МЕТАВСЕЛЕННАЯ СВЕРХНОВОЙ САРМАТИИ (Сарматы — Сарматизм — Неосарматизм — Футуросарматизм)

Сотворение добра есть улучшение будущего.

Николай Рерих

Кто я? Один из вас.
Мальчишка, играющий брызгами Звёздного Моря.
Олесь Бердник

Что зиждется - останется,
Что рушится - во тьму!
Всё прочее - покается
Вселенскому уму...
Олег Гуцуляк

Мезогея-Сарматия - Белая глина Срединной Земли

Мир наш родился на рассвете (или, что вполне вероятно, незадолго до
рассвета, ибо никто о том не ведает), когда на заметно побледневшем, бархатистофиалковом небосклоне начали таять одна за одной серебристые блёстки звёзд
ранней, пряно пахнущей травами и спелыми яблоками, осени. 

Он распустился подобно цветку. Однако в прелести его не было ничего вызывающего. По
сравнению с другими, куда более роскошными и пёстрыми, цветами он смотрелся
очень уж невзрачно. И, всё-таки, было в его юной красоте что-то удивительно
притягательное и завораживающее. Цветок нашего, только что народившегося,
ещё не наречённого, мира засмеялся чистым переливчатым смехом ребёнка
(Маленького Принца?). И было в смехе том что-то от мелодии, чья простота и
совершенная гармония проникали глубоко в душу и изгоняли из её пределов
погибельную стужу середины зимы и одиночество первобытного мрака. 

Впрочем, один очень проницательный писатель-фантаст превосходно описал нечто похожее:

«...И возник золотой зародыш звука. Так явился мир. И обратились мысли
Хранителей к сотворению Мира. И в чистой области мысли стала вибрировать,
сама в себе отражаясь, долгая гласная и заключалось в ней полное описание
Мира. И породила интерференция этих вибраций грубую материю Мира. И была
эта материя просто сферой воды и воздуха, содержащей внутри капельку
тверди. И сотворили Хранители человека и положили ему на лоб свою печать, и
сотворили они женщину той же расы и положили ей на лоб тоже печать. Из
белой глины срединной земли сотворили Хранители эту расу и благословили ее
знаком своим. И стала эта раса служить Хранителям. И мириады людей этой
расы творили мир сей по воле Хранителей...» (Пол Макоули «Корабль Древних»)

Мир наш родился из золотого зародыша звука. И белым-бела, словно

девственный снег на неприступных, открытых всем стихиям, вершинах гор, была
глина нашей срединной земли, где мы впервые открыли глаза и произнесли первое
слово.

Наша Срединная Земля. Междуземье. Мезогея. Сарматия. Белая Глина... 

Сарматы — лишь одно из бесчисленных имён наших и, быть может, наше подлинное имя совсем иное. Осталось только вспомнить его и произнести.

Великая Сарматия - «опоясанная мечом»

Документально засвидетельствованная история земной Сарматии начинается приблизительно со II века до н.э. Античные европейские и восточные историки упоминают их в своих трудах. О Сарматии пишет именитый географ и историк Птолемей. Благодаря Страбону нам стали известны сарматские племена, носившие звучные воинственные имена — роксоланы, аорсы, сираки, аланы и языги. «Враг, сильный конём и далеко летящей стрелою, разоряет... соседнюю землю», - так позже, в самом начале новой эры, описывал неистовых сарматских
конников опальный римский поэт Овидий, отправленный в ссылку на задворки Римской Империи.

Олег Гуцуляк: Холопство украинское и русское: две большие разницы

Выношу из дискуссии на форуме 

Алексей Лещёв (Ильинов) написал: 

Что, помнится, говорила Мирослава Бердник про всяких там «украинских национальных революционеров» (как правило, выходцев с Западной Украины)? Позабыли? А она их назвала полоумными холопами с панскими замашками. Вот за что стыдно быть должно. За холопство, наивно выдаваемое за «народность», ибо сами от него страдаете и других паскудно, как последние мерзавцы, терзаете.

Мой ответ:

Кто о чем говорит - то у того и болит ))
Ну понимаю, что вам, вечным холопам (то Орды, то бояр, то дворян, то Советов), хочется найти кого-то "более низкого" и срывать на нем свою злость.
Это ярко проилюстрировал еще Тарас Шевченко:

Дивлюсь, цар підходить
До найстаршого... та в пику
Його як затопить!..
Облизався неборака;
Та меншого в пузо —
Аж загуло!.. А той собі
Ще меншого туза
Межи плечі; той меншого,
А менший малого,
А той дрібних, а дрібнота
Уже за порогом
Як кинеться по улицях,
Та й давай місити
Недобитків православних,
А ті голосити;
Та верещать; та як ревнуть:
«Гуля наш батюшка, гуля!
Ура!.. ура!.. ура! а-а-а...»

