Володимир Єшкілєв: Гіпермодерн вагітний на швидкі та непередбачувані переходи можливого у наявне

Сьогодні мешканці Пласкої Землі знову очікували ядерного удару. Так само як два тижні тому вони чекали, що Трамп припинить війну вже 6 листопада, а два роки тому розповідали, що мольфари напророчили на двадцять третій і смерть хуйлa і розпад федерації. 

Три обставини роблять конспірологію невмирущою: ненависть, яку неосвічені від початку віків відчувають до освічених, популярний шаблон «нам все брешуть» й ті загадкові факти, які не отримують притомних коментарів. Тому боротьба з конспірологією, як би кому не хотілося протилежного, приречена на провал. Конспірологія виборола собі право на місце в світовій культурі. Новітня хвиля «соціальної прагматики», що намагається віднести конспірологію до сфери «реакційної містики», рано чи пізно стане історією (вже потроху стає), а конспірологія продовжить наснажувати мільйони людей на критичне мислення.

«Пророчі» обкладинки The Economist і далі будуть популярними. Адже той, хто знає, що найвідоміший роман Джейн Остін має назву «Гордість та упередження», завжди зможе пояснити тим, хто не знає, що наступний рік насипле нам у торбу кринжатини саме під цим гаслом. І ця інформація буде сприйнята як демонстрація володіння таємним знанням. А той, хто володіє таким знанням, в очах глибинного народу завжди крутіший за розумаку, який добре вчився в університеті.

А ще епоха Гіпермодерну вагітна на швидкі та непередбачувані переходи можливого у наявне. 

Якщо боротьба проти таємного світового уряду стане глобальним трендом, логічною та природною реакцією на неї стане поява такого уряду. А масова віра у рептилоїдів, врешті-решт, призведе до того, що розумні ящери наплюють на переваги тихого споглядального життя, вилізуть зі своїх яєць і займуть нафантазовані для них трони. Адже, як не крути, все те, що нас нині оточує, так само з’явилося не з планети Нібіру, а з невичерпних і темних глибин колективної волі до правди.

Михаил Эпштейн: О русском "убийственном" характере

Кульминация деревенского опыта. Сдается комната. (эта кульминация тоже, мне кажется, соотносится с Россией-2024, хотя и случилась 43 года назад).

Однажды, в 1981 г.,  подруга жены решила снять комнату в подмосковной деревне на лето, для беззаботной жизни с ребенком на лоне природы. Я поехал с ними, но меня, как мужчину подозрительной внешности, с богемными волосами и бородой, в последний момент решили оставить на станции. Когда договорятся, тогда и позовут.

Но даже и двум молодым женщинам везде отказывали. Наконец, подсказали старушку, с которой есть шанс на удачу. Домик заброшенный, идти к нему по шатким мосткам через ручей, в другой мир, где пустынно и обособленно от людей… Встречает их благообразная старушка, узнает, в чем просьба, и сразу начинает сомневаться. 

—Да, сдаю, но не знаю, что вы за люди. От людей-то не известно, чего и ждать. Вот меня в молодости обманула одна женщина: попросилась тоже, как вы, жить, да и ушла однажды, не сказавшись, прихватив с собой мое добро. И с тех пор я всегда думаю: что за люди? Я бы сдала, да боюсь: вы незнакомые мне, как бы чего не вышло.

Тут женщины принялись клятвенно ее убеждать, что люди они честные и порядочные, и все документы ей предоставят, а Лариса — даже партийный билет. И профессия у нее приличная: философ, преподает в институте, а муж у нее — химик, работает в Академии наук, и маленький ребенок, для которого они и собираются дачу снимать. Что ж они, с ребенком, разве натворят что плохое? И паспорт ей оставят, и деньги заплатят вперед... Старушка жевала губами, слушала и все сомневалась. 

— Что-то я подозрительная стала. Как с тех пор меня обманули… Кто вы такие, бог вас разберет. Я бы и сдала, да ведь люди незнакомые. Сходите еще где, поищите.

Наконец, вроде бы уговорили. Разговор до сих пор проходил на крыльце. Попросили впустить, показать. И вот боязливая старушка вводит их в комнату, предназначенную для сдачи. Странная комната! Все обои в ней ободраны, остались только старые газеты, наклеенные на стены. Диван стоит перевернутый, ножками к стене. Но вид из окна очень красивый: зелень, прудик, ручеек.

— А что же у вас обои-то сорваны, бабушка? — спрашивают девушки.  Не по себе им в этой комнате.

Джордж Кеннан: Причина опасения Россией внешнего мира

 "У истоков маниакальной точки зрения Кремля на междуна­родные отношения лежит традиционное и инстинктивное для России чувство незащищенности. 

Изначально это было чувство незащищенности аграрных народов, живущих на обширных от­крытых территориях по соседству со свирепыми кочевниками. 

По мере налаживания контактов с экономически более развитым Западом к этому чувству прибавился страх перед более компе­тентным, более могущественным, более организованным сооб­ществом на этой территории. 

Но эта незащищенность внушала опасение скорее российским правителям, а не русскому народу, поскольку российские правители осознавали архаичность фор­мы своего правления, слабость и искусственность своей психоло­гической организации, неспособность выдержать сравнение или вхождение в контакт с политическими системами западных стран. По этой причине они все время опасались иностранного вторжения, избегали прямого контакта между западным миром и своим собственным, боялись того, что может случиться, если русский народ узнает правду о внешнем мире или же внешний мир узнает правду о жизни внутри России. И они искали пути к обеспечению своей безопасности лишь в упорной и смертель­ной борьбе за полное уничтожение конкурирующих держав, ни­когда не вступая с ними в соглашения и компромиссы.

Нельзя назвать случайным совпадением то, что марксизм, в течение полувека безрезультатно блуждавший по Западной Ев­ропе, задержался и впервые пустил свои корни именно в России. Только в этой стране, которая никогда не знала дружественного соседства или поистине устойчивого равновесия независимых сил - ни внутренних, ни внешних, могло получить отклик это учение, утверждающее, что экономические конфликты общества не могут быть разрешены мирным путем. 

После установления большевистского режима догма марксизма, еще более агрессив­но и фанатично звучащая в ленинской интерпретации, стала от­личным проводником чувства незащищенности, которое укоре­нилось в умах большевиков прочнее, нежели у предыдущих рос­сийских правителей. В этой догме, основанной на альтруизме целей, они нашли оправдание своего инстинктивного страха пе­ред внешним миром; диктатуры, без которой они не представля­ли себе управления государством; жестокости, без которой они не могли обойтись; жертвам, которые они считали своим долгом принести. Во имя марксизма они жертвовали любыми моральны­ми ценностями в своих методах и тактике. 

