Дмитрий Некрасов: Ворюги, кровопийцы и барон Жувенель

Нынешняя война не первая в истории человечества, как не новы и попытки проанализировать причины очередной бойни. Крупнейший французский философ и политолог Бертран де Жувенель, находясь в оккупированной немцами Франции 1940-х, задавался вопросом, как вдруг так получилось, что Европа 1930-х под разговоры об общественном благе, народовластии и социальной справедливости умудрилась начать гораздо более разрушительную и требующую большей мобилизации ресурсов войну, нежели Первая мировая, которую, по общему мнению, развязали империалисты и спесивые аристократы. 

Некоторые выводы, к которым он приходит в написанной в этот период книге «Власть. Естественная история ее возрастания», покажутся современному читателю весьма неожиданными и неприятными. И я возьму на себя смелость пересказать одну из линий его рассуждений, сдобрив ее некоторым количеством отсебятины.  

1. Исходный тезис де Жувенеля звучит так: власть, которая, по убеждению большинства, несправедлива и действует в интересах узкого круга немногих, не может потребовать от большинства населения такого напряжения сил и таких жертв, каких может потребовать власть, которую большинство считает своей и справедливой. И если вдруг к власти пришел кто-то, кого большинство населения считает выразителем собственных интересов и, не дай бог, героем, то вероятность того, что большинство скоро окажется в окопах и будет получать хлеб по карточкам, резко возрастает.

Сравним масштаб власти непопулярных Карла Стюарта, Людовика XVI и Николая II с масштабом власти пришедших им на смену гораздо более популярных Кромвеля, Наполеона и Сталина.

Английская революция 1640 года начинается с протеста против небольшого территориального налога как нарушающего право собственности. Вскоре новая популярная власть уже обременяет графства налогом в десять раз тяжелее. Стюартов упрекали в ряде незначительных конфискаций, однако новая популярная власть не только систематически обирает церковь, но и захватывает под разными политическими предлогами изрядную долю частной собственности, и в результате Кромвель может позволить себе содержать армию, отсутствие которой предрешило падение Стюартов. Он строит флот, о котором Карл I не мог и мечтать, и ведет в Европе войны, на которые у Карла не было и десятой доли от доступных Кромвелю средств. 

Накануне Французской революции король обсуждает необходимость всеобщей воинской повинности, но не решается ее ввести, как не решается повысить налоги или отменить дворянские привилегии. Французская революция тут же ставит «освобожденных крестьян» под ружье и «бросает мобильные колонны на борьбу с уклоняющимися от военной службы», пишет де Жувенель. Численность армии возрастает в несколько раз. Ради ее содержания вводятся налоги, конфискации и трудовые повинности такого масштаба, которые невозможно было помыслить при старом режиме. Новая популярная власть «втягивает нацию в военную авантюру против всей Европы и, предъявляя народу неслыханные требования, извлекает из страны столько ресурсов, что выполняет программу завоевания естественных границ, от которой до этого пришлось отказаться монархии». 

Вся нация в течение нескольких лет работает больше, а потребляет значительно меньше, чем в период абсолютизма. Однако нация полна надежд и веры в светлое будущее. И несколько ослабившая давление коррумпированная Директория меняется на популярного Наполеона, который закончит военным призывом подростков, потому что взрослые призывники к тому времени закончатся.

Сравнивать Российскую империю со сталинским СССР подробно не буду. Не нужно глубоко знать историю, чтобы понимать, что непопулярный Николай II не мог и мечтать ни о таком масштабе эксплуатации населения, ни о международном влиянии, достигнутом с помощью этой эксплуатации, которые получил в свое распоряжение Сталин под радостные возгласы большинства. 

Есть множество менее радикальных примеров того, как смена власти на более популярную и менее зависимую от аристократии/олигархии без особых потрясений и революций также приводила к большему изъятию ресурсов у населения, чем во времена их непопулярных предшественниц. Но не будем уходить в дебри истории. 