Да, в определенный момент украинский этнос был порабощен и все высшее сословие в Украине принадлежало к этносу захватчиков либо ассимилировалось им (Польша, Россия). Но это были ЧУЖИЕ паны, чужое порабощение - и украинский этнос давал, как мог, ответ на этот вызов истории (от перманентных селянских и казачих восстаний с 1490-х гг. до 1640- гг. до движений гайдамаков, опришков и той же "УНР"). И в весьма демократической Австро-Венгрии, к которой перешли Галичина, часть Волыни, Буковина и Закарпатье крепостное право было отменено намного раньше (фактически с присоединения, а юридически в 1848 г.), крестьяне имели своих избираемых депутатов ("послов") на всех уровнях вплоть до высшего парламента империи (и не по "куриальному" принципу, а путем соревнования в избирательном процессе мужика и пана). И различие на мужика и пана было именно по линии этнической "СВОЙ - ЧУЖОЙ", борьба шла именно как борьба за достоинство и бытие. И то, что на разных этапах этнос выдвигает из своей среды своих панов и вручает им булаву, но также может и свободно их её лишить, как раз и является показателем жизнестойкости украинского этноса как системы.

Вы же, русские, холопами были у СВОИХ панов, соответственно ваша ментальность базируется на принципе "ну так и надо" - сверху пан, снизу мы, холопы, - а еще ниже - всякая нерусь (жиды, татарва) и недорусь (хохлы, бульбаши), которых надобно чмырить. "А чё, мы имперский народ, мы - катахон, мудрагон и алкагон!". И исчезните с этой земли, как пророчил Великий Кобзарь, превратитесь в мировое позорище - из воинственного медведя-шатуна в облезлого уличного кота, умученного тисканиями Китая:

Неначе з берлоги
Медвідь виліз, ледве-ледве
Переносить ноги.
Та дутий, аж посинів,
Похмілля прокляте
Його мучило. Як крикне
На самих пузатих —
Всі пузаті до одного /278/
В землю провалились!
Він вилупив баньки з лоба —
І все затрусилось,
Що осталось; мов скажений,
На менших гукає —
І ті в землю; він до дрібних —
І ті пропадають!
Він до челяді — і челядь,
І челядь пропала;
До москалів — москалики,
Тілько застогнало,
Пішли в землю; диво дивне
Сталося на світі.
Дивлюся я, що дальш буде,
Що буде робити
Мій медведик! Стоїть собі,
Голову понурив,
Сіромаха. Де ж ділася
Медвежа натура?
Мов кошеня, такий чудний.
Я аж засміявся.

P.S. Из обсуждения в Фейсбуке:

Алексей Ильинов: Порядок в тебе – порядок в России

Построить что-либо снаружи можно лишь тогда, когда обладаешь этим внутри себя. Любое творчество, созидание есть проекция из себя – вовне. Этим оно похоже на рождение ребенка.
Механический агрегат, или инженерная конструкция, или произведение искусства вначале вызревают в душе своих творцов от смутного ощущения к продуманному законченному образу, затем этот образ с помощью их трудолюбивых рук находит себе дорогу в действительность.
В этом смысле все то, чем мы обладаем – от собственного здоровья до удовлетворенности своей работой и семьей, и общей оценки успешности своей жизни – в очень многом зависит от нашего сознания. Конечно, во многих наших сегодняшних бедах виноваты социальные катаклизмы, потрясшие нашу страну пятнадцать-двадцать лет назад. Родителей и погоду за окном выбрать нельзя. Но цель и путь к ней приходится выбирать каждому. То, как относиться к своему здоровью, чему учиться и с кем связать свою жизнь, зависело и зависит только от нас.
Подобно этому внешнее состояние общества в целом определяется его внутренним состоянием. Великие политические реформы, организующие общество по новому, более соответствующему его потребностям принципу, рождаются в умах великих политиков. Развиваются и усложняются общественные, производственные и управленческие отношения, возникают новые формы выработки и принятия коллективных решений – и все это не стихийно, а в результате воплощения в жизнь больших и маленьких замыслов, возникших перед этим в душе и сознании их творцов. Точно так же развиваются и общественные проблемы, пороки и болезни – из заблуждений отдельных людей превращаясь в печальную действительность многих.
В этом смысле наше общественное окружение есть отражение нашего общественного сознания, равнодействующая сумма наших воль – святых, ублюдков, гениев, дураков и прочих, считающих себя «обычными».

Алексей Ильинов: STRAHL (ЛУЧ) I: Novo Sovieticus

“Феб Ликорей, гряди, о блаженный”
(Орфические гимны)

В воспаленном полуденном созерцании. Низвержение на кромку, в полую глухую тьму. Поиск соли земли. Насыщение соками девственниц. Оргия, Apollo Phoebe! Оргия. Дорийская оргия победителей-варваров на руинах томного Хноссоса. Изнасилованные вдовы — жрицы Змеерукой — танцуют на разгульном пиру. Жар разгорается в теле, когда ты видишь их обнаженные пышные груди и тонкие загоревшие руки с колышущимися шипящими плетьми. Ты научился осквернять божков чужаков, о Волк-кифаред. Они завывают. Они неистово танцуют. Они бегут по скользким плитам разрушенного дворца Миноса — молчаливого судии Гадеса. Боги, боги, когда это было? Ты, кажется, научился задавать глупые вопросы профана? Да, ты научился, юноша, когда погружал железный горящий меч в сытое и вялое тело ахейского аристократа. Ты призывал его, Волка-кифареда, сыгравшего тебе на бронзовых грубых струнах. Пламя! Пламя! Пламя! Ты гнал его под грохот перунов Зевеса и кровавый орел сверкал в зените. Оргия убийства на полях Таната. Оргия. Арррррр… Земля, ставшая женой Ареса. Волк-кифаред. Златокудрый оборотень…

Низверженный в душную глубь, ты уподобился кратеру с горьковатым вином, опрокинутому неверной рукой. Ты был вылит. Потом ты осознал, что это фантом. Просто конечный мираж. Эит возрадовался, когда заполучил тебя. Он готов был изнасиловать твое потухшее тело. Ты был столь для него сексуален и свеж, что Князь Преисподней возжелал тебя. Ложе, украшенное мягкими звериными шкурами и дорогими тканями из дальнего Кемта, убаюкало тебя. Кифаред, ты грезил. Ты созерцал свое падение. Прикованное проклятое тело, изорванное в клочья. Содрогание чернее черных мерцающих асфальтовых звезд Нижнего мира. Эит, куда ты ведешь его? Абсолютный начинающий с потускневшим нимбом. Святой, потерявший благодать.

Алексей Ильинов: Spreu & Weizen: Живая память мёртвой земли

*SPREU & WEIZEN «Gott Erhalt’s!» (2010, Reminiscences Production)*

Мартиал-индастриал, что нужно признать, давно уже перестал быть неким откровением, ибо ныне всякое новое имя и новый релиз представляют на суд слушателя-ценителя, к тому же излишне «перекормленного» всяческими там экстремально-подпольно-элитарными «изысками», всё тот же узнаваемый набор, состоящий из барабанных и перкуссионно-духовых блицкригов, нойзов, эмбиента, неофолковых «глубокомысленных» песен и всевозможных «тоталитарных» и иже с ними коллажей-сэмплов. Количество разнообразных «плачей по Европе» и «реквиемов по Империи» только возрастает и потому слушаются они как-то очень уж обыденно, без какого-либо там прежнего энтузиазма. И, вроде бы, совсем нет никакого повода для удивления, ибо чересчур велика предсказуемость. Но, к счастью, встречаются и очень приятные исключения, ибо они как бы лишний раз подтверждают, что из вполне стандартного, знакомого вплоть до последней ноты, мартиал-конструктора можно создать нечто выдающееся и претендующее на достойное место в истории жанра.

Алексей Ильинов: Король-Механик (Апокрифы и утопии юнкера из Страны Замков)

Полёты во сне чем-то похожи на воспоминание об особой духовной силе.  Собственно, я имею в виду, скорее, парение во сне, когда сохраняется  ощущение тяжести. В сумерках мы скользим над самой поверхностью земли, и,  как только её касаемся, сон исчезает.
Эрнст Юнгер «Полёты во сне» 
(«Сердце искателя приключений. Фигуры и каприччо»)

I.

И было в плохоньком, законченном явно второпях, заключительном акте  драматического фарса нашего нечто  восторженно-исступлённо-ностальгическое, ибо о чём-то подобном мы, ещё  неоперённые и безрассудные птенцы, читали на отсыревших страницах  книжных раритетов, чьи годы мудрого и терпеливого учительства давным-давно  обратились в пыльную отраву. Мы слёзно выпрашивали их у замковых  зануд-библиотекарей и потом, задыхаясь от счастья и предвкушения близкой  arcana magna, жадно вбирали в себя куртуазную наигранность строчек, совсем  не имея представления об их истинных авторах. Да и имена их, чуждые для  модерновой рассудочности, ни о чём не говорили нам, ибо, по мнению  господина Секретаря Главного Библиотекаря, они были придуманы позднее  изобретательными переписчиками, которые таким вот образом решили  проблему авторской безымянности. Но нас это и не интересовало особо, так как  мы мечтали о героическом вдохновении и опасных вояжах по ту сторону  воображения, ибо тихое сияние нашей сокровенной Звезды над Архипелагом  влекло нас.

Алексей Ильинов: Меченосец Огненный (Шествующий Ныне)

And in the days, oh to come —
The sound of iron and the sound of drums
And in the days, oh to come —
The earth shall seethe and the clouds will bleed
And in the days, oh to come —
Will we be drowned in a sea of scum?
SOL INVICTUS “In Days To Come”

1.

