Советская власть приучила нас держаться подальше от книг Маркса. И трудно в России найти человека, который хотя бы внимательно перелистывал «Капитал». А жаль. Пророчества этого труда вызывают, конечно, лишь улыбку. Но о фактуре — о конкретике, которой порождены эти пророчества, — этого не скажешь никак.
«Капитал» дает картину жизни рабочих в Англии XIX в. Впечатляющую картину. Свободный английский рабочий мог лишь завидовать крестьянам Салтычихи и североамериканским рабам. Особенно впечатляют описания детского труда. Тысячи детей работали по 16 часов в день, на ночную смену их запирали в цехе, где они нередко погибали во время пожаров. Некоторых не выпускали из рудников, и они слепли, как рудничные лошади. Условия труда взрослых рабочих были… еще хуже: от взрослого крепкого мужчины можно ведь больше и получить.
Во все это плохо верится. Но перед нами не позднейшие жульнические спекуляции Ульянова. Немарксистские источники — такие как Джемс Майлс или Томас Хилл Грин — полностью подтверждают наблюдения Маркса. На фоне такой жизни и абсурдные постфактум пророчества Основоположников выглядят уже не комически. Чем, в самом деле, кроме сокрушительной революции, все это могло завершиться?
Был, однако, один важнейший фактор, которого Маркс не учел: презираемое им буржуазное общество обладало еще колоссальным потенциалом выживания. Потенциалом возможных перемен. И на вызовы истории оно в XIX в. умело еще реагировать оперативно. Именно таким вызовом и оказался «Капитал». Трудно представить себе политика или бизнесмена, осилившего этот труд. Но у здорового общества есть неформализуемые способы усвоения информации: нужное оно вылавливает откуда-то из воздуха.
Буржуазная Европа отреагировала на марксизм. Рабочий вопрос монополизирует прессу, сотрясает стены парламентов. С выводами, разумеется. Европа понимает: возможность революции — чересчур опасная тема для болтовни. И марксистский капитализм исчезает обвально: в начале XX в. рабочее движение — уже главная контрреволюционная сила Запада. И когда спартаковщина в Германии поднимет голову — рабочее правительство раздавит ее. И когда скопища леваков в Америке превзойдут критическую отметку — отряды строительных рабочих разгонят их.
«Капитал» дает картину жизни рабочих в Англии XIX в. Впечатляющую картину. Свободный английский рабочий мог лишь завидовать крестьянам Салтычихи и североамериканским рабам. Особенно впечатляют описания детского труда. Тысячи детей работали по 16 часов в день, на ночную смену их запирали в цехе, где они нередко погибали во время пожаров. Некоторых не выпускали из рудников, и они слепли, как рудничные лошади. Условия труда взрослых рабочих были… еще хуже: от взрослого крепкого мужчины можно ведь больше и получить.
Во все это плохо верится. Но перед нами не позднейшие жульнические спекуляции Ульянова. Немарксистские источники — такие как Джемс Майлс или Томас Хилл Грин — полностью подтверждают наблюдения Маркса. На фоне такой жизни и абсурдные постфактум пророчества Основоположников выглядят уже не комически. Чем, в самом деле, кроме сокрушительной революции, все это могло завершиться?
Был, однако, один важнейший фактор, которого Маркс не учел: презираемое им буржуазное общество обладало еще колоссальным потенциалом выживания. Потенциалом возможных перемен. И на вызовы истории оно в XIX в. умело еще реагировать оперативно. Именно таким вызовом и оказался «Капитал». Трудно представить себе политика или бизнесмена, осилившего этот труд. Но у здорового общества есть неформализуемые способы усвоения информации: нужное оно вылавливает откуда-то из воздуха.
Буржуазная Европа отреагировала на марксизм. Рабочий вопрос монополизирует прессу, сотрясает стены парламентов. С выводами, разумеется. Европа понимает: возможность революции — чересчур опасная тема для болтовни. И марксистский капитализм исчезает обвально: в начале XX в. рабочее движение — уже главная контрреволюционная сила Запада. И когда спартаковщина в Германии поднимет голову — рабочее правительство раздавит ее. И когда скопища леваков в Америке превзойдут критическую отметку — отряды строительных рабочих разгонят их.