Как кажется (верно или нет?), понимание интеллигенции в качестве непрактично мыслящих, далёких от политики (в отличие от западного «интеллектуала») или принципиально бессильных на неё повлиять, гуманитарно (в каноничной версии) образованных людей сложилось исключительно в русском языке.
Если хотя бы отчасти соединить это слово с его первоначальным значением, то интеллигенцией следует считать всякого (!) человека, насколько он вовлечён в акт понимания. Акт понимания, присущий интеллигенции, не есть создание простого субъективного мнения, а схваченная в определённой перспективе смысловая энергия целого мира (т.е. в определённом аспекте и качественно, но не «всего лишь субъективно», если субъективно=безответственно). Подобная перспектива не ограничивает воспринимаемую человеком весть смысла каким-то одним его видом (вспомним, что ангелы-интеллигенции сами являются вестниками), а раскрывает его любым возможным окликам со стороны мира.
Настоящий интеллигент, таким образом, оказывается человеком глубочайшей чуткости к окружающим его смыслам. Это не столько феномен социальной принадлежности и сферы деятельности, сколько антропологический тип. Его отличают чувствующий ум и умное сердце, совместно служащие одному делу — делу внимания — и никогда не забывающие о собственных ограничениях. Неиспорченное внимание, в свою очередь, требует внимать происходящему теми сторонами человеческого существа, которым предназначена вот-эта-конкретная-перспектива-смысла. Мышление человека интеллигентного никогда не стеснит его чувственности, а чувственность никогда не стеснит мышление. Напротив, они предохранят друг друга от превращения в лишённую истинного чувства неглубокую сентиментальность, с одной стороны, и в забывший о своих истоках и о движущих мотивах формальный алгоритм по решению технических задач (даже если они названы «великими задачами духа» или «культуры»), с другой.
Вот такая «микрокосмическая» целостность, на мой взгляд, и формирует «интеллигенцию».
Комментариев нет:
Отправить комментарий