Я могу полагаться в разгадке этого вопроса исключительно на свое мнение, оставив в стороне критерии искусствоведческого анализа. Надо заметить, что Вячеслав не избалован вниманием критиков и поклонников на Родине и гораздо шире выставляется и почитается за рубежом. То ли по причине исключительной личной скромности, избегающей всякого ажиотажа вокруг своей персоны. То ли по причине того, что «большое видится на расстоянии» и «везде найдешь пророка, только не в доме, и не в отечестве своем».
«Художник и его безвременье»
Проводя данное расследование, стоит указать на биографические следы этой истории. Уж коль мы живем в «эпоху Капралова», то следует заметить, что Вячеслав как художник состоялся в «перестройку». Она отражается в нас как и мы в ней. Это — пресловутая «эпоха перемен», время перековки номиналов. Была страна, свято верившая в религию без Бога и оперирующая аскетической и альтруистической этикой в быту. Непонятно было, зачем нужны самоограничения и самопожертвования, если после смерти ничего нет, также как нет и того, кто бы это оценил. Вместе с этой страной и ее парадоксами канула в лету и ее религия. Что бы ни возникло на этом месте веры — в отсутствие Бога — это может существовать теперь cтолько в таком виде, когда вера базируется на чем-то более крепком, чем авторитетное суждение, чем некий образец для подражания, стандарт, идеал. Вера не может быть плодом вымысла или логического вывода, каким бы прекрасным этот плод ни представлялся. Она не может быть прочитана в книге, выступать отголоском прошлого, быть продуктом какого-либо материального процесса, конструирующего желаемый образ будущего. Вера может быть только убежденностью в существовании чего-то достоверно нерушимого. Вера – это непосредственный контакт с чем-то очевидно нерушимым, это то, что можно реально переживать на своем опыте здесь и сейчас.
На месте ушедшей страны возникла другая — которая стала утверждать, что Бог есть, и предложила развратно-гедонистический быт с тщательно монетизированной этикой. Когнитивный советский диссонанс сменился либерально-православной какафонией. Если Бог есть, то зачем ему этот содомо-буржуазный вертеп, в котором мы оказались?
Страны рушатся и создаются, Бог умирает и рождается из своего принципиального отсутствия. Иконы сжигаются, реставрируются, и на них делается прибыльный бизнес. Выставки художников существуют для того, чтобы стать поводом для съемок клипа о модном обувном бренде. Может ли искусство, вопрошающее к вселенской красоте и вневременной гармонии, претендовать на их обнаружение в ситуации ежедневного абсурда?
«Искусство как теургия»
Вячеслав, как «герой нашего времени», интересен нам своим способом познания статуса реальности как таковой. Его экспертиза бытия включает в себя опыт постмортальности и пренатальности процесса существования. Обретение какого-либо бытового или метафизического смысла возможно как акт осознания смерти и возрождения. Смысл обретается через полную утрату индивидом витальных и когнитивных ресурсов. Это — опыт сведения в микроскопически малую точку горизонта бытия и возрождения из этой неподлежащей описанию точки фокуса внимания полного спектра разнообразных версий реальности. Для овладения этим стихийным и не зависящим от воли индивида процессом требуется целенаправленная осознанная деятельность. Прежде чем в чем-то убедиться, нужно проверить это на прочность, подвергнув это экстремальным нагрузкам.
Стихия разрушения и порождения, спонтанность бытия познается и укрощается аскетической практикой сообразно тому выбору методов, который предлагается условиями времени. Тибетская йога и тенсегрити К.Кастанеды, дзю-до и психоделический экстрим, путешествия автостопом по монастырям, жизнь в сквотах, — такова повседневность, закалившая острый взгляд Дюка и его культурного окружения. В данном ключе искусство рождается как способ интеграции всех аспектов восприятия и целенаправленных действий. Живопись выходит за пределы производства неких эстетических артефактов и становится опытом внимательности и дисциплины. Опираясь на контакт с источником любого смысла как на сферу священного безмолвия, происходя из апофатического вопрошания светлого Ничто, искусство управляет спонтанностью проявления любого слова, зрительного образа, обозначающего Нечто.
«Мастерство как забивание гвоздей»
Может ли искусство в принципе быть теургичным, богоносным? Искусство на древнегреческом языке звучит как «технэ» — умение, совокупность навыков, применение которых приносит конкретную пользу. При этом всегда существует немало деятелей в живописи и деятелей в прочих сферах, однажды недоучившихся основным навыкам своей профессии и претендующих на обладание сверхординарными способностями. Не будучи техническими специалистами, ремесленниками, они претендуют на роль гениев, которые «с Богом разговаривают». Авторское право защищает их амбиции и комуфлирует профессиональную импотенцию. Такие «гении» часто становятся кумирами толпы наивных варваров, не помнящих, какое вчера было число. Оседлав несчастную кобылу абстрактных грез, эти деятели погоняют ее плеткой высокомерного пафоса. Может ли с Богом разговаривать тот, кто толком «гвоздя забить не может»? В качестве примера на ум приходит образ Б. Гребенщикова, одного из эталонов российской моды последних десятилетий: на вопрос, что означает тот или иной образ в его творчестве – конкретные расковыченные цитаты известных авторов, он отвечает: «Я не знаю, это спонтанный божественный фонтан моего сознания». Спрашивается, зачем Вы говорите, если сам не знаете, что хотите сказать, если Вы не умеете толком говорить? Видимо затем, чтобы эпигонски присваивать себе таланты других людей?! Мода в живописи пестрит такого рода примерами претензий на оригинальность, которые уже давно стерли своей засаленностью сами критерии умения рисовать что-либо.
