Местный религиозный суд «Синедрион» судил Того, Кто называл себя Сыном Божиим. Этот судебный процесс, приведший к распятию Иисуса Христа, до сих пор является предметом многочисленных споров, основанных на анализе отрывочных сведений, сохранившихся в первую очередь книгах Нового Завета.
Эти споры носят, безусловно, богословский характер, так как подсудимым был не простой человек, а с христианской точки зрения воплотившийся Бог, Мессия. Еврейское законодательство является одним из самых древних. Письменные источники еврейского права известны с середины второго тысячелетия до Р.Х., хотя ряд норм существовал и использовался еще задолго до этого. Нормы еврейского права содержатся в первых пяти книгах Библии, составляющих Тору – Закон Моисеев. Закон, данный Богом Моисею на Синайской горе, действовал на момент суда над Иисусом Христом практически в неизменном виде. Причем к этому периоду уже были составлены многочисленные комментарии как материальных, так и процессуальных норм Пятикнижия. Об этом мы можем судить по трактам Талмуда и в первую очередь по трактату Синедрион (Санхедрин). Важно отметить, что все иудейское законодательство было направлено на поддержание богоустановленного порядка существования еврейского общества. Нормы закона, к какой бы области права они не относились: гражданское, уголовное, семейное право, всегда носили религиозный отпечаток.
Иудейское уголовное судопроизводство было основано на следующих принципах: точность в обвинении, гласность в разбирательстве, полная свобода для подсудимого в самозащите, детальное исследование свидетельских показаний, обеспечении безопасности свидетелям и главное – милости.
Именно последнее – милость к оступившемуся и является, как это не удивительно для современного читателя, стержнем всего уголовного судопроизводства тогдашней Иудеи. Несмотря на то, что за многие преступления Тора предусматривает наказание в виде смертной казни, по свидетельствам раввинов реальный смертный приговор было по процессуальным причинам крайне сложно вынести. К примеру, за прелюбодеяние полагалась смерть. Однако прелюбодеяние должно было быть доказано показаниями двух-трех свидетелей, которые лично и одновременно видели действия преступников, при хорошем освещении, фактически днем. Свидетели должны были обладать хорошим зрением, не иметь физических недостатков, не состоять в родственных отношениях с обманутым супругом и многое другое. По мнению раввинов, судейский состав синедриона, чаще одного раза в семь лет осуждающий человека на смерть, может быть назван «кровавым».
По иудейскому законодательству возбуждение уголовного дела происходило следующим образом: после принесения доноса на кого-либо проводилось тщательное расследование в отношении доноса и доносителей. Причем, в свидетели принимались люди, пользовавшиеся исключительно хорошей репутацией. Ни узники, ни женщины или дети, ни люди, имевшие какой-либо физический недостаток, не могли выступать в качестве свидетелей.. Донос одного лица, какой бы оно ни пользовалось известностью, не мог иметь решительной силы: для подтверждения какого-либо юридического факта, требовалось по крайней мире два или три свидетеля (Второзаконие 19:15-20). В рассматриваемом нами случае не имело места формального возбуждения уголовного дела как такового, так как не было определено, в чем обвиняется Христос.
Спасителя берут под стражу в Гефсиманском саду ночью, куда для Его ареста приходит толпа вооруженных храмовых слуг. В еврейском законодательстве арест был предусмотрен только, когда нарушитель закона реально мог скрыться или мог совершить новое преступление. Как правило, арестовывали только лиц, совершивших убийство или вооруженное нападение. Таким образом, арест Спасителя был незаконен, т.к. Христос явно не собирался скрываться, ведь Он пришел в Иерусалим, уже зная о негативном отношении к Его проповеди религиозных властей, не был Он и вооружен.
На незаконность происходящего задержания указывает пришедшим сам Спаситель: «Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня» (Евангелие от Матфея 26:55).
Итак, незаконный арест Иисуса Христа произведен. Далее согласно законодательству узника было необходимо поместить под стражу в тюрьму, так как заседания судов в ночное время не были предусмотрены еврейским законодательством, как, вероятно, и ни одним другим законодательством мира. К любым общественным проявлениям ночной жизни евреи относились негативно. Законом иудею запрещалось, к примеру, даже есть животных и птиц, ведущих ночной образ жизни. Понятно, что качественный судебный процесс ночью невозможен как в связи с физиологической усталостью судей, и обвиняемого, так и по причине вполне простительного желания судей поскорее отправиться отдыхать. В аналогичном случае при последовавшем через некоторое время аресте апостолов Петра и Иоанна после задержания их заключили в тюрьму до утра, «ибо уже был вечер» (Деяния апостолов 4:3).
