Nazip Khamitov: War In Ukraine And The New Humanism : David Versus Goliath

1

Today, we find ourselves at a tragic point in history that divides eras. I am writing this not because I am in Kyiv, where alarms are sounding and explosions are rumbling. Neither because I couldn't even imagine such a thing before. The whole world is at a tragic point in history because it is taking a humanity test for which it has not been prepared.

Western civilization shows its limits in upholding democracy, freedom, and human rights on the planet. These limits are rooted not just in the fear of a nuclear world war, but also in the unwillingness to be deprived of the doses of comfort without which the Western people cannot imagine their lives. 

The modern Western world is sick with comfortomania. The religion of comfort has overcome the religion of freedom of the Spirit. This is what prevents people from sacrificing pleasure and enjoyment for the freedom and dignity of people living in authoritarian and neo-totalitarian societies, or in the neighborhood.

Neighboring countries with neo-totalitarian systems, which differ from totalitarian ones in their use of social networks and more elaborated masks of democracy, suffer the most. The Western world offers these countries its values, supports reforms, and when they find themselves invaded by their neo-totalitarian neighbors, expresses concern or delivers weapons that are morally and technologically obsolete. Political leaders demonstrate a combination of feelings: the unwillingness to lose the comfort of voters and their electoral favor as well as  the fear of military confrontation, which they are afraid even in their heads.

I am not calling Westerners to completely abandon their way of life, which is the sum total of Western history, neither I ask their leaders to adopt entirely new mobilizing ways of interacting with each other and with the people.

I am calling for a new humanism that is no longer an ideology or a practice of supporting refugees, but is expressed in a flexible, effective, and wise understanding of the Other.

Most importantly, this new humanism must actually prevent and stop crimes against humanity and moreover, the war against humanity that is inevitably unleashed by neo-totalitarianism, a totalitarianism that grows out of authoritarianism in the age of the Internet and social networks.

The war against humanity is a systemic, ideologically and "morally" justified crime against humanity. It is justified in the mass consciousness, not only by radio or television, but by social networks, "popularly," "from below"... These are crimes against humanity elevated to the rank of legitimate and even valiant actions.

By preventing, exposing, and stopping the war against humanity, the new humanism confronts neo-totalitarianism, for which the lives of individuals and even entire peoples are nothing compared to the achievement of geopolitical goals and the affirmation of the "only right" values.

Назип Хамитов: Война в Украине и новый гуманизм: Давид против Голиафа

© Назип Хамитов, доктор философских наук, профессор, член-корреспондент Национальной академии наук Украины

1

Мы сегодня присутствуем в трагической точке истории, которая разделяет эпохи. 

Я пишу это не потому, что нахожусь в Киеве, где звучат звуки сирен и доносится грохот взрывов. И не потому, что ранее не мог и допустить подобное.  В трагической точке истории находится весь мир, потому что он сдает экзамен на человечность, к которому не подготовился. 

Западная цивилизация показывает свои пределы в отстаивании демократии, свободы и прав человека на планете.  Пределы эти укоренены не просто в ужасе перед ядерной мировой войной, но и в нежелании лишаться тех доз комфорта, без которых западный человек не представляет жизни.

Современный западный мир болен комфортоманией. Религия комфорта победила религию свободы Духа. Это и заставляет нажимать на тормоза, когда нужно жертвовать удовольствиями и наслаждениями ради свободы и достоинства людей, живущих в авторитарных и неототалитарных  обществах. Или по соседству. 

Странам по соседству с неототалитарными системами, которые отличаются от тоталитарных использованием возможностей социальных сетей и более искусно сделанными масками демократии, достается больше всего. Западный мир предлагает этим странам свои ценности, поддерживает реформы, а когда они оказываются в ситуации вторжения войск неототалитарных соседей, высказывает озабоченность или отдает вооружения, которые морально и технически устарели. И здесь нежелание утратить комфорт электората и его милость на выборах соединяется у политических лидеров со страхом военной конфронтации, о которой они боятся даже подумать.

Я не призываю западных людей полностью отказаться от своего образа  жизни, который является итогом всей истории Запада, а их лидеров – принять совершенно новые, мобилизационные способы взаимодействия друг с другом и народом. 

Я призываю к новому гуманизму, который является уже не просто идеологией или практикой поддержки беженцев, а выражается в гибком, действенном и мудром понимании Другого. 

