Первая школа по подготовке имамов и хатипов открылась в Анкаре, в начальной школе Думлупынар, с 8 учащимися. Вскоре такие же курсы открылись в Измире и Стамбуле.. Было решено также открыть курсы в Бурсе, Конье, Трабзоне, Анталье. Курсы в Трабзоне открылись уже в апреле 1949 г.
Власти были очень озабочены тем, что на этих курсах обучалось всего 50 — 60 человек, и поэтому поспешили заявить, что выпускники курсов, занимающие должность имама, будут получать жалование от управления вакуфов в сумме 100 лир с последующим увеличением по 10 лир через каждые 3 года. Число обучающихся сразу увеличилось. В 1950 г. курсы по подготовке имамов и хатипов открылись также в Афйоне, Ыспарте, Кайсери, Кастамону, Сейхане и Урфе.
Религиозное обучение в начальных школах вводилось с 15 февраля 1949 г. Обучение религии должно было вестись силами самих школ, по 2 часа в неделю. Родители, желающие, чтобы их дети изучали религию, должны были подать письменное заявление руководству школы. Инструкция эта касалась также частных школ. Таким образом, преподавание религии вводилось во всей системе начального образования. В качестве учебника по религии была утверждена книга Х.Аксеки Уроки религии.
Затем встал вопрос богословского факультета. Предполагалось, что на нём будут изучаться все религии и их история, Ислам с точки зрения современности, история мусульманской культуры, арабский язык и другие предметы. Выпускники факультета получали возможность работать в центральных и местных организациях управления по делам религии, управления вакуфов, соборных мечетях, преподавателями религии и по научной линии. В июне 1948 г. законопроект об открытии факультета был утверждён меджлисом. Число студентов в первый год обучения составило 130 человек.
Следует отметить, что в это время председателем парламентской фракции НРП являлся профессор истории Ш.Гюналтай, под чьим непосредственным руководством и принимались все решения по вопросу политики в отношении религии и духовенства.
Правящая партия отстаивала свою политику в вопросах религии и духовенства в прошлом, утверждая, что политика лаицизма не препятствовала свободе совести и вероисповедания, что именно лаицизм превратил средневековую Турцию в современное государство. НРП постоянно напоминала, что М.К.Ататюрк всегда был правоверным и благочестивым мусульманином, набожным человеком, уважавшим и высоко ценившим Ислам, приводя в подтверждение высказывания М.К.Ататюрка и возвышая его заслуги в деле борьбы против средневековых традиций.
Воспользовавшись борьбой политических партий — и правящей, и оппозиционных — за влияние над верующими массами, религиозные ордена и секты возобновили свою деятельность. Особенно активизировала свою деятельность секта тиджани, поэтому против её главы в сентябре 1947 г. был возбуждён судебный процесс. Согласно обвинительному заключению, К.Пилавоглу поощрял чтение молитв на арабском языке и отправление мистических обрядов. Но суд освободил К.Пилавоглу и некоторых его сторонников от наказания. Только 2 члена секты — А.Балджи и Н.Джавит — были приговорены к тюремному заключению соответственно на 4 месяца и 7 дней (или штрафу в 66 лир) и 3 месяца и 7 дней (или штрафу в 50 лир). Остальные члены секты — Ю.Озджан, О.Яз, А.Р.Гюрканлы и С.Кесен за чтение эзана на арабском языке были осуждены на 15 дней тюремного заключения.
4 января 1949 г. 2 члена секты тиджани прервали работу меджлиса, прочтя эзан на арабском языке. Входные билеты они получили от депутата меджлиса от ДП И.Ш.Озгена (Кютахья). Вместе с ними были арестованы Н.Джавит и А.Каят, ранее осуждённые за сектантство. Власти предали суду только М.Эртогрула, а остальных (О.Яз, Н.Джавит и А.Каят) положили в больницу для душевнобольных.
В активизации деятельности сектантов привлекают внимание следующие весьма важные обстоятельства. Во-первых, власти отнеслись к ним довольно мягко — сектанты, находившиеся под следствием, находились на свободе и даже позволяли себе не являться на судебные заседания. Во-вторых, слишком долго, иногда месяцами, тянулось разбирательство их дел. В-третьих, в период разбирательства их дел они нарушали закон об одежде, отпускали бороды, усы а ля дервиш и т.д. В-четвёртых, власти охотно верили в их психическую неполноценность, несмотря на то, что все они были в здравом уме… В некоторых случаях даже члены НРП выражали недовольство мягкими приговорами в отношении сектантов. Только в период предвыборной кампании 1950 г. правящая НРП несколько усилила репрессии против сект, и то потому, что они выступали на стороне ДП. Так, например, шейх секты накшбенди А.Х.Гюнгор и 11 его сторонников были приговорены к тюремному заключению сроком на 3 месяца или штрафу в 50 лир.
Одновременно следует подчеркнуть, что ни введение преподавания религии в школах, ни открытие курсов имамов и хатипов, ни другие уступки в отношении религии духовенству и верующим не способствовали и не могли способствовать упрочению морали верующих. Разжигание формального религиозного усердия, как и следовало ожидать, не привело к упрочению морали и нравов даже среди служителей культа. Участилось воровство в мечетях, среди паломников. Имели место случаи кражи имущества мечетей. Духовенство и «благочестивые» религиозные «активисты» допускали и другие аморальные поступки (см. «Ulus», 14.II.1948; 24.II.1949; 5.II.1950).
Накануне выборов в меджлис в мае 1950 г. развернулась острая межпартийная борьба, и религия активно использовалась политическими партиями в качестве её весьма эффективного средства. В связи с выборами НРП сделала ещё ряд уступок духовенству. Получило широкий размах открытие мавзолеев и других религиозных памятников, якобы для их посещения. Были открыты Йешиль-тюрбе (Бурса), тюрбе султана Османа, Орхана-гази и челеби султана Махмуда II (Бурса), Гази Осман-паши (военачальник времён русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг., Токат), адмирала Хайреддина Хызыр-реиса (в Европе известен как Хайреддин Барбаросса: испанцы в своё время — первая половина XVI в. — называли «Барбароссой» Орудж-реиса (он же — Баба-Орудж, отсюда и «Барбаросса», этим именем испанцы называли и его брата Хайреддина), Сулеймана Кануни, Селима Йавуза (Стамбул), Фатиха, Эртогрула-гази (Сюгют). Всего намечалось открыть 20 мавзолеев, из которых 15 — впервые. Был открыт и музей турецко-исламского искусства (Стамбул). Несмотря на всё возрастающие расходы, ещё большее число лиц — от 10 до 20 тысяч — получило разрешение совершить хадж. Как отмечалось, на эти цели было отпущено 50 млн. лир валютой.
И правящая партия, и оппозиционные давали всякие обещания верующим массам, заодно обвиняя друг друга во всевозможных грехах.
Дело дошло до того, что НРП выставила кандидатуры на выборы 4-х богословов. Правящая партия сильнее прежнего обвиняла ДП в злоупотреблении религиозными чувствами в межпартийной борьбе. В карикатуре под заглавием «Одеяние оппозиции» было изображено также одеяние ходжи (см. «Ulus», 10.IV.1950). Злоупотребляла религиозными чувствами и Национальная партия. Таким образом, фактически все ведущие политические партии Турции накануне парламентских выборов 1950 г. усилили злоупотребление влиянием религии в целях межпартийной борьбы.
Выборы в меджлис принесли успех Демократической партии. Одной из главных причин победы ДП было недовольство широких слоёв турецкого народа долголетним правлением НРП, не сумевшей разрешить коренные социальные проблемы страны. Другая причина заключалась в том, что массы поверили в социальную демагогию ДП и надеялись, что она обеспечит обещанный экономический подъём, улучшение жизни и демократические свободы. ДП обещала также ликвидировать безработицу, сократить налоги, ввести в оборот банковские вклады, привлечь иностранный капитал, осуществить крупные преобразования в области экономики и финансов и т.д. Одной из причин победы ДП на выборах послужили также обещания, данные ею духовенству. Приход к власти ДП был с восторгом встречен религиозными активистами, которые сразу начали носить фес и чалму (последнюю в годы правления НРП разрешалось носить только духовенству).
В период правления ДП (1950 — 1960 гг.) Ислам активнее, чем прежде, использовался в качестве идеологического оружия политики антикоммунизма. Правящая партия вовсе и не скрывала, что использует Ислам, в данном случае суннизм, как орудие политики антикоммунизма. Руководитель управления по делам религии А.Х.Аксеки открыто заявлял, что «истинный мусульманин может только отвергнуть коммунистическую идеологию. Ислам категорически отвергает коммунизм, и служителям культа даются директивы проводить активную борьбу против этой идеологии».
Придя к власти, Демократическая партия продолжала начатый НРП курс на усиление государственного контроля за деятельностью мусульманского духовенства, на подчинение религиозного образования целям и интересам Турецкого государства. В период правления ДП систематически увеличивались бюджетные расходы управления по делам религии: с 2,8 млн.лир в 1950 г. до 39,3 млн.лир в 1960 г. В 1960 г. бюджетные расходы управления по делам религии были в 5 раз больше, чем расходы министерства труда. За годы правления ДП значительно увеличились также расходы по линии управления вакуфов.
13 июня 1950 г. парламентская фракция ДП утвердила законопроект о снятии запрета на чтение эзана на арабском языке, и 16 июня 1950 г. меджлис утвердил его. Соответственным образом была изменена статья 526 Уголовного кодекса, запрещающая чтение эзана по-арабски.
Следующим шагом правительства в области религии явилось разрешение читать Коран по государственному радио (7 июля 1950 г.). Первоначально эти передачи должны были проводиться только по пятницам утром с 7.30 до 7.40. Затем Коран начали читать 3 раза в неделю.
Следующим мероприятием правящей партии явилось введение обязательного обучения религии в начальных школах. Решение по этому вопросу было принято 29 сентября 1950 г. и вступило в силу с начала нового учебного года — 1 октября. Власти утверждали, что они распространили среди родителей учащихся начальных школ анкету, чтобы выяснить их отношение к преподаванию религии, и что якобы 80 — 90% родителей высказались за обязательное её преподавание. Однако, как утверждала газета «Ulus», никакого опроса среди населения не проводилось.
Преподавание религии было также введено в педагогических училищах (в СССР в них преподавали «Историю КПСС») и так называемых сельских институтах. В педагогических училищах религию должны были проходить на 1-м и 2-м курсах, а в сельских институтах — на 3-м и 4-м, по 1 часу в неделю. Но накануне нового 1952 учебного года министерство просвещения решило увеличить часы преподавания в педучилищах. (В Советском Союзе до 1991 г. в педучилищах и вузах преподавали «Историю КПСС», а в вузах — ещё и «советскую религию» — «Научный коммунизм», экзамен по которому на последних курсах обучения входил в число государственных экзаменов: только после сдачи госэкзамена по «научному коммунизму» студенты технических вузов в СССР допускались до защиты дипломных проектов по основной специальности.)
