Ярослав Мельник: Інформаційна війна проти України у контексті політичних протистоянь кінця ХХ – початку ХХІ ст. (лінгвокультурологічний та дискурсивний аспекти)

У статті здійснюється спроба дискурсологічного та соціокультурного аналізу східнослов’янського простору у контексті політичних подій ХХ–ХХІ ст. Також автор намагається віднайти витоки морально-етичного падіння агресивних країн і, відповідно, деградації соціальної системи. Крім цього, розглядається феномен функціонування пропагандистсько-фейкових систем, які породжують спотворений світогляд та деформовану ієрархію цінностей. Зазвичай такі реалії є типовими для диктаторських режимів. Запропонований методологічний підхід визначила агресивна поведінка Росії у стосунку до колишніх республік пострадянського простору і до України зокрема. Також робиться спроба окреслити специфіку ментального простору Російської Федерації як системи, яка впродовж століття культивує тоталітарну та люмпен-пролетарську пропаганду. Процеси, пов’язані з формуванням геополітичного простору Східної Європи, включаються у контекст знань про еволюцію культур та їх колапс. Йдеться про абсурдність соціополітичних експериментів, які беруть початок з епохи формування концепції соціалістичної революції. Нагальність запропонованих студій є очевидною у контексті воєнного вторгнення в Україну та посягання на її суверенітет.

Ключові слова: соціологія, дискурсологія, ментальність, інформаційна політика.

Вступ. Події останніх десятиліть у Східній Європі, особливо агресія з боку Російської Федерації вподовж останніх семи років, винесли на поверхню і зробили окодосяжними глибинні процеси, в основі яких є експансія і захоплення чужих та суверенних територій. Також отримали нове прочитання події пострадянського періоду і з високою роздільністю стали зрозумілішими як окремі інтенції, так і цілі процеси. Більшість явищ на міжнародному рівні у 90-ті роки минулого століття та протягом останніх двох десятиліть не сприймалися як системна діяльність з підриву ідеологічної, економічної чи ін. стабільності. Лише у світлі останніх подій значна кількість фактів, які відбувалися в минулому, отримали нове прочитання. Тепер стає зрозумілою діяльність Російської Федерації у сфері інформаційних технологій та інформаційної політики загалом. Комплекс дій сьогодні та у минулому насправді є широким спектром на перший погляд достатньо дистанційованих чинників, але сумарно вони експлікують агресивну політику та руйнівні інтервенції з боку Російської Федерації до країн, які зовсім недавно отримали незалежність та змогу самостійно прокладати свій шлях у майбутнє. Очевидним є те, що найбільші сили пропагандистської машини були сфокусовані на Україні. Наша країна зазнала найбільш потужних інтервенцій. У силу пацифістських настроїв в Україні, віри у перемогу добра, упевненості в тому, що настали нові часи – ера розквіту демократії та добросусідства, довіри до укладених угод і підписаних меморандумів, з другого боку – провізоричних процедур роззброєння та ліквідації зброї масового ураження, демілітаризації окремих регіонів (виводу військ з іноземним базуванням), формування економічних альянсів, припинення чи заморожування воєнних конфліктів у різних регіонах нашої планети (виведення військ з Афганістану) ці та багато інших як локальних, так і загальнопланетарних процесів успішно приспали обережність народів (колишніх радянських республік) і сформували колективну впевненість, що жахи Другої світової війни, як і ХХ століття загалом, не можуть повторитися в принципі. Ця внутрішня заспокоєність стала камертоном на пострадянському просторі, і низка країн з легкістю впровадила політику роззброєння, підтримувала торговельно-економічні зв’язки. Також показовим фактом цього періоду було функціонування значної кількості телеканалів, які базувалися за межами країни або, якщо були національними, то все ж залишалися проросійськими. Також до національних телеефірів було допущено немало телесеріалів, телепрограм з вираженими або замаскованими проросійськими настроями. До механізмів інформаційної інтервенції додалися преса, радіо, шоу-бізнес, видавнича справа, туристичний бізнес, різного роду фестивалі та виставки, спорт, мережа транспортних сполучень, можливість працевлаштуватися на засадах постійної зайнятості, вахтовим методом чи на сезонні роботи, зв’язки у науковій сфері, співпраця силових та військових структур, можливість купувати нерухомість та провадити бізнес у сусідній країні, а також продажний олігархат та ін. Ці та інші чинники загалом сформували колективний портрет Східної Європи, її мовну свідомість [2, с. 124]. У цьому гурті також фігурували окремі країни колишнього так званого Варшавського договору, країни Азії, Африки, Латинської Америки. Абсолютна більшість політиків, дипломатів, політологів вищого рангу, культурологів, соціологів та інших фахівців розглядали окремі конфлікти, які мали місце у цьому просторі не як симптоми глобальної кризи цивілізації, а як складний процес народження (трансформації) нової системи, реорганізації дійсності, мовляв, конфліктні процеси є природним явищем, після якого неминуче повинна наступити фаза тотальної стабільності [14, с. 128]. Мілітаризація, агресивна налаштованість маскувалися під театральне дійство – гру м’язами, і ніхто не очікував серйозної загрози від Росії, Північної Кореї чи економічно успішного Китаю. Питання перерозподілу територій чи агресивної анексії стали явищами минулого часу. Такі загальні настрої та уявлення панували у середовищі світових політичних еліт, які не побачили імперських інтенцій РФ [13, с. 241].

