Краснов Олег: Образное наследие Писания

Аннотация. Цель данной работы обратить внимание на образность Писания, значение Каббалы и Таро в восприятии этого знания. Открыть смысл таинства крещения, причастия, бракосочетания и изгнание из Рая. Объяснить питие воды Христом от самаритянки, превращение в вино воды, ловли рыбы апостолами и другие иносказания связанные с водой в Писании. 
Ключевые слова. Аллегория, притча, синтез, символ, образ. Искушение, три Марии, мужское – женское мышление, древние мистерии.

Мир полон тайн; древний эпос, книги халдейских мудрецов, «Илиада» и «Одиссея» Гомера, «Фауст» Гете и многие работы Шекспира в своих сюжетах, датах, числах скрывают вековые тайны и загадки тысячелетий. Конечно, книги Ветхого и Нового Завета не должны, составлять исключение. Почти пятьдесят ветхозаветных книг образуют образно-догматический фундамент, на котором строится христианская вера. Своим успехом в первых веках, христианство обязано теоретическим школам, которые возникали как духовные центры апостольских церквей. В этих школах, и в первую очередь александрийской, разрабатывались основы догматов, правила толкования и символы веры. Из них вышли наиболее видные богословы, такие как Ирений, Климент Александрийский, Ориген, Тертуллиан и Плотин. Эти богословы придерживались гностических и неопифагорейских взглядов, хорошо владели апокрифическим стилем, языком символов, знаков, чисел. И у древних никогда не разделялась наука, религия и философия; наука была религиозной, религия научной, а философия как научной, так и религиозной. Для того чтобы войти в брачный чертог небесных (Отк.21:9) мистерий, нам надо найти скрытое число и приподнять завесу эзотеризма (Мар.15:38). Например, 12 сынов Иакова, 12 колен Израиля, 12 апостолов Христа, 12 камней первосвященника есть образ, тень, аллегория небесного (Кол.1:26). Апостол Павел ясно говорит, что иудеи служат образу и тени небесного (Евр.8:5). А у евангелиста Матфея есть выражение, что царство небесное подобно сокровищу скрытому (Мат.13:44). Исайя называет эти сокровища темными, невидимыми (Исайя46:3). Согласно Оригену пророки и апостолы описывают эти сокровища, рассказывая о некоторых делах человеческих, мудро соединяя историческую истину, рассказ с аллегорическим вымыслом. Опираясь на это, мы можем понять апостола Петра, когда он говорит: «Посмотрите на Израиль во плоти» (1Кор.10: 18), как бы показывая, что есть Израиль духовный, потому что слово Израиль означает, тот, кто боролся с Богом (Быт.32:28) и применяется в духовном смысле. Все это делалось ради того, чтобы духовно продвинутые люди, исследуя Писание, приобретали убеждение искать и находить боговдохновенный смысл, приходящий путем озарения. Таким образом, сохранялись боговдохновенные тайны, а тем, кто хотел бы эти тайны попрать, не представлялось возможности их лицезреть. Поэтому то, что говорится у Исайи о Навуходоносоре неприменимо к человеку. Навуходоносор человек не падал с неба, не был денницею и никогда не восходил над землей (Исайя14). Точно так и у пророка Иезекииля, где он говорит, о фараоне Египетском (Иез.29-32) и князе Тирском (Иез.26)…

Лев Регельсон, Игорь Хварцкия: Развенчание человека

Развенчание человека

Мистические явления становятся в наше время столь интенсивными и настойчивыми, что не замечать их уже невозможно. Церковь говорит о вторжении бесов, наука — о массовом психозе: то и другое, может быть, и верно, но мало что объясняет. Понятно и глубоко оправдано как стремление Церкви уберечь незрелые души от ненужного травмирующего опыта , так и стремление науки перед лицом иной реальности сохранить рациональные основы человеческого существования. Однако слишком много фактов свидетельствует о том, что, независимо от нашего желания, контакт с этой «иной реальностью» уже неизбежен. Это, возможно, означает, что пришло время переходить от стратегии избегания встречи – к стратегии подготовки к ней.

Если бездуховная наука поставила под вопрос выживание человека в плане материальном, то мистические явления угрожают существованию человеческого рода в плане психологическом. Аналогии можно найти в историческом опыте XX века: немецкие нацисты, поставив целью истребить евреев и поработить славян, предварительно внушали тем и другим убеждение в их неискоренимой порочности и расовой неполноценности. Нечто подобное испытали другие народы, например абхазы и украинцы, которым десятилетиями упорно внушалась мысль: «таких народов вообще нет!».