Буря, огненная царская буря, разрывающая глиняную плоть пустоты и заполняющая её бессмысленно-лживую овечью никчемность живительной амброзией, древним выдержанным вересковым хмелем, обжигающим исцарапанные глотки иссохших облезлых костяков, всё ещё бродящих по истощённой, больше не дающей плодов, земле! Буря, что простирает свои пурпурно-багровые, с аристократическими чёрно-золотистыми смальтами сусальных мазков, крыла-плащаницы над задыхающимися в вое тоски и одиночества песками тяжкими, пекельными, ибо в аду перестали кривляться и хохотать, ибо в аду тают сугробы свинцовые, ибо в аду грянула весна нездешняя и распустились бутоны невиданных прежде цветов! Буря, буря, буря, кого ты утаила в родящем материнском чреве своём, где клокочут, содрогаются, неистовствуют в танце вихри-знаменосцы и леденяще бьют барабаны небесные? Что лицезришь ты там, вдали, в сочащемся лихорадочной болотной слизью, блудливом флоридском Карфагене, откуда наползает, хитро змеится, похотливая, изголодавшаяся тьма, чьи ублюдочные порождения, нахлобучившие на себя бездарно раскрашенные языческие личины, оскалили блестящие клыки, изготовившись к решающему броску? Ибо ныне настало то опьяняющее Время Откровения, когда Меченосцы Огненные, Дворяне Божьи, Отроки Солнечные, покинувшие строгие монастырские камни узилищ и тесные коридоры бункеров, служат Великую Литургию Гнева и Отмщения! И лики их торжественно сияют, а разомкнутые уста жарко и жадно шепчут новые исцеляющие молитвы!

Алексей Ильинов: Esclavage

И странной близостью закованный,
Смотрю за тёмную вуаль…
Александр БЛОК

Величье низкое, божественная грязь!
Шарль БОДЛЕР

Аромат твоей чуть влажной, в прозрачных душистых слёзках, кожи принуждает помнить о первом поцелуе девочки Саломеи, искренне отданном моложавому вельможному мерзавцу… О, как же я люблю прикасаться к ней и горьковатый, с едва уловимым шоколадным оттенком, привкус навсегда, до предательского удара в горло подосланного убийцы, остаётся на потрескавшихся от неиспитой долгой жажды губах.
Чужая пленённая царевна, чья всё ещё детская память хранит расколотые глыбы лесистых гор, попирающие дождливые долины, и неопытного оленя с разорванным горлом на обледенелом берегу никогда незамерзающего ручья. Расскажи мне, милая, о своей почти забытой родине, где я никогда не был. Быть может, именно я, недостойный отпрыск своих сиятельных родичей, сокрушу всех её порочных идолов, чьи выпяченные негритянские губы смазывают бардовой бычьей кровью и липкой ячменной кашей. Рано или поздно я, нежданный пришелец, ворвусь в терем твоего отца, где низкий потолок чёрен от очажной копоти, чтобы взять причитающееся тебе приданое – ненавистью требовательной бронзы. Я сделаю пиршественную чашу из черепа твоего брата, предварительно содрав с него кожу, и наполню её шипучим пьяным напитком, щедро сдобренным едкими пряностями. Твой некогда славный и воинственный народ будет верно служить мне и воспевать мои уже свершённые и ожидаемые деяния. Эй, кифаред, начинай же! Где ты прячешься, старый дурень? Ударь по струнам и прилежно пой, дабы я, твой единственный господин и бог, был доволен и счастлив!

Алексей Ильинов: Отчее Царство (Этюд об Отце и Сыне)

И октябрь безконечный торговался с душой…
Александр Непомнящий

Muzak Theme: Daniel Menche «October’s Larynx» (2001)

Окрестности захлебнулись в чернильном киселе потёмок, который запросто можно было бы черпать ложками и жадно, причмокивая от удовольствия, есть. Вымирающая деревушка-бродяжка с незрячими оконцами низеньких, по крыши зарывшихся в никогда не просыхающую грязь, сгнивших домишек, разрушенная церквушка на лысом холме, мосток-жердина через ленивую, заросшую кувшинками и камышом, речушку, погост на краю овражка и кривенькая яблонька-дичок с меленькими яблочками, нападавшими в крапиву – всё исчезло, будучи приговорено к исчезновению. Налетевший с выгоревших до пороха лугов вор-суховей трепал расстрелянную в упор листву, гоняя её туда-сюда по дороге. Мёртвые тянулись к живым, ну а живые – к мёртвым. И трупики листвы погребали тех, кто остался лежать на дорогах. Не было до них никакого дела… И потому суховею, налетевшему с выгоревших до пороха лугов, было здесь вольготно…

Алексей Ильинов: Marienburg Jugend – IV (Крест-Германиум)

О сердце бедное, не трусь: 
Всё переменится отныне!
Людвиг Уланд «Вешняя Вера»

«Да здравствует священная Германия!»
Последние слова графа Клауса фон Штауффенберга, выкрикнутые им перед расстрелом

I.

А ты всё смотришь на меня из синевы выгоревшей до глины ямы, что пропахла промасленным брезентом и силуэтами бензиновых призраков.  Травинки по краям её стали недолговечными и пекельно-чёрными, будто колкие проволочные обрывки на перепаханном снарядными разрывами  и танковыми клиньями поле с одинокой, переломленной пополам, берёзой. А была ли та трава? Или мне только почудилось, что какая-то  случайная травинка «оттуда» непонятным образом прилипла к обшлагу рукава?
Знаешь, а облака ведь нисколечко не изменились, хотя города наши расцветают в ночи невиданными цветами и превращаются в благоухающие  покосные луга. И утро наступает как-то слишком запоздало – то ли понарошку, то ли взаправду.
Кто ныне нашёптывает тебе вдохновенные строчки Поэмы, которую наверняка одобрил бы сам Князь Миннезингеров, чародей-стихотворец  Стефан Георге?
Может быть это неистовая Громовая Дева с пронзительно-синими очами в сверкающей кольчуге, что повела тебя в бой в то прекрасно-страшное лето,  когда рассыпались и пылали царства, подобно вагнеровской Вальгалле?
Прокляты шуты, объявившие себя властелинами мира и околдовавшие его своим дьявольским смехом.
Благословенны храбрецы, меч обнажившие, ибо перестали они слышать сей смех.
Да не забудутся праведники, сорвавшие с себя дурацкие наряды и убившие шута в неубитом сердце своём. 