Однако Иисус Христос после ареста был немедленно отведен на суд. Данное обстоятельство является нарушением уголовного процесса еще и потому, что Христу не было предоставлено законное право вызвать свидетелей защиты.
Причем судебное разбирательство началось в нарушение действующих правил не в зале, где обычно заседал синедрион, а в доме первосвященника Анны, члена синедриона. Анна же находился в это время «на покое» и не был даже председателем синедриона. Соответственно Анна не имел никаких прав для проведения следствия или суда.
Согласно еврейскому закону судебное заседание обычно начиналось чтением статей судебного дела и допросом свидетелей-обвинителей. Причем последние перед выступлением предупреждались об ответственности за точность изложения следующими словами: «Не о догадках, не о слухах, дошедших до тебя от народной молвы, спрашиваем мы тебя. Подумай, какая великая ответственность падает на тебя; подумай, что это дело не такого рода, как денежные расчеты, в которых можно еще исправить вред. Если ты заставишь несправедливо осудить обвиняемого, то падет на тебя не только кровь его, но и кровь всего его потомства. Бог потребует у тебя отчета, как потребовал отчета у Каина за кровь Авеля. Говори!»
Однако в рассматриваемом судебном заседании, а иначе трактовать имевшее место процессуальное действие не позволяет уголовно-процессуальный закон, обвинение не зачитывалось, свидетели не выступали, и, кроме того, нет оснований считать, что там находились вообще какие-либо судьи, кроме самого Анны. В такой обстановке прямо среди толпы, арестовавшей Христа, судья Анна начинает судебный допрос арестованного: «Расскажи о своих учениках и о своем учении?».
Данный общий вопрос был направлен на то, чтобы в самом ответе Спасителя непосредственно найти основания для обвинения, ведь других оснований у суда не было.
Однако Спаситель, зная закон, ответил ему: «Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? Спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил» (Евангелие от Иоанна 18:19,21).
Однако это законное ходатайство о допросе свидетелей было оставлено судом без рассмотрения. Вместо этого, один из слуг или по современному «судебных приставов», обеспечивавший правопорядок во время судебного заседания, подбежал и ударил Обвиняемого по лицу со словами: «Ты как отвечаешь судье?» (Евангелие от Иоанна 18:22). Таким образом, был произведен незаконный акт насилия, продемонстрировавший общий обвинительный настрой судебного заседания.
Допрос в отсутствии полного законного состава суда так же сам по себе не мог иметь юридической силы и должен расцениваться, как нарушение прав обвиняемого, т.к. нарушал принцип гласности судебного судопроизводства. «Не будь один судьей, ибо нет одного судьи, кроме Единого»
Продолжение судебного заседания, начатого Анной, было незамедлительно той же ночью проведено синедрионом в доме первосвященника Каифы. Однако даже по формальным основаниям и оно должно быть признанно незаконным.
Во-первых, заседание проводилось в ночное время, время «тьмы и неправды», что, как уже было сказано, не допускалось. Во-вторых, поспешность созыва Великого синедриона не позволила участвовать в нем всем членам, как это требовал закон. Отсутствовали же как раз лица, которые были против осуждения Спасителя и заявляли об этом на предыдущем заседании синедриона, на котором, как показано выше, Христу был вынесен «досудебный приговор». Не было ни Иосифа Аримафейского, ни Никодима – тайных учеников Христа, отсутствовал один из величайших мудрецов того времени Гамалиил.
Суд синедриона покоится на общеизвестном принципе состязательности сторон. Доносчики обвиняют, обвиняемый защищается. Более того, в Иудее практиковалась замечательная процессуальная особенность: члены синедриона разделялись председательствующим на две группы судей, одна из которых поддерживает обвинение, другая – защиту!
Однако и это правило в случае с Христом было нарушено. Все присутствовавшие члены синедриона во главе с председательствующим первосвященником Каифой, который ранее вынес «досудебный приговор», встали на сторону обвинения. Таким образом, можно констатировать предвзятое отношение суда.
