Олег Телемский: Энтропия и путь к её сокрушению

Энтропия. Мы все знаем законы термодинамики. В закрытых системах уровень энтропии неизбежно увеличивается, пока не приводит к тепловой смерти, то есть к равному распределению энергии, а значит — отсутствию какого-либо энергетического потенциала.  

Мало кто задумывается, что этот чисто физический закон можно без особых проблем перенести на плоскость психологии и социологии. Ведь не случайно Карл Юнг ввел понятие психической энергии и в своей работе «О психической энергии» подчеркивал, что по всем своим качествам психическая энергия действует структурно так же, как и физическая, только в рамках психики.  

Основа энтропии — это закрытость, изоляция. Энтропийный человек препятствует проникновению в него принципиально новых эмоций, состояний, знаний, точно так же как энтропийное сообщество оказывается изолировано от новых членов.  

Признак нарастания энтропии — чувство удушья, нехватки. Именно потому архетип ужасной матери связан прежде всего с темой удушья. Точно так же как воздух в закрытом пространстве неизбежно кончается, ведя живые организмы к смерти, психический воздух неизбежно заканчивается.  

Интересно, что воля к энтропии (Танатос по Фрейду) выдает себя за волю к жизни. Желание сохранить себя (систему), обрести бессмертие, остаться всегда таким же, как был, неизменным, неизбежно уменьшает энергетический потенциал в сторону нуля. Потому мифологическими символами носителей энтропии являются псевдобессмертные сущности — вампиры, вурдалаки, Кощей Бессмертный. Каждое внешнее влияние изменяет субстанцию, а значит, удаляет ее от актуального статуса кво. Стремление сохранить достигнутое — уже первый шаг к формированию энтропии.  

Чем более закрытой становится система, тем больше возникает разница потенциалов. Открытая система находится в постоянном танце-взаимодействии с окружающей реальностью, поэтому естественным образом может следовать потоку и воспринять те изменения. Более того, такая система зачастую становится провозвестником изменений и даже революционером — просто потому, что, будучи открытой внешним влияниям, своевременно чувствует вектор.  

В основе психологической энтропийности лежит страх. Желая избежать страданий, связанных с изменениями, субъект оказывается в ловушке «удвоенного страдания» и в конце концов разрушается. Нет смысла обманывать себя — новые, внешние влияния могут быть разрушительными, мучительными, катастрофическими. Но изолируясь от них (если речь не идет о временном изолировании с целью перегруппировки), субъект неизбежно столкнется с тем же самым, только в двойном формате.  

Миф о преодолении энтропии — это алхимическая история о старом царе. Старый царь, нуждающийся в обновлении, — это один из любимых сюжетов алхимиков, сюжетов, которые следует интерпретировать как процесс потери связи между коллективным сознанием (индивида или группы) с живительными водами объективного психического. Выбора только два — либо сознание продолжит выстраивать башню из слоновой кости (идентичность вампира — неважно, что данный вампир может питаться исключительно кровью животных) и в конечном счете обрушиться под напором внешних ударов, либо условный «вампир» делает шаг к солнечному свету, а старый царь отдает себя «александрийским целителям», которые убивают, варят, расчленяют, высушивают, хоронят, а потом вновь воскрешают царя, уже в качестве божественного дитя.  

Вот почему идея Эона — Божественное дитя — это не то, что дано всем и в одинаковой степени априорно. Нет, дитя Самости — это то, что должно быть завоевано посредством сокрушения стен энтропийной системы. Примерно об этом пел Джим Моррисон, говоря: «Взорвите стены, пол и потолок, чтобы увидеть все комнаты сразу».