Рынок обрел новую метафизику, новый способ легитимации, обосновывающий «честный отъем денег у населения». После того, как знаменитая «невидимая рука Рынка», долгое время ловко восстанавливавшая первозданную гармонию в нашем лучшем из миров, стала дряхлеть и в конце концов отсохла – на повестке дня встала задача, которая в среде экономистов, философов, социологов и политологов была сформулирована с предельной откровенностью: поиск новой, другой, «невидимой руки». На это были брошены усилия теоретиков, которые в России, к слову сказать, возглавил т.н. Институт экономической политики им. Егора Гайдара.
И вот – ура! – найдена новая генетическая формула, омолаживающая тело Капитала – Эмоциональный капитализм (Эмоционный – уточняют ученые, справедливо опасаясь, чтобы мы не подумали, будто это сам капитализм испытывает какие-то эмоции). В честь новой невидимой руки сегодня собираются круглые столы, пишутся аналитические исследования, выделяются исследовательские гранты. Общая суть такова: мы теперь наконец-то не будем больше «париться» с производством, логистикой, хранением, оплатой и распродажами в традиционном смысле слова; новый эмо-Рынок становится пространством обмена не «товарами» или «услугами» – и даже не «смыслами», «идеями» или «технологиями» – но именно эмоциями.
Мысль, мягко говоря, не новая. Маркетологи еще в конце 90-х объяснили даже самым непонятливым, что приобретается вовсе не товар, а настроение. «Это не обувь, — это философия!»; «Не просто кофе, а заряд бодрости на весь день»; «Ощущение свежести, а не только …» и т.д. Апелляция к нематериальному – духовному, мифическому, эмоциональному – лучший способ уйти от ответственности за предметное содержание и функциональность товара. Оттого брендообладатель так легко раздает обещания в неизменном качестве и тотальном контроле производства – словно вещает из сфер, где «моль и ржа не истребляют и где воры не подкапывают»… В отличие от качества обуви, качество философичности, в которую погружает процесс ее ношения, оценить гораздо сложнее – не так ли? Не идти же в отдел претензий по причине не «доставленного» заряда и бодрости духа? Дух, состояние, ощущение удобно продавать, так как придраться к их товарному виду – проблематично. В общем, никто уж и не возражает против того, что приобретает не вещи, а чувства, в них упакованные.
Но сегодня дело принимает иной оборот. Потому что эмо-капитализм – это не просто новый стиль брендирования и не основание экономической системы как таковой, но общественно-политический строй. Это новая – не слишком изощренная, но все же «эффективная» -антропология, новый социально-политический продукт. А ведь сущность капитализма состоит именно в том, чтобы выставлять на продажу то, что вчера еще казалось в принципе исключенным из сферы производства и потребления. История Тима Талера и его проданного смеха – романтизированная беллетристическая версия современной стратегии капитализации эмоций.
«Политика – сфера эмоций» — эту фразу В. Ю. Суркова как мантру повторяют сегодня как «навальные», так и «кургиняны». И дело здесь вовсе не в специфическом – пагубном или, напротив, прогрессивном устройстве современной политики. Эмоция – единственный ресурс, который продается, покупается, производится и потребляется; единственная единица, имеющая хождение. Матрицей современного Капитала – символического, финансового, политического – остается чистый обмен эмоциями, не обремененный ни вещами, ни денежными единицами.
Эмоция имеет массу преимуществ – как и «невидимая рука» она неконтролируема, стихийна, мобильна, изменчива, наблюдаема лишь по косвенным признакам. Наконец, ей хочется отдаться. Причем особую ценность имеет на рынке эмоций чёрные эмоции – обладатель таких эмоций, включающих в себя богатый ассортимент от чувства опасности, страха, протеста до чувства неисполненного долга и т.д. – всегда стремится избавиться от них, обменяв на «позитив». То есть чем больше масса «негатива», тем лучше гарантирован сбыт позитивного ассортимента. Ненависть к «кремляди», «сукам», «жуликам», «ворам» – драгоценное мирро, которое терпеливо собирают и аккумулируют те, против кого она вроде как направлена, понимая, что, в отличие от консервативной верности, патриотизма или даже «здравого смысла», протестные эмоции всегда конвертируются в подлинные – позитивные – ценности.
На эмоциональный капитализм трудятся новостные службы, отыскивающие «шокириуюшие подробности», его обслуживают голливудские «слезовыжималы», его воспроизводят протестующие «революционеры» и стращающие дестабилизацией «охранители»…
Кстати, в московском метро я неожиданно обнаружила наглядное пособие по эксплуатации новейшего эмоционального капитала, которое, признаться, поразило меня своей… «инновационностью». Под изображением пожилого мужчины красовался императив: «Время отдавать долги!» Оказывается, это «общественная палата РФ» любезно предлагает свои услуги по переводу денег – тем, кто еще не осознал, что он в долгу перед ветеранами и пенсионерами, долгое время ожидающими от государства операций на сердце, или же не знает, как и где ему будет лучше исполнить этот свой «долг». То есть фактически населению предлагается услуга конвертации чувства неисполненного долга в его эмоциональную противоположность, и осуществляет этот обмен опытный посредник, по ходу поясняющий, что это нормальная мировая практика – отдавать другим часть того, что ты зарабатываешь.