В результате длительных обсуждений и споров 8 сентября 1950 г. правительство постановило ввести обязательное преподавание религии и в средних школах, с согласия родителей, на турецком языке. Что касается преподавания религии в лицеях, то этот вопрос не был разрешён и продолжал обсуждаться в меджлисе, вплоть до свержения правительства А.Мендереса.
Депутат от меджлиса от ДП С.Деллаоглу со своими родственниками из Аксарая приготовил петицию о введении арабского алфавита и имел намерение вынести её на обсуждение меджлиса. Однако местные власти не поддержали его инициативу. Депутат от ДП А.Гюркан внёс в меджлис проект закона о преподавании арабского языка в высших учебных заведениях. Проект был утверждён соответствующей комиссией меджлиса, и ДП легко удалось провести через меджлис, где она имела подавляющее большинство депутатских мест, и этот законопроект.
В апреле 1951 г. было принято решение о реорганизации курсов имамов и хатипов в школы, эти школы должны были действовать с начала 1951 — 1952 учебного года. Школы эти подразделялись на 2 типа — средние школы с 3-годичным и лицеи с 4-годичным сроками обучения. Выпускники средних школ могли продолжать обучение в лицеях. Предусматривалось также, что в этих школах будут проходить только предметы Ислама. Министерство просвещения намечало открыть 10-15 таких школ в различных вилайетах, Выпускники этих школ могли быть направлены также в начальные школы в качестве преподавателей религии.
Но так как министерство просвещения не сумело обеспечить школы имамов и хатипов преподавателями, соответствующей программой и учебниками, то в намеченный срок они открыты не были. К середине декабря 1951 г. была составлена программа, согласно которой, кроме религиозных предметов, занявших 1/2 сетки учебных часов, предусматривались также общеобразовательные предметы, преподававшиеся в светских средних школах. На изучение иностранных языков отводилось всего 2 часа в неделю (как в средних школах Советского Союза, поэтому подавляющее большинство его прежних граждан не знают иностранных языков). Намечалось и обучение арабскому языку. Министерство просвещения потребовало использовать в качества учебника для этих школ, как и прежде, работы А.Х.Аксеки (глава управления по делам религии), тогда как управление по делам религии требовало включить в учебники по религиозным дисциплинам произведения на арабском языке.
Первоначально школы имамов и хатипов открылись в Стамбуле, Ыспарте и Конье, кстати, ещё до утверждения их программы. Небезынтересно отметить, что в школу Коньи было подано больше заявлений, нежели в школы Стамбула и Ыспарты — соответственно 320, 182 и 140. В Анкарскую школу было подано всего 20-30 заявлений. К концу 1951 г. по всей стране уже действовало 7 таких школ. Всего к концу 1959 г. власти открыли 19 школ по подготовке имамов и хатипов, которые имели 4233 учащихся.
Однако, несмотря на то, что открытие этих школ формально мотивировалось нехваткой просвещённых служителей культа, зачастую их выпускники оказывались без работы.
Осенью 1951 г. факультет богословия Анкарского университета действовал уже 3-й год. Здесь студенты главным образом изучали дисциплины, которые имели прямую связь с Исламом и мусульманским Востоком — османский (старотурецкий, основанный на арабском алфавите) и арабский и фарси, историю Ислама, психологию, социологию и мораль Ислама, мусульманское право (фикх) и историю мусульманской культуры. Таким образом, этот факультет был не факультетом богословия в общепринятом смысле, а факультетом религии Ислама. Турецкие студенты могли получать высшее религиозное образование и на богословском факультете Багдадского университета и в университете Аль-Азхар (в Каире). Так, например, в 1954 г. в университете Аль-Азхар обучались 84 студента из Турции в возрасте от 14 до 54 лет. Однако 24 студента попали туда не окончив среднюю школу, а 28 — после окончания начальной школы, но все — без разрешения министерства просвещения. Последнее намеревалось лишить турецких студентов, обучающихся в университете Аль-Азхар без разрешения властей, отсрочки от военной службы. При обсуждении этого вопроса один из депутатов от ДП В.М.Коджатюрк сказал, что «прошло время импорта йобазов» («йобаз» — «голодранец», «шантрапа», тур.). Другой депутат от ДП Эратаман также отрицательно охарактеризовал выпускников Аль-Азхара: «Полудоктор умертвит человека, полуучитель сделает человека невеждой, а полуходжа лишит человека религии». Но нашлись депутаты от ДП, в том числе А.Гюркан, выступившие в пользу отсрочки от воинской службы для указанных студентов. Министр просвещения Р.С.Бурчак был вынужден ещё раз выступить в пользу упомянутого решения. Излагая в меджлисе политику правительства в области религиозного образования, в том числе и высшего, он отметил, что для его получения в Турции учреждены учебные заведения всех ступеней и и поэтому нет необходимости в том, чтобы турки получали высшее религиозное образование за границей, в частности в Аль-Азхаре. Однако меджлис всё же решил дать отсрочку от службы в армии его студентам. Впоследствии против обучения турецких студентов в Аль-Азхаре выступил и министр иностранных дел Ф.Р.Зорлу, заодно требуя открытия ещё одного факультета или института по подготовке кадров духовенства с высшим образованием.
Такая позиция высокопоставленных турецких чиновников объяснялась в значительной мере ухудшением турецко-арабских отношений, а потому в Турции боялись, что студенты-турки, выпускники Аль-Азхара, вернутся обратно на родину с проарабскими настроениями.
В июле 1956 г. в Анкаре был создан Институт Исламских исследований при факультете богословия университета; его сотрудники должны были изучать все дисциплины Ислама. (Чтобы Турция, как заявил Р.С.Бурчак, «сама готовила очень крупных учёных-богословов и не нуждалась в приезжих улемах».) Таким образом, Анкарский Институт Исламских исследований пришёл на смену институту, основанному в Стамбуле в 1933 г., но закрытому властями в 1941 г.
19 ноября 1959 г. в Стамбуле открылась Высшая школа Ислама с 2-годичным сроком обучения, выпускники которой предназначались для подготовки кадров духовенства.
Правительство Баяра-Мендереса ещё шире развернуло работы по ремонту мечетей и мавзолеев религиозного характера, имевших историческую и архитектурную ценность, а также строительство новых, как за счёт государства, так и за счёт верующих. Так, например, за период правления ДП были открыты мавзолеи Мехмеда II Фатиха (Стамбул), Хаджи Байрама (Анкара), Акшемседдина (Гёйнук), Сираджеддина (Итфане) и Эйюб-султана (Стамбул).Открылся также музей при соборной мечети Айя-Софья. Всего за период власти ДП было реставрировано и открыто для посещения более 1000 мечетей, музеев, мавзолеев и исторических памятников религиозного характера. Власти также организовали обязательное посещение музеев и мавзолеев учащимися. По пятницам выделялся необходимый транспорт для доставки посетителей в музеи и мавзолеи.
Было построено множество мечетей в различных частях страны, почти в каждом городе и крупном населённом пункте — Мамаке, Денизли, Енишехире, Эрзинджане, Анкаре (Бахчели-эвлер), Ване, Айдыне, Чамлидере и т.д. Власти запланировали строительство в Анкаре большой мечети «Сулеймание эпохи Джумхуриета» (Республики). Согласно данным А.Мендереса, только в 1950 — 1957 гг. было построено 15 тыс. новых мечетей, в том числе 400 — за счёт государства. Согласно данным газеты «Zafer» (полуофициоз ДП), к началу 1957 г. в Турции насчитывалось около 52 тыс. мечетей. Если сюда добавить и мечети, построенные в 1957 — 1960 гг., то получается, что к 1960 г. в Турции имелось более 55 тыс. мечетей, т.е. больше, чем школ. Только в одном лишь Измирском вилайете к началу 1959 г.находилось в стадии строительства 120 мечетей.
Множество лиц, как турки, так и иностранцы-мусульмане, делали подношения новым мечетям, а король Саудовской Аравии Ибн Сауд подарил мечети Дикменджами (Анкара) 2000 лир, а также пояс из Каабы.
С приходом к власти ДП резко увеличилось число лиц, желающих совершить паломничество в Мекку и Медину. Уже в конце мая 1950 г. оно составляло 10 тыс. человек. Паломничество в Мекку и Медину было сопряжено с рядом трудностей, в особенности финансовыми. Так, например, на каждого паломника выделялось от 80 до 120 фунтов стерлингов. Если считать, что в среднем в год совершали хадж 8-10 тыс. человек, то на это дело уходило почти 1 млн. фунтов стерлингов, несмотря на то, что во все годы правления ДП Турция ощущала острую нехватку иностранной валюты. В 1950 г. совершили хадж 8,5 тыс. человек. Расходы государства на хадж составили 7 млн. лир в пересчёте на турецкую валюту. Было подсчитано, что за счёт инвалютных средств, израсходованных на хадж в 1950 г., можно было закупить 40 пароходов. Таким образом, хадж дорого обходился государству. В связи с этим власти создали специальный комитет из представителей различных министерств — экономики и торговли, финансов, таможен, иностранных дел и т.д., который решил несколько сократить валютные ассигнования на хадж.
В 1955 г. турецкие власти ввели ряд ограничений для хаджи. Желающие совершить хадж должны были погасить все долги и иметь справку о состоянии здоровья и медицинских прививках, обеспечить содержание семьи за время её главы и т.д. Был установлен также весьма короткий срок предоставления документов для получения визы. Эти ограничения несколько сократили число паломников, которое в 1955 г. составило всего 2188 человек.
Было увеличено число войсковых мулл. В результате осуществления мероприятий по подготовке кадров духовенства число «религиозного корпуса» со временем увеличилось. Из года в год всё больше духовных лиц переводилось на государственное обеспечение, т.е. они приравнивались к категории государственных служащих и получали казённое жалование. Из года в год повышалось жалование духовенства.
Антилаицистские настроения получили довольно широкое распространение среди рядовых членов правящей партии, Некоторые активисты ДП требовали, чтобы религиозное обучение было передано управлению по делам религии и чтобы впредь законы составлялись согласно предписаниям Ислама и шариата. Многократно предлагалось вернуться к мусульманским обычаям и нормам — к шариату, фесу, чадре, многоженству, арабскому алфавиту. В Конье — фактически религиозной столице Турции (здесь действует больше 500 мечетей и джами) делегаты вилайетской конференции ДП выдвинули предложение, чтобы статья конституции, касающаяся Ислама, была изменена в следующей редакции: «религией турецкой нации является Ислам», что означало восстановление Ислама в качестве государственной религии.
