На фресках Пенджи-кента А.М. Беленицкий выделил изображения воинственных молодых женщин, которые воспроизводят эпические образы воительниц, воспетых в «Шахнаме». Здесь имеются сцены борьбы воинов, мужчины и женщины, при этом женщина изображена с мечом в руке [Беленицкий, 1973]. На ковше VIII-IX веков из Хазарии, по мнению исследователя, оба борца одеты в кафтаны с осевым разрезом, перетянутые поясами, штаны и мягкие сапоги. Один из них, изображённый с усами и волосами, перетянутыми лентой, передаёт облик богатыря, другой персонаж без усов и с косами воспроизводит девушку-воина. По сторонам каждого из соперников сложено их оружие – колчаны, налучья и кинжалы. Рядом стоят взнузданные и осёдланные кони [Даркевич, 1974].
***
Среди воинственных женских эпических персонажей выделяется героиня кыргызского эпоса «Манас». Красочно описана юная калмыцкая девушка «удалая Сайкал», вступившая по ходу развития сюжета в поединок с главным героем – предводителем кыргызов Манасом. В эпосе подробно описаны оружие, доспехи и боевой конь юной калмыцкой героини: «Вышла тогда удалая Сайкал, было ей 17 лет, с косою на голове, саврасо-чалый конь у неё. «С кем встречусь, того сражу!» – такие помыслы у неё. Боевые доспехи свои все надела, посмотри. Кольчуга и нарукавники на ней, хоть и девушка, но вот ведь что – богатырский вид у неё! У неё щит, шлем на ней, из кованого булата, из чистой стали всё было на ней, копьё в 9 кулачей наизготове держа, на майдан не задерживаясь направилась она». И далее: «В небо устремив копьё с флажком, девушка Сайкал наготове стоит». Несмотря на то, что Сайкал была представителем враждебного джунгарского (монгольского) этноса, в кыргызском эпосе она представлена как настоящая героиня.
Оружие, которым пользовались женщины-воины, разнообразно. По сведениям, приведённым в сочинении античного географа Страбона, можно составить некоторое представление об особенностях оружия амазонок. На вооружении у них были «лук, боевой топор и лёгкий щит; из шкур зверей они изготавливают шлемы, плащи и пояса» [Гундогдыев, 2011]. С мечом в руке изображена женщина на фреске Пенджикента [Беленицкий, 1973]. Среди оружия ближнего боя у воительниц из среды тюркских и монгольских народов упоминаются мечи, секиры, копья, стрелы, а в поздних вариантах – ружья; в числе средств защиты названы кольчуги, шлемы и боевые пояса [Липец, 1987]. В одном из вариантов эпического сказания об Алпамыше «дева небес» вооружена луком со стрелами и копьём [Даркевич, 1974]. По мнению некоторых исследователей, хазарские и кыргызские девушки имели при себе клинковое оружие для защиты своей невинности. Сабля и пика, лук со стрелой и «свинцовая колотушка» описаны у алтайцев в качестве оружия дочери злого духа Эрлик-бия [Маадай-Кара, 1973].
***
Но, несмотря на указанные примеры, в большинстве случаев в монументальном и изобразительном искусстве древних тюрок женские образы лишены воинственности. Их изображали в узнаваемых «трёхрогих» головных уборах, длиннополых халатах, иногда с украшениями или отворотами на груди, без поясов, с сосудом в руках. На нескольких кыпчакских женских каменных изваяниях выделены половые признаки. В погребениях женщин оружие встречается редко – различные оружейные наборы обнаружены в сопроводительном инвентаре лишь отдельных захоронений в Горном Алтае и Минусинской котловине.
Так, в ходе раскопок Н.В. Полосьмак кургана № 1 могильника Ак-Алаха I пазырыкской культуры Горного Алтая в составе сопроводительного инвентаря женщины в парном захоронении был найден полный набор оружия дистанционного, ближнего и рукопашного боя: лук, колчан со стрелами, кинжал и чекан. Рядом находящееся погребение взрослого мужчины сопровождалось аналогичным набором вооружения. В качестве защитного вооружения использовались деревянные щиты – они были приторочены к сёдлам верховых лошадей. Это единственный достоверно зафиксированный случай погребения пазырыкской женщины, вероятно, воина. По оценке А.И. Соловьёва, оружие в этом захоронении, украшенное символикой в скифо-сакском «зверином стиле», было «изящнее», чем в мужских могилах.
