Квинтэссенцией индийской космогонии является бху-мандала (букв. «земной диск»), представляющая собой, фактически, стереографическую модель Южной Азии, Солнечной системы и Млечного пути одновременно. В наиболее известной форме бху-мандала выглядит как лежащая на черепахе плоская Земля, с горой Меру в центре. Более сложный вариант — яйцо Брахмы с диском эклиптики посередине, разделенным на несколько концентрических кругов и пронизываемым центральной осью.
Центральный сектор бху-мандалы представляет собой упрощенную географическую карту обширного региона Южной Азии, частично захватывающего территории Ирана, Туркестана и Тибета. Тут мы видим круг, разделенный шестью горизонтальными линиями, а средняя область поделена дополнительно двумя вертикалями на три сектора. Изучение карты показало, что горизонтальным линиям соответствуют тянущиеся с запада на восток горные цепи региона, а две вертикали в центре точно выделяют территорию Памира как своеобразного «квадратного стола».
Памир – подножие Митры. Может ли Памир быть историческим центром некой локальной культурной традиции, наследием которой является, в частности, бху-мандала? Или последняя непосредственно связана с шумеро-вавилонским влиянием? Древнейшие культурные артефакты Памира относятся к VIII-V тысячелетию до н. э. Это каменные орудия и наскальные изображения, обнаруженные на востоке региона (мезолитическая маркансуйская культура, родственная более поздней гиссарской культуре V-II тысячелетия до н. э.). Известны также петроглифы, относящиеся ко второй половине I тысячелетия до н. э., распространенные уже по всему Памиру. То была эпоха продвижения арийских завоевателей в Южную Азию, часть которых, по всей видимости, осела на Крыше мира (фольклорное название Памира). На это указывает как характер некоторых наскальных рисунков (колесницы как характерный признак раннего «арийского» искусства), так и ДНК-генеалогический анализ автохтонного населения.
Через Памир проходил Великий Шелковый путь из Китая в Индию, Среднюю Азию и Европу (со II века до н. э. по XV век н. э.). Скорее всего, на карту Южной Азии (в формате бху-мандалы) его нанесли именно купцы. Центральное место Памира на древней карте не удивительно, поскольку он находится как раз посредине между крайними западной и восточной точками Шелкового пути. Сама география Памира почти идеально «вкладывается» в традиционные параметры центральной части бху-мандалы, образуя квадрат из четырех хребтов и четырех рек. На севере Крыша мира ограничивается Алайским хребтом и рекой Сурхоб, на юге – Гиндукушем и Пянджем, на востоке – хребтом Куньлунь и рекой Ташкурган, на западе – Бадахшаном и Аму-Дарьей (продолжение Пянджа в перпендикулярном направлении). Эта территория соответствует на карте бху-мандалы центральной области под названием Илаврита-варша (Ilāvṛta-varṣa), в середине которой возвышается гора Меру с проходящей через нее осью вселенной (ось вращения Земли). Сама Меру описывается в Ведах как четырехгранный столп, каждой из сторон которого соответствует один из драгоценных элементов: золото (север), серебро (восток), лазурит (юг) и рубин (запад).
Все эти компоненты в действительности присутствуют на Памире, причем копи лазурита имеются именно на юге (месторождение Сары-Санг в районе афганского Файзабада), серебра – на востоке страны (в районе стоянок маркансуйской культуры), рубина – на западе (гора Кухилал в Шугнанском районе), золота – на севере (истоки реки Зеравшан, «золотоносной»). А ведь памирское (бадахшанское) месторождение лазурита было единственным во всем древнем мире! Если к тому же учесть, что традиционно Меру изображается как возвышенность с плоской вершиной, на которой обитает верховное божество (град Брахмы в индуизме), то памирское высокогорье еще больше вписывается в данный образ оси мира.
Само слово «памир» некоторые исследователи склонны толковать как производное от персидского «по-и-мехр» – подножие Солнца (т. е. солнечного бога Митры).