Сегодня они не могут без этого обойтись. Это фиговый листок их моральной и интел­лектуальной респектабельности. Без этого они бы предстали пе­ред лицом истории в лучшем случае в конце длинной чреды жес­токих и расточительных российских правителей".

Джордж Кеннан, "Длинная телеграмма", 1946 год.

Діалог про глибинний рашистський народ та його еліту

Софія Дніпровська

Кіссінджер RIPнувся, але справа його ще живе. 

Покійника прийнято зараховувати до категорії "реал-політиків" - тверезих прагматиків і майстрів компромісу.

Насправді ж, усі ці "реалісти" - невиправні мрійники й ідеалісти, бо вірять, що з Москвою можна домовитися, провести якісь стабільні лінії розмежування й мирно співіснувати. Вони наївно вважають, що Росія - в принципі така ж сама держава, як і США, Британія, Франція, Німеччина... тільки з деяким прибабахом і екзотичними вивертами. 

А це - величезна омана (яку Москва сама напускає на потенційних жертв). З Росією неможливо домовитися і вибудувати стабільні й довгострокові відносини, бо в Росії нема чітких меж. Вона всюди й ніде. Вона не може не розповзатися по світу й не підривати європейську цивілізацію, в якій чітко вбачає екзистенційну загрозу. 

Русскій чєловєк обдурить 3-х кіссінджерів і 10-х соросів і зробить усе по-своєму. Тому мафусаїли реал-політік залишають по собі розхитаний світ, що не сьогодні, так завтра обербениться на 

А зворотною стороною десуб'єктивізації русского народу є виведення його з-під відповідальності. Бо без одобрямсу 80% населення ніякі фрідмани-абрамовичі-кужугетовичі-роттенберги затіяти війну проти світу не здатні.

Росія споконвіку була сировинним придатком, крім сировини нічого не вивозила, що зовсім не означало відсутність суб'єктності і спроможності протистояти західній експансії та ініціювати власну. І при Сталіні вона була сировинною, і при Хрущові, і при Брєжнєві. Але діяла як вагомий чинник міжнародних процесів.

Костянтин Рахно

Я не зовсім згоден з цією точкою зору.

Перш за все, вона шкідлива для українців тим, що виводить з-під удару нашу космополітичну верхівку.

Мовляв, якщо то все російський народ, а не Фрідмани, Абрамовичі, Ротенберги і примкнулий до них Усманов, то й наші ріднесенькі Коломойські, Пінчуки, Фельдмани, Фірташі, Клічки-Етінзони, Турчинови й решта Тєлєгіних-Капітельман - це теж українці, навіть більші, ніж ті, хто народився під солом"яною стріхою, їхня поява в політиці - одвічне прагнення волелюбного українського народу, що не зрадив віковічну дружбу з ними й так далі.

Софія Дніпровська

Наша космополітична верхівка - результат російської/польської/угорської/румунської окупації, яка її сюди навезла і зробила підголоском, делегувавши функцію адміністрування і розбещення місцевого населення.

У Росії верхівка не є результатом іноземної окупації. А є результатом дозованого допущення іншоетнічних елементів до державного управління з метою оптимізації.

Тому абрамовичі таки обрусівають принаймні частково, а коломийські ні за яких обставин не українізуються.

У росіян є механізми, які моментально випльовують іншоетнічний елемент, коли його діяльність різко розходиться з російською парадигмою (так було з царями-німцями, так було з Троцькими і Березовськими). У українського народу таких механізмів уже нема.

Наша космополітична верхівка в упокоренні автохтонного населення могла спиратися на 25% росіян і ще якусь частку зденаціоналізованих українців/метисів із мегаполісів та зовнішні сили: Росію, Захід.

Абрамовичам у справі упокорення як мінімум 100-120 млн. русскіх спиратися у принципі ні на кого. Тому скоріш за все вони як і завше є підголосками, а не господарями становища. Що, звичайно, не знімає з них відповідальності.

Андрій Бондар: Сакраментальна відмінність росіян від українців

Останніми, голодоморними, днями згадую про жахливий голод 1921 року в Надволжі. Як голодні юрмища, сотні тисяч російських людей, сунули на Дін, Кубань і Кавказ, де ще сяк-так можна було під ту пору прохарчуватися. Голод для росіян завжди був найефективнішим і найдоступнішим методом відсіву й упокорення. 

Іноді мені здається, що людина, яка переживає голод, у системі російських координат повинна опустися на достатній рівень приниження та конформізму, аби вижити й набути достатнього рівня гнучкости та підпорядкованости. Досягти рабської кондиції.

Голод змушує йти людину шляхом повного самозневаження, залишаючи їй лише одну функцію – поглинання всього, що можна проковтнути для підтримки організму. Описи голодного божевілля надволжан у Єйську і Ростові-на-Дону, прочитані/перекладені у третьому томі "Української трилогії" Юзефа Лободовського – одна з найстрашніших візій, з якими мені доводилося мати справу.

Так-от, росіяни теж переживали страшний голод. Голод, про який вони мали би теж волати на весь світ, за нашим прикладом. Але вони про нього не волають. Бо не мають ні бажання, ні потреби. І якщо запитати про оту сакраментальну відмінність росіян від українців, то вона в цьому російському самозневаженні, яке тоді, у ті роки, їм остаточно відібрало здатність до опору. 

Нездатність вербалізувати завдану тобі травму, а – навпаки – всіялко її заперечувати, покірно приймаючи накинуту на твоїх предків личину зголоднілого раба в сьогоднішньому дні – це суть сьогоднішньої росії, її запрограмованости на самозневолення, на повну внутрішню згоду зі злом як єдиним способом життя, на цілковиту нездатність до перетворень усередині соціуму, на засвоєну безпорадність. 

В росії соборність – наслідок війни всіх проти всіх, де кожен кожному вовк, де колективне чуття фантомної величі дає рабу, якому дозволили вбивати непокірних, ілюзію того, що він – пан. Соборність голодних вовків-канібалів. Вони не повернулися з пекла свого голоду, не визнали його злом. І ніколи з нього не вийдуть. А якщо й вийдуть, то вже тоді це буде зовсім інший народ. І ми цього точно з вами не застанемо.