Попытаемся выделить психологическую доминанту в многообразных мистических явлениях и посланиях «контактеров». Вначале мы встречаемся с интригующим и оптимистическим переживанием: «мы не одни во Вселенной!». Далее следуют суровые предупреждения о нашей ответственности за планету и категорическое требование немедленно осуществить всеобщее братство и единение. После этого все сильнее начинает звучать главный, настойчивый и неумолимый лейтмотив: человечество есть величина ничтожная, его ценности иллюзорны, его порочность неискоренима, его равнодушие к высшим идеалам окончательно доказано. После драматических призывов и последних предупреждений следует декларация о неизбежности очистительной кары, которая сметет с лица земли всякую «нечисть» – по контексту обычно имеется в виду весь человеческий род.

Но самое поразительное – «оптимистический» финал: человек вовсе не то, что он о себе думает; его задача – в корне изменить свою природу; для тех кто сумеет это сделать, очистительный огонь пойдет только на пользу. Итак, суть мистического натиска – в том, что человека надо отменить или заменить: частично уничтожить, частично превратить в нечто совсем иное.

Александр Артамонов: Фашизм как политический коррелят поэзии

Статью посвящаю Елизавете Левенцовой, 
Госпоже моего сердца

Предложенный читателю текст является в первую очередь заметками на полях «Песочного человека» гениального писателя-визионера Э. Т. А. Гофмана. Если бы когда-нибудь сборник его трудов опубликовали в обществе с правым уклоном доминирующей идеологии, данные размышления следовало бы добавить к указанной новелле в качестве возможного послесловия, помогающего читателю понять некоторые политические аспекты прочитанного произведения. Еще в большей степени подобного рода тексты помогают нам иначе смотреть не столь на тексты, сколь на привычную повседневность, ведь «Песочный человек», как и любое другое произведение подлинно великого мастера, сохраняет свою актуальность в любом контексте. Так, оно актуально и сегодня, в особенности — в силу ряда удивительным образом сложившихся политических и культурных обстоятельств, позволивших по-новому переосмыслить три политических теории Модерна в форме так называемой Четвёртой Политической Теории, преодолевающей, в частности, те недостатки фашизма, за которые это политическое движение некогда критиковал «справа» Юлиус Эвола. Итак, лишь только заговорив о наиболее перспективном и современном (фактически постоянно находящемся в процессе развития) политическом учении, и присвоив ему при этом четвертый номер, мы ненароком упомянули и предшествующие ему три политических теории — либерализм, коммунизм и фашизм. Через призму этой триады мы и рассмотрим указанную новеллу Гофмана.

Выделим основные детали сюжета: главный герой, юноша Натанаэль, до смерти боится некоего Коппелиуса, «песочного человека»: ранее отец Натанаэля погиб в результате несчастного случая во время алхимического эксперимента, проводимого совместно с Коппелиусом, и с тех пор юноша испытывает к последнему мистический ужас. Ни невеста Клара, ни лучший друг (брат невесты) не понимают мрачных чувств Натанаэля, и потому он оказывается в своих переживаниях одиноким. Оставив дома свою невесту, Натанаэль уезжает учиться в другой город и там влюбляется в Олимпию, девушку-куклу, которая кажется ему живой, поскольку смотрит он на неё через подзорную трубу, проданную ему всё тем же Коппелиусом, притворившимся учёным Копполой. Наконец, распознав в, казалось бы, идеальной возлюбленной куклу-автомат (сконструированный снова-таки зловещим Коппелиусом), юноша возвращается домой, к своей настоящей, живой Кларе. Вместе с Кларой Натанаэль поднимается на ратушу, и они рассматривают городскую площадь. Внезапно он смотрит вниз через подзорную трубу Копполы-Коппелиуса, и его охватывают некие чувства, которые автор не затруднился описать. Сначала главный герой пытается сбросить с ратуши Клару, а когда ему это не удаётся, он бросается вниз сам, разбиваясь насмерть.