Для нас важен принцип: пускай непопулярная власть не застрахована от развязывания катастрофических войн, а популярная не всегда их устраивает, однако вероятность того, что популярная власть начнет сомнительный эксперимент или крупную авантюру, заметно выше. И самое главное – если вдруг это все же случится, популярная власть мобилизует и пожертвует во имя такой авантюры гораздо большие ресурсы подданных, чем  непопулярная. Власть в царской России или кайзеровской Германии обрушились там, где их более популярные наследники из СССР и Третьего рейха имели возможности оплачивать миллионами жизней лишние месяцы своего существования.

Adinath Jayadhar: Происходит трансформация самодержавного авторитаризма в авторитарный тоталитаризм

 Сегодня происходит трансформация самодержавного авторитаризма в авторитарный тоталитаризм. Поговорим о том, что ждёт миллионы людей в случае, если диктатор не сгинет, но сохранит свою власть. Авторитарный тоталитаризм – тип недемократического политического режима, основанного на несменяемой централизованной власти одного человека или группы лиц, форма отношения общества и власти, при которой политическая власть стремится к полному (тотальному) контролю людей и общества, ставя задачу полностью контролировать все аспекты человеческой жизни, как общественной, так и личной. Проявления оппозиции в любой форме пресекаются или подавляются государством.

Признаки авторитарного тоталитаризма:

Наличие одной всеобъемлющей идеологии, на которой построена политическая система общества. Её обязаны поддерживать все граждане, тех, кто её не поддерживает, государство карает. Все стороны жизни общества и отдельной личности подчинены идеологии, государство строго следит за единомыслием и наказывает за инакомыслие. Всё общество страны обязано думать так, как думает правитель, говорить так, как говорит правитель, действовать так, как велит правитель, предпочитать в культуре то, что предпочитает правитель.

Крайне высокая роль государственного аппарата; проникновение государства практически во все сферы жизни общества.

Отчуждение народа от власти: сужена или сведена на нет сфера применения принципов выборности государственных органов и должностных лиц, гласности их деятельности, подотчётности и подконтрольности их населению. Народ лишён функции политического субъекта, в авторитарном тоталитаризме он лишь объект.

Массовая десубъективизация, формирование идеи фикс и превращение масс населения в одержимых осуществителей этой идеи и её навязывании всему миру.

Передача государственной власти от отцов к детям, и затем к внукам. Кастовость общества. Узкая верхушка имеет широкие права, народ имеет обязанность подчиняться, оппозиция и инакомыслящие люди стигматизированы и поражены даже в праве на обычную жизнь.

Сергій Чаплигін: Про Вільфредо Парето та його "ротацію еліт"...

В основі кожного політичного процесу лежить протистояння еліти і контр-еліти.

Контр-еліта - це люди активного пасіонарного типу, яким не знайшлося місця у владі, яких відкидає правляча еліта. Вони збираються, групуються, консолідуються і починають війну з елітою. Якщо їх ізоляція і маргіналізація радикальна, то тим більш радикальним буде їх виклик Системі.

Тому розглядаючи протистояння еліти і контр-еліти нам зовсім не важливо, якою ідеологією виправдовують свій порив контр-еліти, і на який світоглядній платформі стоїть еліта правляча. Це залежить від конкретних історичних обставин та настроїв в суспільстві. З точки зору неомакіявелістської школи, функціональна технологія балансу еліт набагато важливіше схоластики ідеологій, якими прикриваються сили, які ведуть боротьбу за владу. Адже Нікколо Макіявелі перший запропонував винести за дужки ціннісну сторону політичного процесу, зосередивши свою основну увагу на описі технологій отримання та утримання влади.

Давайте і ми розглянемо структурні зміни в Політичному, виносячи за дужки морально-ціннісну риторику будь-яких політичних партій і рухів.

Теорію ротації еліт розробив авангардний італійський соціолог, економіст, політолог та філософ з макіявелістськими симпатіями Вільфредо Парето. Він скептично ставився до демократичних режимів, називаючи їх демагогічною плутократією, вважаючи, що в політичному житті діє універсальний закон, при якому меншість (еліта) завжди обманює маси.

Говорячи про кругообіг еліт, їх постійну зміну, він називав історію «кладовищем аристократії», тобто привілейованих меншин, які борються, приходять до влади, користуються цією владою, занепадають та замінюються іншими меншинами.