Алексей Ильинов: Кшатрия

И очевидцы времени иного 
На пыльных стенах жухли там и сям
Томас ЭЛИОТ

The sun is setting in the west…

Ныне…
Из варварской мглы ты приходишь
Бронзовым зверем с взором нездешним.
В космах Борея орлиным распятьем
Кружишь над птичье-седыми морями
И заклинаешь свирепые тени,
Дабы воскреснуть в расплаве зенита
Огненнодухом солнечнокрылым
И возвратиться сияющей бурей.

Волны источат подножия башен
И унесут на восход колесницы.

Ныне…
На Западе вдовьи зарницы
Полнятся тяжкою винною кровью,
Чахнут дождями и мёртвой листвою.
Кажется, жжёною пахнет корицей
И ароматом горчащего «Мокко» —
Пыточной смертью отхожей кафешки.
Ныне, когда истончается время,
Кто-то прилежно читает страницы,
Силясь познать геометрию циклов
И психологию радужных моргов,
Жадно смакуя бренчащие фразы.
Только вода из разбухшего чрева
Льётся в провал картонажного трупа,
Где кто-то клянчит Нового Хлеба.
Боги в приютских мiрах угасают —
Скука застигла их в самом расцвете
Под одеяльцами в мокрых кроватках.
Тихо. Ночник догорел без остатка.
Как-то банально и слишком нелепо
Дремлют сиделки в пустых коридорах,
Словно служанки на смутных полотнах –
Фартучки, локоны, глупые взгляды,
Чепчики, ленты и ватные руки.
Им невдомёк, что постылые стены
Рушат упрямые всадники-волны!

Волны источат подножия башен
И унесут на восход колесницы.

<Июнь 2006 г.>

Алексей Ильинов: Кольцо Декабрьских Архангелов (Sacrificare)

Импрессия: VON THRONSTAHL “Turn The Centuries”, “Vorwarts, die Raben der  Endzeit”

I

Miр наш отражается в зрачках погибших ангелов…
Возможно что-то, не подлежащее внятному рациональному объяснению,  побудило меня покинуть эти постылые стены, переполненные  непрекращающимся шумом и излишне бурными эмоциями. Да и что я мог забыть  среди розоватых невзрачных обоев, наклеенных явно в спешке (дабы «сдать  объект в срок»), лестничных клеток, прокуренных до последней треснувшей  плитки заплёванного пола, и сырых каморок туалетов? Ступенька за  ступенькой, проём за проёмом – и вот уже снаружи гудит вечерняя улица,  погружённая в звериные сумерки, чередующиеся с горелой сальной вонью из  цехов отдалённой мыловарни. «Чудовищный город, бесконечная ночь!», —  совсем в духе экстремальных бдений юного Артюра Рембо. Напротив маячат  аршинные буквы рекламы очередной шоу-премьеры – «Апокалипсис».  Символично. Особенно накануне его прямой трансляции… В витринах всё то же  самое, что и было вчера, и позавчера, и поза-позавчера – свиньи, свиньи,  свиньи.

Алексей Ильинов: Древо-Дитя и Поход Сознательного Добровольца

Рвётся цепь, и стрелок опускает ружьё
Гилберт Кейт Честертон «Песнь поражения»

И нетронутое разгульными стихиями Древо-Дитя, прорастая из покинутого (неборождёнными счастливцами ли?) танкового остова, благоухает, вознося гибкие цветущие ветви свои к облачным донжонам, тауэрам, базиликам и палаццо. И неустанно философствующие обитатели их, очнувшиеся от бесконечно-отстранённых размышлений и медитаций, с самым искренним удивлением и восхищением рассматривают клейкие душистые цветки, рассыпанные подобно мерцающему бисеру в омытой росой листве. Они хлопают в ладоши и в один голос восклицают: «О, чудо! О, прекраснейшее чудо из чудес! Ныне ты, о, желанное, явилось нам!». Но недолговечная восторженность уступает, таки, место педантичной университетской страсти к классифицированию и упорядоченности. И цветки эти обречённо превращаются в ещё один коллекционный гербарий, факт существования коего подтверждается многосложным нумером в всезнающем Каталоге, куда аккуратным почерком вписываются редкие новинки — будь то микроскопическая букашечка с безымянных островов Юга или же спиральная раковина-исполин, поднятая ныряльщиками-лунариями прямо со дна Лунного Океана.