И самое главное, этот новый гуманизм должен реально предупреждать и останавливать преступления против человечности. И, более того, войну против человечности, которая с неизбежностью продуцируется неототалитаризмом – тоталитаризмом, который вырастает из авторитаризма в эпоху Интернета и социальных сетей. 

Война против человечности – это системные, мировоззренчески  и «морально» оправданные преступления против человечности. Оправданные в массовом сознании не просто при помощи радио или телевидения, а в социальных сетях, «всенародно», «снизу»… Это преступления против человечности,  возведенные в ранг легитимных и даже доблестных действий. 

Предупреждая, разоблачая и останавливая войну против человечности, новый гуманизм вступает в противостояние с неототалитаризмом, для которого жизнь личностей и даже целых народов – ничто по сравнению с достижением геополитических целей и утверждения «единственно правильных» ценностей.

Назип Хамитов, Светлана Крылова: Видение смысла Победы Украины

Для нас и для наших друзей во всем мире исключительно важно понимать, что Украина сражается не просто ПРОТИВ чего-то или кого-то, она сражается ЗА. 

Это «ЗА» означает цивилизационную субъектность Украины, сильную и гуманистическую, где свободный человек, его права и достойная самореализация – основополагающие ценности и условие свободы страны.

Такое понимание даст нам видение смысла Победы и не тактическую, а стратегическую поддержку демократических сил в мире на годы вперед.

Людина і штучний інтелект: виміри філософської антропології, психоаналізу, арт-терапії та філософської публіцистики. Підхід філософської антропології як метаантропології

Людина і штучний інтелект: виміри філософської антропології, психоаналізу, арт-терапії та філософської публіцистики. Підхід філософської антропології як метаантропології: збірник наукових праць / за ред. Н. Хамітова і С. Крилової.. - Київ : КНТ, 2020. - 265 c.

 У збірнику наукових праць розглядаються низка питань, які в найближчому майбутньому стануть не лише теоретичними. Якими є перспективи взаємодії людини та штучного інтелекту? Ми створюємо штучний інтелект чи виховуємо штучного індивіда з інтелектом? Як співвідносяться сильний штучний інтелект і особистість? Чи можлива поява нової культури як результату партнерської взаємодії людини і сильного штучного інтелекту? Більше того, чи можливе олюднення сильного штучного інтелекту, коли він зможе зрозуміти людину з її екзистенціальними переживаннями, творчими пориваннями, проблемами статі? Може таке олюднення – ключ до відповідей на всі попередні запитання? Значне місце займає розробка методологічних засад дослідження в контексті метаантропології, культурної метаантропології та андрогінаналізу.

З любязного дозволу редакторів, електронну версію збірника можна отримати на сайті Наукової бібліотеки Прикарпатського національного університету імені Василя Стефаника за посиланням - http://lib.pnu.edu.ua/read.php?id=11189

Збірник є результатом однойменної Міжнародної конференції, тому статті в ньому на декількох мовах ) 

ЗМІСТ

Назіп Хамітов, Сергій Пирожков: Цивілізаційна суб'єктність України

Друзі й колеги!

Маю надію, що вам буде цікавою книга «ЦИВІЛІЗАЦІЙНА СУБ’ЄКТНІСТЬ УКРАЇНИ: від потенцій до нового світогляду і буття людини», яку ми написали у співавторстві з академіком НАН України С.І. Пирожковим (К.: Наукова думка, 2020. 255 с.). В книзі сконцентрований досвід нашої співтворчої праці за останні п’ять років. 

Пропоную коротку анотацію: 

Здійснено осмислення цивілізаційної суб’єктності України — такого стану розвитку, коли наша країна сама обирає проєкт розвитку, ідентичність і партнерів. Ставиться і вирішується проблема ефективної методології осягнення країни як суб’єкта історії та геополітики, яка дозволяє зрозуміти її реальні можливості у створенні гуманістичного цивілізаційного проєкту, який сприятиме гідній самореалізації людини. 

В книзі обґрунтовано необхідність формування нової системи безпеки в умовах гібридної війни, а також євроатлантичний вектор як каталізатор суб’єктності України,  проаналізована роль суспільної консолідації як засобу досягнення суб’єктності та осмислено світоглядний вимір суб’єктності. 

Це дало змогу визначити перспективи України як цивілізаційного суб’єкта у ХХI столітті.