Не получив у Христа во время первоначального допроса в доме Анны ответа, который можно было бы даже при тенденциозной интерпретации положить в основу смертного приговора, председатель суда начал допрос явившихся свидетелей обвинения (Евангелие от Матфея 26:60). В связи с поспешностью созыва суда лжесвидетели обвинения не были достаточно подготовлены. Они показывали о различных преступлениях, и соответственно такие показания расценивались как пустые свидетельства, так как не нашлось даже двух человек, показавших одно и тоже. Получилось, что все «свидетельства» пришлось расценить как недостаточные для приговора одиночные свидетельства.
В конце концов, нашлось два лжесвидетеля, которые согласно между собой показали: «Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его». Таким образом, они обвинили Христа, выражаясь современным языком, в готовности совершить террористический акт. Однако всем в Иерусалиме и соответственно в зале суда было известно, что Христос говорил так о чуде восстановления Храма, а не о его разрушении: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Евангелие от Иоанна 2:19).
Таким образом, судебный процесс зашел в тупик. Не было выявлено обвинений, на основании которых можно было бы вынести Христу смертный приговор. По нормам еврейского права уголовный процесс должен был бы быть немедленно прекращен, а обвиняемый отпущен. Однако это не входило в планы синедриона.
Выход был найден первосвященником Каиафой. «И, встав, первосвященник сказал Ему: «Что же ничего не отвечаешь? Что они против Тебя свидетельствуют?» Христос, не совершивший никаких преступлений, молчал, не поддаваясь на очередную провокацию, чтобы Его слова не могли быть использованы судом против Него самого.
Тогда первосвященник сказал Ему прямо: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» Иисус говорит ему: «Ты сказал!»
Юридическая формула, использованная Христом, постоянно применялась в судопроизводстве Израиля и означала: «Ты правильно сказал», «Да, это правда».
Вот оно — основание для обвинения! Первосвященник немедленно и, на первый взгляд, правильно квалифицирует сказанное: «Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство Его!»
Члены же синедриона сказали в ответ: «Повинен смерти» (Евангелие от Матфея 26:60-64).
Однако положенное в основу приговора доказательство по ряду причин было незаконно получено. Во-первых, в уголовном иудейском судопроизводстве не применялось использование клятвы, так как в этом случае обвиняемый фактически ставился перед выбором: признаться в преступлении или совершить еще одно — клятвопреступление. Кстати, до сих пор во всех известных автору уголовно-процессуальных доктринах обвиняемые не подвергаются преследованию за дачу ложных показаний в отношении себя.
Во-вторых, подсудимый имел право по своему выбору отвечать или не отвечать на вопросы.
В данном уголовном процессе судья противоправно применил формулу из гражданского иудейского судопроизводства, в котором клятвы широко использовались. Он произнес формулу: «Заклинаю тебя Богом Живым, скажи…», после произнесения которой лицо, стоящее перед судом, не только было обязано ответить, но и самый ответ его приравнивался к ответу под клятвой.
Некоторые исследователи указывают на то, что обвинение было якобы незаконно так же потому, что оказалось основано исключительно на словах самого обвиняемого, при этом не было исследовано никаких других доказательств и не были допрошены иные свидетели, подтверждающие слова Христа. Эти комментаторы ссылаются на распространенную, в том числе содержащуюся и в еврейском праве, норму, о незаконности вынесения приговора на основании исключительно признания самого обвиняемого.
Однако в рассматриваемом случае эта точка зрения, полагаю, неверна, так как слова Христа: «Я — Сын Божий», не подтверждают факт преступления, имевшего место в прошлом. Эти слова сами по себе, по мнению судей синедриона, образуют состав преступления – «богохульства», имевшего место здесь и сейчас.
Однако данный факт может быть без дополнительного исследования расценен, как богохульство, только в том случае, если признать принципиальную невозможность явления Мессии в образе простого человека. Видимо именно на подобной точке зрения и основывались судьи синедриона, решившие не проверять является ли Иисус Христос действительно Мессией или нет.
Приговор был постановлен, как видно из Евангелия, единогласно (Евангелие от Матфея 26:66). Единогласие при постановлении смертного приговора, по мнению современного исследователя еврейского права Тиктинера А.А. само по себе должно было привести к его отмене. По закону иудеев, если смертный приговор принимался единогласно, то его не приводили в исполнение. Считалось, что единогласие свидетельствовало о том, что исследование обстоятельств проводилось поверхностно, а судьи не искали оправдательных доводов.