Алексей Ильинов: Приближение к Ночной Фиалке (опыт анархо-готического манифеста)

Но ночная фиалка цветёт…

I. Тёмная вуаль (Мольба о Прекрасной Даме)

И странной близостью закованный,
Смотрю за тёмную вуаль…

Странная, неизъяснимая, обращающая в остывшие угли душу, близость… Особенно когда тягуче-сладостно, смакуя каждый момент, гибнешь на самом дне разверзшейся похотливой вульвы Страшного Мира, la geographie sacrale коего запечатлел Рыцарь-Грядущее, стихийный анархо-мистик, в ком утончённо соединились в одно андрогинное существо трикстер-искуситель Мефистофель и Божий вестник, вершащий Его Волю, архангел Гавриил (врубелевской кисти?) — Александр Блок.
«…что на праздник вечерний/Я не в брачной одежде пришёл./Был я нищий бродяга,/Посетитель ночных ресторанов/А в избе собрались короли;/Но запомнилось ясно,/Что когда-то я был в их кругу/И устами касался их чаши/Где-то в скалах, на фьордах,/Где уж нет ни морей, ни земли,/Только в сумерках снежных/Чуть блестят золотые венцы/Скандинавских владык»*.
Не его ли Прекрасная Дама — Une Belle Dame, озорная прелестница с сказочной золотистой косой до пояса в лёгком летящем платье, ныне явила мне свою незнакомую, внушающую подлинно запредельный ужас, личину — сгнивший до неузнаваемости труп ненароком задушенной бордельной девки, в чьих внутренностях черви проделали ходы? Не её ли обглоданные, костистые, с выдранными ногтями, пальцы, исступлённо, соревнуясь в личной преданности, покрывают восхищёнными поцелуями те, кого она бесстыже очаровала? Похоже, все мы так или иначе стали зависимыми от её шикарного будуара — влажного от впустую пролитого семени. Но на сей раз волшебного утра не будет и розоватый, сродни нежной акварели, свет никогда не тронет золотистую наготу раскинувшегося на расшитых восточных подушках сокровища, на чьей обнажённой груди умираешь с невинной улыбкой, вдруг коснувшейся отравленных опиумом уст. В стрельчатые окна бьётся шалый арктический ветер, шутя выворачивающий из рам вековое стекло витражей, срывающий тяжкие от праха и вздохов викторианские портьеры и задувающий зеленоватые огоньки свечей в горгульеобразных канделябрах. В затихшие комнаты, коридоры и залы неслышно вползают громадные неуклюжие слизни, оставляющие за собой на матовой лакировке паркета продолговатые, теряющиеся в надвинувшейся мгле, липкие следы. Слизни, с жадностью шумерийских лярв высасывающие из обессиленных морщинистых любовников с увядшими венками на плешивых головах остатки нектаров, неизрасходованных до конца в пылких амурных состязаниях и изощрённых куртуазных ритуалах.

Алексей Ильинов: Barclay James Harvest: Бабочки Мечты, летящие над Рекой Грёз

В бурной истории арт-рока (или же прогрессивного рока, согласно общепринятой терминологии), где были невероятные взлёты и не менее  головокружительные падения, есть команды, чьё творчество занимает особое место. К кому-то из них переменчивая мисс Фортуна более благоволила, ну а кто-то, напротив, навсегда остался в тени, так и не сумев взобраться на вершину арт-рок-Олимпа. И, тем не менее, их вклад в развитие жанра весьма и весьма значительный. Во многом это утверждение можно отнести к британской симфо-арт-рок легенде Barclay James Harvest. Удивительная музыка этой группы была во многом новаторской для своей эпохи, но, к горчайшему сожалению, она была откровенно недооценена и лишь позднее на неё, таки, обратили внимание и сумели действительно полюбить. Barclay James Harvest создавали изысканные эпические арт-полотна и совсем простые, рассчитанные на публику, песни, попадавшие даже в хит-парады. Они небезуспешно экспериментировали со звуком и исполняли трогательные баллады. Воздушный и несложный арт-рок Barclay James Harvest, несомненно, нашёл своих самых преданных поклонников, которых навсегда очаровала их бесподобная музыка.

Алексей Ильинов: Mythodea: Боги и Звёзды

*VANGELIS “Mythodea: Music for the NASA Mission: 2001 Mars Odyssey”, 2001 (Sony Classical)*

«Наука и мифология — темы, которые очаровывали
меня, начиная с самого раннего детства» 
(Вангелис)

«Явление будущего воспламенит сердце» 
(Николай Рерих)

В XXI столетии человек обязательно ступит на поверхность Марса — пока ещё негостеприимного, таящего множество неразрешимых загадок и опасностей, безжизненного красного мира. После первых, ещё робких, шагов ему суждено воплотить в жизнь давнишнюю Мечту человечества — освоить Марс и со временем превратить его во внеземной Элизиум с голубым земным небом и белыми облаками, озёрами, реками, глубокими морями и шумящими на ветру лесами. «Разрослись марсианские леса неимоверной вышины. Кроме круглых, кратерных озёр, появились реки, извилистые, поросшие гибким кустарником, местами дугой переброшенным с берега на берег. И что самое главное: всюду в листве рассыпаны крыши домиков, лёгких и уютных, которые построили люди», – так описывает невиданный, освоенный землянами, Марс в романе «Фаэты» замечательный советский писатель-фантаст Александр Казанцев.
А потому, перечитывая эти строчки из несколько подзабытого ныне научно-фантастического произведения, ещё более хочется верить в нечто Чудесное, что наверняка ожидает нас в «прекрасном далёко».