Демократическая партия внесла в меджлис законопроект о наказании лиц, пренебрежительно относящихся к Аллаху, к Пророку Мухаммеду (да благословит его Аллах и приветствует). В его защиту особенно ревностно выступал М.Х,Ургюплю — сын Шейха-уль-Ислама (до 1917 г.) Хайры-эфенди (Ургюплю). Несмотря на протесты оппозиции законопроект был принят.
Наиболее ревностные мусульмане появлялись в обществе в чалме, иногда даже зелёной, тюбетейке, фесе, джуббе, не брили бороды и усы. У предприимчивых ремесленников и торговцев было куплено дервишское одеяние. В своё оправдание они говорили, что ДП, свергнув диктатуру НРП, установила демократию и каждый может носить одежду по своему вкусу.
Следуя примеру мужчин, женщины начали носить пече, яшмаки и чаршаф, причём не только в сельских местностях, но и в крупных городах и даже в Стамбуле. Турецкий учёный О.Н.Черман писал, что «большинство женщин в Мараше, Газиантепе, Токате, Кютахье и Зиле ходит в чаршафах». Нередки были случаи, когда женщины появлялись в официальных учреждениях в чаршафах.
Увеличилось число лиц, занимающихся знахарством и колдовством. Этими занятиями грешили даже лица с высшим образованием, в том числе и юристы, лучше других знавшие, что деятельность такого рода запрещена законом.
В годы правления ДП несколько раз отмечалось «явление Махди», что также говорит о том, что религиозность турецкого народа дошла до апогея. Возводились ложные мавзолеи. Религиозно настроенные массы так сильно верили служителям культа, что даже лица нетурецкого происхождения легко перевоплощались в ходжей и имамов и одурачивали простодушных верующих («Ulus», 24.IV.1957).
Касаясь политики ДП в вопросах религии и духовенства, английская газета «Guardian» писала, что «правящая ДП мирилась с этим ради того, чтобы добиться поддержки и голосов сельских жителей, в основном настроенных консервативно».
Своими мероприятиями в вопросах религии и духовенства правящая партия добилась более активного включения служителей культа против распространения коммунистической идеологии. Консервативное духовенство называло коммунистам тех, кто называл своих сыновей именами Чингис и Атилла, поскольку якобы монголы помогли России стать сильной державой. В вилайете Газиантеп служители культа проповедовали, что те, «кто посещает кино и жён не держит взаперти — коммунисты и кяфиры».
Всё чаще и чаще служители культа возглавляли деятельность сектантов, утверждая, что премьер-министр (А.Мендерес) тоже является сектантом.. Они лечили больных знахарскими методами, и нередко дело кончалось смертельным исходом. Духовенство занималось также колдовством, заклинанием. Некоторые служители культа даже совершали преступления и уголовного характера — затевали драки, воровали, похищали и насиловали девушек и женщин и даже присваивали пожертвования верующих, предназначавшиеся на строительство мечетей, причём почти безнаказанно. Были случаи, когда муллы и ходжи расхищали имущество мечетей. Уголовно наказуемые преступления служителей культа доказывают, что религия и профессия оказались не в состоянии упрочить мораль даже «святых отцов».
И если ни профессия служителей культа, ни проповедуемая ими религия порою были не в силах упрочить в них самих моральную и нравственную чистоту, то, разумеется, «простые» верующие грешили ещё чаще. За годы правления ДП в стране даже увеличилось общее число преступлений. По-прежнему, множество преступлений — убийства, кражи, особенно обуви, похищение девушек, ограбления и т.д. — совершались в мечетях.
Среди преступников были также лица, совершившие паломничество в Мекку, которых и хадж не очистил от преступных наклонностей. Преступления в мечетях совершались не только в глухих местностях, но и в крупных городах и даже в столице и приняли такой размах, что верующие стали носить при себе оружие, а полиция устанавливала около мечетей дежурство.
Характерно, что чем слабее становились позиции ДП в стране и меджлисе, тем шире она использовала религию и духовенство в целях межпартийной борьбы. Следует особо отметить заигрывание ДП в период предвыборной кампании 1957 г. с религиозными вождями-шейхами из восточных вилайетов, преимущественно курдами — Дж.Кюфреви, К.Кюфреви (р-н г.Арарат), Убейдуллой (Хаккяри).
Для расширения своего влияния на верующие массы ДП натравливала их против НРП, критикуя политику лаицизма, проводимую ею. Самым модным и распространённым обвинением в адрес этой партии служило «безбожие». Правящая партия предавала НРП анафеме, не останавливаясь перед фальсификацией её прошлой политики в вопросах религии и духовенства. Обвинения против НРП особенно учащались в период предвыборных кампаний. Утверждалось, что в период своего правления НРП превратила Турцию в страну безбожия. Дело доходило до того утверждения, что что будто бы все члены НРП — безбожники и кяфиры. В ходе предвыборной кампании один из функционеров правящей партии заявил в Мараше: «Кто подаст свой голос за НРП, тот безбожник и коммунист». Объявлялся коммунистом И.Инёню, причём это обвинение исходило из Малатьи, родины И.Инёню (боевой генерал ещё времён Первой мировой войны, затем командующий Западным фронтом в годы национальной войны 1920-х гг.), откуда он неоднократно избирался депутатом меджлиса. ДП даже утверждала, что генеральный секретарь НРП К.Гюлек не правоверный турок, т.е. не суннит.
Особенно злым нападкам подвергалась личность М.К.Ататюрка, которого правящая партия считала главным виновником политики светского устройства общества. Члены ДП даже не останавливались перед тем, чтобы обвинить Ататюрка в организации НРП для насаждения коммунизма, а его самого объявить коммунистом.
Служители культа тем, кто проголосует на выборах за ДП, обещали право на 3 поездки в Мекку. а после смерти обещали гарантированное место в раю. Духовенство объясняло даже стихийные бедствия как кару Аллаха, вызванную деятельностью НРП.
Реакционное духовенство, как и члены правящей партии. не останавливалось перед нападками на М.К.Ататюрка и И.Инёню. Оно публично проклинало М.К.Ататюрка, призывая на него кару Аллаха. Как писал О.Н.Черман, «вражда к Ататюрку являлась постоянной темой проповедей каждого проповедника». Были случаи, когда ходжи обвиняли М.К.Ататюрка и И.Инёню в государственной измене, утверждая, что первый являлся английским шпионом, а второй — русским.
На помощь местным религиозным фанатикам приходили их коллеги из-за границы. Бывший Шейх-уль-Ислам Мустафа Сабри, который в числе 150 был лишён турецкого гражданства, издал книгу в 528 страниц, полную нападок на М.К.Ататюрка и республиканское устройство Турции, которую назвал страной безбожников.
Религию как средство межпартийной борьбы использовала и Исламская демократическая партия (ИДП), образовавшаяся в августе 1951 г. Её основателями были отставные военные. Один из них, Дж.Р.Алтихан, в прошлом принимал активное участие в создании Турецкой консервативной партии (1947 г.), издавал газету «Büük Cihad» и был одним из основателей тайного и религиозного пантюркистского общества «Büük Dogu». ИДП выступала против коммунизма, за полную свободу совести и вероисповедания, а также отправления религиозных обрядов, за преподавание в сельских школах только дисциплин правоверного Ислама — суннизма и изменение кодекса брачно-семейных отношений на основе шариата. Партия создала 150 ячеек в 10 вилайетах (Стамбуле, Самсуне, Измире, Малатье и др.) и имела в своих рядах около 2000 членов.
Создание Исламской демократической партии свидетельствует о том, что политическая атмосфера в Турции в период правления ДП не препятствовала появлению партии с религиозной программой и давала политическим организациям возможность открыто пользоваться религией в своей деятельности. Одна из ячеек ИДП в Малатье поставила перед собой цель устройства государства на догматах и предписаниях Ислама, т.е. теократического государства. Члены ячейки одновременно оказались членами ордена накшбенди и общества «Büük Dogu», возглавляемого известными антикоммунистами и пантюркистами Н.Ф.Кысакюреком и О.Ю.Серденгечти.
Политика правительства Баяра-Мендереса в вопросах религии, способствовавшая оживлению деятельности духовенства, привела к дальнейшей активизации различных религиозных орденов и сект. За годы правления ДП расширили свою деятельность все ордена и секты, действовавшие в Турции, — мевлеви, накшбенди, бекташи, тиджани, кадири. нурджи, алеви, алави, бехаи и др. Члены «братств» — орденов и сект — дервиши (сектанты) тайно и явно исполняли запрещённые обряды, стали отпускать бороды, носили чалму и прочее дервишское одеяние, изучали османский язык (старотурецкий язык на основе арабского алфавита). Сектанты выступали против светского устройства общества и запрещения орденов и сект, подвергали резкой критике прогрессивные преобразования М.К.Ататюрка и И.Инёню. Они выступали за многоженство и против законодательства о шапке, мавзолеях и обителях, заставляли крестьян отказываться от услуг медицины и т.д. Свои собрания сектанты прикрывали обручением, венчанием и другими семейными празднествами. Они занимались запрещённой деятельностью в частных домах, в медресе, не говоря уже о мечетях. Сектантское движение развернулось как в сельских местностях, так и в городах, вплоть до столицы Анкары. Оно вовлекало в свои ряды молодёжь, женщин, которые организовали свои обители. Членами сект и орденов были также государственные служащие.
Сектанты собирались на свои тайные собрания не только для исполнения запрещённых обрядов, но и для обсуждения политических вопросов. Секта алави допускала даже антитурецкие выступления, утверждая: «Мы — арабы, и здесь — Сирия». В Искендеруне её члены совершили кощунство — сожгли турецкий флаг и портреты М.К.Ататюрка, выражая этим протест местного населения арабского происхождения против присоединения Александреттского санджака (сейчас — вилайет Хатай) к Турции (в 1939 г.), за что турецкие власти обвиняли их в коммунизме.
Сектантской деятельностью в Турции занимались также приезжие сектанты, в частности пакистанские и иранские.
Особую активность продолжала проявлять секта тиджани, деятельность которой имела антиреспубликанский и антикемалистский характер. Она подолжала выступать за ношение феса, чалмы, бороды, за религиозный брак, требовала полного восстановления шариата Они заявляли, что идут «по пути Пророка Мухаммеда (да благословит его Аллах и приветствует) и даже смерть не свернёт их с этого пути». Сектанты-тиджани занимались пропагандой не только на своих собраниях, но и публично — в учреждениях, вплоть до полицейских участков и судов, а также в мечетях. Членами секты тиджани являлись люди самых различных специальностей и профессий, занимающие общественное положение вплоть до миллионера. Среди них имелись даже военнослужащие. Но в основном это были люди малообразованные. Деятельность секты распространялась почти на всю страну, особенно на центральные и западные вилайеты, включая крупные города и даже саму столицу. По данным печати, по всей стране насчитывалось почти 300 тыс. членов секты тиджани, из которых 80 тыс. — только в Анкаре и её вилайете. Многие члены секты являлись одновременно и членами правящей ДП. Главой секты оставался шейх К.Пилавоглу, освобождённый из заключения по амнистии, объявленной правительством Баяра-Мендереса. Он выдавал себя за пророка и призывал всех верующих мусульман объединиться вокруг его особы. Его провозгласили даже Махди, однако нашлись и другие сектанты, объявившие себя Махди.