Валерия Седова: Судьба, Рождение и Смерть: фундаментальные категории культуры

Смерть и Судьба суть взаимосвязанные категории. В реальной плоскости человеческого бытия они могут сливаться до отождествления, а могут и расходиться, образуя в жизни сознания противоположные полюса. Их позиции по отношению друг к другу, как и та роль, которую они играют в процессе распространения субъекта в собственном духовном пространстве, зависят в конечном счете от уровня усилий, прилагаемых людьми, для выхода за границы актуально наличного бытия. Поскольку такой выход определенно связан с личностным самостроительством, постольку судьба и смерть служат мерами личностности в человеке.

Обе рассматриваемые категории сосуществуют прежде всего в культурном поле. При этом векторы их реализации направлены в противоположные стороны. Смерть применительно к культуре представляет собой такую реальность, которая, будучи внеположена собственно культурному бытию, запредельна к нему, оказывает динамическое воздействие на культуру, выстраивая само ее тело в направлении к смерти, делая осмысленное человеческое бытие развертывающимся ввиду смерти. Если культура — это определенный способ полагания смысла, то смерть наряду с такими категориями, как красота, свобода, любовь, есть то, чему этот смысл полагается. В этом качестве смерть представляет собой природный, т.е. субстанциально-внекультурный феномен. В самой культуре эта внеположенность, трансцендентность смерти воспринимается как ее неизживаемая загадочность, как ускользающая сверх-разумность. Смерть определяет бытие культуры тем, что вынуждает последнюю вечно ее дешифровывать (впрочем, без надежды на окончательный успех), лишать смерть ее трансцендентного статуса, не будучи, однако, в силах это осуществить. Культура стремится «одомашнить» Смерть, т.е. трансформировать ее из трансцендентного объекта в объект трансцендентальный, целиком описываемый средствами данного культурного языка. В то же время в рамках самой культуры осознается факт несводимости такой природной реальности, как Смерть ко всякой культурной форме, к любому накладываемому на нее смысловому контуру. Это, в частности, хорошо видно на примере той идеологии Смерти, которая осуществилась в культуре архаической и классической Греции.

Валерия Седова: Соотношение Таро и Каббалы

Первый официальный документ с учением кодификации алфавита называли Сефер Йецира . Традиция гласит , что это было учением Шема (Мельхиседека)​​, переданное Аврааму около 1800 года до нашей эры. Авраам известен как отец еврейского и арабских народов , так как они были основана двумя сыновьями Авраама, один из которых был рожден от служанки ( арабские племена), и один сын от его законной жены (евреи).

Арье Каплан объясняет , что восемнадцатым веком до нашей эры датируется возможно возникновение Сефер Йецира: «это не очень удивительно, потому что мистические и ведические тексты датируются именно этим периодом, и есть все основания считать, что мистическая традиция получила дальнейшее развитие на Ближнем Востоке , чем это было в Индии в то время. Поскольку Авраам был самый известный мистик и астролог своего времени, то естественно предположить, что он был знаком со всеми тайнами древнего Египта и Месопотамии. Авраам родился в Месопотамии, а также он жил и в Египте».

Ученые хотели бы иметь более чем легенду о возникновении письма, а для них именно так выглядит Каплан в дальнейшем, что обосновал свою идею происхождения Сефер Йецира . На основе анализа различных исторических слоев в тексте, он заявляет, что «самые ранние части книги появляются очень давно, и возможны датировки задним числом талмудической эпохи [ первого и второго веков н.э. ]». Кроме того, согласно Капланом, «мы находим фактические упоминания о Сефер Йецира в Талмуде [ по 300 г. до н.э. ], И даже если он не совсем уверен, что это совпадает с нашей версией , нет никаких реальных оснований сомневаться , что они одно и то же». Он также напоминает нам, что «Сефер Йецира является одним из основных древних астрологических текстов» , который говорит нам , что она находится в гармонии со стандартной астрологической парадигмой , используемых на иврите.