Вдумайтесь: мы все, граждане России, задолжали ветеранам-сердечникам и для очищения совести должны перевести деньги на указанные счета. Мы – а не «государство», которое в лице преуспевающей конторы «общественников» с нас теперь тянет то, что давно должно было выплатить само – да еще и под видом наших «долгов». Это пока только ветераны – а сколько ещё слезоточивых поводов расстаться с частью дохода, а заодно и показать, что ты самостоятельный и инициативный гражданин, не желающий ожидать подачек от «властей»!
На сцену выходят эмоциональные капиталисты – именно этот класс, класс т.н. «общественников» и «добровольцев», «неравнодушных активистов» обещает развивать В. Путин в своей программной предвыборной статье, не щадя на то бюджетных средств: «Граждане все чаще не ограничиваются справедливыми требованиями к власти, а сами берутся за множество прозаичных, но очень нужных дел: благоустройство дворов, забота об инвалидах, помощь нуждающимся, организация досуга детей и многое другое… С 2012 года государство станет помогать таким начинаниям: на федеральном уровне и во многих регионах приняты программы поддержки социально ориентированных негосударственных некоммерческих организаций. В дальнейшем мы значительно увеличим масштаб таких программ. …»
Сопереживание и размен эмоций, штатная благотворительность и добровольческая активность становятся ключевыми социально-политическими – а на самом деле коммерческими – сферами. Как удачно выразился недавно С. Жижек об этих новых социальных активистах «они щедро раздают одной рукой то, что заграбастали другой».
В самом деле, эмоциональные добровольцы «впаривают» нам страх перед педофилами, угрозу нестабильности, опасность немотивированной агрессии, чувство несправедливости и т.д. и т.п., требуя в обмен соучастия, пожертвований, содержания. Они заставляют втридорога покупать то, что «заграбастали» у нас по дешёвке под видом «эмоций» — Общество и Политию…
Перезагрузку системы и «Болотную площадь» власть затеяла под лозунгом выращивания гражданского общества. Это потому, что сами по себе в качестве такового мы, как предполагается, не являемся и вообще не факт, что когда-нибудь станем. С точки зрения эмоциональных капиталистов российской власти, мы все ещё всего лишь люди и, чтобы сделать нас гражданами, необходима длительная интенсивная антропологическая работа: «воспитание чувств», прежде всего, готовность реагировать на все соответствующие инфовбросы (типа очередного нашествия педофилов и т.п.), готовность «работать над собой», наконец, чтобы сделать из себя существо политическое. Оказывается, мало быть гражданами – необходимо постоянно тратиться на то, чтобы «почувствовать» себя таковыми. Эту формулу безаппеляционно озвучил В. Путин: «…Чтобы большинство людей почувствовали себя гражданами, готовы были бы на регулярной основе тратить свое внимание, свое время, свои усилия на участие в процессе управления. Другими словами, демократия работает там, где люди готовы в нее что-то вкладывать». «В человеке важно то, что он – мост, а не цель…», — писал Ф. Ницше. Путинский показатель «качества демократии», несомненно, был бы одобрен им.
Мне хотелось бы понять, по каким причинам мы не заслужили статуса граждан и почему нам озвучивают условия, при которых «демократия» может быть реальной – как если бы мы всем русским миром попались на наркоте, порнушке или педофилии и теперь внезапно оказались должны нечаянному благодетелю. Мне хотелось бы – не от себя лично, но от тех самых «людей», которым предстоит теперь регулярно «вкладываться», чтобы превратить себя в граждан и – главное – ощущать себя таковыми: «Выслушайте внимательно слово мое и объяснение мое ушами вашими. Вот, я завел судебное дело: знаю, что буду прав…. Сколько у меня пороков и грехов? покажи мне беззаконие мое и грех мой» (Иов. 9:20)
Покажите нам, в чем грех наш. За какие такие грехи мы теперь должны взвалить на себя долги тех, кто владеет нами? В том числе те долги, которые они давно уже обещали вернуть нам самим? Только потому, что мы еще не продали все наши «эмоции» и при виде ребенка, лишенного жилья или ветерана, нуждающегося в операции, готовы поверить, что это мы сами виноваты в их затянувшейся нужде?
Ничто так не располагает к логическим операциям, как ситуация, в которой надо бы стенать и действовать очертя голову, искупая свои мнимые долги, как то советуют фарисеи Иову. Но не так поступает лишившийся всего Иов, которому благословенные «элитарии», напоминающие наших общественников и добровольцев, объясняют состав его вины.
Лучшее, что можно сделать, когда кругом накручивают эмоции, давят на жалость или пугают дестабилизацией – рассуждать: хотя бы о том, что каждый из нас знает по себе.
Комментариев нет:
Отправить комментарий