Сегодня 3,5 миллиарда людей говорят на индоевропейских языках, которые доминируют в Евразии от Испании до Индийского субконтинента. Это наследие скотоводов, кочевавших по понтийским степям к северу от Черного моря 5000 лет назад. Они были первоначальными индоевропейцами. Они стали пионерами кочевого образа жизни, оставив после себя тяжелый труд за плугом и неблагодарное добывание пищи в холодных сибирских лесах. Вместо этого они предпочли бродить по открытым лугам в поисках свежих пастбищ для своих стад овец, лошадей и крупного рогатого скота. Они были первыми, кто выпустил на волю молодых воинов, выросших как бродячие кочевники по миру, хищные стаи, марширующие по ширине континента за два столетия. Мы не знаем, как они себя называли. Мы не знаем имен тех, кто их возглавлял. Но их культурные инновации и сделанный ими выбор изменили наш мир и сделали нас теми, кем мы являемся сегодня. Эти безымянные люди не оставили ни памятников, ни оригинальных текстов. Вместо этого мы живем с их языком, их богами и их генами.
Пришли, взяли, наверняка зарезали, и явно родили. Но откуда нам знать их, не имея ни письменных слов, ни прочных стен?
Подобно черной дыре, они исказили даже отдаленное будущее каждой соседней страны, с которой они соприкоснулись. Итак, подобно астрофизикам, изучающим черную дыру, мы нащупываем путь к картине доисторических индоевропейских кочевников, но не напрямую, а через обширную дугу евразийской географии, которая вьется вокруг продуваемой всеми ветрами степи на западе, юге и востоке. Эти варвары-кочевники-индоевропейцы дали начало цивилизованным городским индоевропейским обществам, расположенным на таких далеких друг от друга территориях, как Италия, Анатолия, Иран и Индия. История, культура, мифология и языковое наследие большей части Евразии, особенно ее наиболее доминирующих империй, несут безошибочное, хотя и неохотное свидетельство жестоких столкновений с кочевыми народами степи. Нам нужно только проявить терпение и творческий подход, чтобы выявить эти общие нити, поле за взаимодополняющими областями. Нити, которые в конце концов связывают нас всех. Тысячелетия спустя мы все еще носим шрамы, которые захватчики оставили на наших предках, разделяем их вековые навязчивые идеи и путешествуем на их средствах передвижения.
Кочевники выбирали бои, которые, по их мнению, могли выиграть. Единственный способ выжить в условиях такой безжалостной силы завоевателей, как степные разбойники, заключался в том, чтобы подражать ей настолько полно и как можно быстрее. Нашим праматерям навязали степные гены. И в стремлении к выживанию общества, которые сопротивлялись и в конечном итоге процветали перед лицом хищничества кочевников, поглощали как можно больше превосходных степных инноваций, как инструментов, так и культурного багажа. Если вы не можете их победить, вы можете поступить хуже, чем выборочно присоединиться к ним. Средневековый рыцарь и маньчжурская конница — всего лишь искаженные отражения бродячих гуннов, нашедших своих предшественников в доисторических понтийских степях.
Сегодня мы можем проследить эти общие нити в мифах, нравах и родных языках, которые охватывают большую часть Евразии. Археология приносит нам множество косвенных исходных материалов для изучения. А последние два десятилетия обеспечили еще большую детализацию записей ДНК почти универсального степного происхождения современного человечества.
В своем первом посте о степи я углубился в личное «почему» степь для меня как давняя навязчивая идея. Теперь я углублюсь в то, что мы можем предположить или определить об эпохальной силе, вырвавшейся из степи 5000 лет назад. Учитывая, что эта чрезвычайно влиятельная группа людей оставила свой след без единого сочувствующего современного летописца, этот взгляд на доисторических степных людей в значительной степени связан с кропотливым «как» реконструкции их незарегистрированного влияния.
Позвони мне по имени
Лингвисты называют кочевников Причерноморской степи протоиндоевропейцами, потому что от их языка произошли те, которые пришли позже. Археологи называют их культурой ямных могил из-за практики хоронения почитаемых умерших в глубоких ямах. Антропологи когда-то называли их курганцами из-за монументальных курганов или курганов, которые они возводили над могилами своей элиты. Курганы нависают над безликой степью, холмы, возвышающиеся над равниной на несколько десятков метров, немые свидетели легенд, которые никто не помнит. Сегодня ученые на Западе склонны называть строителей курганов «Ямной» или «Ямна», и хотя это неуместное слово может соблазнить вас подумать, что мы уважительно называем их по имени, это всего лишь заимствованный русский термин. что означает что-то «связанное с ямами». Протоиндоевропейцы — это абстракция, выведенная из более поздних языков, ямная — конкретная (хотя некоторые реконструировали первоначальный эндоним как *h₂er(y)ós, прототип более позднего арья). Мы точно знаем их по их материальным остаткам.