Ольга Полякова: Восточный и западный типы мышления как две стороны диалектического процесса человеческого познания

На сегодняшний день вырисовывается такая картина: 

жители Восточной половины Евразии, т.е. Азии, сохраняют любой ценой древние знания и, по возможности, следуют древним культам и религиям, 

а представители Западной половины континента, т.е. Европы, сравнительно быстро отказываются от традиционных знаний и верований, быстро забывают традиции, быстро приобщаются к новым знаниям. 

Здесь нельзя однозначно подходить к этой философской проблеме, т.е. делить людей на плохих и хороших, отсталых и передовых. 

Для полноценного процесса человеческого познания необходимы оба способа усвоения знания. 

В случае с восточным способом накоплени язнания мы имеем почти полностью сохраненный генетический код памяти человеческого познания, но огромные объемы памяти, затрачиваемые на усвоение такого объема знания, не дают возможности быстро ориентироваться в плане усвоения новой информации. 

Западный же способ мышления действует по принципу «отрицания отрицания (Гегель, 1939, с. 312), и быстро осваивают новые области знания. 

Западный человек освобождает запасники своей памяти для новой информации, восточный человек хранит в них, по возможности, всю информацию предков.

 

Елена Галкина: Российское общество повторно вошло в состояние модерного тоталитаризма

Уникальность современного российского общества в том, что оно переживает состояние модерного тоталитаризма не в первый раз. Причём даже не во второй, ибо коллективная память во время Второй Мировой и после впитала в себя ещё искажённый образ германского. 

Сейчас это общество выстраивает модели выживания из представлений о ближайшем брежневском прошлом, сталинских временах и малоизвестном, но ощутимом нацизме/ фашизме.

 Главный момент этой памяти в том, что бороться с этим нельзя, можно только пережить, сохранив ту самую душу живую, ожидая избавления. И в этом видится основание текущего негласного общественного договора. 

Потому дети будут забывать содержание учебника Мединского на следующий день после ответа на уроке, а связывать свою жизнь с общественными дисциплинами станет неприлично, как это было в СССР всю вторую половину его существования.

Но это при инерционном сценарии. Кремлёвских инициаторов учебника и всего корпуса пропаганды такая ситуация явно не устраивает...

Николай Власов: Волчье время

«Волчье время» - так назвал свою книгу о первом послевоенном десятилетии в Германии Харальд Йенер (Jähner H. Wolfszeit: Deutschland und die Deutschen 1945-1955. 2019 ;  Aftermath: Life in the Fallout of the Third Reich, 1945–1955). Автор – не профессиональный историк, а публицист, и его книга рассчитана на массовую аудиторию. Из этого не стоит делать поспешных выводов; Йенер глубоко погрузился в эпоху, изучил множество источников и в результате написал очень интересный и качественный текст. Да, популярный характер этого текста нужно держать в голове, когда возникает искушение обобщить прочитанное; автор, разумеется, порой обращается к наиболее ярким, а не самым типичным эпизодам. Тем не менее, в книге масса интересных мыслей, которыми я в очередной раз хочу поделиться с вами в формате кратких тезисов, не являющихся ни полноценной рецензией, ни тем более конспектом «Волчьего времени».

1. Окончание Второй мировой войны в Европе стало временем несбывшихся прогнозов. У победителей существовало относительно немцев два серьезных опасения, выглядевших в свете имевшегося опыта весьма логичными и обоснованными. Первое заключалось в том, что фанатично сражавшиеся немцы после капитуляции развернут масштабную партизанскую войну. Второе – что в Германии вспыхнет в той или иной форме гражданская война: между виновниками и жертвами нацистских преступлений либо между местными жителями и «пришлыми» (в 1945 году более половины немцев находились вдалеке от своих постоянных мест жительства – беженцы, переселенцы из разрушенных крупных городов и т.д.). К немалому изумлению победителей, ни первого, ни второго не случилось. Сразу же после капитуляции весь фанатизм и желание сражаться до последнего куда-то испарились, а общие послевоенные трудности в значительной степени примирили друг с другом немцев с разными взглядами и прошлым. 

2. Окончание войны сразу же вызвало сильный всплеск преступности, проблемы со снабжением усугубились. Однако самым тяжелым временем стала так называемая «голодная зима» 1946/47 годов. Продовольственные трудности испытывала тогда вся Европа, а немцы в особенности. Оккупационные власти зачастую оказывались не в состоянии обеспечить положенное по карточкам количество продовольствия. Немцы, в свою очередь, воспринимали это как сознательный обман, в британской оккупационной зоне начались «голодные демонстрации», активно распространялись слухи, что победители хотят выморить немцев голодом. Поскольку легально выживать получалось с трудом, пышным цветом расцвели явления, которые знакомы нам в основном по описаниям времен Гражданской войны в России: мешочничество, массовая детская преступность (воровство и контрабанда), коллективные налеты обычных граждан на поезда с углем, отношение к общественной собственности как к «ничейной» - например, многие немцы приобрели привычку выкручивать лампочки в общественных местах. 

3. Все это усиливало тенденцию, проявившую себя сразу после окончания войны: немцы видели в роли жертв в первую очередь себя. Тезис о том, что в послевоенной Германии «молчали о прошлом», не совсем верен – о прошлом говорили часто и многословно, описывая беды, незаслуженно свалившиеся на немецкий народ в лице сначала нацистов, а потом оккупационных держав. А вот о судьбе евреев в Третьем рейхе немцы в пятидесятые годы предпочитали молчать.

Из дневника Корнея Чуковского

 25 июля 1969 года.

Весь поглощен полетом американцев на Луну. Наши интернационалисты, так много говорившие о мировом масштабе космических полетов, полны зависти и ненависти к великим амер. героям - и внушили те же чувства народу. В то время когда у меня "грудь от нежности болит" - нежности к этим людям, домработница Лиды Маруся сказала: "Эх, подохли бы они по дороге". Школьникам внушают, что американцы послали на Луну людей из-за черствости и бесчеловечия; мы, мол, посылаем аппараты, механизмы, а подлые американцы - живых людей! Благодаря способности русского народа забывать свое вчерашнее прошлое, нынешняя пропаганда может свободно брехать, будто "только при бездушном капитализме могут посылать живых людей на Луну".

Shark-test

Преподобний Арестович проповідує чєловєколюбіє. 1892

@latiniano

Арестович из того сорта мужиков, которые хотят нравиться всем: русским и украинцам, евреям и арабам, туркам и армянам, мужчинам, женщинам и детям, а так не бывает. Поэтому он и несёт эту толстовскую пургу и не сдаётся невзирая на все аргументы украинской аудитории просто это его природа и выбор..

