Назип Хамитов: Немецкая классическая философия Гегеля, на которой основывались классики марксизма-ленинизма, не предполагала мысль о том, что философия может быть в художественной форме. Гегель утверждал, что философия существует только в виде понятия. А художественная форма – это только представление, низшая форма познания истины. Но согласно моим философским и психоаналитическим исследованиям, философское искусство в виде образа может еще глубже постичь реальность человека, чем теоретическая философия. На самом деле в любую эпоху философия существует как живой взаимообмен эссеистики, философского искусства и философской теории. Так что я не начал создавать с нуля философское искусство, я просто назвал и концептуализировал то, что было всегда, и стал со своими учениками, последователями осознанно работать в области философского искусства – и теоретически, и практически.
Вы утверждаете, что философское искусство – это искусство быть лидером и не платить за это внутренним одиночеством.
Назип Хамитов: В одном из своих ранних эссе я написал: «Для того, чтобы стать великим, нужно прежде стать одиноким». Теперь я могу добавить: если человек, имеющий нестандартные, яркие идеи, выдвигает их и, наталкиваясь на непонимание, уходит в одиночество, его может ожидать путь Фридриха Ницше. Он со своими яркими идеями, в конце концов, попал в сумасшедший дом и последние 10 лет своей жизни провел в отчуждении уже от самого себя и своей души. Поэтому, выдвинув яркие идеи, став личностью, человек должен искать возможность нового творческого соединения с миром, не только при помощи своих идей и произведений, но и при помощи выстраивания отношений с людьми. Ключевыми понятиями моей философии являются обыденное, предельное и запредельное бытие человека. В обыденном бытии одиночество скрыто законами общежития. А вот в предельном бытии человек совершенно одинок, ибо предельное бытие – это то измерение, куда человек катапультируется под воздействием воли к власти. Он делает все возможное и невозможное, чтобы подняться над другими, стать президентом компании, заработать триллион долларов и т. д. и при помощи этих инструментов властвовать над миром. Это первая воля, которая выбрасывает в предельное бытие. Есть другая воля, которая противоречит первой, но делает человека столь же одиноким. Это воля к познанию и творчеству. Между таким человеком и миром других людей стоит его произведение.
Если бы в жизни все было вот так дуалистично: с одной стороны обыденные люди, которые не занимаются творчеством, просто подчиняются общественным нормам и стереотипам, с другой – люди предельного бытия, которые восстают против стереотипов и жаждут власти, творчества, познания, – тогда одиночество было бы неизбежным уделом любой личности.
Есть еще одно измерение человеческого бытия, которое я называю запредельным. Туда человек выходит под воздействием воли к любви, воли к свободе и воли к пониманию другого человека. Здесь он творит не властное отношение и не произведение, а отношения между людьми. Вот этому и учит философское искусство: как от обыденности через предельное прийти к запредельному, где человек успешен, где он реализовался, но не разрушил связи с другими людьми и со своей душой. Кстати, часто мы за успех расплачиваемся не только одиночеством рядом с близким человеком, но и одиночеством с самим собой.
А разве свобода сама по себе не подразумевает одиночества?
Назип Хамитов: Я отвечу очень просто: можно быть независимым, но не свободным. Украина имеет независимость, но не имеет свободы. Поэтому страна находится в такой фундаментальной яме во всех смыслах. По-настоящему зрелая личность, по моему глубочайшему убеждению, всегда разделяет независимость как условие свободы и свободу как возможность быть самим собой в единстве с другим человеком. Независимый, но не свободный человек не имеет целостности внутреннего мира. А по-настоящему свободный притягивает к себе из окружающего мира такого же целостного человека. И соединение двух таких людей рождает не случайную вспышку страсти, которая, по сути, является зависимостью, а любовь, которая становится сотворчеством и будет сопровождать человека на протяжении всей его жизни.
Есть хорошее слово для запредельного – вдохновение! Вот когда человек находится в состоянии вдохновения, он находится в запредельном. Но в запредельное через вдохновение мы выбираемся на очень непродолжительное время. Это как нырнуть в глубину: нырнул, поплавал, увидел какие-то красоты, и уже воздуха нет. Любовь – это тот акваланг, который позволяет нам пребывать в запредельном достаточно долго. В таком случае вдохновение пребывает с тобой достаточно длительное время через сотворчество с любимым человеком и через создание внутренней целостности.
Вы пишете книги в совершенно в разных литературных жанрах. Это прагматичное решение, научный эксперимент или вопрос вдохновения?
