В нашей великой литературе, ее золотого — XIX-го — века, почти отсутствуют такие типажи, как генерал-майор Иван Лишин: не униженные, не лишние и не мятущиеся. Скорее он — герой жюль-верновский: неутомимый деятель, движимый наивной уверенностью в благой направленности прогресса и в практическом всемогуществе наук. Дополнительную интригу создает происхождение генерала — более высокое и более таинственное, чем у капитана-магараджи Немо. Действительность — не роман. Подвиги генерала Лишина на ниве общественного служения окончилась печально; имя его — забыто совершено. Даже Лишинский сквер, на протяжении полувека бывший гордостью Самары, исчез бесследно: на его месте громоздятся корпуса завода клапанов, что у Хлебной площади.
** Император Александр I сына так и не дождался, и титул наследника-цесаревича носил до 1825 года второй сын Павла I, — великий князь Константин Павлович.
В ту эпоху мужскую красоту определяла прежде всего благообразная правильность черт, Константин же смолоду был похож на хмурую гориллу. Слухи о нем ходили самые сумрачные: например, что якобы при его участии была изнасилована и убита вдова португальского консула. Супруга его, Анна Саксен-Кобургская, на шестой год брака, без оглашения развода, сбежала от него в Швейцарию, — надо полагать, тому были причины. Тем не менее, этого толстяка с ухватками бывалого капрала любили женщины. Порой даже — бескорыстно.
С 1816 года Константин Павлович был назначен наместником Польши. В Варшаве появилась у него новая возлюбленная — Клара-Анна де Лоран, гастролирующая прима парижской Опера Комик. Жили они открыто и шумно — появились и дети: Константин и Констанция Константиновы. Император был встревожен: с наследника сталось бы и жениться. Через четыре года цесаревич, действительно, женился, но супругой его стала юная графиня Жаннетта Гржимала-Грудзинская. Клара де Лоран была выдана за князя Голицына. Происхождение ее детей было засекречено. Тем более, что у наследника был уже признанный им сын от другой французской актрисы.
Констанция Константинова с самого раннего детства — видно, кровь матери сказалась, — оказывала поразительные способности к музыке. Когда ей было лет девять-десять, ее учителем был юный, но уже признанный Фредерик Франтишек Шопен. Но внучке русского царя, даже внебрачной, невозможно было выступать на сцене. Констанция просто вышла замуж. Избранником ее стал обыкновенный гвардии капитан, — Андрей Федорович Лишин, из черниговских дворян; впоследствии генерал-лейтенант. В 1835 году родился их старший сын — Иван Андреевич Лишин.
** Сразу после военной школы Иван Лишин, прапорщик лейб-гвардии Егерского полка, попал в осажденный Севастополь. В окопах на Мекензиевых высотах с ним свел знакомство капитан Петр Алабин, будущий самарский городской голова. Он писал: «Помним Ивана Андреевича Лишина пылким двадцатилетним юношей … Помню, с какою рьяностью он искал опасностей, с каким увлечением он нес тяжкую и томительную аванпостную службу, в зимние непогоды проводя бессонные ночи, лицом к лицу с бдительным и предприимчивым врагом, и как он жаждал кровавой с ним встречи!». Вернулся Лишин с орденом св. Анны 4-ой степени, с надписью «за храбрость».
И далее его карьера шла плавно ввысь. С 1857-го он причислен к Офицерской и Стрелковой школам, с 1859-го направлен в Царскосельский стрелковый батальон — это была элитная часть, куда отбирались лучшие снайперы Империи. В 1862 году генерал-губернатор Оренбургский и Самарский вызвал инструктора по новейшему стрелковому оружию. Послан был Лишин, произведенный вне очереди в гвардии майоры. Через год он занял должность экзотическую — начальника башкирского народа.
Незадолго до этого — 9 июля 1863 года — Иван Лишин обвенчался в храме села Бегунцы Петергофского уезда; под венец с ним шла дочь коменданта Царского Села — баронесса Эрминия Иосифовна Велио. Происхождения почти столь же странного: дед ее, банкир Иосиф Велио, родом португалец, титул барона получил от Павла I, за особые и тайные услуги; со стороны матери, урожденной Альбрехт, среди предков, — кроме немцев и голландцев, — был граф Яков Брюс, главный артиллерист Петра Великого, астролог и алхимик, род которого нисходил от средневековых королей Шотландии. Но кровь эта королевская так и не слилась с царской: детей у Лишиных не было.