Максим Розумний

Shark-test є дуже показовим для стану колективної психіки українців. Він чітко розділяє публічний простір на дві комунікативні спільноти.

Якщо вірити Фенімору Куперу, у автохтонів (а насправді колонізаторів з Азії) Північної Америки був спеціальний ритуал для ситуації, коли чоловік "ставав на стежку війни". Ритуал фіксував не лише зміну зовнішнього вигляду, але й кардинальну зміну психічних установок. Серед необхідних для цього стану рис - нещадність (себто втрата емпатії) до ворогів. А також нерозрізнення в стані ворога кращих і гірших.

От, історія з реакцією українців на поїдання акулою російського туриста чітко показує, хто "став на стежку війни", а хто - ні.

Обидві категорії, насправді, корисні для виживання спільноти. Агресія одних допомагає перемогти ворога, а поміркованість інших є запорукою того, що стан війни (в тому числі, внутрішньої) не буде тривати вічно.

Олег Хома

Не мені судити, наскільки ми "розлюднили" своїх ворогів і перетворилися на драконів. За такої війни не жили навіть мої батьки, тому насправді я не знаю, якою є норма "розлюднення" в часи, коли всю твою країну хочуть методично винищити. Власне, зараз ми й навчаємося цієї гіркої науки, що випала на долю моїх бабусь, які чомусь не поспішали нею ділитися. Зазначу лише, що чорний гумор - дуже слабка форма ненависті, у розпал війни - майже вегетаріанська.

 Але оцінка трохи недоладних моралізаторських екзерсисів щодо "згубної" для нашої "чєловєчності" реакції на практику єгипетських акул сумнівів якраз не викликає. Це симптом дивовижної "гіперцивілізованості", від якої, як від всякого порушення міри, не слід чекати нічого доброго.

Біда тому, хто забуде, що під сонцем є час любити, але є і час ненавидіти (саме так і написано, між іншим - ненавидіти).  

Моралізувати в недоречний час - це завдавати моралі найбільшої шкоди, виставляючи її не лише безглуздою і жорстокою, це ще було б пів біди. Це означає робити дещо гірше - вихолощувати її, перетворюючи на порожню фальшиву балаканину.

Один з важливих уроків, які нам треба засвоїти: недоладне моралізування гірше за аморальність. Це навіть не фарисейство, це просто повна інтелектуальна...  безвихідь.

Цієї профануючої недоречності треба боятися більше, ніж мемів про акулу. Це дуже схоже на старий радянський анекдот про галантність і посилення маразму в Політбюро: коли на похоронах заграла музика, тільки Брєжнєв і Черненко здогадалися запросити дам на танець.

Танець - добра річ, галантність - теж не погана. Але не дуже доречна на похоронах.

Gromovytsia Berdnyk

Дозвольте сказати про акулу. Хоча про неї було вже сказано достатньо з усіх боків, і по моєму, про акул стільки не говорили з часу виходу фільму "Щелепи".

Знаєте, моралізувати зараз з приводу того, що не можна в цьому випадку сміятися і мемувати, це все одно, що моралізувати з приводу чорного гумору на фронті (хто чув військові жарти - той знає, про що я, а хто не чув - при нагоді спитайте у знайомих бійців). "Який ти в чорта лицар, якщо голою сракою їжака не вб’єш", - це вічна ідіома, яка змінюється тільки формою, але не сенсом. 

А ми на фронті зараз усі, в тому сенсі, що кожен з нас веде зараз власну війну на виживання, зокрема виживання психіки.  Цей випадок показав, що  вона підтоптана і виснажена в українців настільки, що захищається чорним-пречорним гумором. Цей нещасний росіянин став "аватаром" всіх рускіх, за шию яких кожен з  нас хоче потриматися. А акула - месницею за всіх ірпінців, бучанців, ізюмців, каховців... список можна продовжити. 

І це не означає, що в усіх, хто жартує з цього приводу, немає емпатії чи співчуття. Але громадяни певної країни зараз є ворогами. І так буде доти, доки останній окупант не покине територію України в напрямку своїх боліт. І коли буде отримана перемога, настане мир і будуть підписані усі відповідні договори, ми подумаємо про хороших рускіх, які ні в чому не винні. 

... Вищим Силам немає діла до окремо взятих жартів про окремо взяту ситуацію. Вони зайняті важливішими справами. 

Завтра буде інша ситуація, інші жарти... і можливо інша мораль. А поки що так. 

Victoria Narizhna

Оце я лише зараз на власні очі прочитала пост Олександри Матвійчук, з якого всі горять останні кілька днів. І в принципі, я би сама з нього не дуже горіла: як Нобелівська лауреатка, Олександра, може, й має вдягати біле пальто, щоб залишатися "своєю" і почутою в разі потреби в певних зарубіжних колах. 

Але мене зачепила і насторожила остання фраза: "Виграти війну з Росією — це ще значить, не перетворитися самим на Росію". 

Ця фраза — тривожний симптом того, що Олександра-то якраз і не спроможна оцінити, чи перетворюємося ми на росію, бо вже зараз не достатньо глибоко розуміє різницю. 

Бо злива акулячих мемів — це якраз прояв того підставового, що нас від росії відрізняє: прояв сміхової культури, яка, до речі, ніколи не чепурненька і не грається в пристойність. 

Росія цю культуру втратила, і саме тому неспроможна подолати тоталітаризм, і навпаки, нескінченно породжує його. Бо лікувальна, очисна і захисна сила сміху більше їй невідома. Аби на місці нещасливого єгипетського відпочивальника був українець, ми би не побачили від росіян нічого дотепнішого за тупе гигикання: акула зжерла х@хла, гигиги. 

Побачити в цій події метафору та перетворити цю маловажливу, в принципі, вістку на фестиваль чорного гумору з геополітичною спрямованістю — для цього якраз треба мати живу карнавальну культуру, яка постійно практикується. 

В трупному смороді тоталітарної імперії ці жарти вже не виживають. Ось що було би знаком того, що ми перетворюємося на росію: занепад нашого рефлексу на все реагувати через гумор.

Andrij Bondar

... Люди, які просували "акулячі меми", з такою самою спритністю здатні жартувати і над собою. Українці передусім жартують із самих себе. Такого ти не знайдеш у російській сміховий культурі. Росіяни ніколи не сміються з самих себе. Це фундаментальна річ, яка чомусь замовчується.