Назип Хамитов: Я не могу не писать, не могу не творить. В процессе творчества я понимаю, что оно помогает мне решить мои жизненные проблемы. Более того, я общаюсь с читателями и вижу, что эти книги помогли им решить их внутренние проблемы, а не были просто интересным чтением. В результате я делаю для себя выводы и теоретически это обосновываю как некие методы. Например, афоризмотерапия – исцеление афоризмами, романотерапия – исцеление романами, воздействие романами на людей, у которых есть психологические проблемы.
Сказку «Магическая Книга», которую вы написали вместе с супругой, назвали «нашим ответом «Гарри Поттеру». Имеется в виду форма или коммерческий успех?
Назип Хамитов: Так о «Магической Книге» отозвалась российская журналистка, озаглавив так статью. Что касается коммерческого успеха, то это, не побоюсь сказать, самая продаваемая в Украине книга отечественных авторов. Конечно же, это не тиражи «Гарри Поттера». На английском языке любая книга будет более продаваемой в мире… Но, судя по заявлениям менеджеров, которые занимаются реализацией нашей книги в России и Украине, я так понимаю, тиражи «Магической книги» сопоставимы с последними тиражами «Гарри Поттера» на русском языке. Если брать весь массив книг о Гарри Потере и нашу одну книгу, естественно, мы можем соперничать только по росту читательского интереса и количеству переизданий. Пока. Но настроен по-наполеоновски. Мы собираемся сделать вторую и третью части «Магической Книги» и перевести эту трилогию на английский язык.
Но главное не коммерческий успех. Мы предложили совершенно иную концепцию главного героя. Гарри Поттер – это одинокий сирота с волшебной палочкой, который вдруг узнал о своем особом происхождении и о своей особой миссии. У нас это пара – мальчик и девочка, которые находят не волшебную палочку, а Магическую Книгу, в которую нужно записывать — красиво, литературно правильно — если ты хочешь, чтобы она совершила чудеса. А потом нужно совершать поступки, которые тоже записываются в Магическую Книгу. То есть нужно ее и писать, и жить, чтобы она заполнилась, и только когда она будет заполнена, герои покинут тот мир, в который они попали, и вернутся в наш. Они должны совершить творческий прорыв, войти в состояние сотворчества друг с другом и научиться совершать поступки. В этом ответ, альтернатива Гарри Поттеру, который, обладая некой генетической исключительностью, являясь магом и имея в руках техномагический предмет – волшебную палочку, совершает свои подвиги. У нас это происходит через личностную трансформацию героев.
Как и многие профессиональные писатели, вы руководствуетесь рациональными мотивами, когда создаете произведение?
Назип Хамитов: Хотел бы руководствоваться – не получается. Никогда ничего хорошего не мог написать на заказ. Пробовал, но выходила полная ерунда. На уровне прописывания идеологии для политической партии – ко мне по этому вопросу время от времени обращаются как к психоаналитику. Когда же я отдаюсь вдохновению и пишу то, что мне нравится – это становится коммерчески успешным, как показывает практика. Поэтому мой совет всем творцам: будьте собой, будьте искренними, и, в конце концов, к вам придет коммерческий успех. Правда, для этого нужно уметь мудро выстраивать отношения с людьми. Это второй фактор.
Назип Хамитов: Сейчас в рядах Ассоциации более 150 человек из разных стран мира. И около 200 кандидатов в члены Ассоциации – людей, которые интересуются и сочувствуют. Как для философской организации это неплохо. Ассоциация появилась в 1988 году и на самом первом этапе существовала как собрания интеллектуалов в библиотеке «Молодая гвардия». Мы встречались и обсуждали разные философские и художественные вопросы.
Многие члены АФИ, так же как и вы, носят необычные псевдонимы, имеют громкие должности президентов, вице-президентов и директоров направлений, среди них часто встречаются родственники. Все это вызывает забавное ощущение секты чародеев.
Назип Хамитов: Родственные связи есть только между четырьмя членами ассоциации: мной, женой Светланой, нашей дочерью Вселеной и моим братом. Кстати, я бы наоборот хотел, чтобы было больше таких родственных связей, чтобы члены нашей Ассоциации привели своих мужей, жен, и это дало им дальнейший импульс к актуализации их личной и личностной жизни. Я не вижу в родственности ничего плохого, если она выходит на уровень сотворчества. Более того, это одна из задач философского искусства – обыденные, пустые, скучные отношения наполнить творчеством и, если хотите философской игрой. Философская игра – это поиск истины. Если мы к этому подвигает людей, они начинают вместе творить и искать истину, родственники становятся духовно родственными – значит, то мы существует не напрасно.