Результати дослідження.

Антон Мырзин: За партию информационной свободы!

В который раз уже я обращаю внимание почтенной публики на универсальную политическую идею. Хотя собственно, что тут объяснять. Она витает в воздухе. На смену "партиям пиратов" нулевых должна прийти новая политическая сила, концентрирующаяся вокруг простой и внятной идеи — идеи информационной свободы. 

В мире, стремительно накренившемся влево, крепнет цензура "политкорректности". А так называемое "авторское право" уже практически открыто используется для вытравливания инакомыслия в промышленных масштабах, причем делается это автоматически. Закрытость и секретность общественных отношений под витиеватыми предлогами безопасности оборачивается лишь тотальной коррупцией. 

При этом цифровой компонент экономики неуклонно растёт. Несложно предположить, что рано или поздно, загнанная в убогие рамки электронных концлагерей свобода взорвётся настоящим неконтролируемым и разрушительным взрывом. 

Но пока этого не произошло, разумно было бы использовать ее энергию в конструктивном политическом русле. И площадкой для этой инновации вполне может стать Украина — место, где идеалы свободы, несмотря на её порой весьма причудливые формы, неизменно опережают время.

Устали от бессмысленного ура-патриотизма, традиционалистского маразма и левацкой псевдодемократии? У вас есть мощная альтернатива — Партия Информационной Свободы! Но пока лишь как идея, достойная своего воплощения.

Костянтин Рахно: День скорботи за журналістами

День журналіста. День тих, кого вже майже нема.

Тих, хто творив районні, обласні й всеукраїнські газети, часописи для малечі, підлітків, юнацтва, науково-популярні й літературні, радіо й телебачення, наполегливо відкопуючи щироукраїнські слова, рідні-рідні, щоб кожна замітка гріла душу.

Тих, хто кохався у рідному слові. Тих, хто вірив у праминувшину українства й роками відшукував свідчення нашої стародавності. Тих, хто любив Україну й українців.

Їх уже майже нема... Одні пішли у Вирій, інші поринули у приватне життя пенсіонерів. Померлі видання стали надгробками для українського друкованого слова. Кладовище, що вже не шелестить сторінками.

На зміну прийшли інші... Ні, не прийшли. Тих, старших, підмінили - чужими привізними суб"єктами, яким українська мова - нерідна, звичаї чужі, література незрозуміла, звичаї бридкі, історія й зовсім ворожа. Дехто взагалі не сприймає нормальних людей, які не мають відхилень. І журналістика вмерла. Перетворилася на зібрання професійних спадкових офіціантів, які гризуться за чайові, на дім розпусти, на склад сайтів, на набір постиків в улюбленій лібералами соцмережі...

Тому цей день - день скорботи й пам'яті. За газетами. За журналами. За українським радіо. За вітчизняним телебаченням. За журналістами.

Александр Воин: Войны обычные и гибридные

В обычных войнах людей убивают физически. В гибридных, где главное оружие – информационное, убивают и физически, но главным образом убивают души людей и разрушают их мозги, превращая их в ходячих овощей.

Оружие массового поражения обычных войн – атомное, химическое и биологическое – запрещено и практически не применяется. Оружие массового поражения гибридных войн – ложь, дезинформация, растлевающее масс искусство – применяется в колоссальных масштабах непрерывно, без всякого объявления и констатации войны.