Алексей Ильинов: «…и если тебя окликнут ОНИ из тьмы порубежной…»

*BLOOD AXIS*
“The Gospel of inhumanity”
“BLOT: Sacrifice in Sweden”

Как странно, когда живешь в предчувствии — предчувствии Завершения (которое не первое и не последнее)… того, что неминуемо… что обратит нас в то, чем мы бесконечно были — бесформенной массой, щепками под ногами спятивших богов. Но и они фатально смертны. Их божественные тела давно превратились в пищу урчащих от удовольствия трупников (беспощадные пули Борхеса были как никогда точны и попали в мятущиеся бестолковые тени мишеней). Вотан-Один поджег Вальхаллу и долгожданная ГИБЕЛЬ вступает в свои священные права. Очередная Зима Гигантов. Задушенный Заратустра [“Себя Самого узнавший”], так и не познавший Свет Истины. Неистовая пляска эйнхериев на поле Вигрид. Heil Wulfing Kindred!
Когда метишь себя рунами и встречаешь с широко раскрытыми глазами Не Знающую Сострадания Черную Богородицу и низвергаешься в ревущий хаос Гинунгагапа… КРОВАВАЯ ОСЬ… MARKA SIK GEIRSSODDI… Поцелуй забрызганной кровью валькирии в извилистых корнях Мирового Древа, сокрытых в туманной вздыхающей мгле… Ты слепо возвращаешься в Страну Предков — Heimland, где фаллический менгир-баутастейн отольется в поминальную драпу на королевской тризне. Следуй тропой ненависти. ODIO SACRO…
Полет Луча-Ассала в обрушивающихся стенающих небесах…

Восточная Фаланга/Falange Oriental: Рог Роланда (мировоззренческие принципы)

За князем — род, за серафимом — сонм,

За каждым — тысячи таких, как он,—
Чтоб, пошатнувшись, — на живую стену
Упал — и знал, что тысячи на смену!
Марина Цветаева

Несомненно, что Восточная Фаланга, духовно-рыцарское содружество защитников и адептов Традиции, Интеграции и Революции, родилось из искры Божественного Огня. Великое множество сих искр мерцает и гаснет во мраке безвременья, где Святыни стали предметами гнусного торга и где празднуют свою победу, как это не прискорбно, торгаши, но не рыцари. Каждая из этих искр может обратиться в Пламя — в очистительный огонь греческого мудреца Гераклита или же в истребительный пожар всепланетного Армагеддона, перед которым бессильна неодолимость сурового Рима. 

В теперь уже прошлом веке одна из таких искр превратилась в огненный смерч Мiровой Войны, чьи незаживающие Раны кровоточат и ныне, в начале нового миллениума, когда Колесо Вечности делает очередной оборот. Каждый из нас так или иначе опалён тем безжалостным смерчем, прикосновение которого забыть невозможно, ибо обжигает он не физическое бренное тело, но нетленную душу. 

Души наши кричат от Боли! И именно потому мы, всячески стремящиеся заглушить её всевозможными «суррогатами», так нуждаемся в истинном Целителе — в милосердном, всеблагом и любящем Творце. Дай исцеление душам нашим, Господи! Не оставь нас! 

Восточная Фаланга стремится объединить в своих рядах тех, кто самоотверженно стремится исцелить наш задыхающийся от ненависти и насилия мiр и приблизиться (хотя бы на немного) к заветному Царству Небесному. Многие не единожды пытались найти его, пролили глубокие моря людской крови, но так и не обрели его, ибо поиски их были ложными и трагическими. Но Царство Небесное всегда было совсем рядом с ними — в сердцах и душах. Именно там его должно искать. Именно это заповедовал нам Господь наш Иисус Христос: «Не придёт Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Евангелие от Луки, 17:20).

Ядро Восточной Фаланги образуют христиане разных конфессий — православные, католики, греко-католики, протестанты, но, тем не менее, содружество наше открыто для всех неравнодушных, невзирая на их религиозную, национальную или расовую принадлежность. Вероятно, что утверждение сие для кого-то в корне неприемлемо, но отнюдь не различия в вероучениях объединяют нас, но духовная открытость (исключающая излишнюю «всеядность»!) и искренняя Вера в Бога. Не принципиальное разделение на «правых» или «левых» важнее всего, но то, как мы различаем Добро и Зло.

Восточная Фаланга вдохновляется благородными идеалами и ценностными ориентирами рыцарского Ордена и считает, что они особенно актуальны ныне, ибо человек и человечность пребывают, как это не горько осознавать, в упадке и ужасающая пасть Бездны как никогда близка. «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное», — так говорит Господь, с безграничной Любовью взирающий на человеческий род!

Наше рыцарство — мiрское и действует оно в реальном мiре со всеми его проблемами, невзгодами и надеждами. В сердцах своих несём мы частичку живительного света Красоты Божьей и мечи наши защищают её.

Восточная Фаланга стоит на страже сокровищ духа Святой Европы и активно выступает за многообразие традиций, культур и этносов, но крайне негативно относится к ложному, навязываемому насильно, мультикультурализму и деструктивной капиталократической и олигархической глобализации.