Выше было упомянуто, что секта тиджани активно занималась деятельностью политического характера. Она распространяла в больших количествах брошюры, листовки, обращения, направленные против светского устройства общества и республиканской формы правления. Деятельность секты находила поддержку у журнала «Serdengeçti».
Особую ненависть членов секты тиджани вызывал М.К.Ататюрк. Они публично поносили его, расклеивали на дверях мечетей листовки, порочащие его прогрессивные реформы и призывая «с корнем вырвать основы республиканского режима».
В одной из листовок, которые распространялись на центральных улицах Анкары, содержался призыв: «положить конец эре идолов, продолжающейся в течение 27 лет». В листовке утверждалось также, что «режим Ататюрка послужил причиной упадка морали», и выдвигалось требование закрыть кино и театры. Листовки аналогичного содержания распространялись также в Стамбуле, Эскишехире, Кайсери и других городах. А в одной из листовок объявлялось о том, что члены секты тиджани намерены осквернять повсюду портреты и бюсты М.К.Ататюрка, разрушать его памятники.
Вскоре секта перешла от слов к делу. Сектанты осквернили портреты М.К.Ататюрка в селе Алама (вилайет Кастамону), на цементном заводе Сиваса, в Дурсунбее (вилайет Балыкесир), разбили его бюсты в Измире, Эскишехире, Даламе (вилайет Айдын), Биге, Гекчали (вилайет Чанаккале), Кютахье, Чобанлы (вилайет Маниса) и других местах. Наибольшее число осквернённых бюстов М.К.Ататюрка приходилось на Анкару — их разбивали не только на улицах и площадях, но и в учреждениях, перед зданиями НРП и даже меджлиса. Особенно много бюстов было разбито в годовщину смерти М.К.Ататюрка, причём распространялись листовки о том, что члены секты тиджани будут делать это и впредь и без всякого страха. В некоторых случаях толпа одобряла деятельность сектантов.
Сектанты-тиджани разрушали также памятники М.К.Ататюрку — первым пострадал памятник в Кыршехире, на площади Республики. Это вызвало многочисленные протесты. За этим последовало разрушение памятников в Эряманларе (вилайет Анкара), Бурхание, Тургутлу (вилайет Измир), в Анкаре, Орду, Мардине, Конье, Эрзинджане.
Затем наступила очередь и постоянного генерального председателя НРП И.Инёню. Его бюсты были разбиты в Одемише (вилайет Измир), Эрегли (вилайет Конья), Сельджуке (вилайет Измир), Муданье и Чанаккале. Свою деятельность сектанты мотивировали установкой Ислама суннитского направления, запрещающей воздвигать памятники людям — живым или мёртвым. Однако данная секта не разрушила ни одного памятника в Северной Африке, где она возникла. Она обходила также стороной памятники Хайреддина Хызыр-реиса (Барбаросса у европейцев-христиан), принявшего Ислам грека с острова Лесбос, и выдающегося архитектора средневековья Коджи Синана, армянина по происхождению.
В М.К.Ататюрке и И.Инёню члены религиозных орденов и сект видели олицетворение того общественного и политичнского строя, который явился причиной всех их бед и несчастий.
Со временем, в результате некоторых притеснений со стороны властей деятельность секты тиджани несколько ослабла, и она фактически ушла в подполье. Лишь в апреле 1960 г. она проявила некоторую активнось, когда её члены, среди которых был и студент богословского факультета, избили в мечети Инджесу проповедника за то, что он выступил против сектантства вообще.
Не успела деятельность секты тиджани пойти на спад, как развернула свою деятельность секта нурджи. (По данным газеты «Vatan», число членов этой секты в Турции составляло 1 млн. человек, а по данным самой секты — 12 млн.) Глава секты шейх Нурси (Бедиузаман Саиди Курди, курд по происхождению) некогда являлся членом партии «Мусульманский союз» и участвовал в мятеже 31 марта 1909 г. После пролвозглашения Республики и ограничения сфер деятельности духовества, а также запрещения секты С.Нурси находился в ссылке в различных вилайетах вплоть до 1950 г. С приходом к власти ДП он по амнистии был освобождён. В 1951 г. С.Нурси появился в Ыспарте, затем в Мараше, после чего секта нурджи возобновила свою деятельность. С.Нурси выдавал себя за пророка и спасителя Ислама, за «мусульманского Ганди».
С.Нурси напечатал в газете «Büük Cihad», выходящей в Самсуне, послания «Говорит султан Фатих» (т.е. Мехмед II) и «Самое главное доказательство», в которых выступил с нападками на светское устройство общества. С.Нурси ратовал за дальнейшее разжигание религиозного фанатизма, использование религии в политических целях, возвышение роли Ислама в общественно-политической жизни, создание мусульманского государства, восстановление султаната и халифата, за многоженство и чаршаф, т.е. фактически за возвращение Турции к средневековью.
Секта нурджи и её глава выступали в поддержку политики правящей ДП в области религии и духовенства. На выборах в меджлис в 1954 и 1957 гг. секта нурджи голосовала за ДП.. В секту входили лица различных специальностей и профессий, даже студенты и преподаватели, в том числе и богословского факультета Анкарского университета, и военные, в частности курсанты Анкарской школы офицеров запаса. Более того, отдельные члены секты проникли на курсы имамов и хатипов, где занимали должности преподавателей. Секта имела свои отделения в Назилли, Измире, Динаре, Урфе, Адапазары, Эмирдаге а также в университетах Стамбула и Анкары. секта нурджи печатала свои воззвания в журналах «Ehmi sunnit» и «Sebilürreşad», которыми руководили небезызвестные Абдулла Запси и Н.Ф,Кысакюрек. Журналы эти рассылались даже депутатам меджлиса. Секта бесплатно распространяла газету «Hür adam», выступавшую против М.К.Ататюрка и Республики. Она распространяла свои листовки и обращения даже в Анкаре. Для распространения листовок и посланий секта повсюду пользовалась поддержкой местных влатей. Следует отметить, что среди членов секты нурджи были и женщины. Секта развернула свою деятельность также в мечетях. Секта открыла в Диярбакыре свои учебные пункты, общим числом 200 и имела намерение открыть такие пункты почти во всех вилайетах.
Особую активность проявлял сам глава секты шейх С.Нурси, несмотря на свой преклонный возраст и слабое здоровье. Помимо публичных выступлений, он занимался и распространением листовок, обращений, а также произведений, якобы написанных им самим. Его послания распространялись тиражами в несколько тысяч экземпляров на османском и арабском языках. Среди распространённых была и прокламация с манией собственного величия следующего содержания: «У меня есть 600 тысяч верных мне мюридов. Ни правительственные чиновники, ни полиция, ни жандармы не могут навести должного порядка в стране. Это по воле Аллаха можем сделать лишь я и мои люди. Я очень силён…» Он опубликовал множество книг и брошюр, в том числе «Учение о сеянии Истины» («Risalen Nur»), которая считалась священной книгой. В Турции даже вышла книга «Саид Нурси — жизнь и произведения», одним из автором которой явился депутат меджлиса от правящей ДП Т.Тола, в которой М.К.Ататюрк подвергался различным нападкам и даже обвинялся в установлении коммунизма в стране. В марте 1960 г. секта на некоторое время свернула свою деятельность из-за смерти С.Нурси. Во время его похорон некая Хатидже из Болу убила двух своих детей, принеся их в жертву «пророкам» и «святым угодникам».
Всего в Турции к этому времени действовало 50 больших и малых религиозных орденов и сект.
Межпартийная борьба вокруг политики ДП по вопросам религии и духовенства разворачивалась в основном между ней и главной оппозиционной парией — НРП. Вокруг НРП группировались остальные политические партии, кроме НП, некоторая часть учащейся молодёжи, главным образом университетская, а также либеральные круги, сохранившие верность политике лаицизма.
Так как ДП полностью унаследовала от ДП её политику в области религии и духовенства, направленную против коммунизма, последняя не только поддерживала правящую партию в этом вопросе, но и сама, будучи в оппозиции, выступала за использование религии в качестве идейного оружия против проникновения идеологии коммунизма среди широких масс турецкого народа. Так, например, выступая в прениях по проекту бюджета 1951/1952 финансового года, один из активных деятелей НРП Ф.Мелен отмечал, что «коммунизм старается проникнуть в мусульманские страны главным образом посредством чалмы и джуббе». НРП отождествляла проявление чрезмерного религиозного рвения с коммунистической деятельностью, а религиозную реакцию — «чёрную реакцию» — приравнивала к идеологии коммунизма, обвиняя коммунистов в том, что они, «проникая в Турцию под маской религии, занимаются пропагандой (т.е. проповедью коммунизма) в сёлах».
Однако в некоторых случаях НРП критиковала ДП за злоупотребление религиозными чувствами верующих. Так, она осудила намерение правительства разрешить читать эзан по-арабски. Против этого, следуя примеру НРП, выступили газеты Стамбула и Анкары, примыкающие к оппозиционным партиям, — «Milliyet», «Son telgraf», «Cumhuriyet», «Ankara», «Akşam» и др. Они писали, что намерение правительства означает «использование религии в политических (т.е. в межпартийных) целях», «отход от революции Ататюрка», что «после эзана наступит пора религиозного обучения, арабского алфавита, чалмы и обителей», и что правительство встало на «неправильный путь». «Akşam» отмечала, что «если эзан будет читаться по-турецки, то религия не развалится, а если по-арабски — родина не разрушится», но в то же время спрашивала, стоило ли правительству именно с этого начинать свою деятельность? Газета многозначительно замечала, что «если бы Ататюрк поднял голову, то предал бы А.Мендереса Трибуналу независимости под главенством Р.Коралтана, и мы потеряли бы даровитого государственного деятеля». (Газета намекала на то, что один из основателей ДП Р.Коралтан в прошлом возглавлял Трибунал независимости, учреждённый Мустафой Кемалем для борьбы против противников Республики.)
Однако НРП не выступила в меджлисе против законопроекта о чтении эзана на арабском языке. Примеру НРП последовали и остальные политические партии. В результате законопроект по данному вопросу был принят меджлисом единогласно. Правда, даже если бы все оппозиционные партии, и главным образом НРП, и проголосовали против законопроекта, то из этого ничего бы не вышло, так как ДП имела в меджлисе 1950 г. подавляющее большинство голосов.
