В «Государстве» Платон пишет о философе, который «направил свою мысль на бытие»: «Видя и созерцая нечто стройное и вечно тождественное, не творящее несправедливости и от нее не страдающее, полное порядка (kosmos) и смысла, он этому подражает и как можно более ему уподобляется. Или ты думаешь, будто есть какое-то средство не подражать тому, чем восхищаешься при общении?.. Общаясь с божественным и упорядоченным (kosmios), философ также становится упорядоченным (kosmios) и божественным, насколько это в человеческих силах».
Тезис «подобное познается подобным», является характерным как для Сократа, так и для Платона, а также для пифагорейцев. Это основание всей системы воспитания душ юных «стражей» в «Государстве» в моральной красоте через прекрасное окружение, которое радует зрение и слух. Главный принцип этого «раннего образования», который заключается в том, что душа неизбежно уподобляется тому, что созерцает, принимая его свойства, очевидно пифагорейский. Для пифагорейцев было очень характерно следовать симпатической магии в которую входили самые разные табу вроде запрета на поедание бобов, мяса или стирание вмятины от горшка на пепле.
Система воспитания «стражей» у Платона почти списана с системы, которую установил Пифагор в италийской колонии Кротон, куда он переехал с родного острова Самос. Пифагору приписывают не только открытие музыкальной гармонии, но и разработку особой системы чеканки монет, ставшими самыми ранними из тех, что использовались в Кротоне и соседних городах Южной Италии, находившихся под его влиянием. Это влияние распространял пифагореец Милон. Телис, вождь народной партии (демагог) в Сибарисе, подговорил жителей изгнать пятьсот богатейших сибаритов и разделить их имущество среди народа. Когда эти изгнанные олигархи попросили об убежище в Кротоне, Пифагор убедил его собрание предоставить просителям защиту, в результате разразилась война, в которой Милон разбил Телиса. Доминирующее влияние Пифагора и его последователей продолжалось непрерывно на протяжении почти двадцати лет, в течение которых Кротон распространил свое влияние на соседние города Великой Греции, и во многих из них ведущие позиции заняли представители пифагорейского братства. Однако, диктатура пифагорейцев пала под напором развратной аристократии и утомленного «философской заумью» народа. Килон представлял высшие слои, а Нинон простолюдинов, пифагорейские дома собраний были разрушены, ведущие мужи в каждом городе погибли, и весь регион погрузился в хаос.
Для Пифагора душа была бессмертна (атанатос), но для греков бессмертны только боги, и они чрезвычайно ревниво оберегают свое бессмертие. Человек, заявляющий о своем бессмертии идет против Зевса и олимпийцев. Бок о бок с ортодоксальной олимпийской религией, насаждаемой полисной системой, существовал тип верований, который предполагал совершенно иные взаимоотношения между богами и людьми и иное представление о природе и ценности человеческой души. Почитатели Деметры, Матери-земли, и ее дочери Персефоны верили, что, пройдя посвящение в Элевсинской мистерии, смогут войти в семью богов и, благодаря такому усыновлению, обеспечить лучший и более счастливый удел в потустороннем мире. Учение авторов орфических поэм и посвященных в орфические культы шло дальше. Для них надежда на бессмертие основывалась на сложном мифе о природе человеческой души как смеси божественного и земного. После первого посвящения обряды надлежало периодически проходить вновь, и в целом вести особый образ жизни, с соблюдением ритуальных запретов, важнейшим из которых, как и у пифагорейцев, было воздержание от мяса. Но Пифагор пошел дальше орфиков, он условием спасения сделал философию. Настаивая на космическом значении порядка, пифагорейцы не делали из этого тех же самых выводов относительно человеческой жизни и стремлений, какие делали и народная традиция и религия их времени. Если все во вселенной имеет свое подобающее место и не должно посягать на место других, то для человека это означает, что ему следует сознавать свою смертность и довольствоваться жизнью смертного. Между смертными и бессмертными, богами и людьми, установлен барьер, и пытаться пересечь его означало бы hybris, надменность.