В степях Восточной Европы и Приуралья, в скифских, савроматских и сарматских женских захоронениях предметы вооружения и конской сбруи встречались чаще. По подсчётам археологов, исследователей памятников Северного Причерноморья, не менее 20% савроматских захоронений с оружием и конской сбруей принадлежит исключительно женщинам. Однако, как было отмечено некоторыми авторами, в результате палеогенетических исследований традиционное гендерное определение антропологических останков в качестве женских из таких погребений в последнее время исследователями стало подвергаться сомнению [Ивик, 2011].
***
Достаточно важным дополнением к имеющимся сведениям письменных исторических и фольклорных источников об участии женщин в военных действиях в составе войск древних и средневековых народов Центральной Азии и Сибири в качестве воинов и военных шаманок служат археологические материалы. Так, на памятнике Туура-Суу на Тянь-Шане было выявлено древнетюркское каменное изваяние в мужском одеянии, с саблей в ножнах, подвешенной к поясу, но без усов и бороды, с ожерельем на шее. Эти особенности дали основание предполагать, что изваяние может передавать образ женщины-воительницы.
Редкий пример наличия разнообразного набора наступательного оружия и деталей защитного доспеха выявлен во время раскопок в позднесредневековом женском захоронении могильника Ортызы-Оба в долине реки Табат на юге Хакасии [Худяков, Карпекина, 1984; Худяков, Скобелев, 1984]. Здесь в нарушенной могиле среди различных предметов сопроводительного инвентаря найдены двулезвийный железный меч, кинжал с обломанным обоюдоострым клинком, железное копьё, вток и несколько обломанных втулок копий, характерные для вооружения енисейских кыргызов позднего Средневековья, а также железный проушный топор и складной нож русского производства; железные пластины от панциря, обломки деревянного остова седла и железное стремя.
В реконструированном виде одеяние погребённого представляло собой традиционный нагрудный пластинчатый панцирь, к которому на спине были прикреплены, характерные для шаманского одеяния, соединённые в цепочку железные стрелы, входившие в состав «стреляющего змея», а также дудки-свирели, предназначенные для того, чтобы издавать шумовой эффект во время камлания. Например, подобные принадлежности входили в состав шаманского костюма тувинских шаманов [Кенин-Лопсон, 1987]. Элементы защитного вооружения выявлены на шаманской одежде и других народов Западной и Южной Сибири [Иванов, 1987].
***
В этом случае с определённой долей уверенности можно сделать предположение, что сочетание в одном комплексе принадлежностей шаманского костюма и предметов вооружения может быть свидетельством в пользу того, что на памятнике Ортызы-Оба была захоронена шаманка с защитным доспехом, разнообразным набором наступательного оружия и атрибутов шаманского культа. Судя по этой находке можно сделать вывод, что в позднем Средневековье в Минусинской котловине женщины-шаманки также могли принимать активное участие в боевых действиях в составе военных отрядов енисейских кыргызов и вассальных племён кыштымов, своим присутствием вдохновляя воинов и убеждая в благожелательном отношении к ним потусторонних сил.
Думается, что в результате проведённого исследования удалось решить заявленные задачи: проанализировать имеющиеся исторические свидетельства об участии женщин-воительниц в военной деятельности народов Центральной Азии и Сибири, изучить их изображения на различных памятниках, рассмотреть отдельные погребальные комплексы древнего и позднесредневекового времени, в которых были захоронены женщины с оружием. Сделан вывод, что представления древних авторов о существовании отдельного древнего кочевого этноса – воинственных амазонок, вероятнее всего, не соответствуют исторической реальности. Они навеяны сведениями и слухами об участии сарматок в военных действиях вместе с мужчинами, как это было в данном регионе и позднее, вплоть до начала Нового времени.
Комментариев нет:
Отправить комментарий