НРП выступала пртив требования членов правящей ДП вернуться к фесу, чалме и арабскому алфавиту. Она требовала также возбуждения судебного дела против членов ДП, выступавших за восстановление халифата и султаната, утверждая, что если бы М.К.Ататюрк не ликвидировал халифат и султанат и не проводил политику лаицизма, то Турция ещё блуждала бы в потёмках средневековья.
НРП осуждала ДП за необоснованные обвинения против НРП и её лидеров М.К.Ататюрка и И.Инёню в вопросах религии и духовенства и приводила примеры, свидетельствующие о том, что М.К.Ататюрк был не безбожником, а правоверным мусульманином, для чего печатала в своём полуофициальном органе — газете «Ulus» — его высказывания об Исламе, о «великой миссии духовенства и мечетей». НРП отвергала необоснованные утверждения ДП о её безбожии и приверженности к коммунизму, которые, по её мнению, не содействовали объединению турецкой нации, отмечая при этом, что лаицизм вовсе не означает враждебного отношения к религии и безбожия.
НРП критиковала правительство Баяра-Мендереса также за введение преподавания религии в начальной школе, отмечая, что это не упрочит мораль, за намерение ввести преподавание религии в средних школах и лицеях, что «противоречит свободе совести». НРП отмечала, что турецкому народу, неграмотному на 70%, преподавание только религии даст очень мало.
НРП особенно резко критиковала правящую ДП за активизацию деятельности различных религиозных орденов и сект, отмечая, что противники М.К,Ататюрка одновременно являются противниками «революции Ататюрка». Вслед за ДП деятельность орденов и сект, в том числе и секты нурджи, она определяла как деятельность «красных» (коммунистов) и призывала «обрубить им руки».
Выступая против утверждений сектантов, что Ислам запрещает воздвигать бюсты и памятники как живым, так и мёртвым, НРП отмечала, что даже слушатели университета Аль-Азхар и члены организации «Братья-мусульмане» никогда не протестовали против памятников, воздвигнутых хедивом в Каире.
НРП предприняла и практические меры в защиту памяти М.К.Ататюрка. Был организован большой митинг протеста против сектантов в Кыршехире, где, как известно, впервые был осквернён памятник М.К.Ататюрку. Следующий митинг протеста, в котором приняли участие тысячи горожан, был проведён в Сельджуке. Вместе с НРП в защиту памяти Ататюрка выступали и профсоюзы и даже коллегия адвокатов, отказавшаяся защищать сектантов. Несколько митиногов в защиту памяти Ататюрка организовала и студенческая молодёжь. Митинги протеста против деятельности орденов и сект имели место в Кыршехире, Конье и Анкаре. В защиту памяти М.К.Ататюрка выступили также студенты Измира и Стамбула. На митингах молодёжь выражала недовольство действиями орденов и сект, принимала обращения ко всей турецкой молодёжи защитить «революция Ататюрка» от «чёрной реакции». Членов секты тиджани называли «сукиными сынами», перефразируя тиджани в итджани.
Под давлением оппозиции власти возбудили против Национальной партии (НП) судебное дело, обвиняя её в нарушении конституции — использовании религии в целях межпартийной борьбы, пощрении реакции и создании тайных обществ, а также в намерении создать в Турции теократическое государство. Решением суда НП была запрещена (январь 1954 г.). Разумеется, правящая ДП обвиняла НП на законном основании, и судебное преследование НП можно было бы считать соблюдением существующего законодательства, если бы сама ДП не была грешна именно в этом.
Праительство Баяра-Мендереса предало суду и Исламскую демократическую партию, которую, как и НП, подвергала преследованиям за злоупотребление религией как средством межпартийной борьбы (весна 1952 г.). Несмотря на то, что суд вынес решение о её закрытии, ИДП удалось добиться его отмены. Отголоски судебного разбирательства дела ИДП были ещё слышны, когда прозвучали выстрелы в Малатье, где было совершено покушение на А.Э.Ялмана. Это произошло в дни пребывания в городе А.Мендереса, что с точки зрения правящей ДП ещё более усугубило вину преступников. Начато было новое расследование дела о характере деятельности ИДП. И на этот раз суд постановил о закрытии этой партии. В ходе предварительного следствия было установлено, что члены ИДП намеревались организовать покушения также и на других видных журналистов — Н.Нади, Х.Дж.Ялчина и Ф.Р.Атая, главных редакторов газет «Cumhuriyet», «Ulus» и «Dünja», которые, как и А.Э.Ялман, главный редактор газеты «Vatan», были евреями-дёнме. Арестованных членов ИДП обвинили в организации «тайного общества», преследовавшего цели свержения существующего строя и восстановления халифата. В ходе судебного процесса было предъявлено обвинение также Н.Ф.Кысакюреку и О.Ю,Серденгечти — идеологам ИДП, известным реакционерам и религиозным фанатикам. Процесс длился довольно долго и закончился тюремным заключением некоторых обвиняемых (январь 1954 г.).
Власти подвергали преследованиям также «Общество турецких националистов», многие члены которого, в том числе Саид Бельгич, состояли в рядах правящей партии. Характер деятельности «Общества» обсуждался на конференции ДП в марте 1953 г., на которой А.Мендерес заявил, что «толкование этим обществом принципов национализма и лаицизма не соответствует программе Демократической партии». «Общество» также было обвинено в использовании религии в политических целях изапрещено в судебном порядке.
Правящая партия, стремясь доказать, что законодательство, запрещающее вмешательство духовенства в политическую жизнь, соблюдается, «наказывала» слишком «увлёкшихся политикой» служителей культа в Бурсе, Назилли, Анталье, Чанаккале, Измире, Измите, Сарьере, Одемише и Зонгулдаке. Однако следует заметить, что большинство из них было осуждено по требованию НРП и приговор был не слишком строгим.
Под давлением оппозиции власти отменили своё решение о назначении шейха Тахира (брата шейха Саида, руководителя курдского восстания 1925 г.) в Бингёль в качестве странствующего проповедника (против этого назначения резко выступила НРП) и были вынуждены запретить духовенству выступать на политичесие темы. Под давлением НРП и примыкавшей к ней университетской молодёжи и либеральных кругов правительство предприняло также репрессивные меры против орденов и сект. ДП пошла на это ещё и потому, что их деятельность, выйдя за желаемые рамки, в определённом смысле влияла на её репутацию.
Власти преследовали сектантов за исполнение тайных религиозных обрядов, организацию шествий со знамёнами, нападения на светские школы, открытие тайных школ. Преследовались также члены сект и орденов, занимавшиеся знахарством, колдовством и др. Подвергались репрессиям члены общества «Мусульманские братья», орденов и сект накшбенди, акифи, кадири и др. В апреле 1953 г. власти осудили шейха ордена накшбенди А.Бингёли и 31 его послушника-мюрида. Другой шейх этого ордена — С.Баба был выслан из страны, а 17 шейхов того же ордена были арестованы в Мардине, Членов орденов и сект накшбенди и кадири подвергали судебному преследованию также по делу ИДП, возбуждённому в связи с покушением на А.Э,Ялмана. Были арестованы и преданы суду члены секты бехаи, среди которых оказались адвокаты, инженеры, торговцы, ассистенты вузов, а также иранские подданные, имеющие связи с заграницей. Первоначально было объявлено, что по этому делу будет проведено строгое судебное разбирательство, однако вскоре почти все члены секты бехаи были освобождены. Следует отметить, что власти относились особо снисходительно только к секте бехаи.
В Урфе, Ыспарте, Назилли, Стамбуле, Диярбакыре, Измире, Конье, Бурсе и других городах были арестованы многие члены секты нурджи. Был возбуждён судебный процесс и против главы секты шейха С.Нурси. Некоторые члены секты нурджи обвинялись в связях с обществом «Мусульманские братья», в совместном вынашивании планов восстановления султаната и халифата. Их обвиняли и в пропаганде идей коммунизма. Однако сектанты освобождались из-под ареста, отделываясь испугом. Так, например, глава секты С.Нурси, и дня не отсидев в тюрьме, продолжал свою деятельность до конца жизни. Правда, с начала 1960 г., и то под давлением опозиции, власти несколько усилили свой надзор за ним, однако это не повлияло на его активность.. Как выше было отмечено, секта временно прекратила свою деятельность только лишь после смерти её главы.
Подвергались преследованию также члены секты тиджани. Первоначально власти лишь восстанавливали бюсты и памятники М.К.Ататюрку, осквернённые сектантами, а в некоторых случаях воздвигали новые. Вместо памятника М.К.Ататюрку, разрушенного в Кыршехире, Дж.Баяр подарил городу новый памятник из бронзы. Анкарская городская организация ДП приняла активное участие в митинге протеста против действий секты тиджани. Для пресечения деятельности секты власти использовали также странствующих проповедников.
Однако меры морального воздействия не возымели действия на членов секты тиджани Тогда газета «Zafer» (полуофициальный орган ДП) в статье под названием «Змеи непременно будут раздавлены» призвала правительство «как можно скорее пресечь деятельность секты тиджани, которая, как продолжала газета, стремится ввергнуть страну в катастрофу».
Вслед за газетой «Zafer» с угрозами в адрес секты выступила и близко стоявшая к НРП газета «Ankara». Были пущены слухи о связях её членов с коммунистами, утверждали, что они получают инструкции извне — из Сирии и Советского Союза. Вокруг секты тиджани была создана атмосфера враждебности. Во многих городах — Чанкери, Календжике, Стамбуле, Кыршехире, Конье и особенно в Анкаре и в её окрестностях начались аресты членов секты. ИХ обвиняли в сектантской деятельости, в выступлениях против «революции Ататюрка». Среди арестованных имелись лица различных профессий и специальностей, разного пола и возраста. Больше всего судебных дел было возбуждено против шейха секты К.Пилавоглу, который притворялся психически больным, чему власти охотно верили. Другие осуждённые отрицали свою причастность к секте и знакомство с шейхом или, как и К.Пилавоглу, прикидывались душевнобольными и умственно отсталыми. Однако власти не подвергали их медицинскому обследованию. В ходе судебного процесса выяснилось, что К.Пилавоглу обворовывал своих приверженцев, запугивая их карой за непослушание и т.д.