Ямная река процветала между 3300 и 2600 годами до нашей эры на обширной 1500-километровой степи между рекой Днепр в центральной Украине и рекой Урал на северо-западе Казахстана. Их предки обрабатывали глубокие речные долины, степь с севера на юг. В то время как леса к северу от степи были домом для собирателей, которые полагались на охоту и собирательство, как и люди на протяжении всей донеолитической истории нашего вида, предки ямных освоили земледелие и осели, выращивая зерно и разводя крупный рогатый скот, овец, коз и свиней. В этом они ничем не отличались от своих современников в Европе и на Ближнем Востоке.
Но что-то изменилось за столетия до 3000 г. до н. э. Ямные покинули свои фермы, и постоянные поселения полностью исчезли в восточной половине их ареала. Теперь мы знаем, что ямные были первыми фермерами в истории, которые полностью отказались от земледелия в пользу скотоводства. Вместо полей золотой пшеницы их богатство теперь выражалось в головах крупного рогатого скота, коз, лошадей и овец. Особенно овцы, источник мяса и молока для пропитания, а также шерсть, которую они могли торговать повсюду. Бывшие земледельцы вырвались за пределы своих речных долин и бросились в холодную сухую открытую степь, гоня перед собой своих животных огромными стадами. Они стали кочевниками.
Чистое скотоводство открыло человеческому обществу новые возможности. Обычно утверждается, что до современной эпохи у людей был узкий кругозор. Они родились, жили и умерли в радиусе десяти миль от своего дома (сегодня типичный американец живет в 18 милях от своей матери). Это был мир деревни. Но Ямная оставила его позади, в равнинах, просторах, ограниченных лишь огромным небом и бескрайним горизонтом. В течение нескольких поколений потомки сельских жителей, которые стали первыми кочевниками, прогнали свои стада до Дуная в Венгрии на западе и монгольского Алтая на востоке, поселившись на самых дальних границах пастбищ, достаточно богатых для их животных. Их предки жили в долинах шириной менее десяти миль. Теперь они пересекли всю Евразию в поисках пастбищ и возможностей. Масштабы и легкость миграции были таковы, что генетики обнаружили мужчин, похороненных в Восточной Европе 5000 лет назад, которые были современниками и двоюродными братьями других людей, найденных в Монголии. С тех пор в древних записях ДНК было обнаружено больше родственников, таких же близких, как троюродные братья, разбросанных на большом расстоянии друг от друга по всей евразийской степи, что подчеркивает, что эти поколения действительно рикошетили во всех направлениях.
Конечно, люди разводили животных с самого начала земледелия. Но с Ямной культуры животные стали всем, универсальным источником пропитания, одежды и транспорта. Ямные жители первыми изобрели простые, но эффективные повозки, запряженные волами, позволяющие животным тащить свое имущество через степь. Этот преходящий образ жизни установил шаблон, который сохраняется и по сей день в Монголии и Казахстане. Ямные миграции отразились в характерных нарушениях ландшафта. Вскоре курганные курганы начинают появляться дальше на запад, в Европу, причем многие из них датируются сразу после 3000 г. до н.э., и представляют собой ощутимые следы неумолимого лугового прилива, заливающего леса за западным выступом степи.
Все вместе
Археологи и лингвисты уже давно спорят о том, двинулись ли строители курганов на запад в результате массовой миграции или их культура распространилась посредством подражания. В 2015 году генетики ответили на этот вопрос однозначно: ямные мигрировали огромным роем. Сравнивая ДНК останков в ямных могилах с древними и современными людьми, они обнаружили, что большая часть североевропейского происхождения происходит из Ямной. Кочевая миграция не была одной из элитных групп, это была нация в движении, полная генетическая и культурная трансформация континента. Ямная часть внесла львиную долю предков в шнуровую керамику, культуру позднего неолита на североевропейской равнине, известную своим гончарным стилем. Генетики обнаружили захороненных в курганах ямных мужчин, у которых были недавними предками мужчины в погребениях шнуровой керамики. На самом деле шнуровая керамика была просто ямной, которая переняла новый стиль гончарного дела, проникнув в леса к северу и западу от степи.
Последние открытия 2023 года ясно показывают, что люди шнуровой керамики часто были генетическими двоюродными братьями ямной, отстоящими не более чем на 4-8 поколений. И все же около 25% их предков было новым, в основном благодаря праматерям из последней неолитической культуры Польши, шаровидных амфор. Синтез ямно-шаровидных амфор породил смешанное агро-пастбищное хозяйство, которое быстро распространилось повсюду от берегов Атлантики до Бенгальского залива. Это подчеркивает гибкость Ямной, поскольку они адаптировались к экологии, сильно отличающейся от той степи, которую они освоили...
перевод с английского
Комментариев нет:
Отправить комментарий