Оружие конвенциональных войн, даже оружие массового поражения, действует хоть в каком-то смысле избирательно. Бросили американцы атомную бомбу на Хиросиму, поубивали без разбору множество мужчин, женщин и детей. Но, тем не менее, поубивали их только в Японии и преимущественно в Хиросиме. В самой Америке никто от этой бомбежки не пострадал физически.

 Но ложь и растлевающее искусство сегодня, благодаря глобализации информации, убивают души и дебилизируют людей по всему миру. А те, кто применяют это оружие, растлевают души и дебилизируют и себя и своих детей.

Константин Шевцов: Современный мир как общество фейка

В статье ставится вопрос о роли фальсификации в современном информационном мире на примере феномена, получившего название «фейк». То, как используются
фейки, заставляет отказаться от простого понимания их как ложного сообщения и рассматривать как разновидность не только утверждающих, но и учреждающих актов,
или перформативов. В этом смысле фейки занимают место «священных объектов»,
отсылающих к начальным условиям возникновения общества и его саморегуляции.
В статье показано, что доверие к фейкам в немалой степени определяется природой
желания и структурой идентичности, которая организуется вокруг утраты и связана
с опасностью разоблачения собственной природы как фейковой. Также в статье вводится и разъясняется понятие цифрового бессознательного как формы существования
в эпоху цифровых систем коммуникаций, которым сопутствует эпидемическое умножение и распространение фейков как на низшем уровне социальных сетей и блогов,
так и на высшем государственном уровне.
Ключевые слова: доверие, фейк, идентичность, субъекция, перформатив, цифровое бессознательное.

K. P. Shevtsov
THE MODERN WORLD AS A FAKE SOCIETY
The article discusses the question of the role of falsification in the modern information
world by the example of a phenomenon called “fake”. Fakes are used not only as false messages,
because they include both approving and establishing acts, or performatives. In this sense, fakes
take the place of “sacred objects”, referring to the initial conditions for the genesis of society
and its self-regulation. The article shows that trust in fakes is to a large extent determined
by the nature of desire and the structure of identity, which is organized around loss and is
associated with the danger of exposing one’s own nature as fake. The article also introduces
53 and explains the concept of the digital unconscious as a form of existence in the era of digital
communication systems, which is accompanied by the epidemic multiplication and spread
of fakes both at the lowest level of social networks and blogs, and at the highest state level.
Keywords: trust, fake, identity, subjection, performative, digital unconscious.

1. Фейк как перформатив
Как показывает история мысли, интерес ко лжи — самой ее возможности,
ее причинам и воздействию — не только сопровождает постановку вопроса
об истине, но и в значительной мере гарантирует осмысленность и принципиальность обсуждения этого вопроса. Поскольку разыскание истины должно
полагаться на некие начальные очевидности, мы предпочитаем полагать, что
обладаем достаточными критериями для верного суждения, но тем самым
отнюдь не обеспечиваем себя защитой от ложного выбора. Дело в том, что,
отличая истину от лжи, мы превращаем истину в формальный критерий различия, который в конечном итоге придает и самой отъявленной лжи добропорядочную форму истины. Само по себе суждение «Я знаю, что произошло»
никак не препятствует совершенно ложному представлению фактов, поэтому
с необходимостью возникает вопрос, что же собственно утверждает ложь, или:
что производится и учреждается этой пустой мнимостью, которая гораздо чаще,
чем хотелось бы, пользуется широким доверием и становится руководством
к действию. Даже при том, что истина сегодня в немалой мере утратила свой
сакральный авторитет, ее производство в господствующей системе дискурсов
требует неизменного полагания своего иного — аномального, враждебного
«нашим» (традиционным или либеральным) ценностям, не просто ложного,
а именно упорствующего в обмане, в порождении или производстве заведомой
лжи, в распространении едва ли не главного бедствия современного информационного мира — фейка.

Володимир Єрмоленко: Ми займаємося благородним ділом - рятуємо те, що йде на дно після великої інформаційної кораблетрощі

У сучасній посткнижній культурі я відчуваю себе новим фольклористом.

Фольклористи ХІХ століття ходили по селах і збирали народні пісні.

Фольклористи ХХІ століття ходять по містах і збирають книжки.

Книжки і тексти у нашу цифрову епоху так само вимирають, як народні пісні в епоху індустріальну.

Народні пісні передають дуже особливе знання, яке не передає книжка; і так само книжка передає дуже особливе знання, яке не передасть відео, подкаст чи мемчик. Інформація завжди залежить від носія. Medium is the message.

