Рустем Вахитов: Таланты в провинции и в столице

В провинции сплошь и рядом встречаются случаи духовного и интеллектуального измельчания ученых, которые в иных, столичных условиях оставались бы в общем-то хорошими специалистами. То один, то другой коллега, который поднимался над общей массой, высказывал интересные идеи, даже был известен и в центре как пусть не гений, но по крайней мере, профессионал, вдруг начинает, как говорят «бронзоветь». Он обрастает «учениками» — так высокопарно именуются юные удручающе бездарные и потрясающе наглые подхалимы, которые не устают его хвалить, с не очень-то скрываемым умыслом защитить при помощи него диссертацию, он начинает «шашни» с начальством, влезает в ученые советы и в деканаты, а то и в ректораты, он теперь уже открыто называет себя «выдающимся» и «великим», он требует, чтоб в работах аспирантов были обязательно ссылки на его работы. Глядишь, через несколько лет вместо интересного исследователя поглупевший самодур-фанфарон. Он не читает журналов, книг, он пробивает «учеников», пробивает свои уже вполне банальные статьи в центральные издания, ему не до Гегеля с Сартром…

Обычно это объясняют тем, что провинциальное болото затягивает, губит таланты – нет общения, нет подпитки культурного слоя, который так важен при творческом труде. Это и так, и не так. Ведь есть примеры, доказывающее совершенно противоположное: Бахтин в Саранске, Петров в Ростове-на-Дону, и многие, многие другие. Все дело в масштабе таланта. Какой-нибудь небольшой средненький или еще недоразвившийся талант, действительно, начинает в провинции хиреть, вырождаться, ломаться и в конце концов сравнивается с общим уровнем безграмотной серости, господствующим в провинциальном сообществе ученых. А настоящий, высокий, оригинальный талант – гений, если хотите, только в смысле большой одаренности, а не в романтическом смысле, переносит атмосферу провинции очень даже неплохо (при одном условии – это должен быть уже вполне сложившийся, готовый, оформленный талант). Объяснение этому простое: мы уже говорили, что все дело в культурном слое, подпитывающем талант: так вот, у каждого ведь свой такой культурный слой – для одного это академики Иванов и Сидоров, гремящие в Москве достижениями в узкой области, а для другого – Шеллинг с Платоном. Общения с Сидоровым можно лишить, сослав в Саранск, общения с Платоном – нет.

И наоборот, настоящий, большой талант, гений в столице чувствует себя неуютно, его теснят, его даже травят и выдавливают… Ведь если в провинции господствует бездарь, то в столице – именно средний талант. Бездарь не завидует гению, он не способен понять его значения, ввиду своей бездарности, для него это не великий Бахтин, а смешной заштатный преподавателишко с растерянным лицом и забавными манерами, не способный даже добиться должности зам. декана. Талант же способен понять значение гения, именно поэтому талант и может ему завидовать и – гнать его (если, конечно, этот талант ко всему прочему обладает и подлостью натуры).