Валерия Седова: Эш Мецареф: Синтез алхимии и каббалы

«Истинная алхимия начинается в самом человеке и лишь кончается в мире материальном… Алхимия есть химия изначально-живого. Ее взор обращен к первоначальным процессам происхождения миров. В этом смысле, алхимическая проблема сливается с проблемою космогонической…»
О возможных связях между алхимией и каббалой, особенно в ее христианской версии, пишут и некоторые исследователи истории тайных обществ и организаций XVII–XIX вв. Так, известный историк «теоретического» масонства и оккультных организаций Карл Фрик достаточно подробно останавливается на этой теме в своей книге «Просветленные», посвящая отдельную главу зульц — бахским христианским каббалистам конца XVII в. и трактату «Эш мецареф». Тему «каббалистической алхимии» затрагивает немецкий филолог А. Кильхер в своих работах, посвященных восприятию каббалы в европейской культуре. В них он подробно рассматривает представления о каббале и некоторых каббалистических учениях в европейской алхимии и христианской каббале XVII в. Учение христианских каббалистов об иерархическом устройстве мироздания и о всеобщей символической и магико-теургической взаимосвязи, в основе которой лежало представление об универсальном соответствии сущностей разного порядка, постигаемом при помощи искусства комбинаций, действительно, многое заимствовало из еврейской каббалы . В этом смысле тезис Шолема о том, что взаимодействие между алхимией и христианскойкаббалой было намного более тесным и результативным, чем между алхимией и каббалой еврейской, кажется совершенно верным. Вместе с тем, не следует сбрасывать со счетов те примеры подлинно творческого синтеза еврейской каббалы и алхимии, которые нам известны, и прежде всего – идеи, нашедшие отражение в каббалистико-алхимическом трактате «Эш мецареф». Алхимия есть непреложная наука, работающая над телами с помощью теории и опыта и стремящаяся путем естественных соединений превращать низшие из них в более высокие и более драгоценные видоизменения» (Роджер Бэкон, XIII в.), «С ее помощью включенные в минералы металлы, пораженные порчей, возрождаются — несовершенные становятся совершенными» (Альберт Великий, XIII в.).

Валерия Седова: Исповедь Химеры

Алхимия (лат. alchimia, alchymia, от араб. خيمياء‎‎, предположительно от египетского «chemi» — черный, откуда также греческое название Египта, чернозёма и свинца — «черная земля»; другие возможные варианты: др.-греч. χυμος — «сок», «эссенция», «влага», «вкус», др.-греч. χυμα — «сплав (металлов)», «литье», «поток», др.-греч. χυμευσις — «смешивание», др.-греч. Χιμαιρα — «Химера») — общее название существующих в различных культурах систем трансформации физических предметов (в первую очередь металлов) или человеческого организма.

Диалог с Возлюбленным Близнецом. Чистота.

 — Кого ты ждешь? —  как то спросил меня голос, который я услышала из чаши. Она сверкала фиолетовым пламенем, на фоне черной, мрачной комнаты. Но в ней, почему то было тепло и уютно. Так как в объятиях. Сама не знаю как это быть в объятиях, просто мне почему то так казалось…

— Куда ты пропал?

— Я с тобой…

— Я тебя не вижу милый…

— Зато ты чувствуешь меня!

— Как так мой Орфей, почему не слышна твоя песня мне?

— Ты закрыла сердце и открыла ум, ты сама себе не веришь!

— Как поверить в то, что делает мне больно??? Орфей, мой Близнец куда же ты пропал? Где обещание твое? Где твой обет? Мой алтарь пуст и я в темноте…

— Ты не была сама собой со мной…

— Как так, мой любимый? Как ты не поверил мне?

— Я просто таких не встречал…И просто не мог поверить в то что вижу!

— Я истинная Суть самой себя, я алхимик, любимый мой, я тот кто держит магистериум, я сама создатель и творец, я альтернативная реальность, я Химера. Я Уроборос беременный идеей, я Закат

— Я люблю твою душу,  Химера!

— Так полюби меня  полностью, полюби и плоть, Посланник Силы!  Ибо мы едины!

