Бируте Ланге: О латышском поэте Андрейсе Эглитисе

"Впереди у каждого народа идет пылающее сердце поэтов и героев. И никакие проклятья против них не имеют власти!”. 

Этими словами, сказанными одним из выдающихся деятелей латышской культуры, хочется начать рассказ об одном, значимом и самобытном латышском поэте 20 веке, чья судьба неразрывно связанна с судьбой его многострадального народа в одни из наиболее трагических периодов его истории.  Андрейс Эглитис, “выдающаяся, величавая и монолитная личность”, как про него писали его современники. Поэт, который в годы страшных испытаний стал “глазами и ушами своего народа”.

Рожденный в 1912 году, он с ранних лет столкнулся с трагизмом, величием, героическими событиями. Его отец, образ которого остался лишь в осколках его детской памяти, погиб при освободительной войне Латвии, в 1916 году. Через всю свою жизнь поэт пронес его смутный, едва уловимый и бесконечно дорогой сердцу образ, который был даже не воспоминанием, а почти нереальным, казалось бы  призрачным видением…

Писать он начал еще в ранние годы. Глубоко ощущая культуру, историю и жизнь своего народа, он стремился рассказать б этом в своих стихах. Ранние стихи проникнуты лиризмом, поэтизацией историчеcкого прошлого, нежной любовью к родной земле и людям, живущим на них. Все проникнуто какой-то щемящей и величавой скорбью, можно сказать, что его поэзия написана кровью его сердца, сросшегося с землей родной. Это видно из названия стихов”Растет ли еще клевер на могиле матери” ,”Золотая иволга”, “Народ земли моей и дома”.

Андрейс Эглитис был современником страшных событий истории Латвии. Война, советская оккупация,ужасы и страдания народа - все это прошел он вместе со своей Родиной. И тогда его поэтический дар обрел новый голос – могучий, несломленный, гневный. Словно громогласная молитва звучала его поэма “Господи, горит земля твоя” – это скорбный плач над истерзанной врагами землей и одновременно молитвенное славословие павшим героям и тем, кто в аду войны до последней капли крови и до последнего своего вздоха сражался за Латвию, не желая уступить родную землю зверски жестокому, немилосердному врагу, который хотел на своих бесчеловечных “законах” распять латышский народ.

Мистецька спроба оживити дух латвійських божеств

У 1938 році Карліс Улманіс на нараді про створення Камери професій, писемності та мистецтва говорить про необхідність "латвіїзувати" латвійське мистецтво: "У Латвії може бути тільки одна культура - латвійська культура". За часів Улманіса домінувало трактування латвійського мистецтва, яке дистанціювало сі від форм, характерних для модернізму.

Таким чином, зображення латиської міфології, знаків, божеств та символів у мистецтві відповідало ідеям Карліса Улманіса. У зображенні фольклорних сюжетів часто з'являли сі декоративні стилізовані прояви, наголошувало сі на використанні орнаменту. 

Наприклад, Єкабс Біне (1895-1955) зобразив латиську святу трійцю. Це унікальний візуальний приклад спроб оживити дух латвійських язичницьких божеств. В роботі візуалізовано верховне материнське божество Мара, символ гарного врожаю, і сили порядку Дієвса та Лайму, шо визначає долю. Використовуєцця відповідна символіка латвійської міфології.

Картина із серії: Єкабс Біне. Мара, Дієвс, Лайма. 1931. ЛНХМ.

Лайма Каце: Латгальцы "Озёрного края"

На востоке современной Латвии, или "озёрного края", проживают латгальцы (латгальцы говорят на верхнелатышском диалекте латышского языка),  им  удалось сохранить в материальной и духовной культуре  многие своеобразные архаичные элементы.  В литературе термин, как "латгальцы",  употребляется с начала 20 века, но их история началась давно.

Латгальцы Средневековья

Латгалы, как восточно-балтское племя,  сформировались к VI веке на территории современной юго-восточной Видземе (к югу от реки Гауя). В течение VI—VII веков заселило территорию современной Латгалии. В русских источниках XI века, упоминаются как  лѣтьгола и лотыгола, занимая центральное положение по отношению к другим племенам, расселившись в нижнем течении р. Западная Двина, частично оттеснив, частично ассимилировав прибалтийско-финское население (ливы, эсты).  Латгалы в IX - XIII веках  населяли восточную часть современной Латвии по правому берегу Даугавы. На западе граничили с ливами, на юге — с селами (селонами) и земгалами, на востоке — с кривичами, на севере — с эстонцами. В X—XII веках у латгалов выделилась раннефеодальная знать. С раннефеодального периода латгалы распространились на территории ливов. Долгое время исповедовали язычество.

Латгалы в те времена, как наиболее многочисленное племя, значительно превосходило по своей территории,  границы Латгалии XVII - XX веков (до 1919 латгальцы занимали три уезда (Двинский, Режицкий, Люцинский) Витебской губернии). 

Вторжение крестоносцев в Восточную Прибалтику и созданные ими границы существенно повлияли на этнических процессах в регионе. До их вторжения, границы родственных балтских племён проходили с юга на север. Латгалы поддерживали тесные связи с близкородственными литовцами, земгалы с жемайтами, а курши проживали на западе современной Латвии и Литвы. Крестоносцы же в буквальном смысле перечеркнули их: новая граница между Ливонским орденом и Великим княжеством Литовским проходила перпендикулярно древним границам. Литовцы, жемайты и часть селов и куршей оказались в одном государстве, а латгалы, земгалы и остальные селы и курши в другом.

Крестоносцы отличая латгалов от куршей, земгалов и селов, называли их "лэттигаллами" и "лэттами", или латышами, однако,  около 300 лет  власти крестоносцев и епископов, над  этими племенами, способствовали их  объединению, и слиянию  в единую народность, окончательно завершившаяся к XVI - XVII векам. Конечно, имело значение, и взаимная близость и родство их языков и культур, но роль латгалов в этом была далеко не последней, именно поэтому,   немцы перенесли на новый народ название латгалов - "лэтты". Особо стоит отметить латгалов, проживавших на территории современной Видземе к северу от реки Айвиексте. Именно их территорию немцы первоначально называли Lettland. И уже потом, когда эти латгалы растворились среди потомков земгалов и куршей, это название было распространено на большую часть современной Латвии.

Латгальцы в Речи Посполиты

Но подобные процессы затронули не всех латгалов, особенно тех, кто начиная с середины XVI века,  оказалась под непосредственной властью Польши. После Ливонской войны, восточная Латвия, или  Латгалия попала под власть Речи Посполитой, а остальная Латвия отошла к Швеции.  Таким образом, латгалы в 1629-1772 годах находясь под властью Польши, стали верующими католиками, в отличие от латышей протестантов (лютеран) под властью Швеции, в то же время, именно благодаря польской власти, латгалы остались латгалами,  несмотря на то, что они подверглись полонизации. Именно в этот период  появилась литература на латгальском языке, благодаря  латгальскому алфавиту, разработанный на основе польского. 

Латгальцы в составе царской России

Польское влияние было сильным в Латгалии даже после присоединения латгальских земель к России в 1772 году. Из-за этого, как русские, так и латыши, нередко  называли латгалов "поляками". Однако тесные связи с единоверцами (католиками) поляками и литовцами резко отразилась на латгалах. После очередного польского восстания против России, царское правительство запретило латгалам в 1865 году печатать книги латинским шрифтом, но и кириллицу навязать не смогли. Тем временем, в Лифляндии и Курляндии, постепенно развивалось и крепло латышское националистическое движение, под флагом средневековых видземских латгалов, которые так же стремилось распространить своё влияние и на Латгалию, и царские власти не доверявшие "полякам", решили не препятствовать их сближению, решив таким образом, ассимиляцией латгалов латышами, ослабить католическое влияние в крае.