На Памире и сопредельных территориях до сих пор существуют предания о волшебной стране Джаль-Хай-Дар, существующей где-то высоко в горах. Часть из них описана в книге моего друга Иоанна Горненского , с которым мы, в свое время, путешествовали по святым местам этого региона. Эти предания чем-то напоминают легенды о загадочной Шамбале, также располагающейся в горной области, в мистическом центре мира. Многие традиции считают этим центром гору Кайлас в Западном Тибете, к которой устраиваются массовые паломничества индусов, буддистов, джайнов и бонцев, а также носителей различных западных инициаций, попадающих к Кайласу под видом обычных туристов…
Древнейшим текстом индийской математической астрономии считается трактат автора V века до н. э. Лагадхи «Джйотиша-веданга», где рассчитываются параметры солнечной и лунной орбиты в целях согласования времени проведения ведических ритуалов.
Но в действительности индийская астрономия намного старше. Ведь текст Лагадхи – это уже письменная культура, тогда как существовала еще ее бесписьменная стадия, в том числе – в формате Хараппской цивилизации, архитектурные достижения которой не позволяют усомниться в математической и астрономической продвинутости ее носителей. Даже у Лагадхи точки солнцестояний и равноденствий отражают состояние небосвода за тысячу лет до написания самого трактата.
По всей вероятности, звездная наука пришла в Индию с запада, из Вавилонии и других ближневосточных центров, где она возникла уже на самой заре цивилизации, вместе с переходом человека к оседлой жизни и производительному хозяйству в результате т. н. неолитической революции. Первые зиккураты, как древнейшие обсерватории, появились в Месопотамии уже в конце IV тысячелетия до н. э. Позже аналогичные пирамидальные сооружения стали сооружать в других регионах раннего сельскохозяйственного производства: Египте, Иране, Средней Азии, Индии, Китае, Южной и Центральной Америке…
В основе мифа о мировой оси (горе, столбе, дереве) лежит древнее космогоническое знание как результат тысячелетних наблюдений жрецов за движением небесных тел и понимания законов небесной механики. Эти законы физически объективны, но могут излагаться посредством разных систем символического кодирования, включая привязку к конкретным объектам как точкам геоцентрического отсчета: горам, скалам, пирамидам, храмам и т. д.
Немецкий профессор Вернер Папке издал замечательную книгу о шумерской космогонии, которая так и называется: «Звезды Вавилона. Тайное послание Гильгамеша, расшифрованное через четыре тысячи лет» . В своей работе профессор детально показывает связь между клинописным текстом легенды о Гильгамеше, древними изображениями астральных сцен и различными фазами в перемещениях небесных тел и сфер. Получается, что шумерские жрецы, не имея развитого математического аппарата, кодировали астрономические закономерности с помощью мифов и пояснительных изображений, причем дешифровка их системы описания обнаруживает невероятную точность наблюдений и глубину понимания процессов небесной механики древними звездочетами.
Гурджиев утверждал, что в древних мифах нет ничего случайного, это – математика. Причем своего отца он представлял именно как сказителя Гильгамеша! Профессор Папке показал, что Гильгамеш (и, по аналогии, другие древнейшие космогоническим мифы человечества) – в самом деле «математика» (если под последней иметь в виду систему математически точного описания). Такой же математической моделью является, как это недавно выяснилось западными учеными, бху-мандала. Нет сомнений в математической точности наблюдений древних майя, имевших совершенно отличную от принятой в Старом Свете систему расчетов и соотношений (пятеричный счет, иная конфигурация созвездий и т. д.).
Интересно, что практически повсеместно, вплоть до появления современных астрономических приборов и соответствующего математического аппарата, древнее знание о космосе было скрыто под вуалью вторичных мифов и ритуалов, носящих уже не столько математический, сколько гуманитарный, образный характер. Люди как бы забыли о первоначальном смысле священных легенд и диаграмм. Впрочем, это не удивительно, если вспомнить, что жреческая наука о космосе всегда считалась чем-то эзотерическим, обучить ей всех желающих было просто невозможно. Передача знаний, как и сама технология обучения, были монополизированы наследственными кастами, опиравшимися на общественный авторитет патриархальной геронтократии.
Комментариев нет:
Отправить комментарий