Необхідність постійної заміни і циркуляції еліт він обумовлював тим, що колишні еліти втрачають енергію, ту, яка допомогла їм колись завоювати місце під сонцем.

Суть теорії Парето полягає в наступному:

Лев Шлосберг: Одна из причин новой общенациональной катастрофы России – несменяемость власти

Одна из причин новой общенациональной катастрофы России – несменяемость власти. 

Путин пришел к власти в стране в тот момент, когда никаких институтов, ограничивающих произвол власти, не было. Политическое устройство России уже в 2000 году было абсолютно приспособлено к авторитаризму, надо было только воспользоваться им, что и смог сделать Путин. 

Единственное, что могло воспрепятствовать сползанию страны к диктатуре – сменяемость власти, в том числе и в первую очередь – прямой запрет занимать должность президента страны более двух сроков в любой последовательности. 

Даже при правовых законах, свободе политической деятельности и честных выборах это ограничение необходимо для демократии. Политик, знающий свой срок во власти и понимающий, что продлить этот срок невозможно никаким способом, вынужден думать о том дне, когда он не будет обладать защитой власти. Это останавливает произвол и обязывает к ответственности. 

Уверен, что решение о пожизненном правлении Путина было принято уже в 2008 году, при переходе кресла на «пересидку» Медведеву. Это было ключевым условием «передачи власти». 

Репрессивное государство, основной задачей которого является обеспечение сохранения власти любой ценой, начали открыто строить в 2012 году, после «возвращения Путина в родную гавань». Дальше – только движение под откос.

Отсутствие механизмов сменяемости власти приводит человека на вершине власти к ощущениям безграничности, беспредельности, вседозволенности, всевластия, безответственности и безнаказанности.

Путин сегодня соединяет в себе все ветви власти – законодательную, исполнительную и судебную. Он сам себе законодатель, исполнитель и судья. Вершитель судеб страны и народа. Государство стало равно одному смертному человеку.

При очевидном вопросе: а что будет после Путина? – государство шатается от неведения и страха. Бегство от страха продлевает пожизненное правление.

Пожизненное правление делает институты государства (разделение властей, суд, выборы, гарантии свобод) не только бессмысленными, но и опасными для власти, потому что институты работают на государство, а не на человека. 

Одним из трагических уроков постсоветской истории России является отсутствие юридических гарантий физической сменяемости власти. 

Обеспечение этих гарантий будет одной из первых задач демократических властей новой России.

Александр Елисеев: Диалектика аристократий Служения и Привилегий: некоторые аспекты социальной инволюции

Некогда имевший место распад священническо-воинской (Царской) сверхкасты создал условия для инволюции воинской аристократии. Она становилась аристократией Привилегий. Данный процесс сдерживался Орденским началом, предполагавшим аристократию Служения.

Однако, инволюционировало и Орденское начало, хотя, во многом, и опосредовано. Возник уклад, в центр которого было поставлено Служение, но уже без какой либо значимой сакральной, то есть, воинской нагрузки. Речь идёт о бюрократизме.

На Западе победила аристократия Привилегий, установившая господство капиталистического уклада.

В России же аристократия Привилегий была намного слабее – в силу ряда причин, о которых надо говорить отдельно. Зато очень силён был принцип Служения. В сочетание с Сакральностью он давал свой положительный эффект, сдерживая натиск Анти-Традиции.

Однако, нарастала десакрализация, которая всё более и более «гасила» орденский аспект.

Результат был крайне интересен.

В России произошла буржуазная революция, в подготовке и осуществлении которой участвовали многие представители аристократии. Но власть они удержать не сумели, и она перешла к бюрократии. Это, конечно, была новая бюрократия – с вкраплениями старой, но всё-таки. (И здесь тоже активное участие приняли многие аристократы) Причем, речь шла именно о партийной бюрократии.

На вооружение нового сообщества «слуг (!) Народа» были взяты орденские технологии. Не случайно Сталин говорил о Партии, как об «ордене меченосцев», а Троцкий – как об «ордене самураев». 