Звісно, нас вважають старомодними, олдскульними і непопулярними, але знайте, що ми займаємося благородним ділом - рятуємо те, що йде на дно після великої інформаційної кораблетрощі.

Тому нам, книголюбам, можна навіть безкоштовно роздавати молоко у супермаркетах. Можна навіть морозиво і вершки 20% до кави.

-----------------------

В современной посткнижной культуре я чувствую себя новым фольклористом.

Фольклористы XIX века ходили по деревням и собирали народные песни.

Фольклористы XXI века ходят по городам и собирают книги.

Книги и тексты в нашу цифровую эпоху так же вымирают, как народные песни в эпоху индустриальную.

Народные песни передают очень особое знание, что не передает книга; и так же книга передает очень особое знание, которое не передаст видео, подкаст или мемчик. Информация всегда зависит от носителя. Medium is the message.

Конечно, нас считают старомодными, олдскульными и непопулярными, но знайте, что мы занимаемся благородным делом - спасаем то, что идет на дно после большого информационного кораблекрушения.

Поэтому нам, книголюбам, можно даже бесплатно раздавать молоко в супермаркетах. Можно даже мороженое и сливки 20% к кофе.

Святой Пират в океане авторского права

Один из самых ранних случаев борьбы с копирайтом и интеллектуальной собственностью относят к шестому веку нашей эры. Тогда пиратом оказался святой Колумба, известный ирландский монах и проповедник. Согласно легенде, в течении нескольких ночей он потихоньку переписывал книгу, которая принадлежала другому святому, Финиану. Тогда все книги копировались вручную, поэтому это была довольно трудоемкая задача. Но и книга была очень редкая и ценная. Историки предполагают, что это мог быть один из редких переводов Псалтыря.

В средние века копированием книг занимались многие монастыри, а наш святой был особым приверженцем этого богоугодного дела. В его биографии св. Адамнан упоминает, что Колумба проводил большое количество своего времени за письмом. А вот такое стихотворение посвятил Колумбе анонимный поэт, который жил в 12 веке:

Усталый переписчик
(перевод Хини Шеймаса)

Руки мои от письма устали,
Дрожит над листом указка легкая;
Но, как и прежде, бежит перо,
Ложа на страницу буквы стройные.

Струясь по перу, чернил потоки
Станут в книге ручьем премудрости,
Плод обильный орешков чернильных
На толстом пергаменте корни пустит.

Руки мои от письма устали,
Но благороден труд переписчика,
Ибо книги, достойно украшены,
Станут богатством мужей премудрых.

Так или иначе, владелец книги трудов Колумбы не оценил и обратился в суд короля Диармайта. «Кольмкилл скопировал мою книгу без моего ведома» сказал он «и я утверждаю, что сын моей книги тоже мой»

На что Колумба ответил: «Книга Финиана не стала хуже после копирования, и неправильно, если святые слова этой книги будут утеряны, или если будут создавать препятствия к тому, чтобы я или кто-нибудь еще мог писать, или читать, или распространять их. И я также заявляю, что это было мое право скопировать ее, так как это было полезно мне и я желал принести пользу всем людям, без какого-либо ущерба для Финиана или его книги».

Степан Кий: Блеск и нищета философии информации (в потёмках «трех миров» Карла Поппера)

Введение. Речь пойдет о банальном и повседневном, об информации, т.е. о сведениях про что-нибудь, о чем-нибудь, в общем — обо всём. Несмотря на кажущуюся незамысловатость предмета для простой публики (2+2 сложат все), в научных сферах доныне не могут прийти к общему мнению о феномене (понятии) информации, её сути и происхождении, кому она присуща и т.д. Большинство исследователей сего феномена, когда с середины ХХ века термин «информация» вошел в научный обиход, разделилось на две части. Одни считают, что феномен информации присущ, является атрибутом всей материи, условно называемые «атрибутивисты», а другие – относят информацию только к самоорганизующимся системам (живому/социальному) миру), условно называемые «функционалисты». Информация (сведения) как функция живого.

Результатами многолетних столкновений точек зрения являются: статьи – несть числа, симпозиумы, семинары, диссертации, степени, звания и прочая научная жизнь, но пока не перешедшая в качественный общепризнанный результат, т.е. феномен информации не уяснен, позиционные «бои» продолжаются. Хотя находятся «интеллектуалы», которые предлагают признать правыми всех, не препираться, а следовать принципу кота Леопольда из мультика: «Ребята, давайте жить дружно», ведь из одного бюджета финансируемся, однако… Это всё равно, что попытаться уравнять астрологов и астрономов, ибо всем кушать хочется одинаково.

Объяснение причины теоретического тупика у исследователей информации можно найти в «Анти-Дюринге». Читаем: «Это только иная форма старого излюбленного идеологического метода, называемого также априорным, согласно которому свойства какого-либо предмета познаются не путем обнаружения их в самом предмете, а путем логического выведения их из понятия предмета. Сперва из предмета делают себе понятие предмета; затем переворачивают всё вверх ногами и превращают отражение предмета, его понятие в мерку для самого предмета. Теперь уже не понятие должно сообразовываться с предметом, а предмет должен сообразовываться с понятием». [Соч., т.20, с. 97].

Степан Кий: Информация как одна из форм движения

Введение. Состояние вопроса на сегодняшний день. В «Философском энциклопедическом словаре» читаем: «Понятие информации стало общенаучным понятием, т.е. общим для всех частных наук, а информационный подход, включающий в себя совокупность идей и комплекс математических средств, превратился в общенаучное средство исследования. … Последовательно материалистическая, опирающаяся на данные современной науки, трактовка природы информации развивается в диалектическом материализме, исходящем из первичности материальной информации по отношению к идеальной и глубокой связи информации с отражением. В марксистской литературе сложились две основные концепции информации: 1) как формы отражения, связанной с самоуправляемыми системами; 2) как аспекта, стороны отражения, которая может передаваться, объективироваться.
Наиболее распространенным (но не общепризнанным) является  определение информации на основе категории разнообразия (развитое английским кибернетиком и биологом У.Р.Эшби) и категории отражения как свойства всей материи, впервые предложенное и обоснованное философами-марксистами. Однако не существует одного общего определения понятия информации. Порождает дискуссию вопрос о предметной области понятия информации (является ли она свойством всех материальных объектов, или только живых и самоуправляющихся, или же только сознательных существ и т.п.). Проблема информации является одной из наиболее актуальных и фундаментальных в условиях современной научно-технической революции, характеризующейся, в частности, передачей информационных функций от человека к машинам в самых широких масштабах».* (Выделено мной. С.К.).

Со времени советского издания словаря прошло более тридцати лет, пришел капитализм, но ситуация с выяснением феномена «информация» (сведений) не сдвинулась с мёртвой точки. Продолжаются (типа научные) споры среди «исследователей» со степенями и без оных, пытающихся разгадать «улыбку Джоконды», которая снисходительно посматривает на эти схоластические препирательства вокруг себя. Следовательно, проблема феномена «информация» носит объективный характер и не зависит от общественно-экономической формации. Разгадка сего феномена прямо зависит влияния другой «дамы», которую зовут диалектика и с которой большинство «исследователей» не только не дружат, но даже незнакомы. Такого неуважения к себе диалектика, как и всякая «дама», не прощает и заводит дискуссии в такие схоластические лабиринты, что академические «специалисты» там бродят всю жизнь, при этом свято веря, что они развивают науку. Как вклад в разгадку феномена «информация» и подготовлен данный материал.

Партизанский манифест об открытой информации

Информация — это власть. Но, как обычно бывает с властью, есть те, кто хочет обладать ею единолично. Всё мировое научное и культурное наследие, опубликованное в течение веков в разнообразных книгах и журналах, стремительно оцифровывается и закрывается от лишних глаз горсткой частных корпораций. Хочешь прочитать о самых выдающихся достижениях науки? Тебе придётся переслать огромные суммы издателям вроде Reed Elsevier.

Но есть те, кто хочет изменить этот порядок. «Движение свободного доступа» отважно сражалось за право учёных не отдавать свою интеллектуальную собственность корпорациям, а свободно публиковать свои работы в интернете. Так к ним сможет получить доступ любой желающий. Но, даже если этот сценарий будет воплощён в жизнь, это коснётся лишь будущих работ. Все, что было создано до этого момента, окажется потерянным.

Это слишком высокая цена. Принуждать научных сотрудников платить деньги за чтение работ своих коллег? Сканировать целые библиотеки, но позволять их читать только персоналу Google? Снабжать научными статьями элитные университеты стран первого мира, но не детей из стран третьего мира? Это возмутительно и недопустимо.

«Я согласен, — говорят многие, — но что мы можем сделать? Компаниям принадлежат авторские права и они зарабатывают огромные деньги. И это совершенно легально. Мы никак не можем остановить их». Но всё же что-то мы можем. Что-то, что уже делается: мы можем бороться.