Дюк, на мой взгляд, очень сильно отличается от моды как таковой и от нужды сравнивать его с кем–то. Известны случаи культурных шоков, когда Вячеслав непроизвольно демонстрировал свое мастерство. Например, вырезая из первого попавшегося листа бумаги сложнейшие геометрические фигуры или портреты присутствующих. Развернутые витражи, которые оживляют самое тусклое помещение, или обустройство дизайна нестандартного помещения в соответствие с требованиями ведической геомантии. Прикладные аспекты изобразительного искусства Вячеслава быстро становятся востребованными. Люди хорошо понимают, что он хочет сказать. Потому, что он сам понимает людей, и то, чем они живут. И вопросов в какой руке держать молоток у виртуоза не возникает. Широчайшая эрудиция позволяет ему работать в совершенно разных жанрах: живопись, графика, кирие, интерьерный дизайн, коллаж, стрит-арт. Портрет, пейзаж, абстрактное искусство. Если мастер берется за свое ремесло, то он должен знать место и значение каждого штриха, любой элементарной частицы своего творения. И фехтовальщик, и мастер чайных церемоний, прежде чем говорить о некой философии, которую они постигают своими действиями, должны уметь делать то, что они делают, отдавая себе ежесекундный отчет в применении своих навыков.
«Мастерство как диктатура осознанности»
Уделяя внимание «абстракциям» Вячеслава Капралова, как наиболее загадочным и многозначным из его работ, хотелось бы обратить внимание на то, что его искусство не является «абстрактным» в принципе. Оно предельно конкретно. Каким бы «абстрактным» ни казалось искусство, любой образ, любая произнесенная в визуальной форме мысль имеет определенный спектр значений. Рождающиеся эмоциональные реакции, ассоциации, реляции, куда бы они ни отсылали зрителя, отсылают в сферу их осознания, но не в хаотическое омраченное состояние «не понимаю, что это». Мастер всегда знает, что он хочет сказать, стоя перед возможностью наделить значением любой атом. Этих значений может быть множество у одного и того же факта. Зритель совершает свой выбор одного из множества значений. Но существует четкое соответствие факта и его понимания. Я был свидетелем, когда посетители выставки Вячеслава Капралова говорили об одной и той же его работе совершенно разные вещи. Кто-то утверждал, что это пейзаж, вид с самолета, другой указывал на тайноведческие символы, кто-то — еще на что-то. Полагаю, что каждый из них был по-своему прав.
Мне представляется, что одна из его работ содержит в себе декодирующее устройство к остальным. На ней изображен приморский пейзаж (предоставленный мне автором выбор считать, что это так), который оттенен четырьмя квадратами разного цвета. Автор таким образом показывает, что окончательную картину мира мы получаем, используя в качестве смыслового фильтра те очки, через которые смотрим на мир. Художник убедительно напоминает зрителю, что этот мир зависит от того, каким мы выбираем ему быть. Мы все стоим подобно богатырю у камня с надписями «направо, налево», и от нашего выбора зависит то, каким будет наш мир. Дюк предлагает осознавать и окружающую нас реальность, и то, как мы ее воспринимаем. Он предлагает множество вариантов этого мироздания и напоминает о необходимости и возможности сделать выбор. Смущенное умалчивание о том, что человек видит – утрата связи воспринимающего и воспринимаемого – это та постмодернистская болезнь метафизического идиотизма, бытовой слепоты и безответственности, которую автор терпеливо, нежно и безжалостно, подобно заправскому хирургу, лечит. Мандалы Вячеслава созданы кропотливым трудом, песчинка к песчинке, и приглашают в мир, где человек обретает возможность доверять своим чувствам. Они исцеляют от недоверия к реальности с ее разрушительными и созидательными аспектами, от страха неизвестности, и приводят к проблескам переживания фундаментальной самопорождаемой радости.
«Свежо»
«Свежо» — это слово можно услышать от посетителей выставок В.Капралова. Такое ощущение, что эта упоминаемая свежесть является не свойством самих художественных объектов, предлагаемых автором, а атрибутом самого процесса восприятия, который активизирует зрителю автор. Здесь я прихожу к разгадке тайны светского иконописца. Моя версия такова: Вячеслав не изображает объекты, он изображает субъекта восприятия, дает ему возможность проснуться в каждом возможном взгляде. И этот многоглазый субъект, как известно, Един. Возможно, снисходительно улыбнувшись, Вячеслав скажет, что все, что я наговорил, нелепость и ерунда, но это не отменит пробужденной им свежести, с ощущением которой я смотрю в окно, и пишу эти строки. За что ему большое спасибо.
Тарас Журба
Работы Вячеслава Капралова http://dduqke.daportfolio.com
http://dduqke.deviantart.com/gallery
Комментариев нет:
Отправить комментарий