Наталия Шавшукова: Проблемы российского менеджмента как отражение рашистского менталитета

Про проблемы российского менеджмента. 

1. Отсутствие культуры компромисса. Если я проиграл, значит, соперник выиграл. Стратегия выигрыш-выигрыш нереальна. Так не бывает. Следует выиграть любой ценой даже в ущерб себе. 

2. Любые реформы подразумевают, что кого-то нужно ломать через колено. Великие реформы - это кровь, пот и слезы. Если в процессе реформ никто не пострадал, реформы не считаются. 

3. Нельзя работать просто так, нужно работать, чтобы пар из ушей, просроченные дедлайны, ор на три этажа. Совещания нужно назначать на восемь вечера. Желательно на воскресенье, чтобы показать всем свою занятость. Впрочем, в воскресенье можно и утром. 

4. Люди с деньгами важнее людей без денег. Вообще люди с ресурсами важнее людей без ресурсов. Пассажиры аэропорта важнее жителей окрестных домов, они виноваты, что купили там дома, даже если аэропорт построили позже. У них нет денег переселиться, значит, они ленивые и глупые. Рыночная стоимость домов не при чем. 

5. Да, воруем. Зато смотрите, как красиво. 

6. Москвичи лучше всех остальных. Потому что. Если ты родился не в Москве, это твои проблемы, надо было лучше стараться.

7. Не нужно советоваться с непрофессионалами. Они ничего не понимают. 

8. Не нужно советоваться с профессионалами. Они далеки от реальной жизни. 

9. Начальник всегда прав, признание неправоты даже в мелочах подрывает авторитет, поэтому лучше принять неверное решение, чем опростоволоситься. 

10. Спорить с начальником нельзя, это накладно и бесполезно. 

11. Если ты слабый, ты неправ. Потому что. Слабым нельзя помогать. Равные стартовые условия придумали леваки.

Володимир Єрмоленко: Народжується спокійна сила

Я бачу поволі, як у нас народжується така річ як спокійна сила. Поєднання сили і спокою

Здебільшого, сила в нашій історії була неспокійною. У ній була енергія сили, але страх її втратити. 

Також часто в нашій історії було присутнє інше: неспокійне безсилля. Цього теж було чимало. Маю відчуття, що воно зараз відходить, а може і відійшло.

Можливо, зараз ми живемо в час, коли неспокійне безсилля стало неспокійною силою, і коли неспокійна сила поволі стає спокійною силою. 

Спокій сили - це відчуття, що сила буде з тобою, що ти її не втратиш, попри загрози. І тоді ти йдеш своїм курсом, хто би що не говорив, хто би що не намагався зробити. 

Можливо, це і є Козак Мамай? Переосмислений, перевинайдений. Спокій сили, сила спокою.

Olexander Zhukov: "Русский мир" - это мир гомеостаза

Руководитель специальных проектов Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, ответственный секретарь Научного совета по вопросам гендерного равенства Президиума РАН Елена Кочкина:

«... Русский мужчина с раннего детства попадает в негативную социальную матрицу, которая противоречит биологическому инстинкту самосохранения. Мальчикам уже с детского сада внушают, что они всем по кругу должны - родителям, Родине, семье, жене.

В России одним из главных факторов, разрушающих мужчин, является... институт брака. Неженатые мужчины живут дольше женатых, что совершенно неоспоримо доказывает статистика. Это связано с тем, что русские женщины в массе своей воспринимают мужчин не как равных партнеров, а как расходный материал, из которого надо по максимуму выжать все блага, а затем поменять на другого, более свежего. И очень мало мужчин находят в себе силы противостоять этой агрессивной общественной морали. В большинстве они уходят в алкоголизм и другие саморазрушающие паттерны поведения».

Тут надо добавить, что мужчину как расходный материал воспринимают не только женщины, но и начальство из самих мужчин. В идеале такой мир (Русский Мир) стремится к минимуму мужчин, а также молодёжи. Это мир гомеостаза. Очень ярко он проявился на Донбассе, где буквально за 8-9 лет он превратился в территорию пожилых женщин-бюджетниц и старух. Это – идеал Русского Мира.

Этот же Институт РАН по одному из своих исследований сделал дополняющий вывод:

«Выявлена закономерность гендерных распределений в сфере труда, связанная с её U-образной формой, при которой мужчины преобладают в крайних группах, т.е. на самых высоких и самых низких позициях, а женщины – на средних».

В таком "русском мире" есть альфа- и омега-самцы (верх и низ в рангах), а бета-самцов (середняков) – очень мало. Роль бета-самцов, как фактор, удерживающий общество, исполняют в России женщины.

Володимир Вятрович: "Фактор Путіна" як причина робити вибір

Ця частина українців  не хотіла змінюватися. Бо для цього слід докласти зусиль, зазнати дискомфорту від нового, незвичного. Хто сказав, що кращого? І взагалі - яка різниця? Не чіпайте мене, я поза політикою. 

Вони не брали участі в майданах чи загалом громадсько-політичному житті країни. Бо це все рухи від зрозумілого, знайомого, хай навіть не найкращого, але передбачуваного, у незрозуміле, незнайоме, непевне. 

Вони були проросійськими чи просовєтськими не в силу якогось продуманого вибору, а по інерції. Російська мова, попса Кіркорова, чи «іронія судьби» - це й так було до моменту, коли можна було обирати. 

А коли з’явилася пропозиція з української чи світової культури, вони відмовилися не від неї, а від можливості вибирати. 

Так само в політиці вони не терпіли виборів, бо доводилося обирати. Тому якщо голосували, то за владу (незалежно, хто її представляє), щоб потім, як завжди, лаяти її як чужу і погану. Тому, що у світі, де вони формувалися, влада ніколи не була і не могла бути своєю. 

Війна, яка почалася 24 лютого (а для них вона почалася саме в цей день, бо все, що було з 2014 - це не з ними, не про них, це «політики понавигадували») зруйнувала їхній світ. Бо росіяни та білоруси, які були братами,виявилися катами. Путін та Лукашенко з нормальних керівників («не те, що наші»), яких вони поважали за «порядок» в цих країнах, раптом принесли звідти до нас не його, а хаос і розруху. 

Війна змусила їх робити те, що вони найбільше не хотіли робити - вибирати: 

- їхати чи лишатися, 

- співпрацювати з окупантами чи чинити спротив, 

- тікати у сховище чи забити на цю серену. 