Но приговор Христу не был законен и еще по одной самостоятельной причине. Любой смертный приговор должен был быть утвержден еще раз не ранее, чем на следующий день после вынесения. Гемара называет жестокостью любую поспешность в судебном процессе о преступлении, карающемся смертью. Но следующего дня у синедриона, спешившего поскорее «закрыть» острую политическую проблему, уже не было, так как суд состоялся в ночь на пятницу. В субботу, в день покоя, судебное заседание провести было невозможно, как и в последующие праздничные дни: наступало время Пасхи, главного еврейского праздника.
В связи с такой спешкой повторный суд был проведен тем же утром пятницы, хотя это и не было «следующим днем». Причем согласно процессуальному закону повторное заседание должно было полностью соответствовать процедуре предыдущего. Однако в рассматриваемом случае судьи в спешке фактически ограничились лишь оглашением приговора (Евангелие от Луки 22:66-71, Евангелие от Марка 15:1).
Из всего вышесказанного видно, что полноценного законного уголовного процесса как такового места не имело: не было легитимным ночное собрание части синедриона, в ходе которого были неоднократно нарушены строгие нормы закона; фактически не проводилось и утренние повторное заседание суда – был лишь формально утвержден приговор опять же неполным составом суда без соблюдения процедуры.
Как известно, наказание невиновного делает судей виноватыми. Еще Понтий Пилат пытался переложить ответственность за невинную смерть Христа на народ израильский (Мф. 27,24-25). В этом смысле слова «кровь Его на нас и на детях наших» стали историческими. Многие века распятие было как бы национальной виной иудеев. Известный скептик Эрнест Ренан писал, что причиной казни был закон религиозной нетерпимости, ставший душою еврейской нации («Жизнь Иисуса» 24 гл.). Гонения на иудеев в христианских странах ставили их зачастую в положение оправдывающихся. Понятно, что до самого последнего времени евреи, безразлично религиозны они или нет, стараются объяснить свою невиновность в осуждении Христа. В этом отношении интересна недавняя попытка израильского юриста Хаима Коэна, бывшего министра юстиции, в очередной раз пересмотреть обстоятельства суда над Иисусом Христом и выдвинуть свою версию событий. По мнению Коэна, Синедрион пытался не приговорить, а спасти Иисуса, настоящим же инициатором казни были римские власти.
Поводом для споров и различных трактовок являются не только некоторые различия у евангелистов, но, главное, определенное несоответствие их рассказа позднейшим судебным нормам, записанным в Талмуде. Например, суд Синедриона не мог проходить ночью, накануне праздника Пасхи, в частном доме, а не в специальной палате заседаний у стены храма, кроме того, смертный приговор не мог выноситься единогласно, для него требовалось повторное заседание. Именоваться «Сыном Божим», строго говоря, не являлось преступлением, первосвященник не имел права разрывать свои одежды (Лев. 10,6), наконец, собирать Синедрион не было смысла, т.к. он был лишен своих полномочий римскими властями. Инициатива же последних в казни Иисуса видна якобы со времени ареста, который производился с участием римских солдат (Ин. 18,3).
Надо сказать, что достоверность евангельского рассказа выдерживает замечания критиков. Синедрион являлся высшей законодательной и судебной инстанцией иудейского народа, применение или изменение любых судебных норм было в компетенции этого органа власти. Вызывает также сомнение, что позднейшие талмудические записи отражают действительные, а не идеальные формы судопроизводства. Но даже без этих общих замечаний рассказ евангелистов выглядит достоверным, хотя и не полным в подробностях. Так, ночное заседание могло иметь предварительный характер, поскольку в евангелиях имеется определенное указание на утреннее собрание Синедриона (Лк. 22,66; Мф. 27,1). «День опресночный» во времена Христа не обязательно был первым днем праздника Пасхи. По свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия (I в.) так назывался и канун самого праздника. Все четыре евангелиста согласно свидетельствуют, что Христос был распят в пятницу, а Пасха пришлась в тот год на субботу. Работы же должны были прекращаться в таком случае после полудня пятницы (Talmud B. Pesachim. IV. 5). Есть указание на то, что ев. Лука знает о специальной палате заседаний Синедриона при храме, когда говорит о суде над Стефаном: «И повели (его) в синедрион… этот человек не перестает говорить хульные слова на место сие (т.