Повний текст монографії - http://ivinas.gov.ua/uk/publikatsiji/novi-vydannia-instytutu/si-pyrozhkov-nv-khamitov-tsyvilizatsiina-subiektnist-ukrainy-vid-potentsii-do-novoho-svitohliadu-i-buttia-liudyny.html

Назип Хамитов: Так что же такое философская публицистика?

1

Понятие «философская публицистика» в последнее время становится все более популярным и, я даже сказал бы, модным. Оставляя пока в стороне причину этого, сконцентрируюсь на вопросе: Чем философская публицистика отличается от просто публицистики, эссеистики и, наконец, от философской эссеистики? Этот вопрос (вопросы) в разных вариациях я слышу очень часто. Попробую коротко ответить на него.

Начнем с отличия публицистики и журналистики. Если журналистика – это сообщение об общественно важных событиях и отражение мнений о них авторитетных личностей, то публицистика – это авторский анализ этих событий.

Философская же публицистика – это авторский анализ причин событий и прогнозирование их последствий. Это определение делает понятной возможность философской публицистики переживать десятилетия и даже столетия.

Эссеистика – это обостренное присутствие автора в тексте, где все вращается вокруг его Я, что обусловливает акцент не на понятиях, а на метафорах. В известном смысле эссеистика – антоним публицистики. Даже проблема, поднятая в эссе, становится вторичной по отношению к представленности в нем авторского Я. Отсюда такое значение стиля в эссеистике; стиль есть мелодика и ритмика присутствия автора в тексе. Это роднит эссеистику и поэзию.

В отличие от просто эссеистики, философская эссеистика – это равновесие акцентов на проблеме и авторском присутствии. Поэтому философская эссеистика и публицистика достаточно близки. В чем же отличие?

На первый взгляд, философскую публицистику отличает общественная значимость проблемы. Но это не так. Философская эссеистика неизбежно выходит за пределы снобизма и авторского нарциссизма уже потому, что она философская.

Главное отличие в ином: если философская эссеистика – монолог, то философская публицистика принципиально диалогична.

Итак, философскую публицистику можно определить как диалоговую философскую эссеистику. Великий философский публицист античности Сократ вел диалоги и вошел в историю философии именно как ведущий диалогов, а великий теоретик философии Гегель в своем единственном философском публицистическом произведении «Кто мыслит абстрактно?» моделирует диалоги персонажей и полемизирует с невидимым оппонентом.

Не бойтесь обсуждать глубокие вопросы во внешнем или внутреннем диалоге, и у Вас есть шанс стать философским публицистом ;).

Назип Хамитов: Гений, герой, святой и их антиподы

Метаантропология странности
Фрагменты книги

ПРОБЛЕМА

Странность пугает большинство людей. Еще часть людей она настораживает. И только у некоторых из нас она вызывает любопытство.
И лишь очень немногие испытывают неодолимое влечение к странности.
Поэтому чаще всего люди желают от-страниться от собственной странности. Странность воспринимается как глубинно тревожащая неадекватность.
Почему так происходит? Странность намекает на две стратегии взаимодействия духовности и душевности во внутреннем мире каждого из нас, стратегии, чуждые обыденной жизни – экзистенциального гермафродизма и андрогинизма. Первая стратегия – это стратегия предельной власти, вторая – стратегия любви и свободы, творчества и сотворчества.
Гермфродитизм рожден работой воли к власти, которая, подобно подземным рекам, вымывает огромные пещеры в душе, наполненные темнотой и ужасными существами, андрогинизм – солнечным ветром воли к познанию и творчеству, любви и свободе, заполняющих нас светом.
Это означает, что гермафродитизм замкнут в предельном бытии человека, тогда как андрогинизм, уходя корнями в предельное, раскрывается в запредельном.
Предположив, что конструктивность странности в предельном и запредельном бытии человека проявляется в гениальности, героизме и святости, мы можем соотнести эти качества с андрогинизмом, а противоположные им – с гермафродитизмом.
В результате имеем два вида странности. С одной стороны, странность Гения, Героя и Святого, с другой – странность их антиподов: Антигения, Антигероя и Антисвятого.
Сравним их.

1. Странность Гения и Антигения

1

Гений – это не просто человек, который сделал свое саморазвитие развитием человечества, это человек, способный увлечь за собой подобных себе, увлечь гениев. В этом высшая и сложнейшая задача Гения – не просто подарить человечеству открытие, но и актуализировать учеников, которые сами смогут сделать открытия.
Стремление гениальной личности посеять вокруг семена гениальности в границах обыденного бытия воспринимается удивительно странным, а порой – невыносимо странным.

Что такое Метаантропология?

Метаантрпология - это теория трансцендирования человека. Термин предложен Максом Шелером в статье "Философское мировоззрение".

Метаантропология как теория обыденного, предельного и запредельного бытия человека развивается профессором Н.Хамитовым и его школой.

При этом метаантропология еще и метатеория антропологического и шире - социогуманитарного знания, которая обобщает его результаты. Это метаантропология в эпистемологическом смысле.

А в экзистенциальном - это теория трансцендирования - духовного и душевного развития человека.

Назип Хамитов: Вождь и Шаман как архетипы человеческого: от древности до наших дней (мета-антропологический анализ)

1
В любом архаическом обществе мы найдем фигуры вождя и шамана. Используя язык метаантропологии, мы можем назвать их людьми предельного и запредельного бытия, которым противостоит обыденное большинство племени.
Вождь организует социальное пространство, поддерживает его структуры и обеспечивает экспансию, шаман дает этому имена и при-дает смыслы, запуская социальное время – побуждает общество развиваться, чтобы не застрять в прошлом.
Вокруг вождя складывается группа, состоящая из людей, способных входить в пограничные состояния политического и боевого экстаза; эта группа становится его дружиной или, выражаясь современным языком, – партией.
Вокруг шамана собираются люди, способные переживать запредельные состояния – состояния инсайта и катарсиса, требующие когнитивного и креативного транса.
2
Вождь – еще эхо животного царства с его вожаками стад и стай, появление шамана означает начало собственно человеческого бытия.
Шаман – это тот, кто придает смысл деятельности вождя и всех членов племени. Шаман не просто оправдывает то, что свершается людьми, он направляет их. Стратегичность в решениях вождя, которая передается племени, делая жизнь определенной и устремленной, задается именно шаманом.
Именно это делает фигуры вождя и шамана архетипическими для всего человеческого бытия – даже тогда, когда первобытный строй остается в далеком прошлом. Справедливо это и для ХХI века. При этом очевидно, что шаман сегодня – это не просто политтехнолог, способный за деньги привести к победе на выборах, и даже не просто ученый-практик или влиятельный философ-публицист, обслуживающие вождя и его окружение.
Шаман – это человек, следующий зову свободы, звучащему из запредельного. И если он изменяет этому зову, то перестает быть шаманом…

Назип Хамитов: Свои и Чужие: Взгляд в бездну ксенофобии: философия Чужого Завета

1
Скажи, кто для тебя Свой, и я скажу, кто Ты.
Скажи, кто для тебя Чужой, и я скажу, сколько Тебе осталось.
Действительно, именно нахождение Своего как Ближнего и Друга делает нас собой, выводит из возможности в реальность.
И, наоборот, тот кого мы назначаем Чужим, рано или поздно станет врагом. И, став врагом, будет разрушать нас если не снаружи, то изнутри. Множество народов, культур и личностей поразили себя образом врага, который сами создали.

2
Любопытно, что в мифологии Толкиена превращение Саурона в Чужого и Всеобщего Врага, борьба и победа над ним в конечном счете приводят к уничтожению Средиземья как магического мира…

3
В обыденном бытии человек настроен на поиск Своих и душевное единство с ними.
В предельном бытии, где бушуют воля к власти и воля к познанию и творчеству, все становятся Чужими – конкурентами, стоящими между мной и Властью, мной и Славой, мной и Истиной… Поэтому в предельном бытии постоянно ведется пресловутая война «всех против всех».
В запредельном бытии, в котором разворачивается воля к со-творчеству, делающая вдохновение естественным и безграничным, Чужой становится Другим. А затем и Другом. У нас появляется возможность не проводить жизнь на войне с короткими душевными передышками в родовом пространстве дома-тыла, а войти в состояние действительного примирения.
И тогда жизнь становится удивительным приключением с Друзьями в том мире, где есть Неизведанные, Незнакомые, Новые, но нет Чужих…

Назип Хамитов: Украина на грани гибридной войны и мира

Сегодня для всех очевидно, что Украина является объектом гибридной агрессии или гибридной войны. Также очевидно, что победа в этой войне возможна лишь путем выхода за пределы объектности, путем превращения в субъекта геополитики. Ожидание того, что сильные мира сего – страны-участники «ядерного клуба», вступившись за Украину, решат все ее проблемы, является утопическим, а потому весьма опасным.

Но что значит быть субъектом геополитики в условиях гибридной войны?

Для ответа на этот ключевой вопрос прежде нужно ответить на два предварительных.

Во-первых, из каких форм войны (и мира) эволюционировала гибридная война? Во-вторых, является ли нынешняя гибридная война мировой?

ВОЙНА И МИРОВОЙ ПОРЯДОК

«…Подобно тому как движение ветров не дает озеру загнивать, что с ним непременно случилось бы при продолжительном безветрии, так и война предохраняет народы от гниения, которое непременно явилось бы следствием продолжительного, а тем более вечного мира»
Г.В.Ф. Гегель

Для западной философии истории давно очевидно, что в бытии вида «хомо сапиенс» именно войны порождают новый порядок взаимодействия между народами и странами. Этот порядок сменяет хаос войны. Но из этого порядка вновь и вновь рождаются войны. Мировая история – это ритмика войн и перемирий, порождающих новые войны.

Назип Хамитов: Гугл-мышление: опасность для вида «Хомо сапиенс»?

В последнее время мы сталкиваемся с показательным явлением, которое чаще и глубже всего проявляется в образовательной и научной деятельности.
Это гугл-мышление. Сущность его состоит в поиске информаци в памяти по ключевым словам. Когда такой поиск осуществляется в Интернете и делает его соответствующее программное обеспечение, в этом нет ничего плохого. Но когда поисковой системой выступает человек, возникает проблема. И даже угроза.
Суть этой проблемы и этой угрозы – в утрате творческого мышления. Человек с планшетом-на-все-случаи-жизни становится придатком Интернета, хотя полагает, что именно Интернет есть его придатком.
Интернет превращается в бога-Отца, человек – в его преданного Сына, Гугл же – в святого Духа, соединяющего их.
Возникает новая религия Информации. Ее адепты ни при каких обстоятельствах не назовут ее религией, а себя – верующими. Они будут отрицать само присутствие веры в своей жизни, говоря о знании и по-знании. Однако в их жизни есть вера и доверие к Информации, скрывающейся и множащейся в Интернете. Лишенные творчества, эти вера и доверие становятся суеверием, которое превращает познание в информирование, а знание – в информацию.

2
В чем принципиальное отличие знания и информации?
Информация – это отпечаток бытия в мышлении. Знание есть экзистенциально пережитая информация, пропущенная через духовные и душевные глубины личности. Знание – это живое присутствие бытия в мышлении. Становясь знанием, информация неизбежно пробуждает в личности творческий импульс, который меняет бытие.
Без такого импульса познание является лишь информированием – наивными наскальными рисунками бытия на поверхности мышления.

Назип Хамитов: Можно быть независимым, но не свободным

В последние лет сто редко встретишь ученого, излагающего свою теорию в форме притч. А в Киеве такой есть. «Афоризмотерапия», «романотерапия» — звучит, как в сказке. Однако автор этих терминов – не Джоан Роулинг, не Пауло Коэльо и не дед Панас. А доктор философских наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института философии НАН Украины Назип Хамитов. Ученый разработал не только емкую философскую доктрину, защитив диссертацию на тему «Одиночество как феномен человеческого бытия», он практикует лечение этого массового душевного недуга методом, берущим корни в психоанализе. Впрочем, ученый снискал славу в первую очередь как писатель и ведущий авторских программ на радио и телевидении. Он автор более 20 философских книг, многие из которых можно читать детям на ночь. Назип Хамитов – ученый, который исповедует искусство. Философское искусство.

Назип Хамитов: Немецкая классическая философия Гегеля, на которой основывались классики марксизма-ленинизма, не предполагала мысль о том, что философия может быть в художественной форме. Гегель утверждал, что философия существует только в виде понятия. А художественная форма – это только представление, низшая форма познания истины. Но согласно моим философским и психоаналитическим исследованиям, философское искусство в виде образа может еще глубже постичь реальность человека, чем теоретическая философия. На самом деле в любую эпоху философия существует как живой взаимообмен эссеистики, философского искусства и философской теории. Так что я не начал создавать с нуля философское искусство, я просто назвал и концептуализировал то, что было всегда, и стал со своими учениками, последователями осознанно работать в области философского искусства – и теоретически, и практически.

Назип Хамитов: Время и вечность : воля к бессмертию. Трансгуманизм и метаантропология (фрагмент из книги)

Друзья! В новогодние праздники органично помыслить о времени и Вечности в жизни человека. Предлагаю фрагменты моей новой книги. Буду рад откликам)

1

В определенном возрасте каждый из нас устает от времени.
Многим кажется, что это просто возраст – возраст тела, связанный с болезнями, и они начинают болезненно заботиться о здоровье. И проводят остаток жизни в этой заботе. Они превращают медиков в жрецов новой религии, которая называется религией здоровья, но на самом деле есть религия болезней и умирания – «правильного» умирания, но все же умирания.
Болезни в этой языческой религии становятся богами, которые имеют свои сакральные имена и повадки. Им приносятся жертвы в виде образа жизни, необходимой физической активности и питания. Боги-болезни требуют постоянных финансовых вливаний в маленьких храмах – аптеках и больших храмах – госпиталях и клиниках.
Боги-болезни определяют время жизни настолько прочно, что большинство из нас входят в фаталистическую прострацию, когда жрецы этих богов сообщают нам диагноз – имя божества, необходимые жертвоприношения, а также отпущенное божеством время.

2

В религии болезней всегда работает обратный отсчет времени – оно утекает и уменьшается. Именно это во многом определяет могущество ее жрецов.
Однако на определенном этапе развития этой религии в ней появляются еретики и богоборцы. Они бросают вызов божествам, устремившись к изменению телесности человека – при помощи генетики, компьютеров и нано-технологий. Измененная телесность должна выскользнуть из рук богов-болезней и воскреснуть в новом качестве. У этой телесности полностью меняются отношения со временем – она зависит уже не от болезней и их жрецов, а от науки и рождаемых ею технологий.
Новые жрецы технологий выступают настолько гуманными, что называют себя транс-гуманистами.

Назип Хамитов: Философ и его девушка: эссе

1

В далекой стране жил философ, который любил одну девушку. Он любил ее всей душой, она отвечала ему тем же, и это вызвало зависть демона, одного из тех, кто наблюдает за людьми в щелки между мирами.
И демон решил разлучить их; но для этого ему нужно было разделить дух и душу, живущие в философе.
Однажды во сне демон обратился к нему.
– Ты полагаешь, это здорово, что твоя душа отдана какой-то девушке? – вкрадчиво спросил он.
– Она нашла родственную душу. Я тоже. Почему это плохо?
– А потому что твоя душа больше не принадлежит тебе. И ты не выполняешь великую миссию по ее просветлению духом.
– Почему же? Моя душа просветляет эту девушку, мой дух делает то же самое. А ее душа и дух просветляют меня.
– Каждый, кто пришел в этот мир, должен просветлить духом свою душу, – столь же вкрадчиво ответил демон. – Особенно это касается философов. А любовь к женщинам мешает этому, отрывая душу от духа и лишая свободы.
Философ словно ощутил легкий укол ледяной иглой в сердце.
– Не согласен, – ответил он, но в дух закрались сомнения.
Демон усмехнулся и отпрянул, а философ проснулся и забыл, с кем говорил во сне.

2

Вечером философ встретился с любимой девушкой.
– Как ты думаешь, зачем человек приходит в этот мир? – спросил он.
– Чтобы любить, – улыбнулась девушка. Ее душа не знала сомнений.
Философ усмехнулся. Другого ответа он и не ждал.
– Да, но кого и как любить? – спросил он.
– Близкого человека, и все что с ним связано, – ответила девушка.
– Очень женский ответ, – философ продолжал усмехаться. – Но не кажется ли тебе, что каждый из нас должен прежде всего полюбить свой дух? И только после того, как эта задача выполнена, обращать внимание на близкого человека.
– Что значит полюбить свой дух? – спросила девушка.
«Очень женский вопрос», – прошептал демон внутри философа.

Назип Хамитов: Сказка о временной и вечной душе

1

В далекие времена, когда за Адамом и Евой закрылись врата Рая, призвал Бог одного из своих ангелов и сказал:
— Теперь люди сами будут создавать себе тела. Но бессмертная душа и дух не смогут удержаться в них. Ибо эти тела конечны и смертны. Поручаю тебе создавать временные души, которые будут сопровождать тела при жизни и связывать их с настоящей душой.
— И духом, — тихо добавил Ангел, склонив голову.
— И духом, — кивнул Бог. – Эти временные души будут смертны. Они будут появляться с телами и исчезать вместе с ними.
— А потому они не будут знать добра и зла, — прошептал Ангел, не поднимая головы.
— Не будут, — подтвердил Бог.
— Но зачем это? – спросил Ангел. В глазах его была печаль.
— Людям необходимо испытание смертным телом и временной душой. Посмотрим, сумеют ли они отличить смертное от бессмертного.
— Скажи, они были изгнаны из Рая для этого?
Бог не ответил. Он смотрел вниз, на луг, залитый закатным солнцем, где Адам и Ева шли вслед за длинными тенями…

2

Ангел взялся за работу. Каждому вновь родившемуся телу, он присоединял временную душу, которая становилась мостом между телом и бессмертной душой.
И глядя на эту двойственность человека, Ангел все больше печалился.

3

Первые несколько тысячелетий он трудился очень старательно. Люди получались долгожителями и исполинами. То была эпоха героев и титанов.
Но их терзали страсти и бесконечная борьба двух душ.
И Ангел решил выполнять свою работу не так тщательно. Он подумал, что причиной всему его гордыня, усилившая земное в человеке. Теперь временные души получались не такими сильными, и люди стали жить меньше и уже не были столь могущественными.
Ангел успокоился и в течение тысячелетий не испытывал сомнений. Он перестал быть творцом и превратился в ремесленника.
И все время ждал Слова от Бога.
Но Бог молчал.

4

Однажды взгляд Ангела нашел двух людей. Это были ученые, вдумчивые и уверенные в себе, известный профессор и его ученик.
— Предлагаю изъять из вашего текста слово «душа», друг мой, — говорил профессор. – Оно путает вас, настраивая на восторженно-поэтический лад. А вы ведь серьезный ученый. Пожалуйста, используйте слово «психика».
Это слово напомнило Ангелу о давнем народе, который жил на берегах теплого моря в окружении мраморных статуй выдуманных и живых богов. Глаза его заволокло грустью – в те времена он еще колебался в вопросе, что хорошо и что плохо для человека.
— Но иногда контекст требует слова «душа», — ответил ученик.
— Тогда измените контекст, — резко ответил профессор. – Или подавайтесь в поэты или священники. – И немного смягчившись, добавил: — Использовать слово «душа» в нынешней науке, это все равно что… — он пожевал губами, подыскивая сравнение, — все равно, что верить в реальность ангелов.

Назип Хамитов: Эрос и Время

1. Эрос под ветром времени

1

Эрос противостоит времени. В отличие от секса, который порождает время в человеческом бытии, эрос находится в Вечности. Или точнее: эрос притягивает Вечность в человеческое бытие.
Будучи единением мужчины и женщины на духовно-душевном уровне, эрос дает возможность жить над временем. Однако это не означает свободу от времени. Эрос вновь и вновь сотрясает ветер времени. Он заставляет его дрожать и порой изменять своей природе.
Для того, чтобы понять это, нужно прежде всего осознать, что такое ветер времени. Что означает эта метафора?

2

Метафора «ветер времени» выражает глубинную природу времени. Время – это внутренний ветер.
Этот внутренний ветер постоянно пронизывает Эрос, раскачивая его духовно-душевную природу. Внутренний ветер времени является в Эрос в виде секса.

3

Секс в человеческом мире вообще может быть осознан как синоним времени.
Дитя как существо-вне-времени входит в мир времени через половое созревание, означающее озабоченность и заставляющее смотреть на время. Влюбленные ждут свидания, подстегивая неторопливый поток времени, выдумывают образы полярных медведей «трущих земную ось» для ускорения момента встречи, а потому не случайно представляются в гротескных изображениях под часами.
Осуществленный Эрос освобождает от времени. Он входит в нашу жизнь и, словно стеной, защищает от ветра времени. «Влюбленные часов не замечают», – говорим мы, глядя на искренне соединившихся и отданных друг другу мужчину и женщину.

Назип Хамитов: Величие духовности и тоска души: Трансцендентология духа

1

Многим из тех, кто устремился к выходу за свои пределы, кажется, что открытость бытия – это открытость всемирного пространства духа. Это открытость безграничного мира культуры, в котором соприкасаешься с гениями прошлого. Но оказавшийся во всемирном пространстве культуры, дух человека испытывает одиночество. Общаясь с другими одухотворенными существами, человек грустит по душевности.
Дух странствует и тоскует. Вместе с ним тоскует все мироздание. Очищенный от обыденности и освобожденный от замкнутости индивидуального существования, человек испытывает недостаток теплоты.
Ибо наполненный духом, человек уносится из пространства семьи, нации и человечества в Космос. Космический холод струится изнутри и приходит извне. И тогда тоска сгущается в страх.
Дух справляется с этим страхом.
Он просто отбрасывает его. Но, отринув страх, влекомый духом человек, попадает в бездну новой проблемы. Он погружается в пучину бездушности.