Щоденний вибір, від якого залежить не лише якість, але й тривалість життя. Все те, що по замовчуванню вважалося своїм (музика, фільми, герої минулого) виявилося чужим, бо його використовували незвані гості, і ворожим, бо вони вбивали, навіть тих, для кого «яка різниця», хто «поза політикою». Джерелом трасформацій стало не внутрішнє рішення, а зовнішня агресія. Їх нинішній проукраїнський вибір - це спосіб захистити свій світ від хаосу, який з війною приніс Путін. Тому вони з тих, хто на думку російського диктатора мав зустрічати його армію хлібом-сіллю, перетворилися в тих, хто чинять спротив і підтримують Україну. 

Вони відкривають для себе її культуру, мову, історію. Приймають їх, стають українцями не лише за паспортом, але й за усвідомленим вибором.

Тарас Лютий: Як ідеї стають убивчими: Звідки походить російська агресія та деструктивність

Напевно, чи не найбільшим когнітивним непорозумінням, яке вразило нас в попередні роки, було проголошення росіянами тези, що вони й українці — це один народ. Не в останню чергу саме це переконання спричинилося до повномасштабного вторгнення. Часом такої безапеляційності годі прийняти, вона до того спантеличує, що виникає природне бажання з’ясувати, від якого часу росіяни почали так вважати. Вочевидь, подібна затятість старіша за імпульсивну й розхристану сучасну доктрину «русского мира». У філософа Ніколая Бєрдяєва є твір, який має назву «Русская идея» (1946). Властиво, його міркування підходять близько до розуміння вбивчої сили російської ідеї.

Вибуховий характер росіян випливає з поляризації цього розташованого між Заходом і Сходом і неймовірно схильного до крайнощів народу. Це свідчення їхньої непередбачуваності, а відтак і постійної перестороги щодо них з боку західного світу. Бєрдяєв переконливо показує підхожі характеристики росіян. Останні перебувають під неабияким впливом діонісійної стихії (бунт і смута), що жене їх підкоряти простори, проте залишаються нездатними оформити імпульси, під дією яких вони залишаються. Почуття постійної натхненності заважало їм виробити соціальні чесноти. Це унеможливило формування лицарського кодексу честі й аристократії, а відсутність досвіду приватності не сприяла появі буржуазного суспільства на штиб західного. Запозичувалися суто формальні ознаки, після чого виникає суттєва прірва між народом і барством. Засилля деспотичної держави (вселенського царства) та догматичного, не грецького, а російського православ’я (істинного християнства) не давали прижитися раціональності, що нагадувала їм радше вічно підозріле латинство. Водночас, філософія вряди-годи переслідувалася: в 1850 році її взагалі на певний час заборонили викладати в університетах, а в радянський період замінили марксистсько-ленінською доктриною.

Мехман Ибрагимов: Амишизм - основная беда России

Совсем недавно решил изучить уникальное социорелигиозное явление в Америке - под названием амиши. Прочитал и просмотрел не мало материаллов... 

Все время меня неотступно преследовала мысль - с амишами мы давно знакомы, я их знаю лично и сталкивался с ними не раз... Но я никогда не был в Америке, я даже не был в Европе, если не считать советскую Прибалтику Европой... Где же я мог так близко познакомиться с амишами, что мне понятен их образ жизни?.. Да чего там скромничать - мне ясен образ их мыслей и ценность их скрепов...

Понял все , только прочитав все коменты к своим постам за последние шесть месяцев... Вы сейчас стльно удивитесь, но амишей я встречал в России! Причем, их там намного больше, чем в Америке. Некоторые из них являются моими постоянными хейтерами и сейчас опять напишут в коментах "Бред конспиролога!", "Ты просто по заказу американцев и украинцев мочишь великого Пу" или еще что-то типа этого...

Поэтому поясню высказанную выше мысль. Вы спросите: где русские и где амиши? Не так далеко, как вам может показаться. Абсолютное большинство русских (говорят - около 80 %) это самые настоящие амиши.

Сразу заявлю, что здесь я не имею намерений оскорбить ни тех, ни других!.. 

Ведь смотрите, какие основные скрепы амишей? Жить как деды и отцы! Воспитать детей так как воспитали нас! Уважение к прошлому и к традициям - залог счастья и благополучия! Ничего не менять внутри себя и вокруг! Это самое главное! Все эти их одежды из 19 века и паровозы - это символы их постоянства и силы духа. Если они дрогнут и допустят изменения даже одного элемента одежды - они проиграют и потеряют все.

Точно также и русские амишисты уверены, что если они потеряют хоть одного из вчерашних союзных республик или территорий их традиционного влияния, тогда они проиграют вечную битву с западом и потерчют все! Философия амишистов на государственном уровне в самой большой и богатой ресурсами стране! Вот бы многие из них удивились если бы узнали, что их идеологические товарищи вполне комфортно устроились в "ненавистной Америке" и совершенно гармонично и мирно сохраняют свои исторические скрепы.

Все, кто считают русский народ фашистами, имперцами или националистами глубоко ошибаются!..  Конечно, разрушенные города Украины, картины убийств и пыток делают это неизбежным... Но весь русский народ нацисты и фашисты?!! Нет, это не так!.. Я всегда говорил и буду утверждать это до конца: это прекрасный, добрый и великодушный народ! Они создали прекрасный язык, которым мы все с удовольствием пользуемся и общаемся далеко за пределами русских земель... Но этот народ очень боится пот ерять себя, раствориться и исчезнуть... Он видит свою идентичность через формальные символы и структуры так, как имиши видят себя через широкие шаровары, косоворотки и лошадиные повозки...

К сожалению это массовое амишонство регулярно приводит к власти нечистоплотных, а часто и просто криминально ориентированных и болезненно амбициозных людей, которые под лозунгами сохранения ценностей насаждают насилие и сеют вражду между народами...

"Русские амишисты" отличаются от американских не толтко формой сохранения старого уклада, но и методом реализации своего образа жизни: американские амиши не пускают мир в свою жизнь, русские же свой образ жизни хотят разнести по всему миру и насадить везде, где хватит сил его удержать... Они считают, что только через распростронение их образа жизни они смогут сохранить свою идентичность и свои скрепы. Отсюда и вся эта дефектная идеология "русского мира" и болезненно-агрессивное стремление насажления/сохранения русского языка в частях бывшей империи. 

