Галина Иванкина: Невыносимая изюминистость бытия, или Мясо — вредно!

По большому счёту, чем отличается советская жизнь от жизни современной — я имею в виду именно мироощущение, а не общественно-политические механизмы или, скажем, экономическую систему общества. Только жизнь, как она есть. Первое, что приходит в голову — это дидактическая серьёзность, пронизывающая все сферы бытия. В СССР всё было всерьёз, всё подавалось в расчёте на «взрослого человека», всему придавался не только идеологический, но и культурно-просветительский смысл. Ни одна книга не выходила без аннотаций, без примечаний и ссылок. Помните свои первые «Три мушкетёра», где на последних двадцати страницах вам тщательно разжёвывали, что же имел в виду автор, произнося нижеуказанную фразу…

«В первый понедельник апреля 1625 года всё население городка Менга, где некогда родился автор «Романа о розе», было объято таким волнением, словно гугеноты собирались превратить его во вторую Ла-Рошель»?

Сейчас книги выходят с картинками, иной раз с анимэ-картинками. Потому что это весело, смешно, актуально и лёгенько. Ссылки и примечания издатели не любят — зачем перегружать макет, когда сюда можно поместить ещё ряд иллюстраций? Не по теме? Ну и что? Зато красиво. Современное мироощущение чаще всего базируется на смеховой, развлекательной культуре, если это можно называть словом культура. Клиповость сознания, интерес к сильным раздражителям, простота и тотальная ясность — к сожалению, это бич нашего времени.

Геннадий Аксёнов: Там, за горизонтом…: От культуры вины и страха к культуре радости

Ибо и Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.
Евангелие от Марка, 10:45

В примитивных обществах всё продумано заранее. Известно, как поступить в том или ином случае. Неизменные ритуалы сопровождают рождение и смерть, женитьбу и строительство дома. Даже абсолютно точно известно, какой узор нанести на новый горшок. Тот, который наносил отец, и ни одного лишнего завитка.

Свободы нет. Первобытная свобода — фантазия Руссо, не более. Науке открывается совсем иная реальность. Внешний мир ничего не говорит человеку племени, установил антрополог Люсьен Леви-Брюль, написавший книгу о первобытном мышлении. „Знание“ дикаря — это особым образом устроенная сложная совокупность мифов, древних сказаний, преданий о коварных и могущественных духах вод и земель. Эти „знания-значения“ называются коллективными представлениями.

В племени нет личности. Вернее, нет личности индивидуальной. Есть личность коллективная. В качестве индивида, субъекта выступает племя целиком, где человек — не единица, а дробь, часть единицы. При этом нет никакого дополнительного порабощения, никакого принуждения или выгоды вождя, например, на которого рядовой член племени работает. Речь идёт о добровольном поведении, где все, как один.

Эти наблюдения относятся отнюдь не только к диким племенам.

Олесь Бердник: «Кто вечно смеётся — тот вечноживущий»

Отрывок из романа Олеся Бердника «Огнесмех»

…Нашла в мифах древнейшей Индии чудесное произведение. Там рассказывается, как Вишну воплотился на Земле вепрем, чтобы сражаться с драконами. Победив чудовищ, верховный бог вступил в брак с дикой свиньёй и, наплодив поросят, роскошествовал дружной семьёй, хрюкая в болоте.
На небе переполошились: почему Вишну не возвращается?
Послали вестников, потребовали: вернись на небесный трон!
Вишну-вепрь постоянно отвечал: «Дайте мне спокойствие. Мне хорошо с моими поросятами. Не хочу знать какого-то неба».
Тогда на Землю сошёл сам Шива, ударил трезубцем в сторону Вишну-вепря. Дух бога вышел из поверженного тела, посмотрел на труп кабана, в котором был поселён, засмеялся и поднялся в небо…
Чудесно! Только индусы так иронично могут трактовать наивысшие духовные проблемы. Этот миф утверждает, что лишь взгляд смеха, радостный взгляд самообновления, взгляд парадокса может побудить, заставить инерционную структуру самоликвидироваться. Даже божественная сила, замкнутая в какой-то согласованной, ограниченной структуре, самосохраняется и самовосхваляется. Поэтому, чтобы её творческие силы могли самораскрыться, двинуться к другому проявлению, требуется мощный смех, необходимо понять абсурдность того, что есть, и потребность того, что вызрело. Смех даёт выбор радости. Мне кажется, что больной, который юмористически относится к своей болезни, который может смеяться, — уже на пути выздоровления, исцеления…
Можно вспомнить, что палачи и мучители всех времён были очень постными, печальными и злобными людьми. Страх и смех — несовместимы!..