Восточная Фаланга решительно отвергает узколобый расизм и опирается на ценности цивилизационного и национального разнообразия, этнологию и разумную этнополитику.
Восточная Фаланга ратует за вечный мир на Святой Земле и за Иерусалим как Святой Град иудеев, мусульман и христиан.

Восточная Фаланга выступает за творческий и плодотворный диалог Запада и Востока, но против как «западного», так и «восточного» фанатизма, ибо одержимость ненавистью всегда убивает, а Любовь — объединяет и исцеляет.

Восточная Фаланга ратует за Высокий Экуменизм и взаимопонимание самых разных религиозных традиций, но при этом жёстко отрицает искусственный синкретизм и слащавый, перемешивающий всё и вся, нью-эйдж.

Восточная Фаланга одобряет монархическую альтернативу, хотя и оценивает её критически и осуждает любое «царебожие». Государь в нашем понимании — это отнюдь не капризное деспотичное «божество», требующее себе массового поклонения, но земной прообраз грядущей богочеловеческой Ойкумены, которую мистики европейского Средневековья именовали Третьим Царством Духа Святого. Монархический идеал Восточной Фаланги — легендарный Круглый Стол короля Артура Пендрагона, ставший бессмертным символом подлинного рыцарского благородства и аристократического равенства.

Восточная Фаланга отстаивает принципы высокого аристократизма и аристогенеза, который стремится в каждом без исключения человеке раскрыть его светоносную ангелическую сущность. При этом мы отвергаем так называемую псевдоэлиту, замкнутую в кругу, якобы, «избранных», а также осуждаем чванство пресловутого «сверхчеловека», ибо сей ориентир покушается на богочеловеческий вектор и является ничем иным, как возвращением к дурному идолопоклонству. 

Слышите, братья? Слышите, сёстры? Это рог Роланда трубит в тумане и сзывает нас, пока ещё не пробудившихся Рыцарей, на Битву во имя торжества Любви и Правды Божьей. Так поспешим же незамедлительно, ибо «Бог ждёт от человека свободного ответа на Свой зов, ждёт ответной любви и творческого соучастия в одолении тьмы небытия» (Николай Бердяев «Философия свободного духа»).

Алексей Ильинов (frater Augustus Ardens)
7-8 июля 2011 года от Р.Х.

Kriegsfall-U: Врата Героев

*KRIEGSFALL-U “Kriegsfall-U”*

Available from Cold Spring Records,
P.O. Box 40, Northampton NN6 7PT, England

1. Our Last Golden Bough Has Been Betrayed
2. The Great Man I. – The Stance
3. Those Who Are Still Waiting
4. Porta Heroum
5. The Ancient Lords
6. The Great Man II. – Realisation
7. Standing By Truth

«Убитое своею смертью … должно попрать смерть»

“Our Last Golden Bough Has Been Betrayed”. В этой краткой, но ёмкой, фразе, брошенной в зияющую червоточину  человечества, особенно чувствуется приторно-ржавая горечь богооставленности, сиротства и внутреннего  оскудения, порождающего из сгнившего праха звероподобных големов, которых обрекли на мучительные  блуждания в непроглядной тьме «приватного узилища». С кровавым попранием Святого Царского Венца ничто  более не легитимно, ибо Солнце Непобедимое скрылось – на веки вечные ли? – за дымным урбанистическим  горизонтом. “Our Last Golden Bough Has Been Betrayed”, – это окончательный, не подлежащий никакому  обжалованию, вердикт, вынесенный Высшим Судиёй!

Алексей Ильинов: Thule-Анарх (пролог)

Крик Земной

Коллективная зубрёжка отходных молитв и слюняво-подростковое созерцание геноцида фэнтези-миров (на сей раз невыдуманных?!?). Изнасилованная неисчислимое количество раз эпоха не рождает более горделивых победителей с ахейским взором, но, увы, только развязных кретинов-паяцев, чей единственный талант — моралистическое кривлянье и псевдоинтеллектуальное скудоумие.
Хей-гоп, хей-гоп, хей-гоп! Ныне да спляшем! Ныне да споём! Ныне да насытимся! Так скорее же несите изысканные кушанья и обжигающее горло питьё, зовите сладкоголосых скальдов и ослепительных белокожих дев с распущенными золотистыми косами и нагими бёдрами! Боги, боги пируют!
И, хмельные, видят сны… И изнемогшие от страсти девы почивают на их ясеневых ложах…
И в снах тех болотисто-смутных танковые конунги, закутанные в плащаницы дизельной гари, вырезают руны на порабощённой плоти земной.
И в снах тех мглисто-предзимних провидицы-норны разрывают нити судьбы и рукотворные муспельхеймы жадно пожирают их.
И в снах тех типично-эпохальных Крик Земной почти не слышен за стеной грохота и лязга пафосно гибнущих (почти по Вагнеру) мидгардов.
Космические рагнарёки равнодушно поглощают их осколки…
И только кто-то, одинокий и потерянный, всё плачет и плачет в установившейся, наконец, безветренной уютной тишине…