Однако законы физики и правила бухучета часто работают и в социуме: чем больше агрессии в насаждении своего языка и традиций, тем сильнее противодействие и отторжение...

Вот и получается, что русские амишисты несчастны и агрессивны, американские - счастливы и дружелюбны... Эээххх, опять Америка переиграла Россию... "А если и Украину нашу заберут себе проклятые америкосы, то совсем пропадет матушка Россия и растащат вороги лютые ее родимую по камешкам...". Вот страх амишей по-русски... Вот и получается, что опять во всем виноваты американцы... Извечные два русских вопроса: Кто виноват? и Что делать?..

Димону (Д. Медведеву, - ред.) нужно было ехать не в Пало-Альто, а в Филадельфию и создавать не Сколково, а Коммуны русского мира и перенять опыт американских амишей, а не айтишников...

Владимир Емельянов: Россия отличается от Западной Европы тем же, чем Дума от Парламента

Россия отличается от Западной Европы тем же, чем Дума от Парламента. 

Неразвитость речи. 

Парламент это когда много говорят и договариваются. 

А Дума это когда много думают, но говорит за всех тот, кого спрашивает Государь. И последнее слово за Государем. А надуманные мысли остальных рассеиваются, истаивают в воздухе. 

В русском народе не любят тех, кто много и красиво говорит. Считают пустобрехами или мошенниками. А тех, кто много спрашивает, подозревают в шпионаже. 

Западные же люди говорят без умолку, говорят, задают вопросы, спорят, сомневаются. А если собеседник молчит, то спрашивают, здоров ли он. 

Большая разница!

Михаил Эпштейн: Почему мы в Украине?

 У Нормана Мейлера есть известный роман "Почему мы во Вьетнаме?" (1967). Там о Вьетнаме нет ни слова до самой последней страницы. Рассказывается об отце, сыне и его друге, которые охотятся на Аляске, пользуясь огромным арсеналом оружия. Убивают волков, баранов, оленей, но отец одержим желанием убить медведя. Сын все более разочаровывается в бездарных и бесчестных методах охоты, включая загон зверя с вертолета. Все это и есть ответ на вопрос: "почему мы во Вьетнаме?" В конце романа сына призывают на эту войну. 

Мне тоже хотелось бы ответить на вопрос: "почему мы в Украине?". Но сначала речь пойдет о другом — о погоде и языке. 

О погоде.

Нигде так много не говорят о погоде, как в России. Я имею в виду не сельскую местность, где это было бы естественно, а Москву и Петербург, вполне защищенные от разгула стихий. Приведу отрывок из рассказа Фазиля Искандера "Начало": 

"Единственная особенность москвичей, которая до сих пор осталась мной не разгаданной, — это их постоянный, таинственный интерес к погоде... — Тише! — встряхивается вдруг кто-нибудь и подымает голову к репродуктору. — Погоду передают... В первое время, услышав это тревожное: "Тише!", я вздрагивал, думая, что начинается война или еще что-нибудь не менее катастрофическое. ...Так в чем же дело? Можно подумать, что миллионы москвичей с утра уходят на охоту или на полевые работы. Ведь у каждого на работе крыша над головой. Нельзя же сказать, что такой испепеляющий, изнурительный в своем постоянстве интерес к погоде объясняется тем, что человеку надо пробежать до троллейбуса или до метро?....Тут есть какая-то тайна". 

Жадный интерес к метеосводкам в советскую эпоху объяснялся, прежде всего, тем, что только этим новостям и можно было доверять. За ними стояли действия стихий. А все сообщения о действиях людей: труд, героизм, вести с фабрик и полей, политическая, да и культурная жизнь — воспринимались как поддельные и сомнительные. Все личное и деятельное было смутно и недостоверно, и только тучи и ветра несли свою верную, безыскусную службу. 

К тому же на погоду легко свалить беды личной и общественной жизни. Если болит голова, то от перемены погоды. Сердце покалывает, ночью не спится, днем не работается — виновата магнитная буря. Если плохое настроение, тревога на душе — это от солнечной активности. Или от полнолуния. Или циклона, антициклона, наступающей грозы, прошедшей грозы, скопления туч, радиоактивного фона, электромагнитного поля и т. д. 

И в Англии, и в Америке в зачине светских разговоров принято кратко обсуждать погоду, поскольку это общая точка соприкосновения с любым собеседником, вежливая светская беседа (small talk) — без риска кого-то задеть и обидеть (если только не переключиться на глобальные изменения климата). Но там нет такой манеры упорно сваливать на погоду свои недомогания и подробности самочувствия. Наблюдение Виктора Шендеровича: "Продавщица у метро - тяжелый винный запах на метр, несчастные глаза на красном лице - жалуется соседке: "- Эта магнитная буря меня замучила."" 

Может быть, это такая прикладная демонология? Рефлекс непреодоленного язычества? Даже в общественном транспорте на информационных табло, наряду со сведениями о маршрутах и расписании, дается ежедневный астрологический прогноз. Знаки зодиака всё объясняют, точнее, отменяют необходимость объяснения. Женщина жалуется: "У меня ребенок такой неуправляемый, чуть что — каприз". Собеседница утешает: "Чего же ты хочешь, он у тебя Лев". "А муж такой упрямый – хоть кол на голове теши!" — "Так сама ведь выходила за Козерога"… 

Постоянное обсуждение погоды — повседневная дань неуправляемым стихиям и их роковому воздействию. Оно укрепляет нас в сладком чувстве своей простительной безответственности. Ведь в стране, подвластной капризам вождей, самодуров, бессмысленных законов, сущее удовольствие – испытывать на себе пусть вредное, зато невинное воздействие стихий: снега, дождей, излучений, испарений. Они не хотят тебе зла, на них не может быть обиды. Подчиняться все равно придется, но насколько ветер все-таки лучше и милосерднее, чем начальник! Погода напоминает нам, что есть Бог, и безличные конструкции в отношении стихий звучат почти как языческие заклинания. 

Кирилл Серебренитский: А то чо? Ты докажи, чо. А чо? они вон чо, и то ничо, а мы чуть чо, вы сразу - чо, чо.

 ... это у нас каждый знает, с детства: у них только три аргумента, на все случаи и на все закономерности. 

Всё прочее, включая их телеканалы, их кинематограф, их прессу, их монографии и их международные симпозиумы - это просто бесконечные вариации этой самой триады. 

1. ... А то чо? 

2. ... Ты докажи, чо. 

3.... А чо? они вон чо, и то ничо, а мы чуть чо, вы сразу - чо, чо. 