Вселена – это паспортное имя дочки. От слова «Вселенная». Псевдонимы всегда являются игрой. Так же, как игрой является все в этом мире. До момента Страшного суда, когда мы все искренне ответим за все, что натворили. Когда родители дают имена своим детям – это своего рода тоже псевдонимы. Все условно. В католической культуре есть традиция давать ребенку три, четыре, пять имен в честь тех святых, которые должны его защищать. Так что в этом смысле псевдоним как переключение с одной сферы на другую, на мой взгляд – нормальное явление для нашего постмодерного мира, где реальность провоцирует нас заниматься разными видами деятельности, чтобы выжить и остаться собой. Все научные книги я подписываю своим настоящим именем. Для иных у меня псевдоним — Ян Нэз или Нэз и Лана Светлые. Вполне допускаю, что за некой чертой личностного роста я оставлю псевдонимы и остановлюсь на чем-то одном.
---------
Приложение:
От Киевского дискуссионного клуба дилетантов:
В течение последнего года в Киеве появилось несколько новых дискуссионных клубов. Некоторые их них были основаны давними участниками Клуба дилетантов. Очевидно, восемь лет работы КДКД нельзя назвать провальными, если у него стали появляться «дочерние структуры». Но есть в Киеве и другие клубы, генезис которых совершенно не связан с движением дилетантов. Например, методологический семинар в Институте философии НАН Украины. Его ведет Назип Виленович Хамитов, доктор философских наук, профессор, Президент Ассоциации философского искусства, автор и ведущий программ на ТВ и радио. Он с интересом отнесся к предложению выступить на КДКД. Тема его доклада звучала: «За пределы психоанализа Фрейда: андрогин-анализ как философия и практика освобождения от одиночества».
Практикующий психоаналитик, Назип Хамитов обратился вначале к истории психоанализа. Потребность вообще в аналитиках впервые появилась в ХХ веке. Информации в мире стало так много, что понадобились люди, умеющие расчленять ее на фрагменты, чтобы потом составлять работающие модели. Оказалось, что эти модели чаще служат для самоутверждения и манипуляции, чем для объективного отражения реальности и честной работы с ней. Но всякая модель может быть проверена практикой. Это в полной мере касается и психоанализа, объектом которого стал человек.
Всемогущим поначалу казался фрейдовский метод гипнотического транса, проникновения в подсознательное, из которого извлекалось воспоминание о пережитой травме. Но эффект исцеления не был устойчив. Затем, в 20-е годы, получил признание метод свободных ассоциаций: пациент, лежа на кушетке, рассказывал психоаналитику все, что приходило ему в голову. Но процедура оказалась малоэффективной, долговременной и, соответственно, затратной. Сложился взгляд, что психоанализ – это на всю жизнь. Тогда Фрейд и его лучшие ученики перешли к диалогу с пациентом, в ходе которого раскрывались глубинные проблемы, коренящиеся в подсознании. Так было положено начало научному психоанализу, разветвившемуся со временем на множество школ. В Западной Европе сейчас процветает классический фрейдовский психоанализ, а в США и Великобритании – юнгианский. Существует экзистенциальный психоанализ Жана-Поля Сартра и феминистический Карен Хорни, как ответ на патриархальность тезисов фрейдизма относительно «комплекса кастрации» у женщин. Психоанализ развивали Эрик Берн, Юлия Кристева, Жак Лакан…
Отталкиваясь от позиции Зигмунда Фрейда, как теоретической, так и практической, Назип Хамитов пришел к пониманию: «Ошибкой старика Зигмунда было то, что он уравнял перед бессознательным всех. Этот абсолютный демократизм встретил у меня протест. Я сталкивался с тем, что люди – экзистенциально и психологически – разные, по своим ценностям, идеалам, мировоззрению. И тогда вместо метапсихологии, учения о бессознательном, я предложил метаантропологию – учение об обыденном, предельном и запредельном бытии человека».
Обыденное бытие порождается волей человека к самосохранению и продлению рода. Такой человек обладает несамостоятельным, нетворческим, некритическим мышлением и выступает в качестве объекта манипуляций со стороны сильных мира сего. С этой массой и работают политтехнологи.