Валерия Седова: Алхимическая эволюция мышления и сознания

Алхимия (от позднелатинского alchemia, alchimia, alchymia) происходит от греческого chemeia от и арабского cheo (лью, отливаю), что указывает на связь алхимии с искусством плавки и литья металлов. Другое толкование происхождения слова «Алхимия» – от египетского иероглифа «хми», что означало черную (плодородную) землю, в противовес бесплодным пескам. Этим иероглифом обозначался Египет, место, где, возможно, возникла алхимия, которую часто называли «египетским искусством». Впервые термин «алхимия» встречается в рукописи астролога Юлия Фирмика.
Важнейшей задачей алхимики считали превращение (трансмутацию) неблагородных металлов в благородные (ценные), в чем собственно и заключалась главная задача химии до XVI столетия. Эта идея базировалась на представлениях греческой философии о том, что материальный мир состоит из одного или нескольких «первоэлементов», которые при определенных условиях могут переходить друг в друга. Задачей средневековых алхимиков было приготовление двух таинственных веществ, с помощью которых можно было бы достичь желаемой трансмутации металлов. Наиболее важный из этих двух препаратов, который должен был обладать свойством превращать в золото не только серебро, но и такие, например, металлы, как свинец, ртуть и т. д., носил название философского камня, красного льва, великого эликсира. Он также именовался философским яйцом, панацеей и жизненным эликсиром. Это средство должно был не только облагораживать металлы, но и служить универсальным лекарством, раствор его, так называемый золотой напиток, должен был исцелять все болезни, омолаживать старое тело и продлевать жизнь. Другое таинственное средство, уже второстепенное по своим свойствам, носивший название белого льва, белой тинктуры, обладало способностью превращать в серебро все неблагородные металлы.
Родиной алхимии считается Древний Египет. Алхимики вели начало своей науки от Гермеса Трисмегиста (он же египетский бог Тот), и поэтому искусство делать золото называлось герметическим. Действительность такова, что кроме материальной химии, астрономии и психологии (то есть психологии в ее фазе физиологичности) древние обладали знаниями трансцендентальной астрономии, называемой астрологией, трансцендентальной химии, называемой алхимией, теорией психологии, называемой мистической психологией. Они обладали внутренним знанием кроме внешнего знания, причем в последнее обладают только современные учения. Между многочисленными тайными отраслями знания, которыми владели герметисты, были те, которые известны нам как ментальные преобразования.
Трансмутация – термин, обычно используемый для обозначения древнего искусства превращения металлов-особенно простых металлов – в золото. Слово“трансмутация” означает превращать, изменять одну природу, форму или вещество в другую, то есть трансформировать. И соответственно духовное преображение означает искусство изменения при превращении душевных состояний, форм, условий в другие.

Валерія Сєдова: Сутність містичного осягнення світу

Спочатку містикою (від грец. mystikos – таємничий) називалися сакральні релігійні практики, метою яких було досягнення екстатичного досвіду одкровень за  допомогою безпосереднього спілкування надчуттєвого з божественним початком всіє світобудови і з самим Богом істинним. Також містикою називалися релігійно-філософські вчення, які виправдовують і осмислюють містичні практики. Здебільшого містичні практики вийшли з архаїчних  культів, використання яких мало своєю метою розчинення в момент ритуального дійства кордону, між психологічно замкнутим світом окремо взятої людини і сакральним світом покровителів богів і духів предків (сутностей).
Естафету містичних практик перехопили різні медитативні практики, в яких людина могла стикнутися в екстатичному переживанні з Абсолютом. Мета, результат і кульмінаційний момент сакрального діалогу людини з Богом, наприклад, в християнському містицизмі, розуміється як одкровення згори, споглядання істини і надчуттєве осяяння душі милістю Божою.
Такі переживання складають суть містичного досвіду внутрішнього зіткнення з таїнствами всесвіту. У цьому сенсі містиком слід називати людину, яка прагне перебувати в стані одкровення якомога більше і чим частіше, практично щодня, використовуючи магічні практики.

А.Е. Незнайка (Солнечный Город): Земля неподвижного солнца

ДРЁМА-ЛЕНД

“Меридиан знания не проходит через книги”, — изрек Джон Ди, увидев в Мортлейке руины своей библиотеки. В холодный бледный пепел были обращены древние гримуары и инкунабулы, бесценные фолианты и пергаменты, рукописи и таблицы. Обезумевшая чернь, до смерти напуганная премудростью книжного знания, сожгла уникальную библиотеку Джона Ди дотла, но из этого он не стал делать трагедии: меридиан знания не проходит через книги, потому что книжные знания мертвы. В лучшем случае книга напоминает о чем-то важном, пробуждает дремлющее знание, активизирует трансцендентальную память; изредка она может побудить к действию, вызвать реакцию, направить на путь (очень редко когда) истинный. И не более того. Не следует делать ошибки и полагать, уподобляясь фарисеям и книжникам, что книги пишутся для запоминания бессчетного множества прописных истин. Нет, они служат совсем другой цели. Книги пишутся для напоминания.

Другое дело – поэзия: возвышенность и красота слога, рифмы и ритмика, метафоры и мелодика звучания делают стихи легко и надолго запоминающимися. В поэзии нет раз и навсегда застывших форм. Стихи живут своей особенной жизнью, они передаются из уст в уста, от поколения к поколению, помогают сохранять и проносить сквозь века живое слово традиции. Священные тексты всегда только стихотворные, и только устная передача сакральных знаний бывает полноценной, а “необходимость письменной фиксации – первый знак декаданса или страха эвентуальной гибели традиции” (Титус Буркхарт).