Выше было отмечено, что власти подвергали преследованию секту тиджани также за разрушение бюстов и памятников М.К.Ататюрка. Однако соответствующего законодательства на этот счёт не было. И поэтому, параллельно с арестами членов секты, правительство начало разрабатывать законопроект об уважении памяти М,К,Ататюрка и охране его памятников. Столь поспешную разработку законопроекта правящая ДП предприняла под давлением либеральных кругов и принимая во внимание настроения широких масс турецкого народа, считающих М.К.Ататюрка символом республиканской Турции. В конце марта 1951 г. министерство юстиции разработало законопроект об уважении памяти М.К.Ататюрка, согласно которому предусматривалось строгое тюремное заключение сроком от 1 года до 5 лет за разрушение его бюстов и памятников, порчу его портретов. Законопроект предусматривал также наказание за выступления против М.К.Ататюрка в печати. Более того, при групповом, организованном нарушении закона предусматривалось увеличение тюремного наказания.
После долгих дискуссий и возражений с большим трудом законопроект почти в первоначальном варианте был принят меджлисом в июле 1951 г.
Закон предусматривал тюремное заключение сроком от 1 года до 3 лет за нанесение морального оскорбления М.К.Ататюрку. Статья 1 гласила, что «всякий, кто разрушит, разобьёт или осквернит скульптуру, бюст или памятник М.К.Ататюрка, а также осквернит его могилу, наказуется тюремным заключением от 1 года до 5 лет». Срок заключения увеличивался наполовину, «если преступления, упомянутые в 1-й статье, совершались двумя или большим количеством лиц, или в общественных местах, или, наконец, через печать».
Несмотря на то, что после долгих обсуждений упомянутый законопроект был принят принят меджлисом и получил силу закона, секта тиджани продолжала свою деятельность. Она по-прежнему распространяла листовки как против М.К.Ататюрка, так и против властей, разрушала его бюсты и памятники. Власти продолжали преследовать секту тиджани в судебном порядке.. Было возбуждено несколько судебных процессов по обвинению в дервишской деятельности, разрушении бюстов и памятников М.К.Ататюрка, распространении воззваний против него.
Однако некоторые адвокаты — члены правящей ДП — защищали секту тиджани, утверждая, что исполнение дервишских обрядов не противоречит свободе совести и вероисповедания. Члены секты тиджани преподносили свои собрания как групповое участие в празднествах и оправдывали своё поведение правом на свободу совести и вероисповедания. И поэтому суд либо освобождал их из-за отсутствия состава преступления, либо выносил весьма мягкий приговор. После весьма длительного судебного разбирательства были освобождены за отсутствием состав преступления даже К.Пилавоглу и его окружение. Небезынтересно, что за это время К.Пилавоглу успел написать книгу под претенциозным названием «Моя борьба». Хотя наиболее зарвавшиеся члены секты всё же приговаривались к тюремному заключению, никто из них не был осуждён на 5 лет, хотя закон предусматривал такое наказание.
Так как глава секты тиджани К.Пилавоглу не прекращал свою деятельность, власти были вынуждены организовать против него и его ближайшего окружения ещё один судебный процесс. На сей раз К.Пилавоглу и компания были приговорены к различным срокам тюремного заключения строгого режима, вплоть до 10 лет. К.Пилавоглу и другие, как и прежде, притворялись душевнобольными и требовали медицинского освидетельствования, отрицая свою принадлежность к секте и отвергая обвинения. Некоторые называли судей гяурами, утверждая, что своей деятельностью сектанты стараются вернуть в лоно религии безбожников.
В ноябре 1958 г. К.Пилавоглу был досрочно освобождён из тюрьмы, однако секта тиджани больше не проявляла прежней активности.
В заключение следует сказать, что, используя влияние религии против распространения идей коммунизма, а также в целях межпартийной борьбы, политические партии Турции способствовали возвышению её роли во внутриполитической жизни страны, чем весьма ловко воспользовалось духовенство, превратившееся в одно из влиятельных сословий турецкого общества.
В напряжённой внутриполитической обстановке (разгар очередной предвыборной кампании) 27 мая 1960 г. в Турции произошёл военный переворот, который был осуществлён высокопоставленными офицерами турецкой армии во главе с армейским генералом Дж.Гюрселем (командующий сухопутными войсками Турции). Военные через Комитет Национального единства (КНЕ) сосредоточили в своих руках верховную законодательную и исполнительную власть.
Уже на следующий день после военного переворота генерал Дж.Гюрсель заявил: «Я хочу, чтобы в конституцию была включена статья, запрещающая использование религии в политических целях, что, как известно, имело место при прежнем правительстве. В наше время Ислам деградирует, так как он попал в руки невежественных и отсталых служителей культа». Дж.Гюрсель и в дальнейшем резко критиковал политику ДП в вопросах религии и духовенства. Высказывания Дж.Гюрселя по вопросу религии и духовенства выражали мнение военных властей, и поэтому их следует рассматривать как основу политики КНЕ по данному вопросу. В то же время военные власти заверили, что они не являются ни сторонниками безбожия, ни религиозного фанатизма.
Новые власти уделяли большое внимание передачам на религиозные темы, а также чтению эзана по радио. Так, например, в беседе с представителями молодёжи член КНЕ А.Йылджу говорил, что нация не может прожить без религии. и что правительство придаёт большое значение радиопередачам. Народ тоже желает этого. В качестве примера он привёл западные страны, где, по его словам, религии в радиопередачах отводится значительное место. За продолжение религиозных передач выступил и военный шеф Стамбульского радио. Согласно его заявлению, чтение эзана по радио должно было возобновиться с первой пятницы августа, на турецком языке, а чтение Корана было решено проводить по пятницам, утром, сперва на турецком, а потом на арабском языках. Таким образом, в столице по этому вопросу было принято принципиальное решение.
Затем, не без давления со стороны властей и вопреки позиции духовенства, конгресс Турецкого лингвистического общества принял решение о переводе эзана на турецкий язык, т.е восстанавливалось положение вещей, имевшее место до прихода к власти ДП. Военные власти также решили перевести Коран на турецкий язык и издать его массовым тиражом, в связи с чем утверждалась комиссия в составе преподавателей факультета богословия Анкарского университета и сотрудников управления по делам религии. На заявления некоторых лиц о том, что Коран не может быть переведён на турецкий язык, государственный министр Х.Мумджиоглу, ведавший вопросами религии, ответил, что ещё до провозглашения Республики Коран был переведён на турецкий язык 9 раз, а после провозглашения Республики — 16 раз.
В начале октября 1960 г., будучи в Стамбуле, генерал Дж.Гюрсель посетил ряд духовных заведений, в том числе Высший институт Ислама. Во время этой поездки Дж.Гюрсель выразил пожелание, чтобы эзан и Коран читались только на турецком языке, поскольку это поможет верующим лучше воспринимать их содержание. Через некоторое время Дж.Гюрсель повторил своё пожелание, т.е. дал директиву от имени властей, что и было принято к исполнению.
Особое внимание уделялось борьбе против чаршафа. Эта борьба особенно активно проводилась в Стамбуле и его окрестностях. Власти вынесли решение о выселении из Стамбула всех приезжих женщин, носящих чаршаф. Ввиду того, что многие женщины ношение чаршафа мотивировали отсутствием другой верхней одежды, власти решили одеть их за свой счёт. Каждая женщина, отказавшаяся от чаршафа, получила по манто. Кроме Стамбула и окрестностей, борьба против чаршафа и пече проводилась также в Бурсе, Бафре, Анталье, Кайсери и т.д. Запрещение чаршафа мотивировалось также тем, что иностранные туристы фотографируют женщин в чаршафах как свидетельство отсталости страны.
Уделялось внимание также религиозному обучению в школах. Через некоторое время в системе министерства просвещения впервые было учреждено управление религиозного обучения, перед которым также была поставлена задача подготовки «просвещённых и культурных» служителей культа, т.е. военые власти продолжали в этом вопросе прежний курс своих предшественников. Однако на сей раз перед духовными лицами ставилось непременное условие, чтобы они занимались только своими прямыми служебными обязанностями и не вмешивались во внутриполитическую жизнь страны.
Затем был подготовлен законопроект об отделении религии от светских дел и наказании лиц, использующих религию в политических целях. Использование религии в политических целях каралось строгим тюремным заключнием сроком от 1 года до 5 лет. В некоторых случаях предусматривалось и увеличение наказания. Если нарушитель закона являлся членом какой-либо политической партии, то он подлежал исключению из её рядов. В случае невыполнения этого положения руководство партии могло быть оштрафовано, а сама партия — распущена. Это решение КНЕ было поддержано либеральными кругами.
Составной частью политики военных властей в вопросах религии и духовенства являлось их отношение к различным религиозным орденам и сектам. Ордена и секты, в частности нурджи, накшбенди и мевлеви, оправившись от первоначального шока, вызванного военным переворотом, постепенно возобновили свою деятельность. Члены секты нурджи по-прежнему распространяли книгу С.Нурджи на османском языке. После долгого молчания возобновила свою деятельность и суннитская секта халватия (халвати).
Военные власти применили против орденов и сект ряд репрессий. Были преданы суду адвокаты — члены секты нурджи за дервишскую деятельность и издатели, печатавшие литературу для секты.
В мае 1961 г. Учредительным собранием была принята новая конституция страны, в июле она была утверждена на референдуме. Если прежде использование религии в политических целях каралось по Уголовному кодексу, то на этотт раз оно было запрещено и Основным законом — Конституцией (статья 19). На основе новой конституции в октябре 1961 г. в Турции была провозглашена Вторая республика. Ещё до созыва Учредительного собрания военные власти объявили ДП вне закона, её преемницей стала правоконсервативная Партия справедливости (ПС). Первым президентом Второй республики стал Дж.Гюрсель.
Правительство Дж.Гюрселя подтвердило приравнение служителей культа к категории государственных служащих и повысило их жалование. Как и военные власти, правительство И.Инёню наметило ряд мероприятий по повышению профессионального уровня служителей культа, особенно сельских, подавляющее большинство которых не имело никакого религиозного образования. Помимо переустройства школ по подготвке имамов и хатипов, для подготовки «просвещённых и культурных» служителей культа власти организовали курсы повышения квалификации духовенства. В 1962 г. в Конье открылся Институт Ислама.
Для того, чтобы привлечь духовенство на свою сторону, правительство И.Инёню с каждым годом увеличивало ассигнования управлению по делам религии. Так, если в 1961 г. расходы на это управление были предусмотрены в сумме 45,5 млн. лир, то в 1962 г. — 57,9 млн. лир. Полным ходом продолжали ремонт старых мечетей.
Только лишь в течение 1961 — 1963 гг. в Турции было построено 9775 новых мечетей. Более того, чтобы доказать свою религиозность и лишить своих политических противников возможности говорить о «безбожии» НРП и её лидера, И.Инёню, а также видные члены партии публично придерживались религиозных обрядов. В 1963/1964 учебном году возобновилось преподавание религии в школах.
В феврале 1063 г. И.Инёню в 3-й раз подал в отставку, после чего, согласно новой конституции, потерял право на формирование правительства. Новое правительство было создао независимым сенатором (по конституции 1961 г. меджлис состоял из 2-х палат — национальностей и сената) С.Х.Ургюплю без участия НРП.
Партия справедливости укрепляла свои позиции и и осенью 1965 г. правительство страны возглавил её лидер С.Демирель. Период власти ПС совпал с избранием нового президента — Дж.Суная (март 1966 г. — март 1973 г.), кстати, выходца из семьи служителя культа, который, в свою очередь, всячески содействовал политике ПС в вопросах религии и духовенства.
В период правления ПС использование религии в борьбе против коммунизма достигло своей кульминации. При поддержке властей получил широкое распространение лозунг «Мусульманин коммунистом не станет!» Президент Дж.Сунай также рассматривал религию «как серьёзное препятствие для распространения коммунизма». В борьбу против коммунизма активно включилось и мусульманское духовенство. Чтобы иметь ещё одну законную возможность преследовать сектантов, власти приравнивали их деятельность к коммунистической.
Так как религиозная идеология являлась одной из составных частей политики борьбы против коммунизма, правительство Пс с каждым годом увеличивало ассигнования по линии управления по делам религии.. Так, например, если в 1967 г. эти ассигнования составили 168,4 млн. лир, то на 1968 г. предусматривались в сумме 184,4 млн. лир — против 39 млн. лир в 1960 г.
Усиленными темпами продолжались ремонт старых и строительство новых мечетей. Имели место превращения школ в мечети о отведения школьных участков под строительство мечетей. Было решено музей Айя-Софья превратить в джами. Всего в марте 1968 г. в Турции действовали 41 тыс. мечетей — больше, чем начальных школ.
После прихода к власти ПС подготовка служителей культа получила более широкий размах, причём утверждалось, что самым большим врагом турок со дня принятия Ислама является невежественное духовенство. В Ыспарте была открыта первая в стране школа имамов и хатипов для девушек. (С.Демирель родился в селе Исламкёй вилайета Ыспарта.) В 1969/1970 учебном году выпускникам этих школ была предоставлена возможность поступления в университет. Правительство ПС открыло Высшие институты Ислама в Конье и Измире. Мотивировкой служило то, что многие юноши для получения высшего религиозного образования уезжают в Египет или Саудовскую Аравию, откуда они возвращаются врагами Турции.
В период власти ПС всё громче звучали голоса, и не только со стороны духовенства, в пользу восстановления халифата, перенесения дня отдыха с воскресенья на пятницу, провозглашения Исламской Турецкой Республики. Зарубежная печать отмечала, что «через 40 лет после отделения религии от государства и школы в Турции распространяется и укрeпляется реакционная исламская тендeнция. В последние месяцы появилось множество реакционных газет и журналов и некоторые из них открыто требуют возвращения к теократии» («Guardian», 27.IV.1968).
За годы правления, прошедшие после военного переворота 1960 г., в особенности за время правления ПС, в Турции ещё больше упрочились религиозные традиции. По-прежнему, тысячи людей совершали хадж, и их число увеличивалось с каждым годом. Если в 1964 г. оно составляло 22 тыс. человек, то в 1969 г. — более 43 тыс. человек. По числу лиц, совершивших хадж, Турция вышла на 1-е место среди мусульманских стран.
В период власти ПС ношение чадры стало почти свободнным. Даже студентки богословского факультета ходили на занятия с покрывалом на голове. Отмечая устойчивость религиозных традиций и усиление позиций духовенства на селе, газета «Vatan» писала: «Дети не посещают светскую школу и обучаются Корану и арабскоу языку под руководством муллы. Мужчины носят бороду и верят только мулле. Женщины и девушки не могут выйтина улицу без чадры».
Усилилась религиозность верующих масс, их религиозное рвение. Иногда на молитвы собиралось по 5,10 и даже 20 тыс. человек.
Несмотря на то, что С.Демирель неоднократно заявлял, что в Турции никогда не будет создано религиозное государство, ответственные сотрудники управления по делам религии принимали участие в конгрессах Всемирного мусульманского союза, где обсуждались вопросы содействия созданию религиозных государств. На одном из сходов паломников в Мекке представителям из Турции внушали: «Тот, кто не посещает мечети, является коммунистом, сионистом и безбожником. Запоминайте тех, кто не посещает мечети. Когда поступит приказ на выступление, сперва уничтожьте их».
Вместе с правящей ПС в деле разжигания религиозного рвения значительную роль играл президент Дж.Сунай. Он стал первым президентом в истории республиканской Турции, совершившим паломничество в Мекку и Медину (январь 1968 г.).
В период правления ПС вновь активизировали свою деятельность различные религиозные ордена и секты, особенно нурджи. Вопрос нурджистской опасности» даже обсуждался на уровне Верховного Конституционного суда Турции, который объявил нурджизм (нуризм) вне «закона. Борьба против этой секты проводилась также в армии. Начальником Генерального штаба генералом Дж.Туралом был издан приказ, в котором её деятельность преподносилась как деятельность коммунистов и крайне левых сил. Что касается властей, то они «никак не могли» заставить секту прекратить свою деятельность Из-за «преследований» со стороны правящей ПС секта нурджи решила оказывать поддержку другим политическим партиям.
Что касается секты тиджани, то она в отсутствие своего главы К.Пилавоглу, отбывавшего тюремное заключение, не проявляла особой активности.
В обстановке роста религиозного рвения и злоупотребления религиозными чувствами со стороны политических партий в стране участились извечные распри между приверженцами двух основных направлений Ислама — суннитами и шиитами (последние составляют до 20% мусульманского населения страны). Столкновения между ними имели место в Диярбакыре, Сивасе, Ортача (вилайет Мугла), Эльбистане, Зонгулдаке, Эрзинджане, Османие, Кахраман-Мараше и других мнстах. Порой в этих столкновениях, кончавшихся кровопролитием, участвовали тысячи лиц. Религиозные распри иногда возникали не только в отдалённых провициях, но и в крупных городах, не только между тёмными и забитыми крестьянами, но также и между учащимися и студентами.
Более всего использовала влияние духовенства на верующие массы правящая ПС. Для того, чтобы привлечь на свою сторону религиозных фанатиков , ПС обвиняла М.К,Ататюрка и НРП в безбожии. Дело доходило до того, что М.К.Ататюрка называли «богом безбожных». Как писала газета «Milliyet», «ПС натравливала крестьян на членов НРП, говоря, что та ввела молитвы на турецком языке, упразднила чадру и отреклась от религии». Таким образом, в этом вопросе Партия справедливости полностью повторяла методы и средства борьбы бывшей правящей Демократической партии. Примеру ПС следовало также духовенство.
Все крупнейшие политические партии Турции, за исключением НРП, прямо злоупотребляли религиозными чувствами верующих в целях межпартийной борьбы. Что касается НРП, то она это делала посредством увеличения ассигнований на управление по делам религии, строительства новых мечетей, подготовки «просвещённых» служителей культа и др., т.е. косвенным образом. НРП по-прежнему подчёркивала приверженность М.К,Ататюрка и И.Инёню Исламу, их религиозность, называя их правоверными и благочестивыми мусульманами и отмечая их заслуги перед Исламом. НРП обвиняла ПС в содействии разгулу религиозной реакции. Как заявлял один из тогдашних лидеров НРП К.Сатыр, «С.Демирель и руководство ПС взяли под свою защиту всех шарлатанов и невежд, стремящихся превратить религию в орудие политики».
В такой обстановке стали возможными не только попытки, но и сам факт образования политической партии с религиозной программой, несмотря на то, что закон от 13 июля 1965 г. запрещал создание партий, опирающихся на религию, религиозные учения, выступающих за восстановление халифата и т.д.
Первой попыткой в этом направлении было создание в 1964 г., ещё до принятия упомянутого закона, партии, одним из основных лозунгов которой был «Женщина, с улицы — домой». Вторая попытка была сделана в 1967 г., когда была организована Партия освобождения. Один из основателей этой партии, Э.Озкан, заявил: «Наша цель состоит в том, чтобы создать государство, основанное на концепциях Ислама. До сегодняшнего дня были испробованы капиталистические и коммунистические режимы. Однако ни в одной из этих стран, особенно в мусульманских, эти режимы не обрели стабильности и стали причиной падения этих государств. Мы стремимся к тому, чтобы создать Исламское государство, наподобие Османской империи». Члены этой партии распространили свой проект турецкой конституции, в соответствии с которой предполагалось установление теократического режима.
Обе эти попытки не увенчались успехом из-за противодействия правящей ПС, стремящейся монополизировать влияние на духовенство. В январе 1970 г. в Турции организационно оформилась Партия национального порядка во главе с профессором Н.Эрбаканом, независимым депутатом из Коньи. Деятельность партии началась ещё в 1969 г., она выдвигала задачу установления теократического режима вместо гражданского, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Таким образом, если в 1968 — 1969 гг. в Турции ещё обсуждался вопрос, может ли возникнуть партия, чья программа опиралась бы на принципах Ислама, то в 1970 г. это стало политической реальностью. В мае 1971 г. Партия национального порядка была запрещена Верховным Конституционным судом. Но вскоре она опять развернула свою деятельность под названием Партия национального спасения (ПНС).
Партия национального спасения, или, как её ещё называют, Пария национального благоденствия, умело использовала демократические элементы, которые имеются в каждой религии, в том числе и в Исламе. ПНС проповедовала религиозное равенство всех мусульман, справедливость, порицала богатство, роскошь и праздный образ жизни, на словах выступала против иностранного засилия. Но партия эта не выступала конкретно против США и других западных стран, не раздувала мусульманский национализм против них. Однако она на деле была не прочь вступать в разные финансовые и экономические сделки с западными странами, т.е. с «гяурами», критикуя только условия и последствия участия Турции в ЕЭС.
ПНС выступала за мусульманский социализм, т.е. за совмещение Ислама с социализмом, утверждая, что «первым социалистом являлся Пророк Мухаммед» (да благословит его Аллах и приветствует), что раннемусульманская община была «зародышем социализма» и т.д. Партии удалось за сравнительно короткий срок, открыто опираясь на религиозные круги, достаточно расширить своё влияние и принять участие в парламентских выборах осенью 1973 г., во время которых служители культа, общим числом 80 тыс. человек, оказали ей активную поддержку, в результате чего она получила 48 депутатских мест. Тогда же она вошла в состав правительства, сформированного генеральным председателем НРП Б.Эджевитом, но коалиция таких разных партий долго не существовала и вскоре распалась. В составе правительства партий Националистического фронта (ПС, ПНС, Партия национального движения и Республиканская партия доверия) во главе с лидером ПС С.Демирелем ПНС получила несколько министерских портфелей, а её глава, Н.Эрбакан, как и в правительстве Б.Эджевита, занял пост вице-премьер-министра (март 1975 г.).