Но есть люди предельного бытия. Им свойственно личностное мировоззрение – самостоятельное, критическое, творческое. Такие люди идут в ученые, журналисты, политики, это постоянные оппозиционеры. Они стремятся разрушить любой режим, как угрозу для их свободы. Но их проблема в том, что они только разрушают. При этом утрачивают, пусть примитивную, целостность человека обыденного бытия и порождают вокруг себя, пусть благородный и творческий, но – хаос. Люди предельного бытия часто оканчивают жизнь трагически: от пули киллера или суицидом, в абсолютном одиночестве или с разрушенной психикой. Докладчик признался, что готов был опустить руки перед лицом этой драматической дихотомии, противопоставления людей обыденного и предельного бытия: «Просто пытался бы людей с личностного плана возвращать в норму, чтобы они сохранили свое здоровье и психику, и здоровье и психику своих ближних. Но, оказалось, что есть еще другой способ бытия – запредельное. Оно рождается волей к свободе, любви и пониманию другого человека. Человеку запредельного бытия присуще уже не личностное, но философское мировоззрение. Это мировоззрение и творческое, и критичное, но еще и целостное при этом».
Идея о трех уровнях бытия человека вызвала отклик аудитории. Является ли запредельное бытие в метаантропологии трансцендентным, непроявленным? Это интересовало Евгения Лапина. Назип Хамитов напомнил: в религиозном экзистенциализме трансценденция это Бог, а в атеистическом экзистенциализме трансценденция это будущее. В первом случае трансценденцию можно только созерцать, но достигнуть ее невозможно. В авторской разработке Хамитова, метаантропологии, она достижима, проявлена. Докладчик считает, что, изменив свою природу, реально войти в запредельное. В ХХ веке подавляющее большинство лидеров культивировали такой свой образ, где совмещались черты героя и гения. Это путь сверхчеловека Ницше. Но в мире есть и другой тип трансцендирования, метачеловек, пример которого – Махатма Ганди, в котором гениальность соединяется со святостью. И метачеловек, и сверхчеловек – пути достижения состояния Богочеловека, в котором соединяются гениальность, героизм и святость. Назип Виленович считает, что потенциал гениальности, и даже богочеловечности есть у каждого.
Измерение человеческого бытия формируют волевые импульсы. Обыденное бытие созидается волей к самосохранению и продлению рода. Воля к власти, воля к познанию и творчеству создает предельное бытие. Воля к свободе, любви и пониманию другого создает пространство запредельного бытия.
К этим трем уровням, по мнению Сергея Дацюка, следовало бы добавить четвертый – функционально-целостный. Ведь тех же политтехнологов нельзя отнести ни к обыденному бытию (поскольку сами они – субъекты манипуляции), ни к предельному бытию (поскольку не бунтари). Назип Хамитов не против выделить пограничные типы между каждым из трех названных им. Но считает, что это несущественно: «При сильном давлении среды эти люди уходят либо в обыденное, либо в предельное бытие. В нынешней мутной, негероической ситуации это удерживается, но только пока не появятся баррикады и не начнут летать пули. Нам нужен героический политик и героический политтехнолог. Они сделают операцию стагнирующему обществу».
Трехуровневая схема Назипа Хамитова сопоставима с четырьмя уровнями самоопределения, предложенными на позапрошлом заседании Владимиром Никитиным. На это обратил наше внимание Сергей Дацюк. Понятие предела (на встрече с которым существует предельное бытие) соответствует проблемной ситуации в схеме Владимира Африкановича.
Далее докладчик перешел от изложения теории, основных принципов метаантропологии – к практической стороне, к рассказу о разработанном им методе андрогин-анализа. Термин «андрогин-анализ» обязан своим появлением Диалогам Платона. В «Пире» Аристофан рассказывает легенду об андрогинах, существах, в которых мужское и женское были в единстве и гармонии. Боги позавидовали им, и посланный Зевсом Аполлон разрубил их пополам. Половинки с тех пор бродят по земле, и ищут свое дополнение, чтоб вновь обрести целостность. Назип Хамитов называет основанную им школу андрогин-анализа философией целостности и практикой достижения такой целостности.
Общеизвестно, что все мы являемся бисексуальными существами, в каждом есть мужское и женское начала. В обыденности мужские и женские роли резко разведены. Они представлены преимущественно такой парой: гипер-маскулинный мужчина с комплексом полигамии и пассивная женщина. Они могут жить, только формируя садо-мазохистический симбиоз. Характерные для нынешнего западного общества образы феминного мужчины и маскулинной женщины вообще представляют угрозу, поскольку не в состоянии обеспечить продолжение рода.