Поэзия есть вербальная основа священного и одна из форм раскрытия сверхъестественного в человеческом мире. Поэтому поэзия должна играть очень важную роль в судьбе как отдельно взятого человека, так и всего человечества в целом. Однако в реальной жизни этого нет. У каждого народа своя собственная поэтическая традиция. У французов и итальянцев, например, стихи силлабические, по счету слогов; у русских – тонические, певучие, с заданным числом песенных ударений.

Языковые барьеры для поэзии непреодолимы. Даже если интерпретатору удается передать общий смысл стихотворения, теряются нюансы, ритмика, настроение, магия звука, исходные ассоциативные ряды, то есть при переводе исчезает инициатическая глубина, которая только и делает поэзию по-настоящему ценной. Посмотрите, как это произошло при переводе стихотворения Dreamland, написанного Эдгаром Алланом По в 1844 году. На русский язык его в разные годы переводили три весьма именитых поэта – Бальмонт, Брюсов, Андреевский, и вот какими получились начальные строфы их интерпретаций:

Екатерина Дайс: Алхимия Апулея

«Ласточка,
а в-чём ты виновата?»
«Только в-том,
что потеряла брата,
потеряла брата-муравья!»
А.П.

На протяжении двух тысячелетий в евроатлантической цивилизации доминировала христианская парадигма. Это означало, что определённый тип человека –  рационального, не склонного к мистике, передоверяющего возможность экстатического опыта специально обученным людям (священникам), уравновешенного, гетеросексуального, защищающего приоритет мужчины во всех престижных областях, нетерпимого к любому типу инородцев и т.п. –  всячески поощрялся, лелеялся и утверждался в культуре.

Но когда, казалось бы механистичность и упорядоченность достигли своего предела, Первая, а затем и Вторая мировые войны разверзли бездну хаоса, давно уже запрятанную внутрь культуры. И оказалось, что многие проблемы современной цивилизации можно успешно решать силами людей другого типа –  эзотериков, сумасшедших (вспомним великого физика Теслу, утверждавшего, что формулы ему диктуют инопланетяне, но продуктивно работавшем на заводе GeneralElectrics), квиров и фриков, иностранцев и женщин.

Это обращение к человеку нового типа совпало с актуализацией забытых древних религиозных практик, ритуалов, мистерий. Основные моменты, которые были важны при обращении к ним –  это возможность индивидуальной магической работы, вне подавляющих церковных институтов, религиозная свобода –  право выбирать свои религиозные убеждения в сознательном возрасте, а также доступная в христианстве лишь клиру возможность экстатических, трансовых переживаний.

Валерия Седова: Стадии Великого Делания

Великое Делание — название алхимического процесса трансформации Первовещества в философский камень или Эликсир жизни. Усовершенствованием человека достигают воздействия на процессы в микро- и в макрокосме. Алхимию характеризуют как стиль жизни и тип человеческого поведения.

Различается внутренняя и внешняя алхи­мии: внутренняя — является формой внутреннего де­лания и направлена на достижение адептом про­светленного состояния через одухотворение микрокосмоса. Внешняя алхимия работает с очищением космологических сущностей, скрытых под формой вещества. Полагая микро- и макрокосм изоморфными, алхимия работает над принципом «совершенства совершенного космоса».

В основе лежит древнее представление о первоматерии, являющейся субстанцией микро- и макрокосма, способной трансформироваться и образовывать новые формы. «Как все вещи вышли из Одного, вследствие размышления Одного, так все было рождено из этой единственной вещи» (Гермес Трисмегист).

Алхимия — высочайшая ступень символического мышления. Цельная наука, которая учит, как «достичь центра всех вещей». Алхимия работает в системе четырех модусов первоматерии — первоэлементов греческой натурфилософии: воздуха, земли, огня и воды (плюс пятый в греческой алхимии — всепроникающий эфир или металл в китайской) в сочетании с тремя философским элементами: соли, серы и ртути.

Ртутъ (Меркурий) — пассивное женское (инь) — представ­ляет первую очистку и являет собой чувство, воображение. Сера выступает как активное мужское начало (аналогия ян в китайской алхимии) — более тонкая очистка: разум, интуиция.