... И эти аргументы совершенно необоримы, потому что те, кто ими отрыкивается и отрыгивается, - они же, по сути, - бессловесны. Они, на  самом деле, не разговаривают с вами, они просто клекочут, дребезжат и укают. 

- Требуем немедленно прекратить агрессию. 

- А то чо? 

- ... Грабежи, погромы, похищения, изнасилования, массовые убийства мирных жителей. 

- Ты докажи, чо.

- Вы вторглись на территорию страны, суверенитет которой вы сами же неоднократно гарантировали, вы разгромили целые города, снесли сотни селений, сколько десятков тысяч человек вы убили - ещё не скоро подсчитают, и - вы же, оказывается, и сами не были готовы к такой войне, вы понесли потери, небывалые со времён Второй мировой, вы взорвали всю свою внешнюю политику и обрушили свой экономический потенциал. Объясните попросту, без пропагандистских метафор, - зачем вы это сделали? 

- А чо? Они в Ираке и в Югославии вон чо, и то ничо, а мы чуть чо, вы сразу - чо, чо. 

***

... Как будто: все они, не только министры и депутаты, а - лысоватые доценты, рыхловатые протоиереи, кургузые мамаши, дутогубые девки, и - старушки, старушки, неисчислимые старушки, с добренькими морщинками и опасливенько  поджатыми губками, - 

... как будто все они, от океана до океана, сидят, покачиваясь, на карачках, свесив синеписанные мослатые грабли, поплевывают, подымливают обсосанным общим бычком, невесело хмыкают, и смотрят снизу - темно, странно, кругло, тускло, - как серые голуби, которые только что клевали дохлую гнилую крысу, а теперь подступают, утробно воркуя, к людям, крошки выпрашивать.

Барбара Эренрайх: Тёмные истоки позитивного мышления

Позитивное мышление как современный аналог популярной религии имеет все те же ключевые аспекты. Вместо пасторов и проповедников — мотивационные ораторы, вместо воскресных проповедей — семинары по мотивационному развитию личности, вместо молитвы — аффирмации и визуализации, вместо священных текстов — self-help книги, вместо грехов — негативные мысли, вместо рая — обретение успеха и богатства. Барбара Эренрайх исследует феномен популярности этого явления и находит его протестантские корни и прародителей.

В конце XX — начале XXI века грусть превратилась в подобие греха, спасение от которого предоставляют индустрия развлечений, шоппинг и self-help книги. Мотивационные ораторы, ставшие проповедниками новой религии позитивного мышления, собирают огромные залы и сколачивают многомиллионные состояния благодаря обещаниям избавить людей от негативных мыслей, неуверенности в себе, а заодно и бедности. Позитивное мышление, как и большинство современных культурных явлений, зародилось в США, где на людей сегодня со всех сторон сыплются призывы быть счастливыми, улыбаться, верить в лучшее и мыслить позитивно.

Мы живём в эпоху деспотизма позитивности.

Откуда у американцев этот радостный, оптимистический взгляд на мир? На первый взгляд, ответ кажется очевидным: они приобрели «новый» мир, полный возможностей и потенциальных богатств — по крайней мере, после того, как с коренным населением было покончено. Для пессимизма и угрюмости не было времени на земле, где каждый поселенец, прибывший из перенаселенной Европы, мог иметь столько гектаров, сколько пожелает. Идеология фронтира, бескрайние просторы и безграничные запасы природных ресурсов также наверняка сыграли свою роль в формировании позитивного мировоззрения. Но всё началось не так.

Американцы развили в себе позитивное мышление не по причине географии страны, а из-за того, что ранее испытали на себе последствия противоположного подхода.

Кальвинизм, который белые поселенцы принесли с собой в Новую Англию, можно описать как систему, способствующую развитию депрессии. Бог кальвинизма был всемогущим и деспотичным, и испытывал к своим творениям не любовь, а ненависть. Его рай имел ограниченное количество мест, причём те, кому они достанутся, были выбраны задолго до своего рождения. Главной задачей живых было непрестанно искать в себе грешные помыслы и искоренять их. В качестве единственной отдушины от этого болезненного самокопания кальвинизм предлагал физический труд: строительство, рубку леса, посев полезных растений и шитьё одежды.

Всё, кроме работы — повседневной или духовной — считалось грехом и заслуживало всякого порицания.

В детстве я частично испытала на себе эту идеологию, пусть и в облегченной и нетеологической форме. Мои предки покинули Шотландию после того, как землевладельцы решили, что их земля принесёт больше прибыли, если использовать её в качестве пастбища для овец. Они принесли с собой в Британскую Колумбию пресвитерианство (ветвь кальвинизма). Из–за крайней бедности, постигшей поколение моей бабки, мою мать воспитывали мои прабабушка и прадедушка. Несмотря на бунт против пресвитерианского наследия — она курила, пила и читала непристойные тексты вроде «Отчётов Кинси» о сексуальном поведении человека — она всё же впитала некоторые его принципы. В нашей семье любые проявления эмоций, в том числе улыбки, считались «аффектами», а слезы влекли за собой оплеухи. Труд считался единственным лекарством от душевных мук, из–за чего моя неработающая, необразованная мать заполняла всё своё время уборкой и другой работой по дому. «Когда жизнь ставит тебя на колени, — любила повторять она, — мой полы».

Я признаю, что кальвинизм и протестантская этика в целом помогают развить определённые сильные качества — например, самодисциплину и нежелание довольствоваться мнимым душевным покоем, который дарит любовь всепрощающего Бога. Но я также знаю кое-что о недостатках кальвинизма. Тяжкий труд был нашей единственной формой молитвы, единственным путём к спасению и единственным противоядием от бессмысленности существования.

Освобождённые от своей теологической составляющей, элементы кальвинизма продолжили жить в американской культуре вплоть до конца XX века. В 80-х и 90-х годах, средний и высший классы начали рассматривать постоянную занятость как признак статуса. Именно в это время работодатели стали требовать от своих сотрудников всё больше вовлечённости, а новые технологии стерли грань между работой и личной жизнью: сотовый телефон всегда был под рукой, а ноутбук каждый вечер возвращался домой вместе со своим обладателем. В словаре появились слова «многозадачность» и «работоголизм».

Тогда как элиты прошлых веков гордились своим досугом, современные обеспеченные классы кичатся тем, что они постоянно «по уши в делах», «в ожидании звонка» и «работают не покладая рук».