Ілля Кононов: Ульріх Бек: між соціологією і вивертами чистого розуму

Праці Ульріха Бека (1944 – 2015) суттєво вплинули на рельєф світової соціології. Але цей вплив до цього часу є частковим. Він стосується концепцій Другого модерну і суспільства ризику. Є ще декілька ідей, які з’являються в сучасному дискурсі, скажімо, метафора «примарного вокзалу». Навіть його головна ідея Другого модерну стала більш популярною завдяки іншому соціологу – Зігмунту Бауману.
Після смерті У. Бека його інтелектуальна спадщина на певний час відсунулася в тінь. Це, мабуть, природньо і так відбувається з більшістю вчених. Від них очікували весь час нового слова і це підтримувало до них інтерес. Смерть поклала край цим очікуванням. Тепер відбувається /мусить відбутися / може відбутися засвоєння його ідей в основний масив соціологічного знання. Важливо щоб він відбувався через конструктивну критику.
Стосовно праць У. Бека таке засвоєння обтяжене декількома обставинами. По-перше, його тексти, як і тексти більшості соціологів, занурені в плинний контекст певного часу. Вони були коментарями до сучасності. Тепер треба вилущите ті ідеї, які залишаються важливими і надалі. По-друге, У. Бек займав певну політичну позицію і намагався вплинути на розвиток ЄС в напрямку федералізму. Багато його ідей мають тому гострополітичне значення. В партійній боротьбі вони сприймаються не як наукові висновки, а як позиції політика. По-третє, німецький соціолог постійно рухався по краю між соціологією і філософією. З цим пов’язаний навіть стиль його текстів, який ускладнює сприйняття достатньо простих думок. Крім того, позиція «від чистого розуму» часом приводила його до висновків крайнього характеру. І навіть ідея вищої цінності прав людини починала виглядати загрозливо по відношенню до гуманізму.
Я далі зупинюся на одній з останніх великих праць соціолога, яку можна вважати його Magnum opus – «Влада і контрвлада у добу глобалізації. Нова світова політична економія». Є її переклад українською мовою, хоча видання містить багато орфографічних помилок (описок) .
Перша важлива ідея У. Бека, про яку варто поговорити, має методологічний характер. Це не просто питання методу, а питання методологічної позиції, методологічної візії суспільних процесів. Мабуть, це можна назвати методологічним принципом. Маю на увазі розрізнення методологічного космополітизму на противагу методологічному націоналізму.

Илья Кононов: Раньше нас связывала территория. Теперь нас связала общность судьбы (эссе о людях Донбасса)

На четвертом году войны Донбасс для определенной части Украины становится все более ощутимой проблемой. Имею ввиду не депутатов Верховной Рады, часть из которых делает все, чтобы реинтеграция не состоялась. Речь об интеллектуалах и активистах, которые привычно именуют себя национал-демократами. Не буду сейчас разбираться, насколько это самоназвание соответствует сути демократии.

И вот писатель Юрий Андрухович, предлагавший не так давно отделить от Украины Донбасс и Крым, но при этом не считающийся сепаратистом, пишет тревожные тексты, что в его родном Ивано-Франковске и даже в Карпатах все чаще и мощнее звучит русская речь. Люди, называющие себя бойцами «Карпатської Січі» пикетируют организацию СТАН, переехавшую из Луганска в тот же Ивано-Франковск. И не просто пикетируют, а пытаются войти в офис организации, пугая своей агрессивностью сотрудниц. На пресс-конференции по поводу последнего инцидента обнаруживается главная претензия. СТАН объединяет НЕ ТАКИХ. Выходцы из Донбасса, борясь за Украину, борются за иную Украину, нежели «Правый сектор», «Азов» или та же «Карпатська Січ».

Донбассофобские нападки возникают не впервые. Самым большим потрясением во второй половине июля 2014 года, когда мы выехали из Луганска, были не фонтаны пыли и обломки бетона в Камброде, где рвались мины. Поезд на Киев отходил под такой аккомпанемент. Потрясением был сам Киев, который жил своей жизнью и отворачивался от наших проблем. Жестко царапали душу рассказы то в одном, то в другом СМИ о «переселенцах» (реально – беженцах в собственной стране) из Донбасса, которые, якобы, то тут, то там творят какие-то пакости.

О нас так долго твердят, что мы не такие, нас так долго призывают стать как все в нынешнем регионе проживания, что в нас просыпается эффект Маугли. В известной сказке Р. Киплинга этот герой говорит: «Вы так долго твердили, что я человек. И я наконец-то сам в это поверил!». Встречаясь с людьми Донбасса, я все больше чувствую нашу общность. Общность не по месту, откуда мы происходим, а общность духовную. Мы обнимаемся, прощаясь, и понимаем, что каждый уносит частичку Донбасса в себе.

Те, кто профессионально занимался раздуванием донбассофобии, неожиданно столкнулись с тем, что в местах собственного обитания столкнулись с Донбассом. Наш регион сейчас по всей Украине. Он уже не где-то на дальнем востоке Украины. Он рядом с каждым. И те, кто боялись Донбасса, не могут от него отвернуться, ибо вынуждены с ним спорить уже в собственном сознании.

Илья Кононов: Мировая гибридная война или Буржуазный бланкизм?: Эссе памяти концепта гибридной войны. Пусть покоится с миром

Кононов Илья Федорович — доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой философии и социологии Луганского национального университета имени Тараса Шевченко (г. Старобельск), профессор кафедры философии, социологии и религиоведения Прикарпатского национального университета имени Василя Стефаника (г. Ивано-Франковск)

«Одним словом, неустанно стремитесь к тому,
чтобы разрушать шаткое сооружение рыцарских
романов, ибо хотя у многих они вызывают
отвращение, но сколькие еще превозносят их!
И если вы своего добьетесь, то знайте, сделано
немало» (Сервантес) [1, с.10]

Со второй половины ХХ века войны изменились. Гегемония США в мировой капиталистической системе после завершения Второй мировой войны сделала их маловероятными между ведущими странами, входившими в ядро этой системы. Достижение паритета в обладании оружием массового поражения между СССР и США, осознание самоубийственного для человечества характера масштабной ядерной войны между западным и восточным блоками (обоснование концепции «ядерной зимы» [2; 3, с. 48 — 110]) отодвинули ядерный Апокалипсис как перспективу реальной политики в сферу абстрактных возможностей. Но в результате этого войны в мире не исчезли. Они переместились в страны «третьего мира», которые стали зоной противостояния капитализма и социализма. Войны эти велись под «ядерным зонтиком». Интервенты и повстанцы, диверсанты и рейнджеры, спецслужбы и террористы, двойные агенты и революционеры-идеалисты – обычные субъекты военных конфликтов этого времени. Ситуация еще больше усложнилась с крушением мировой социалистической системы, глобализацией и кризисными явлениями в мировой капиталистической системе. По лику нашей планеты начали расползаться «войны малой интенсивности», в рамках которых практиковались этнические чистки с элементами геноцида. Террористические организации и спецслужбы все больше становились похожими друг на друга. Границы между миром и войной размывались.
В 2014 г. Украина превратилась в горячую точку, и проблемы современной войны утратили для нашей страны абстрактно-теоретический характер. Доминирующей концепцией при объяснении событий на Донбассе стала концепция «гибридная война». Постепенно она превратилась в официальную идеологическую установку, которая, с нашей точки зрения, существенно упрощает действительность и неверно ориентирует практическую деятельность военных. Поэтому мы считаем целесообразным критически рассмотреть концепцию «гибридной войны» и предложить альтернативное понимание реальности, которая скрывается за этим термином.