн (Dasein). Самопознание Мирового Духа начинается с удвоения и поиска синтеза.

К прискорбию, пресловутая «воля к власти» ВНЕ Архэ — это просто Абсолютное Зло. Но мы, люди, находимся в мире представлений и наблюдаем только «дураков-козлов-гитлеров», а вернее их деятельность, обусловленную радикальным субъективизмом.

Ангельская природа Радикального Субъекта неоспорима, но только это падший ангел — Сатан, а «гитлеры» и «сталины» только его редукции.

Тоталитаризм, террор, геноцид плохи даже не потому, что «так говорит мораль», а потому, что подрывают базисные основы социального бытия как и убийство, обман, кража, прелюбодеяние, неуважение к старшим.

Надо сказать, что нацисты развязали массовое государственное насилие только с началом войны. Война вообще обесценивает человеческую жизнь. Большевики практиковали террор постоянно, ибо были явным политическим меньшинством, но как только угроза потери власти уменьшилась, ослаб и террор. Это к тому, что террор не может быть постоянной политикой и перешагивание через трупы обычно заканчивается трупом перешагивающего.

Отрицатели Шоа и репрессий состоят из двух категорий — дураков и негодяев. Дураки верят байкам негодяев, поскольку хотят верить в простые решения всех проблем, а когда им указывают, чем заканчиваются простые решения, то дураки считают, что их «дурят сионисты» для удержания своей всемирной власти.

В. А. Сендеров: Памяти марксизма

Советская власть приучила нас держаться подальше от книг Маркса. И трудно в России найти человека, который хотя бы внимательно перелистывал «Капитал». А жаль. Пророчества этого труда вызывают, конечно, лишь улыбку. Но о фактуре — о конкретике, которой порождены эти пророчества, — этого не скажешь никак.

«Капитал» дает картину жизни рабочих в Англии XIX в. Впечатляющую картину. Свободный английский рабочий мог лишь завидовать крестьянам Салтычихи и североамериканским рабам. Особенно впечатляют описания детского труда. Тысячи детей работали по 16 часов в день, на ночную смену их запирали в цехе, где они нередко погибали во время пожаров. Некоторых не выпускали из рудников, и они слепли, как рудничные лошади. Условия труда взрослых рабочих были… еще хуже: от взрослого крепкого мужчины можно ведь больше и получить.

Во все это плохо верится. Но перед нами не позднейшие жульнические спекуляции Ульянова. Немарксистские источники — такие как Джемс Майлс или Томас Хилл Грин — полностью подтверждают наблюдения Маркса. На фоне такой жизни и абсурдные постфактум пророчества Основоположников выглядят уже не комически. Чем, в самом деле, кроме сокрушительной революции, все это могло завершиться?

Был, однако, один важнейший фактор, которого Маркс не учел: презираемое им буржуазное общество обладало еще колоссальным потенциалом выживания. Потенциалом возможных перемен. И на вызовы истории оно в XIX в. умело еще реагировать оперативно. Именно таким вызовом и оказался «Капитал». Трудно представить себе политика или бизнесмена, осилившего этот труд. Но у здорового общества есть неформализуемые способы усвоения информации: нужное оно вылавливает откуда-то из воздуха.

Буржуазная Европа отреагировала на марксизм. Рабочий вопрос монополизирует прессу, сотрясает стены парламентов. С выводами, разумеется. Европа понимает: возможность революции — чересчур опасная тема для болтовни. И марксистский капитализм исчезает обвально: в начале XX в. рабочее движение — уже главная контрреволюционная сила Запада. И когда спартаковщина в Германии поднимет голову — рабочее правительство раздавит ее. И когда скопища леваков в Америке превзойдут критическую отметку — отряды строительных рабочих разгонят их.

Алексей Цветков: Лекция по теологии освобождения

Термин «теология освобождения» впервые прозвучал в 1971 году из уст богослова и социалиста Густаво Гутьерреса, его новая «теология» не просто удачно сочетала католицизм с революционно-левой практикой (что случалось и раньше), но доказывала на цитатах из Писания и на исторических примерах взаимообусловленность двух начал — спасения души и непримиримой борьбы за земную справедливость как сущностно одного и того же процесса. Не удивительно, что «красные католики» стали заметным и влиятельным явлением в латиноамериканской жизни всего за несколько лет. Предтечами «ТО» назывался священник и революционер Дон Хельдер Камара и проповедник Эмануэль Мунье, а одним из первых ее символов стал Камильо Торрес — священник, сражавшийся с оружием в руках вместе с партизанами и погибший в одном из боев. Помимо роли «духовного отца» партизанской общины, Торрес был их врачом, учителем детей и переводчиком текстов Мао, Ленина и Кастро. Портрет Кастро висел в его «лесной церкви» рядом с Иисусом. «ТО» между тем завоевывала не только сочувствующие партизанам крестьянские районы, где все можно списать на «непросвещенность» аборигенов, но и столичные университеты. Статья Гутьерреса «Маркс и Иисус» всколыхнула студентов, многие из которых происходили из глубоко верующих семей, а сами как раз тянулись к идеям новой социальной революции и переживали это как глубокое внутреннее противоречие. Оставаясь священником, Гутьеррес был признан интеллектуальным наследником марксистского философа Луи Альтуссера, по крайней мере, с точки зрения тогдашней левой прессы.