В предельном бытии проявляется новый тип экзистенциально-психологического гермафродита. Активный представитель такого типа (например, Владимир Ленин) обладает энергией, отчужденной от эротической сферы и направленной на завоевание мира. Это аналог образа дьявола в христианской культуре. С другой стороны, в предельном бытии мы можем наблюдать пассивного гермафродита. Его сексуальная энергия подавляется при помощи всевозможных запретов. Стихии мужского и женского становятся вроде бы равновесными. Но благодаря вложенным в сознание идеологическим матрицам сам человек превращается в зомби.
В запредельном бытии, убеждает нас докладчик, мужское и женское внутри каждого конкретного человека обретают гармонию. Адекватно понимание андрогинности как самодостаточности: целостная личность не боится одиночества. Миссия такого человека – в резонансе не с группой, но с человечеством. Но, стремясь к целостности, к запредельному уровню, нужно найти свою любовь. Андрогинная личность притягивает другую андрогинную личность. Так может появиться новая целостность, состоящая из двух целостностей. Правда, Сергей Дацюк такую двойную целостность определил несколько грубовато как «групповуху». И заметил, что Иммануил Кант дожил до глубокой (и творчески активной) старости в одиночестве. Вообще, Сергей Аркадьевич проявил необычайную активность на заседании (в том числе с места, в том числе через голову модератора). Назип Виленович объяснил такую поведенческую стратегию «комплексом гения», чем вызвал смех всей аудитории Клуба.
Социальный запрос на андрогин-анализ обусловлен шизофренической раздробленностью внутреннего мира современного человека. Нами постоянно манипулируют, загоняя нас в обыденное бытие. Человек не выходит из состояния стресса, спровоцированного бешеным ритмом жизни и различными информационными потоками. Андрогин-анализ ставит своей задачей воссоздание целостности, ведь только так можно преодолеть фундаментальное внутреннее одиночество. Одиночество – это не уединение, это заброшенность, проблема отчуждения и непонимания мира и личности. Каждый родился в одиночку, и в одиночку уходит за черту, в свой последний мир. Не случайно именно одиночество было темой докторской диссертации Назипа Виленовича.
По наблюдениям докладчика, за сто лет проблематика психоанализа фундаментально изменилась: «Если во времена Фрейда главной проблемой пациента были невротические сексуальные переживания, рожденные травмами и комплексами, то на сегодня главной проблемой становится внутреннее одиночество. Оно тайно или явно, словно тень, ходит за каждым из нас. Вернуть человеку способность любить и быть любимым – цель андрогин-анализа. Человек, обретший целостность, притягивает к себе свою половинку и радикально преодолевает одиночество».
Роман Химич высказал предположение, что интенсивность переживания одиночества инвариантна физической конституции человека. В частности, именно конституцией самого докладчика (церебральный тип, астеник, долихоцефал) объясняется его повышенный интерес к теме. Этот тезис докладчик не оспаривал, ведь каждый автор в первую очередь описывает себя и свой опыт: «Но в той мере, в какой тексты входят в ткань культуры и помогают многим людям решить свои проблемы, это не только описание себя. Это движение от описания себя к обобщению относительно всех остальных. По мере талантливости автора он способен сделать больший радиус отхода от точки «Я». Гений зачастую не слишком отличается от шизофреника, но то, что делает шизофреник, интересует только узкую группу психиатров, а то, что делает гений, интересует весь мир». Признав, что конституция влияет на переживания, Назип Хамитов считает это влияние соразмерным 15-20%. Более ощутимо влияние семьи, ранние травмы, опыт пограничных ситуаций.
Созвучен этим наблюдениям был вопрос Ильи о причинах человеческого одиночества. По мнению докладчика, чем больше человек склонен к предельному бытию, тем в большей степени он сам создает себе проблемы и меньше зависит от среды. Так, грубым упрощением будет выводить причины одиночества Наполеона на Острове Святой Елены из его отношений с матерью.
Казалось бы, люди обыденного бытия не испытывают отчужденности; это крест, который несут те, кто выходит к свободе, то есть к запредельному уровню. Такое предположение высказала Виктория Сюмар, но, на взгляд Назипа Хамитова, это слишком очевидно, чтобы быть правдой. Просто в обыденности одиночество скрыто, не проявлено. А вот в предельном бытии оно становится явным, всеохватывающим. Но запредельное бытие дает возможность преодоления одиночества.