Нельзя сказать, чтобы это была пародия, имела место некая полу-пародия. Настоящая контр-инициатическая Пародия предполагает апелляцию (искаженную) к сакральному, к Трансцендентному, чего у большевиков всё-таки не было.

Из власти партийной (недо-Орденской) бюрократии и вырос госсоциализм, или, если угодно, госкапитализм. Здесь, конечно, также была мощная линия Привилегий, но официально всё подчинялось идее Служения – Народу, Партии и т. д. В конечном итоге, данная система рухнула. Идея Привилегий оказалась более привлекательной.

И это не случайно. Настоящее Орденское служение предполагает Служение именно Траснцендентному Принципу, Абсолюту. Он же персонифицируется в фигуре сакрального Монарха, Царя, принадлежащего к особому Роду, имеющему именно трансцендентный мандат на правление. В то же время, большевики сыграли и определенную положительную роль, затормозив процесс втягивания России в капитализм. Последний, безусловно, намного более инволюционен.

P.S. Весьма интересный момент. Партийная бюрократия пыталась опираться на рабочих, на пролетариат, который также можно назвать «сословием слуг». И пролетариат оказал ей мощную поддержку – естественно, не на «сто процентов». Однако, на выборах в Учредительное собрание большевики получили твёрдую поддержку именно в Центрально-промышленном районе.

Оливье Клеман: Власть и вера

Я постараюсь затронуть тему об отношениях между властью и верой. Вначале я сделаю попытку определить, что означают эти слова. Затем остановлюсь на том, что нового внесло в эти понятия христианство. И наконец, я задам вопрос: как сегодня христианин может критиковать власть и осуществлять ее на практике?

I. Какая власть и какая вера?

Всякий человек уже самим фактом своего существования обладает властью, он есть власть. Всякий человек утверждает себя пред лицом небытия и по отношению к другому человеку. Будучи живым существом, он уже оказывает влияние на свое окружение и на мир. В символическом рассказе об истоках «Книга Бытия» подчеркивает эту власть: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они…» (Быт 1:26). «И сотворил Бог человека по образу Своему…; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: … наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте …» (Быт 1:27-28). Слова, указывающие на верховную власть, следует понимать здесь не в нашем падшем смысле, то есть как насилие, несущее разрушение, а в смысле «евхаристическом», в смысле преображения. В этом даре власти-созидания кроется первородное подобие человека и Бога. Добрая, животворящая сила дарована человеку.

Александр Волынский: «Воля к власти», логика Истории и Архэ

Продолжая традицию Шопенгауэра, я считаю Волю причиной страданий. 

Индивидуация (квантизация) Мира — это основа Представления. Вопрошание Бытия — это и есть Дазайн (Dasein). Самопознание Мирового Духа начинается с удвоения и поиска синтеза.

К прискорбию, пресловутая «воля к власти» ВНЕ Архэ — это просто Абсолютное Зло. Но мы, люди, находимся в мире представлений и наблюдаем только «дураков-козлов-гитлеров», а вернее их деятельность, обусловленную радикальным субъективизмом.

Ангельская природа Радикального Субъекта неоспорима, но только это падший ангел — Сатан, а «гитлеры» и «сталины» только его редукции.

Тоталитаризм, террор, геноцид плохи даже не потому, что «так говорит мораль», а потому, что подрывают базисные основы социального бытия как и убийство, обман, кража, прелюбодеяние, неуважение к старшим.

Надо сказать, что нацисты развязали массовое государственное насилие только с началом войны. Война вообще обесценивает человеческую жизнь. Большевики практиковали террор постоянно, ибо были явным политическим меньшинством, но как только угроза потери власти уменьшилась, ослаб и террор. Это к тому, что террор не может быть постоянной политикой и перешагивание через трупы обычно заканчивается трупом перешагивающего.

Отрицатели Шоа и репрессий состоят из двух категорий — дураков и негодяев. Дураки верят байкам негодяев, поскольку хотят верить в простые решения всех проблем, а когда им указывают, чем заканчиваются простые решения, то дураки считают, что их «дурят сионисты» для удержания своей всемирной власти.