Так в 1904 году был снят запрет на книгопечатание латинским шрифтом, после чего стали выходить на латгальском языке  книги, журналы, газеты, были открыты латгальские школы, но время было упущено. В начале ХХ века аграрная Латгалия не смогла обеспечить становление латгальской интеллигенции, которая смогла бы возглавить латгальское национальное движение и создать предпосылки для появления независимой Латгалии, как это сделала латышская интеллигенция в случае с Латвией.

Латгальцы при временном правительстве России

После февральской революции в в России в 1917 года в Резекне был проведён Латгальский конгресс, на котором было принято решение отделиться от Витебской губернии и объединиться с Латвией, на условиях самоуправления и соблюдения прав латгальского языка, которому временное правительство России, не стало препятствовать. 

Латгальцы в первой Латышской республике

Во времена первой Латвийской республики, в Латгалии работали школы на латгальском языке. Делопроизводство в местных органах власти велось на латышском и на латгальском языках. В первой Латвийской республике латгальцы имели равные права с латышами. На латгальском языке издавались журналы и газеты, его преподавали в школах. 

Латгальцы при Ульманисе, СССР и современной Латвии

Расцвет культуры Восточной Латвии закончился после государственного переворота премьера Карлиса Ульманиса в 1934 году. Латгальское образование стало переводиться на латышский язык; имена, фамилии, названия озёр и деревень переименовывались на латышский лад; полетели в огонь латгальские книги. Правящая столичная номенклатура потворствовала ассимиляции латгальцев и в советское время...  Тем не менее,  до конца 1960-х годов в СССР латгальский язык признавался за самостоятельный,  и наравне с латышским и литовским официально считался одним из трёх балтских языков.

До сих пор исследовательская деятельность по латгальской тематике  не находит поддержки со стороны учёных Академии наук Латвии и Латвийского университета. Издаваемые книги, журналы, газеты на латгальском языке и про латгальцев пополняют сегодня исключительно библиотеки, находящиеся в самом крае, и не являются приоритетным направлением для Министерства культуры.  В конце 2009 года группа латгальских студентов даже обратилась в Министерство образования и науки и в Минюст с просьбой взять латгальский язык под защиту и присвоить ему статус регионального. Чиновники, в свойственной им манере, ответили активистам сухой отпиской. Изучать латгальский язык можно только по выбору в семи государственных школах Восточной Латвии, которая собирает на эти занятия не более 300–400 учеников. Администрацией учебных заведений изучение латгальского языка, мягко говоря, поддерживалось без особого рвения: это оставалось делом энтузиастов, представителей местной интеллигенции. Произведения латгальских литераторов, а также традиционная латгальская культура и вовсе не нашли себе места в школьных программах «озёрного края». В 2011 году латгальской интеллигенцией  было создана уникальная структура – "Латгальский сейм" (Latgolys Saeima). "Добиться расцвета Латгалии во всех сферах, защитить латгальский язык и сохранить истинную Латгалию с её культурными ценностями", – декларировала свои цели общественная организация.

Член правления «Латгальского сейма» Арвид Турлайс в интервью газете «Вести сегодня», выразил следующие проблемы:

"Сегодня Латгалия, хотя и находится в составе Латвии, не обладает, тем не менее, равными с остальными регионами правами, в том числе и в использовании латгальского языка. […] Официальные структуры не признают национальность "латгалец", хотя исторически доказано, что мы существуем, имеем свой язык, который тоже игнорируется. Мы считаем, что эти проявления – настоящий этноцид по отношению к латгальцам, а потому будем продолжать борьбу за свои права".

Идею автономии края "Латгальский сейм", однако, рассматривает как достаточно опасную и не поддерживает. "Это слово (автономия) вызывает в обществе негативные ассоциации", – говорит представитель организации Юрис Вилюмс.