Внутренне целостный человек обретает переживание своего бессмертия. Карл-Густав Юнг считал, что его глубинная психология тоже может дать человеку переживание бессмертия, и в этом андрогин-анализ близок к Юнгу.
Илья выразил допущение, что человеком в его поиске целостности движет некий инстинкт. В этом случае Назип Виленович предпочел бы говорить о воле, то есть об осознанном инстинкте. Воля к любви и воля к целостности выталкивают человека из обыденного бытия к запредельному, где человек может жить личностно и быть при этом не одиноким, не трагичным. Но можно говорить и о воле к анти-целостности, к некоей демонической целостности, без которой не могла состояться харизма таких деятелей как Наполеон или Гитлер.
Обязательно ли обращение к аналитику, или есть другие способы выйти к целостности, интересовался Олег. Докладчик признал, что в пограничной ситуации человек может обрести опыт, который подтолкнет его к целостности. Но эти же ситуации могут повлиять и негативно. С другой стороны, можно анализировать свой опыт и через осознание его приходить к результату. Правда, комплексы, которые не позволяют нам действовать адекватно, могут корениться в травмах бессознательного. Большинство людей не могут самостоятельно рационализировать эти глубины. Именно поэтому возникает потребность в консультировании.
Сейчас последователи андрогин-анализа есть не только в России и Украине, но и в Германии, США, Болгарии. В рамках этой школы выработано несколько оригинальных методик, которые не имеют аналогов в других школах психоанализа.
Во-первых, это трансовая визуализация желаний. Погруженный в состояние релаксации пациент представляет себя в идеальном красивом месте, которое он осваивает вместе с психоаналитиком. Так актуализируются и оформляются установки, которые до этого были в несвязном виде. Принципиально, что в таком состоянии пациент не теряет связи с сознанием, ведь это не гипноз. Выйдя из транса, он будет все помнить.
Вторая методика – трансовая визуализация сновидений. Человек погружается в сновидение, до малейших деталей проникая в образы, которые дали ему позитивные импульсы. По наблюдениям докладчика, именно в сновидениях формируются наши базовые настроения. Настроение, которое было при пробуждении, может быть очень устойчивым; оно не детерминировано внешними обстоятельствами жизни. Через преодоление кошмарных сновидений человек меняет отношение к себе и к жизни, и становится более целостным, адекватным и аутентичным.
Третий метод – афоризмотерапия, исцеление от психологических травм и комплексов с помощью специально подобранных афоризмов.
Дмитрий Кракович высказал мнение, что виртуозного психотерапевта отличает свободное обращение к разным методикам и школам, в зависимости от специфики конкретного пациента. Назип Хамитов не согласен с этим. Для него признак мастерства – это верность стилю: «Если Кличко будет заниматься карате, это будет выглядеть жалко». Выходить за пределы андрогин-анализа он не считает для себя целесообразным, тем более что его методики включают наработки и других школ.
Обобщая услышанное, Илья предложил свое видение динамики развития творческих сил человека. Поначалу, в детстве и юности скорость развития и усвоения нового весьма высока. Постепенно она снижается – появляются запреты, негативный опыт. Со временем она достигает незначительных значений, стремится к нулю. Так (через интеграл) можно просчитать, что человек постиг в своей жизни. Но выход на запредельность дает, начиная с какого-то этапа, ускорение развития. Если бы ускорение развития начиналось не с некоего этапа, а с рождения, это было бы идеальное общество, сверхобщество сверхлюдей. С таким определением согласились и Дацюк, и Хамитов.
Пришедшая с докладчиком его соавтор Светлана Крылова предложила развернуть тезисы о людях тоски и людях скуки. Немного внимания было уделено и этой типологии. Люди тоски это те, кто в состоянии свободы стремятся к познанию и творчеству. Люди скуки это те, кто в свободном состоянии желают развлечений. Тоска катапультирует в предельное, а скука удерживает в обыденности. Но, уверен Назип Хамитов, высший тип – это не человек тоски, а человек любви. Антитезой одиночества является не общение, а любовь. Хорошо, если у человека есть воля к любви, основанная на вере в любовь. Если она отсутствует, человек замыкается в скуке и тоске, и сам себя сжигает. Только творчество и любовь могут дать энергию и силы. Об этом нельзя забывать, как бы высоко ты не находился. Ведь и из запредельного бытия легко скатиться в обыденность: любая система, если останавливается, начинает деградировать. И к человеку это в полной мере относится.
http://club-seminar.livejournal.com/5303.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий