Даниял Туленков: Когда и как переродилась Россия?

Советский Союз никто не разваливал.
Советский Союз рухнул по причине своей дряхлости и нежизнеспособности, ставшей очевидной уже к 1984 году, в следствии длительного комплекса причин, запущенных сталинщиной в середине 1930-х гг.
Советский строй изначально не был, и не мог быть сколько-то длительным, статичным бытием, ибо он — строй мобилизационный, тактический.

Его историческая миссия заключалась в предотвращении обвала и хаотизации пространства бывшей Российской империи, столь же объективно рухнувшей в столкновении с капитализмом, финальным аккордом которой стала самоубийственная мировая война. Большевики спасли большую часть России как от растаскивания по колониям крупных империалистических держав, так и от абсолютной социальной аннигиляции  со стороны неуправляемых и деструктивных, варварских элементов (Кронштадт, Тамбов).
Единственной полноценной альтернативой большевизму были проекты создания обособленных этнических государств (Украина, Польша, Финляндия), в той или иной степени — околоэтнические химеры (Краснов, Унгерн), а из чисто русских феноменов — проект барона Врангеля (Остров «Крым»).

Однако, Врангель, единственный из настоящих белых вождей додумавшийся до верного решения поиска альтернативы большевизму, был при всем том, классическим белогвардейским лидером, носящим родимое пятно белогвардейщины — прямую зависимость (идеологическую и финансовую) от Антанты.

Именно зависимость от французского и английского капитала, прямые директивы промышленных и финансовых кругов Англии и Франции толкнули Врангеля на самоубийственную кампанию лета 1920 года, закончившуюся Крымской катастрофой, исходом и полным крушением полноценной и здравой идеи — отгородиться от Совдепии и создать альтернативную Россию, с тем, что бы, выиграв время — пережить Советы, сохранив силы, кадры, людей.

Время работало бы на Врангеля, в этом нет никакого сомнения.

В 1941 году Россия Врангеля была бы союзником Германии, и это могло вообще изменить ход истории.

Но белогвардейщина — она на то и белогвардейщина, что изначально была лишена субъектности, была зависима и подконтрольна силам извне.

Романтизированная ныне, своим современникам её сущность представлялась более откровенно. Мозг русской армии и большая часть офицерства оказались на службе у большевиков не случайно и не под одними только дулами комиссарских револьверов.

Большевики сохранили Россию, и это был вынужден признать даже Шульгин. Большевики, подавив многочисленные крестьянские восстания, бунты и мятежи — волей-неволей приняли на себя бремя государственничества. Дальнейшие их заслуги по выводу страны из разрухи, скотства, темноты,  невежества и вековечной отсталости — так же не могут быть оспорены.
Большевики провели тотальную мобилизацию всех ресурсов страны, в короткие сроки создали промышленную базу и, фактически, догнали передовые страны Европы и Америку по многим показателем.

Но именно на этом историческая миссия большевизма была исчерпана.
Дальнейшее его существование, шаги, направленные на реализацию заложенных в его проекте марксистских химер — были недопустимы.
Внутри СССР к середине 1930-х гг сложились достаточно сильные и влиятельные группировки, как в партийной, так и в военной среде, изначально ориентированные на временный характер большевизма и советского строя.
Многочисленные процессы середины 30-х гг, далеко не всегда и не все — носили характер «заказных», инсценированных и не отражающих реальной сущности своих сценариев.
К сожалению, этим планам не удалось быть реализованным.

Второй шанс был предоставлен этим группам во время WWII, и был представлен уже не партийными группами, а остатками недобитой «армейской фронды», из числа которой А. А. Власов — фигура наименее характерная, в отличии от многочисленных представителей своего окружения, прямых креатур и выдвиженцев Тухачевского, Уборевича и Якира, по тем или иным причинам избежавших зачисток в 1937-38 гг.
Эта же эпоха и стала «лебединой песней» белогвардейщины, последней их попыткой реванша.
Однако, и «красный» и «белый» вектор Второй гражданской войны, не одержал успехов.