** 14 мая 1864 года Лишин был назначен командиром 68-го Ряжского резервного пехотного батальона — в город Самару. Скорее всего, по собственной просьбе. Тесть его незадолго до того получил в награду земли в Николаевском уезде, около двухсот верст к югу от Самары. Эти владения унаследовала Эрминия Лишина. Заботы по обустройству четырех тысяч гектаров степной целины требовали постоянного присмотра. В 1866 году Иван Андреевич и Эрминия Иосифовна Лишины были записаны в родословную книгу Самарского Дворянства. А это означало, что отныне неразрывно связаны судьбы семьи и губернии.
И началось нечто еще небывалое: силы своего батальона подполковник Лишин бросил на решение основных проблем вверенного ему города. Тогда самым страшным бедствием были — пожары: «… каждый из которых грозил сделаться опустошительным, если бы не Иван Андреевич с его молодецким, отлично дисциплинированным баталионом, с которым он являлся на каждый пожар, чтобы побороть его силою энергии своей и своих людей!». Еще одной зияющей дырой была Театральная площадь — подлинное сердце Самары: место, где раньше стояла бревенчатая крепость, родоначальница города. Как сообщил Алабин, тогда площадь оставалась «много вреда в гигиеническом отношении причинявшей городу». Остатки городского сада, чахлые липы, глодали коровы и козы, громоздились свалки. Лишин сам разработал новый ландшафтный проект, в английском стиле. Уже через два года, аллеи поднялись и зазеленели. Посреди сада был установлен бюст Александра II, поэтому сад был официально наименован Александровским, но весь город звал его больше полувека — Лишин-сквер. И заслуженно: не только труды, но и расходы майор Лишин взял на себя.
В те годы прогремела первая в стране Самарская земская губернская управа. В местных газетах ее деяния освещал некто под псевдонимом Негласный. Это был — Иван Лишин, — тайно: подполковник рисковал карьерой, военным было строго запрещено печататься в газетах, да еще на политические темы. К тому же командир Ряжского батальона время от времени публиковал свои стихи в столичных журналах, что также не одобрялось Военным Министерством.
** В 1869 году начальник самарского гарнизона был произведен в полковники и причислен к Главному Штабу, на должность, причастную к сферам контрразведки. Путь его лежал снова — в столицу. А с 1873 года полковник Лишин назначен был командовать Петровским пехотным полком, стоявшим в Петербурге.
В 1876 году разгорелась война в Сербии. Координацию помощи славянам взял на себя общественный Славянский комитет. Лишин и тут оказался в эпицентре: он возглавил отдел по отправке на войну добровольцев и под конец сам отправился с партией донских казаков. Но не успел. Сербы были разгромлены. Впрочем, уже через год началась новая война — в Болгарии. Лишин поехал в действующую армию. Но, против воли, был оставлен в Бухаресте, на должности правителя канцелярии командующего. С этой войны Иван Андреевич привез сербский орден. Такова и румынский Звезды 2ой степени. Пришло очередное назначение — командиром Нежинского пехотного полка. «Но — писал Алабин, — здоровье Лишина уже начало расстраиваться, притом бранная труба замолкла, надо полагать, надолго, военная служба по этому утратила для Лишина значительную долю своего интереса, — наконец, раздолье Николаевских степей манило его к труду на новом поприще…». В 1883 году полковник вышел в запас, еще через пять лет — в отставку, с чином генерал-майора.
** С сентября 1876 года в «Самарских губернских ведомостях» появилось объявление: за неуплату долгов назначено к продаже имение Э. О. Лишиной, — при деревне Смородиновка, на речке Грязнуха, всего 2 700 с лишним десятин. Оставалось еще одно имение — у села Грачев Куст. Все еще супруги Лишины могли считаться людьми богатыми. По выходе в отставку Лишин занялся имением всерьез. Но «… отнюдь не в видах обогащения себя, а с целью, поучительной для местного населения, которому стремился доказать воочию, живым примером, всю прибыльность разумно и настойчиво веденного рационального хозяйства. Идеи свои Иван Андреевич стал пропагандировать рядом практических хозяйственных опытов на своем участке, не щадя на их производство ни трудов, ни издержек. … Он стал употреблять доступные по цене народу, усовершенствованные орудия, заменять ручной труд машинным, производить посевы улучшенных семян хлебных и масляничных растений, обводнять свою степную землю посредством ряда искусственных запруд, в обширных размерах производить лесоразведение в степи, развивать огородничество, разводить фруктовые деревья. Неустанный труд, удивительная энергия И. А. были не бесследны: в последние годы он имел утешение видеть благоприятные результаты своих мероприятий в усвоении многих из его хозяйственных приемов местным окрестным населением». Похоже, что именно генерал Лишин был первым самарским губернии практическим экологом. Его насаждения по речкам Сухой Камелик и Грязнуха — вяз и береза — стали единственным лесом среди обширных степей.
В 1880 году Лишин опубликовал книгу «Очерк Николаевского уезда Самарской губернии в статистическом и сельскохозяйственном отношениях» — плод серьезных исследований. С этого времени он выпускал брошюры, всего десятка два, не меньше, — прежде всего по вопросам аграрным и экологическим. Кроме того, он обильно публиковался в столичных газетах, а в вольнодумной «Самарской газете» был в числе самых усердных авторов.
С 1883 года генерал Лишин принял должность гласного члена Николаевского земства. И ринулся со всем своим пылом в земскую деятельность. Он трудился над созданием агрономических школ для крестьян: в своем имении он подарил под такую школу 50 десятин лучшей пашни и две десятины лесопосадок. Еще ратовал Лишин за льготные зерновые кредиты. В 1891 году губернию придавил голод, на который отозвалась вся Россия. Естественно, Лишин был в первой шеренге: «… Выделял деньги из своих скромных средств, устраивал на средства губернского попечительства Красного Креста бесплатные столовые для самых неимущих…». Одновременно отставной генерал трудился над изобретением нового походного шатра для армии.
Алабин не зря упоминал о расстроенном здоровье своего друга. В 1892 году, 7 октября, отставной генерал-майор Иван Андреевич Лишин скончался в Самаре, пятидесяти пяти лет. Отпевали его в Вознесенском кафедральном соборе. Алабин написал обширный некролог, который вышел отдельным изданием. Оттуда я заимствовал почти все цитаты.
** В самарских газетах 1890-х годов мне изредка попадались короткие рассказы, переведенные с французского Э. Лишиной — единственный след, который оставила в Самаре баронесса. И есть еще подборки документов, две тощие папки в областном архиве. По-своему более трагичные, чем иной сценарий или либретто.
Уже через месяц после смерти мужа — от 4 ноября — Эрминия Иосифовна в тревоге писала предводителю дворянства:
«Tres estime 1 Александр Николаевич,
Je vous ai ecrit du 2 хутор en vous expediant 3 заказным письмом мне свидетельство о браке. Maintenant il se trouve que j’ai absolument besoin du 4 метрическое свидетельство о том Священного Собора, который хоронил Ивана Андреевича для разных формальностей по получении пенсии. … Правду Вы говорили, дорогой Александр Николаевич, что с получением пенсии мне будет много хлопот». Португало-немецкая баронесса из рода шотландских королей и писать толком не могла по-русски, — где уж ей было разобраться в запутанных делах. Долги генерала пожирали остатки имения. Что сухо фиксировали статистические ежегодники: 4 000 десятин, потом 2 200. 2 100. 1550.
Вот что следует отметить: Эрминия Иосифовна могла легко воспрепятствовать разорению на благо общества.
Не препятствовала.
В марте 1896 года Эрминия Лишина была вынуждена заложить все имение в Дворянский банк. Деньги до копейки тут же ушли на погашение долгов. Через год-полтора дела были, похоже, уже совсем плохи. Весной 1898 года из Самарского отделения Государственного Дворянского Земельного Банка писали в Грачев Куст: «15 октября 1897 года отделением был препровожден в Волостное Правление для передачи на хутор Лишин дворянке Эрминии Осиповне Лишиной пакет за № 4959 с расчетом по ссуде № 23452. Ныне адресатка заявила отделению, что означенного выше пакета она до сего времени не получала. В ввиду изложенного отделение предлагает Волостному Правлению по получении сего разъяснить, почему именно означенный выше пакет не доставлен по адресу, а также озаботься разысканием вышепоименованного пакета и вручением его по принадлежности».
Эрминия Иосифовна, оправдываясь утерей пакета, оттягивала время очередной выплаты. Но — тщетно: она даже вынуждена была письменно извиняться: «… Заявляю Волостному Правлению, что пакет дворянского Банка за № 4959 был получен мною своевременно т. е. 24 октября 1897 года но как потерявшийся между другими бумагами отыскался у меня лишь 14 сего мая…».
19 октября 1904 года последний взнос уплатила сама вдова. Следующий, 16 мая 1905 года, выплатил уже некто Василий Андреевич Дохлов, грачево-кустовский крестьянин. С этого времени он стал подлинным помещиком на Лишином хуторе. Это был мужчина серьезный: ему принадлежало больше трех тысяч десятин, и еще под Пестравской около семисот десяти было записано на его братьев и племянника. Последний раз бедная вдова Эрминия Лишина упоминается в 1910 году. Дохлов, скупивший землю, с нетерпением ждал, когда же помрет старуха и освободится барский дом.
1. Глубокоуважаемый
2. Я пишу Вам с
3. дабы Вы выслали мне
4. Сейчас выяснилось, что мне крайне необходимо
Комментариев нет:
Отправить комментарий