В 2011 году состоялась общереспубликанская перепись населения Латвии. По её результатам Центральное статистическое управление опубликовало показательные цифры – количество "постоянных жителей, ежедневно использующих дома диалект латышского языка – латгальский язык". Было отмечено (по фактическим данным ЦСУ от 6.06.2012, а не скорректированным после), что 165 тыс. человек используют латгальский язык в семье.

Бируте Ланге: Андрейс Эглитис: «Что большего Отчизне дам, чем сердца жар сполна?»

«Впереди у каждого народа идет пылающее сердце поэтов и героев. И никакие проклятья против них не имеют власти!»

Этими словами, сказанными одним из выдающихся деятелей латышской культуры, хочется начать рассказ об одном, значимом и самобытном латышском поэте 20 веке, чья судьба неразрывно связанна с судьбой его многострадального народа в одни из наиболее трагических периодов его истории.  Андрейс Эглитис, «выдающаяся, величавая и монолитная личность», как про него писали его современники. Поэт, который в годы страшных испытаний стал «глазами и ушами своего народа».

Рожденный в 1912 году, он с ранних лет столкнулся с трагизмом, величием, героическими событиями. Его отец, образ которого остался лишь в осколках его детской памяти, погиб при освободительной войне Латвии, в 1916 году. Через всю свою жизнь поэт пронес его смутный, едва уловимый и бесконечно дорогой сердцу образ, который был даже не воспоминанием, а почти нереальным, казалось бы  призрачным видением…

Эрнест Брастыньш: Тысячелетние притеснения нашей веры

Brastiņu Ernests  MŪSU DIEVESTĪBAS TŪKSTOTSGADĪGA APKAROŠANA

У каждого народа  или другой человеческой общности есть свои духовные ценности, которые, приобревши организованную форму , выражаются в системе верований. Верования многих народов уже утрачены, из-за того, что сам народ их не смог сохранить, либо же по причине вытесенения их другими религиями.

Суть и форма христианства сформировалась под сильным влиянием иудаизма. В свою очередь, буддизм и кришнаизм снабдил его своими мифами и принципами из священных книг. Таким образом , получилась религия, что распространялась сравнительно медленно и лишь спустя 1000 лет после своего возникновения достигла балтийских народов.

10 век. Начинается экспансия со стороны католической церкви по отношению к верованиям балтийских народов. Она происходила с двух сторон (двумя способами) — силой и убеждением (речь идет о миссионерах, — Прим. пер.). До этого времени народ славился своей человечностью, миролюбием, трудолюбием и богобоязненностью. Почетом славились ученые и ведающие жрецы, к которым люди обращались даже из далеких земель. В то время ведовство считалось самым высшим знанием в мире.

11. век. Люди,  живущие на балтийских землях жили и умирали как воины. Защитники балтийских земель были совершенно глухи к словам миссионеров и безжалостны к завоевателям, но они никак не могли бороться против той пропаганды, что велась католическими монахами и того, в каком свете выставлялась сама балтская вера, признаваемая неправильной, нечестивой. Прикрываясь такой демагогией , легко было ввести народ в заблуждение. В 11 веке  вся Европа подключилась к пламенной борьбе за то, чтобы обратить  балтов  к «истинной вере».

Бируте Ланге: Этническая религиозность как основа духовной жизни народа (на примере латышской Диевтурибы)

Одним из наиболее ярких проявлений духовности народа является его вера. Изучая историю древних народов, исследователи непременно обращают внимание на мифологию, верования, обряды, желая ощутить, чем же все-таки являлась древняя религия и в чем она себя проявляла. Именно поэтому с самого начала возрождения этнической религии латышского народа, все основное внимание уделялось фольклорному наследию, как основному источнику истинной национальной традиции.

Кто шел по этому пути, тот непременно приходил к ощущению и пониманию истинной национальной духовности, и благодаря такому пониманию, смог возродить древнюю религию сегодня. Речь идет, прежде всего, о традиционном мировоззрении, так как это главная основа, без которой человек не может приблизиться к вере предков. Поэтому, говоря о начале языческого возрождения, стоит отметить следующее: значительная роль здесь принадлежала тем, кто стремился почувствовать глубинную суть древнего мировоззрения, кто интересовался и изучал все то, где заложена исконная духовность. Конечно, первые шаги в возрождении языческой религии делали те, кто осознал значимость древней веры, как духовной основы народа, кто понимал, как же можно вернуться к ней, и что это такая высокая цель, во имя которой можно трудиться всю жизнь. И здесь очевидно, что кто возрождает древнюю веру, тот делает огромный вклад в духовное развитие не только свое, но и многих, многих других. Кто благодаря этому вкладу также приобщается к вере и хранит таким образом наследие наших предков.

Бируте Ланге: Неизбывная память…

Представляем вниманию читателей эссе нашего нового автора из Латвии!

Мне лишь слезы тихие ронять,
Кланяясь земле благословенной...

Почему же все именно так? Вот наиболее сложный и в то же время удивительный вопрос. С него же все начиналось, а ответом, верно, и закончиться. Ведь есть стремление к тому, чтобы в конце всего духовного пути и был ответ. Да и сам путь, уже может служить ответом на это «почему». Почему балтийская земля навечно в душе моей.
И, думается, завершение пути будет трагическим и красноречивым ответом, что скажет больше, чем любые слова.
И было известно начало этого всего, глубинная основа, источник того, что связывает с древней традицией. Так дан был путь на этой земле, дан свыше, преисполненный волей Богов.
Можно было ясно ощутить это, так как многое было даровано видеть глазами своей души.
Кровь моя сольется когда-нибудь с землей предков. В ней же дух древний, превечный, та Сила, часть которой и во мне есть. Язык этой священной земли – песня души моей, то, что жизнь ей дарует, и единство с древними святынями. Вряд ли стоит все же задаваться вопросом, «почему». Просто путь мой сквозь это шел, и на это была не моя воля, а воля, дарованная свыше. Да, это и есть наивысшая воля. Ею же, мой путь и привел меня к тому, что вечно и свято.
Так поздно…Но нет, Единство с родной землей было у меня всегда. Но верно, нужно было на время отдалиться от них, чтобы лучше понять, какими величественными они были, есть и будут.

Бируте Ланге: Рижское гетто

Этот город кажется многим романтичным, светлым… Но, есть и в Риге такие места, которые несут в себе дух отчаяния, страха, боли…

Гризинкалнс еще сто лет назад был рабочим районом. Здесь селились беднейшие люди, оказавшийся за чертой нормальной социальной лестницы. Нет нужды описывать их образ жизни, то есть, образ жизни маргиналов с пьянством, разборками, постоянным отчаянием от собственной бедности.

Кто чувствителен и обладает хорошей интуицией и воображением, тот ощутит и сегодня этот колорит гетто. Это ощутимо. Улицы с домами, обрисованными граффити, несут какое-то мрачное и зловещее впечатление. Можно представить себе, сколько «энергетики» насилия, боли висит в этом воздухе и на этой земле, прямо какое-то средоточие всего того, о чем не хочется лишний раз говорить. И в наше время, верно, там все то же — разборки, часто кровопролитие, насилие.
Когда в жизни все хорошо, то возможно, интуиция не замечает этих деталей. Но, если и без того тяжело на душе, гнетет страх, еще какие-то переживания, то начинаешь все это ощущать особо остро. Воображение дорисовывает обычные картины из жизни людей того времени: нищета, жестокость, безнадега, матерщина и похабщина.

Лени почти всю жизнь прожила там, вернее — неподалеку. И еще в юности, ощущая эту жуткую энергетику, подумала: » А давай-ка, я представлю себе нечто иное. То, что душе несет радость, свет?». Ведь, единственным светлым местом в том районе был монастырь. Там всегда было светло на душе. Как оплот духовности и веры посреди всего этого кровавого кошмара. Ей на тот момент 16 лет всего было.