е. храм)» (Деян. 5,13). «Сие место» можно сказать только, находясь в судебной палате при храме. Когда совершался суд над Христом, поскольку ночью попасть туда было невозможно, собрание проходило в доме первосвященника, а утром — на своем обычно месте. Впрочем, Талмуд упоминает неоднократно о перемещении собраний Синедриона в другие здания, а история знает случай даже домашних совещаний. Так царь и первосвященник Александр-Яннай (правил на рубеже 100 до Р.Х.) собирал Синедрион у себя дома, чтобы враждебная ему партия фарисеев меньше влияла на важнейшие дела. Не все члены совета выразили свое согласие на смертный приговор, в этом не участвовал, например, Никодим (Лк. 23,51). Первосвященники не должны были разрывать свои одежды в знак личной скорби, но в других случаях делали это, как поступил Ионафан во времена маккавеев (1 Мак. 11,71). Имеется целый ряд подтверждений того, что во время суда в Синедрионе соблюдались (или были известны) определенные судебные процедуры. Так, богохульство — преступление против религии, за которое полагалась смертная казнь, находилось в ведении Синедриона. Проводился допрос и квалификация свидетелей: «много свидетелей приходило» (Мф. 26,60). Были определены главные свидетели обвинения, минимум двое, согласно библейским уставам (Мф. 26,60). Выполнены требования к свидетельским показаниям — говорить, то что слышали или видели (Мк. 14,58 «мы слышали»). Дана возможность говорить слово обвиняемому в свою защиту после допроса свидетелей. Упоминается нарушение запрета начинать следствие с допроса обвиняемого (ответ Христа Анне — Ин. 18,21), а также нарушение запрета бить обвиняемого (ответ Христа служителю — Ин. 18,23, ср. Деян. 23,3 – «вопреки закону велишь бить меня»). Наконец, казнь богохульника с повешением на дереве, снятие его тела в тот же день соответствует законным нормам.
Евангелисты свидетельствуют, что против Христа было выдвинуто обвинение в богохульстве. Под богохульством понималось хула с произнесением имени Божия. Прот. Александр Мень предполагал, что Христос ответил на вопрос первосвященника «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» — «Я (есть)», т.е. произнес имя Сущего, Яхве (Мк. 14,62). Однако можно объяснить дело иначе. Богохульство есть также присвоение себе того, что принадлежит Богу, например, власти прощать грехи. По этой причине иудеи хотели убить Христа: «Не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом» (Ин. 10,32). Однако, зачем вообще было собирать Синедрион, если он был лишен власти исполнять свои приговоры? Очевидно для того, чтобы возбудить процесс перед римским прокуратором, как объясняется дело в Евангелии от Иоанна: «Нам не позволено предавать смерти никого» (Ин. 18,31). Здесь следует заметить, что тяжесть обвинения перед Пилатом смещается от непризнанного Мессии к Царю, якобы опасному бунтовщику. Это также понятно, потому что иудейские споры из-за религиозных предметов не карались римской властью. Возникает еще вопрос, почему прокуратор Иудеи, зарекомендовавший себя человеком жестким и свысока смотрящим на евреев, все-таки подчиняется их требованиям, хотя имел реальную власть распять или отпустить? Причина кроется в политике. Каждый представитель римской администрации знал, что жалобы подчиненных в Рим могут привести к разбирательству с самыми тяжелыми последствиями. Поэтому чиновники старались иметь себе сильных покровителей. У Понтия Пилата одно время был такой покровитель – временщик Луций Сеян. Незадолго перед арестом Христа он был схвачен и казнен. Лишившись своего патрона, Пилат решил заигрывать с партией первосвященников, впрочем, его крутой нрав снова проявил себя. В 36 г. он был снят со своей должности за кровавую расправу с самарянами.
В Новом Завете говорится, что настоящими причинами осуждения Христа были зависть (Мк. 15,10) и неведение (Деян. 3,17). Свой приговор вынесла Ему и духовная, и светская власть. Конечно, вину за такое убийство не смоешь водой символического иудейского обряда, и высший суд определит меру каждого действующего лица. Но не следует забывать слова Спасителя, сказанные на пути в Эммаус: «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» (Лк. 24,26). Вина за распятие Христа не лежит особо на римской власти, которая в лице имп. Константина склонит свою голову перед Распятым, и не отдельно на иудейском народе, выдающиеся представители которого, например ап. Павел, будут проповедовать Евангелие до края земли, но вообще на всех детях Адама, которые от начала человеческой истории не покорялись своему Творцу. И как не велики беззакония людские перед Правосудием Божиим, в Лице Иисуса Христа всем людям явлено крайнее снисхождение и прощение, ибо «милость превозносится над судом» (Иак. 2,13).
Комментариев нет:
Отправить комментарий