На досрочных выборах в Национальную палату ВНСТ в июне 1977 г. ПНС получила меньше депутатских мест, чем в прошлый раз — всего 24, тем не менее по числу депутатских мест она продолжала занимать, как и прежде, 3-е место в Национальной палате после НРП и ПС.
Политическим партиям и мусульманскому духовенству в Турции удаётся широко использовать религию в политических целях, поскольку основная масса сельского населения ещё достаточно безграмотна, глубоко религиозна, имеет чрезвычайно низкий уровень культуры и слабо разбирается в ухищрениях политических партий. То же самое, в принципе, можно сказать и о населении небольших и средних городов, особенно в восточных и центральных её вилайетах. Рабочая партия и Социалистическая рабочая партия, ведущие активную борьбу против злоупотребления религией, не пользуются значительным влиянием среди турецкого народа.
Онер Ардахани, Хайдар Османоглу.
Использованная литература: Кондакчян Р.П. Турция: внутренняя политика и ислам. — Ереван, Институт востоковедения, 1983. — 239 с.
Приложение.
Шиизм и шииты в современной Турции.
В Турции имеются следующие шиитские секты: али-илахи (алеви, кызылбаши), нусайрийя (алави) и бехаийя. Несмотря на то, что суфийский орден (братство) бекташи принято считать преимущественно шиитским, однако в Турции его члены не считаются шиитами.
Данные о численности, национальном составе и географическом распределении шиитов в современной Турции ещё нуждаются в окончательном уточнении. В этом вопросе имеются большие трудности, потому что шииты, как вечно преследуемая религиозная община, всячески скрывают как свою принадлежность к шиизму, так и национальную принадлежность. В свою очередь турецкие власти сокращают их число, чтобы доказать однородность религиозного состава мусульманского населения Турции в пользу суннизма. Однако по некоторым ориентировочным данным численость, национальный состав и географическое распределение шиитских сект и самих шиитов Турции имеет следующую картину.
Всего шиты составляют до 20% мусульманского населения страны (составляющего приблизительно 77,8 млн. чел.), или почти 15 млн. человек, в том числе али-илахи — почти 4,5 млн. человек, алави — 450 тыс. О численности членов секты бехаийя, а также ордена бекташи нет даже приблизительных данных. Следует учесть, что во времена Османской империи точных данных о числе сектантов, даже суннитских орденов и сект, никогда не было, не говоря уже о республиканской Турции, запретившей ордена и секты.
В секту али-илахи (алеви) входят курдские племена Белликан, Милан, Балашагхи, Курешли, Кочкири, Сарли, Шаббак, а также юрюки (кочевое тюркское племя) — до 450 тыс., часть туркменов — 75 тыс., карапапахи (близки к азербайджанцам), потомки балканских турок, переселившиеся в Турцию во второй половине XIX в., и тахтаджи (тюркоязычные горцы-кочевники). Секта алави состоит из арабов, а бехаийя — преположительно из персидских евреев, принявших шиизм. В состав ордена бекташи входят турки, частично курды.
Шииты-алевиты проживают в вилайетах Тунджели (Дерсим), Сивас, Эрзинджан, Бингёль, Эрзурум, а также в западных, центральных и южных горных районах, юрюки — в юго-западных, центральных и южных вилайетах страны, карапапахи — преимущественно в вилайетах Карс, Эрзурум и Бингёль, тахтаджи — в вилайетах Айдын, а алавиты — в городах Тарсус (вилайет Ичель), Адана, на границах Сирии и Ирака. (Следует иметь в виду, что некоторые авторы-ориенталисты алеви путают с алави, несмотря на то обстоятельство, что в эти секты входят лица разной национальности и проживают они в различных частях страны, Эти секты принадлежат к разным ответвлениям шиизма.)
Члены секты бехаийя и ордена бекташи объединяются в отдельные группы, особенно в крупных городах.
События в Кахраман-Мараше в декабре 1978 г., во время которых турки-сунниты устроили устроили резню шиитов, вследствие чего во многих вилайетах было введено военное положение. привлекает внимание к вопросу о взаимоотношениях двух мусульманских общин Турции. Этим событиям предшествовали столкновения между суннитами и шиитам в Диярбакыре, Сивасе, Ортача (вилайет Мугла), Эльбистане, Зонгулдаке, Османие и Эрзинджане. Последние имеют место не только в сёлах, но и в городах, не только между религиозными фанатиками, невежественными верующими, но и между учащимися и студентами.
Как известно, религиозные (догматические) расхождения между верующими двух основных направлений Ислама — суннизма ишиизма — начались почтисо времени их возникновения. Однако состояние отношений между суннитами и шиитами Турции объясняется не только извечными религиозно-догматическими разногласиями.
Основной причиной возобновления столкновений между суннитами и шиитами в современной Турциия является обострение всех противоречий турецкого общества. Этому во многом способствовует также политика право-консервативных партий — Партии справедливости (ПС), крайне правой Партии националистического движения (ПНД), Республиканской партии доверия (РПД) и клерикальной Партии национального спасения (ПНС), которые, несмотря на словесные заверения, натравливают суннитов на шиитов, как на кяфиров (1966 г.), в особенности на алевитов, чтобы таким образом стихийное социальное недовольство масс города и села направить в сторону религиозной вражды. Особенно в этом отношении усердствовал И.Эльмали, отрицавший наличие в Турции шииизма и, следовательно, — шиитов. (И.Эльмали в 1960-е гг. занимал пост главы управления по делам религии.)
Известно, что все конституции Турецкой Республики, в частности и конституция 1961 г., провозглашали и провозглашают свободу совести и вероисповедания и отправления религиозных потребностей. Но так как турки со времени принятия Ислама правоверным Исламом всегда считали суннизм, то конституционными свободами в стране пользовались в основном сунниты. Шииты не имеют своих отдельных мечетей, где могли бы свободно молиться, а совместные моления суннитов и шиитов очень часто приводят к стычкам. Шииты в Турции лишены возможности свободно отмечать свои религиозные праздники, в особенности Навруз-байрам и Шахсей-вахсей (Кербела мусибети), в то время как суннитские праздники отмечаются как государственные, на самом высоком уровне (поздравления народу от Президента, премьер-министра, лидеров политичесих партий и т.д.). Турецкие власти препятствуют изданию шиитской литературы и использованию религиозных книг по шиизму, напечатанных в арабских странах. Провоз таких книг в Турцию происходит контрабандным способом. Турецкие шииты также фактически лишены возможности посещать (зиярет) священные города шиизма в Иране и Ираке. Несмотря на то обстоятельство, что в школах и высших учебных заведениях Турции возобновлено преподавание религиозных предметов, открыты специальные Исламские курсы, средние и высшие религиозные учебные заведения, в них преподаётся Ислам только суннитского направления и его школы. Поэтому в Турции шиитам негде готовить кадры для своего духовенства. Выезд шиитов для получения религиозного образования, в том числе и высшего, в шиитских высших учебных заведениях за рубежом строго пресекаются турецкими властями. Их дети лишь изредка нарекаются шиитскими именами. Шииты в Турции не имеют своего официального (и даже неофициального) духовного центра и предводителя духовенства.
Впервые в истории Турции шиитское духовенство было привлечено к официальной политике в области религии только в 1960 г., когда Комитет Национального единства включил в состав новоучреждённого высшего религиозного совета при управлении по делам религии также представителей шиитов. Тем не менее шииты упомянутыми конституционными свободами в области религии в стране не пользуются.
Неравноправному положению шиитов в Турции способствуе тнациональная политика отуречивания (т.е. суннизации) мусульманских меньшинств, проводимая правящими кругами страны под лозунгом Одна нация, одна религия (т.е. суннизм).
Однако национальный вопрос в районах проживания шиитов — курдов и арабов — является не только внутренним вопросом Турции, но и отчасти внешнеполитическим и связан с Ближним Востоком, потому что преследование шиитов (арабов и курдов) находит отклик в Сирии и Ираке, где проживают их сородичи, а события в соседних странах, в особенности в Ираке, находят отклик среди шиитов Турции.
Взаимоотношения между суннитами и шиитами осложняются также нерешённостью аграрного вопроса в стране. Повсюду, где возникают споры из-за земли, пастбищ и воды, сунниты стараются присвоить земли шиитов.
Вражда между двумя мусульманским общинами в Турции перешла также на трудовые, семейно-брачные о торговые отношения.
Преследование шиитов в какой-то степени переплетается и с межпартийной борьбой в стране. Шииты, в особенности алевиты, традиционно поддерживают Народно-республиканскую партию (НРП), а также сравнительно недавно организованные Партию единства Турции (ПЕТ) и Социалистическую рабочую партию Турции (СРПТ), поскольку, будучи дискриминированным религиозным меньшинством, они заинтересованы в политике продолжения прогрессивных преобразований, проводимой НРП, а также в политике модернизации турецкого общества, предлагаемой ПЕТ и СРПТ. Во всех отмеченных столкновениях члены ПС, ПНД и ПНС, в особенности командосы ПНД, оказывались суннитами, а члены НРП, ПЕТ и СРПТ — шиитами, в частности алевитами.
В отношениях между верующими двух мусульманских общин в Турции сказываются также региональные противоречия между экономически развитым индустриально-аграрным западом, севером и центром страны, с одной стороны, и сельскохозяйственным югом и юго-востоком — с другой.
Далее, если раньше турецкие власти могли стихийное социальное недовольство всех мусульман направить против немусульманских национальных меньшинств, то сейчас этой возможности уже практически нет (из-за крайней малочисленности последних), поэтому вместо упомянутых национальных меньшинств в положении «козлов отпущения» оказываются шииты, в особенности нетурки, т.е. турецкому обществу в этом плане приходится «вариться в собственном соку».
Таким образом, нынешнее состояние отношений между суннитам и шиитами Турции прежде всего является результатом обострения всех социальных противоречий турецкого общества, что, в свою очередь, дополняет и осложняет и без того напряжённую внутриполитическую обстановку в Турции.
Положение шиитов в современной Турции по мере дальнейшего обострения социальных и других противоречий в стране всё более ухудшается во всех отношениях и могут возникнуть объективные условия для религиозного — шиитского протеста, так как турецкая власть для шиитов является олицетворением турецкого суннизма.
[Шахсей-вахсей (Кербела мусибети) — трагедия в Кербеле (или Ашура), 10-й день месяца Мухаррема — траурный обычай у шиитов в память о гибели их великомученика Хусейна, сына дочери Пророка Мухаммеда (да благословит его Аллах и приветствует) Фатиме и двоюродного брата, зятя имама Али в бою у Кербелы (10-го Мухаррема 61 г. Хиджры — 680 г. н.э.)]
Комментариев нет:
Отправить комментарий