2

Сначала человеку это даже нравится. Он переживает легкость, она помогает ему проникать в те возможности, которые раньше были недоступны. Многие таинственные знаки судьбы внезапно становятся понятными ему. Эти знаки превращаются в руны, которые он умеет читать. Человек переживает магический прорыв в глубину своей судьбы, судеб близких, народа, человечества. Он чувствует, что может жить в этих глубинах, хотя раньше был вынужден мгновенно всплывать на поверхность обыденного бытия из-за неспособности дышать духовным воздухом. Человек ощущает себя магом, который способен преодолевать скрытое сопротивление обыденности.
Но очень скоро рядом с этим появляется ощущение жизни на плоскости. И глубины, в которые проникает человеческий дух, также становятся глубинами плоскости – они либо горизонтальны, либо вертикальны. Ибо, оторвавшись от души, дух становится плоским. Вместо теплоты он излучает негреющую яркость. Четкость очертаний заменяет насыщенную объемность линий.
Результатом становится утрата ощущения вертикальности и горизонтальности, движение вперед или в сторону может показаться движением вверх.

Назип Хамитов: Метафизика красного цвета

1

Красный цвет, казалось бы, лишен тайны. Он весь на поверхности, в физике мира. Красная кровь, красное закатное солнце, красные флаги фашизма и коммунизма…
Однако в красном цвете есть своя тайна, своя мета-физика. Это прежде всего метафизика власти. В свете этой метафизики красная кровь становится не просто жидкостью жизни; это и кровь, покидающая рану на поле боя, и кровь, говорящая о несостоявшейся беременности и новой жизни, которая со временем могла бы овладеть миром.

2

Завораживающе-метафизический характер красного цвета во многом определяется тем, что архаические народы отождествляли кровь с душой. Для них вытекающая кровь – это уход души из физики мира.
Это представление архетипически укоренено в бессознательном современного человека. Оно порождает тревогу даже тогда, когда аккуратные девушки в белых халатах после точного и быстрого укола специальной иглы в палец берут красную жидкость на анализ…
И для внимательного наблюдателя эта тревога достаточно метафизична.

Нэз Светлый (Н. Хамитов): Митрич или Сказка о возвращенной молодости

1
В одном большом городе, который делила пополам огромная река, а весной густо цвели каштаны, жил одинокий старик. Он работал в школе сторожем и спал тут же, в маленькой каморке в полуподвальном этаже.
Из его окна был виден школьный сад и часть спортивной площадки. И в саду, и на площадке было тихо, тихо было и в самой школе – неделю назад начались каникулы.
Старика уже много лет называли «Митрич», его имя давно и прочно стерлось из памяти окружающих. И из его памяти тоже. Но эта память еще хранила детство, единственный счастливый период его жизни. Но он не часто вызывал эти воспоминания. Хотя они приносили радость, боль была сильнее.
Особенно разрывало воспоминание о людях в военной форме, которые однажды ночью забрали отца с матерью. Он услышал тогда странное слово «МГБ», и его увезла с собой женщина, похожая на снежную королеву в шинели.

2
Его жизнь прошла незаметно. Учился в интернате, потом служил неприметно и тихо в разных организациях, пенсию получил небольшую и был вынужден продолжать работу на склоне лет.
По ночам Митрич делал обход школы, как и предполагалось инструкцией. В пустом здании шаги рождали эхо и его охватывал трепет. Он доставал перочинный ножик, открывал и шел, сжимая в правой руке, а в другой держал фонарик. Но он никогда не включал его – с улицы, на которой стояла школа, проникал желтоватый свет фонарей. Этот свет был очень слабым, но почему-то Митрич опасался, что луч его фонарика может изгнать свет фонарей из школы.
Особенно жутко бывало в лунные ночи. Призрачный свет с темного неба, побеждая фонарный, заливал коридоры и классы. В эти моменты с реальностью происходили странные превращения – тень Митрича казалась ему существом из плоти и крови, а себя он чувствовал призраком.
И тогда ему становилось по-настоящему страшно.