Дальше наступил период накачанных войной успехов уже окончательно  перезревшего оруэлловского монстра, столь же больного внутри, сколь и мощного внешне.
Выкошенный сталинщиной политический класс рождал пигмеев — одного за другим, и чем страшнее и грандиознее становился монстр, тем более мелким и ничтожным становилось его руководство.
Советский Союз запускал людей в космос, строил подводные лодки и ядерные ракеты, закупал пшеницу для себя и кормил Африку, но его внутренняя нежизнеспособность вела его к краху.
Какое-то время, подобно современной РФ, СССР жил за счет нефти.
«Дружба народов» внутри самого Совка — щедро оплачивалась за счет внутренней колонии — РСФСР.
Совок начинал выжирать сам себя изнутри, откармливая окраины и выкидывая миллиарды долларов вообще вовне.

Разумеется, все это не могло продолжаться вечно.
Нужно было что-то менять, и занятие это было, конечно, заведомо — неблагодарным.
Развращенный патернализмом народ хотел и дальше неработать на ненужных производствах, получать деньги ни за что и ждать манны небесной. Поэтому все шаги, направленные на вывод страны из кризиса, поиск хоть каких-то, требующих самостоятельного бытия — решений, были им приняты в штыки. Уже тогда был заложен фундамент сегодняшней путинщины, то, на чем он сыграл.

Дальше уже наша эпоха. Повторять и разъяснять тут что-то бесмысленно.

Вернемся лишь к событиям, легшим в основу сегодняшнего дня.
Декларация о суверенитете РСФСР — это не «удар по великой державе», как это трактуют сегодня.
Это попытка решить проблему, назревшую объективно и задолго до.
Все шаги Горбачева, направленные на реанимацию СССР изначально не могли быть успешны в силу того, что СССР кончился, объективно.
Можно было спасти Россию, и первый шаг в этом направлении был предпринят верно.
Спасти часть в ущерб большему, но нижезнеспособному — это, по сути, повторение тех же шагов, какие стали в 1918-20 гг, альтернативой большевизму.
Но большевизм в 1918 нес некую толику позитива и был перспективен.
СССР в 1990 никаких перспектив и позитива не имел вообще, кроме «югославизации» и коллапса.

Поэтому — все было сделано правильно.
Но как же вышло так, что ставшая форпостом свободы РСФСР, по истечении 22 лет превратилась во все тот же — унылый Совок?
И снова перед нами только один вариант: спасти хоть что-то малое в ущерб большему, но нижезнеспособному?
И снова никакого позитивного, альтернативного варианта. И снова никакого аналога большевиков, и снова только коллапс и хаос в перспективе?

Где и когда борец с драконами сам превратился в дракона?
Где и когда «сепаратистская республика РСФСР» — стала неосовком и неоимперией?

Шагов на пути к этому было предпринято много.
Здесь и правопреемство по отношению к СССР, и отказ предоставить свободу тем АССР, что заявили на это претензию в начале 90-х гг (а их было не так много, и не нужно уже, наверное, опровергать миф, что если бы дали свободу Чечне и Татарстану и статус Республики Свердловской области  — вся РФ посыпалась бы как карточный домик), и возвращение вектора советского МИДа в 1996 г. (очень важное и знаковое событие), и Кавказские войны, и, наконец, как апофеоз — «путинское благоденствие 2000-х».

И вот мы снова — «груз 200»
Бездарно потраченное время, бездарно ухлопанные люди, бездарно убитая Эпоха.

Историческая миссия большевизма заключалась в достижении того, что стало безвозратно неактуальным в течении последних 20-15 лет.
А это значит, мы проимели не только последние десятилетия, мы свели к нулю смысл жертв и лишений, обнулили достижения гораздо большего периода времени.
Все преступления и ужасы большевизма были оправданы тем, что у нас имелось в наличии еще в канун 90-х.
Все, созданное большевизмом имело на тот период материальный, научный и технический смысл.
Но сейчас это все — прошлый век.
И мы снова отстали — катастрофично и необратимо.
Потому что для второго большевицкого эксперимента нет ни времени (оно уплотняется), ни сил, ни ресурсов, ни людей.
Т.е. — все.
Большевики выжали в 20-х и 30-х все что было можно, ухлопали в 40-х все, что осталось, и — добились результата.
Мы это все профукали за 20 лет и снова скатились к уровню России начала ХХ века, — темнота, неграмотность, церковь, научно-техническая отсталость.
А резервов больше нет.

И все снова вернулась на круги своя, и снова все те же вековечные вопросы.
Но теперь их решать придется как-то без большевиков, а это значит — уже не в масштабах «русского поля экспериментов», а на уровне более локальных и ограниченных в плане ресурсов — участков.