Преодолеть барьер между богами и людьми пифагорейцам помогает математика. Первоначальные элементы всего — числа, и весь космос обязан своим совершенством, божественностью и постоянством тому, что числа, из которых он состоит, сочетаются наилучшим из возможных образом согласно правилам математической пропорции, как их раскрывают исследования Пифагора. Иначе говоря, космос обязан всеми этими превосходными свойствами тому, что он является harmonia, а потому она проявляется прежде всего в величественных движениях Солнца, Луны, планет и неподвижных звезд. Небеса не являют славу Божью; они сами слава Божья; ибо космос — это живой бог, ставший нерасторжимым божественным единством благодаря удивительной силе математической и музыкальной гармонии. Если мир представляет собой живое, вечное и божественное существо, то естественное родство между человеком и Вселенной. Хотя Вселенная едина, вечна и божественна, а людей много и они внутренне разделены и смертны, но душа бессмертна, и она обязана своим бессмертием тому, что представляет собой ни много ни мало крошечную частицу, или искру божественной и всеобщей души, отделенную от нее и заточенную в бренное тело.
Рабби Шимшон-Рефаэль Гирш был одним из лидеров еврейства Германии. Идею вселенского порядка, которую греки связывали со словом «космос», Гирш связывает со словом «цваот» – воинства. «Тот факт, что еврейский народ, мирно стоящий вокруг Шатра Собрания, был назван «цава» и что о левитах, выполняющих свою работу в Шатре Собрания, говорится:
כל הבא לצבא צבא לעבד עבדה באהל
—»каждый, приходящий служить в воинство, исполнять работы в Шатре Собрания» (Бемидбар 4:23), и, наконец, то, что женщины, пришедшие к шатру со своими дарами, названы:
הצבאת אשר צבאו פתח אהל מועד
«жены воинства, собравшиеся ко входу в Шатер Собрания» (Шмот 38:8), опровергает предположение, что термин «цава» в Торе можно понимать исключительно как армию, готовую к бою с врагом. Основное значение слова — множество. Однако далеко не всякое множество, собранное в одном месте, называется «цава». Этот термин приложим лишь к множеству, подчинившему себя единой воле, направляющей его душевные и физические силы. Множество становится воинством, только объединенное сознанием, волей и умом полководца.
Все, сотворенное в мире, на небесах и на земле в совокупности образует одно великое воинство, управляемое его Творцом и Господином. Он указывает каждому Своему творению место, где оно сможет исполнить свое предназначение, используя данные ему Творцом силы. План всего творения находится в сознании Творца, а каждое из Его созданий должно лишь до конца исполнить возложенную на него часть этого плана. Никто, ни великий, ни малый, не существует сам по себе и для себя. Все мы принадлежим к одному великому «воинству» Бога. Его удел — власть, величие, прозрение, воля и управление; наш — подчинение, исполнительная преданность, рвение и труд. Ни у кого нет права на высокомерие и упрямство. Даже самого малого не минует Его взгляд, и он удостоится Его внимания, если от всего сердца и с полной верой выполнит возложенное на него задание. В Его Божественном плане нет неважного и незначительного —
הלא צבא לאנוש עלי ארץ
— «Разве не назначено человеку время службы на земле?» (Йов 7:1)
כל ימי צבאי איחל עד בוא חליפתי
«Все дни, назначенные мне, я ждал бы, пока не наступит перемена для меня» (Йов 14:14).
В чем в корне отличаются подход Пифагора и раввина, так это в признании свободной воли Творца и человека.
«Концепция сотворения из ничего — יש מאין является фундаментальным представлением, которое Тора стремится нам сообщить. Альтернативная точка зрения исходит из того, что материя не была сотворена, а существовала вечно, и, таким образом, Бог — не полновластный Творец, а лишь созидатель, придающий различные формы уже существующей материи. Подобная точка зрения вплоть до наших дней остается основой языческого мировоззрения. Она является вопиющим отрицанием свободы воли — как Бога, так и человека. Ведь, если допустить, что материя предшествовала Творению, то отсюда следует, что Творец не в силах создать мир, который являлся бы абсолютным, совершеннейшим благом! Все, на что Он способен, — это создать наилучший из миров, какой позволяет материал, ограничивающий Его свободу. В таком случае все зло в мире окажется обязанным своим происхождением несовершенству материи, с которой имеет дело Творец, и, понятно. Он не в состоянии будет спасти мир от физического и морального зла, проистекающего из несовершенства исходного материала. А человек? Он имеет еще меньше власти над собой, над собственным телом, чем ограниченный материей Бог. Свобода уходит из этого мира, и весь он, от Бога до человека, отдается во власть слепого рока…
Эта мрачная концепция Бога, мира и человека отметается первым же словом Божественного Учения.
בראשית ברא אלהים — В НАЧАЛЕ СОТВОРИЛ БОГ. Любая субстанция и форма всего сущего берет начало в свободной и всемогущей воле Творца«.
Почему любая тоталитарная доктрина обречена? Потому, что она не учитывает божественное право человека грешить, любить и прощать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий