Андрей Лаврухин: Хайдеггер невежественного Дугина

Андрей Лаврухин, кандидат философских наук, доцент НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге

В условиях кризиса легитимации философии в постсоветском обществе, медиализации массового сознания и редких попыток некоторых авторитетных и статусных представителей академического сообщества вывести философию из кельи исследовательских институтов и университетских кафедр в мир сложного, противоречивого и разноголосого массового общества, социолог-философ-политолог-идеолог и политик в одном лице Александр Дугин, совершенно не конвенциональный в профессиональном научном сообществе, но весьма популярный в широких кругах, представляет собой принципиально новый тип постсоветского публичного интеллектуала, ощущающего себя в этом непонятном, пугающе иррациональном и агрессивном обществе как рыба в воде.

Его эпатирующий стиль изложения философских концепций, оставаясь далёким от стандартов академических требований к работе с философскими текстами, имеет свои “сильные” (с точки зрения непритязательного массового сознания) стороны – он позволяет трансформировать сложное, двусмысленное и непонятное в простое, однозначное и понятное, а также концептуально оформить и облечь в слова те иррациональные настроения, которые формируются в обществе под воздействием политической конъюнктуры и масс-медиа.

В этом смысле Дугин уникален как философ-интеллектуал, сумевший оседлать ту самую “продажную”, “искусственную”, сконструированную масс-медиа либеральную реальность-симулякр, которую он не устаёт бичевать в своих многочисленных видеолекциях и книгах. Показательным примером такой работы с конструируемой реальностью-симулякром, с одной стороны, и философским материалом, с другой, является его интерпретация философии знаменитого немецкого мыслителя XX века Мартина Хайдеггера.

Александр Артамонов: Поэтика правотворчества (по онто-историческому учению М. Хайдеггера)

Достигнув на сегодняшний день вершины экономического развития, Европейское постиндустриальное общество сталкивается с, казалось бы, непредсказуемыми проблемами и вызовами. Постепенная потеря собственной культурной идентичности ведущими этносами Европы, происходящая на фоне реализации мультикультурной модели Запада (речь идет о его исламизации и африканизации) служит превосходной иллюстрацией к пессимистической философии Мартина Хайдеггера. Этот философ еще в первой половине ХХ века называл Европу вечерней землей, die Abendland, а европейскую философию, соответственно – философией вечерней земли (со всеми вытекающими коннотациями), продолжая линию как О. Шпенглера, так и Ф. Ницше. Под «вечером» у Хайдеггера метафорически следует понимать заход солнца, пришествие сумерек и тьмы ночи, что в высшем значении символизирует потерю понимания различия между бытием (das Sein) и сущим (das Seiende), а в значении менее высоком и обобщенном – деградацию европейского человека под влиянием техники.

Впрочем, выражая крайний пессимизм, учение Хайдеггера несет в себе и крайний оптимизм как «своё другое» первого, снимая, таким образом, обе крайности – философ оставляет для человека две сферы деятельности, чья «ненасильственная власть» может стать ключом для ревитализации общества: это противопоставленные технике мышление и поэзия (das Denken and das Dichten) [15].

Александр Артамонов: Между Хайдеггером и Эволой

Традиционализм, скандалы, расследования

Больше года тому назад, в феврале 2015 г., имело место необыкновенное происшествие: председатель общества им. Мартина Хайдеггера, фрайбургский философ Гюнтер Фигаль, подал в отставку, прочитав т.наз. «Чёрные тетради» Хайдеггера. Фигаль, в частности, был шокирован тесной связью между Хайдеггером и НСДАП, так что окончательным вердиктом философа стал призыв к более углублённому исследованию творчества Хайдеггера времён становления национал-социализма в Германии. Лично у меня это событие вызывает искреннюю радость не потому, что Хайдеггер оказался нацистом (презираю Гитлера и его сторонников, чьи взгляды основаны на том же примитивном биологизме, что и взгляды современных американских философов), но по причине заявления, сделанного главным официальным хайдеггерианцем мира, в котором, фактически, подтверждается прискорбная фрагментарность современного хайдеггероведения вкупе с неадекватностью общепринятых интерпретаций творчества Хайдеггера.
Уже в конце 2015 г. произошло новое событие, не менее значимое: немецкий исследователь Томас Васек обнаружил в тех самых «Чёрных тетрадях» буквально дословную цитату из книги Юлиуса Эволы. Не буду приводить здесь ни утверждения Васека, ни процитированный им фрагмент, поскольку это уже сделали в своих статьях и Джованни Сесса, и Грег Джонсон (эти тексты сегодня доступны в сети интернет в русском переводе). Вместо этого, я вместе с читателем попытаюсь поразмыслить над тем, мог ли в принципе Юлиус Эвола каким-то образом фундаментально повлиять на творчество Мартина Хайдеггера (уже упомянутые Сесса и Васек склоняются к тому, что Эвола буквально сформировал философское мировоззрение Хайдеггера, Джонсон же занимает более взвешенную позицию). Естественно, следует понимать, что в значительной степени и Джонсон, и Сесса, и Васек, и ваш покорный слуга руководствуются собственными оценками творчества как Эволы, так и Хайдеггера, а потому, коль скоро эти оценки, бесспорно, различны, взгляды исследователей на проблему также содержат различия. Посему позволю себе поделиться с почтенным читателем собственными мыслями, обусловленными моим личным пониманием интеллектуального наследия обоих авторов. И, раз уж Эволу с лёгкой руки Васека называют чуть ли не наставником Хайдеггера, сделаем акцент на его произведениях.