Многие наблюдатели, знающие или изучившие положение дел в регионе с одним из самых низких уровней жизни и колоссальными социальными проблемами, предположили, что к такому демаршу тувинского главу побудило желание поднять свой рейтинг и привлечь внимание Кремля, судя по всему, не намеренного поддерживать его избрание на третий срок. Тем не менее, у многих тувинцев эти заявления вызвали поддержку, ведь административные границы, проведенные с республикой, присоединенной к СССР и РСФСР только в 1944 году (с таким же успехом тогда могла бы быть, но не была присоединена Монголия), отсекли от нее часть традиционных пастбищ, ограничив доступ к ним местных пастухов.
Но подобные претензии есть и у ряда других народов, в частности, апеллирующих к закону «О репрессированных народах», принятому 01.07.1993 года. Регионалистам и федералистам имеет смысл заранее осмыслить свое отношение к этой проблеме, которая законсервирована в условиях централистской диктатуры, но может всплыть и наверняка всплывет при политической разморозке на просторах нынешней РФ.
Незавершенная реабилитация
Нельзя не признать очевидного – тоталитарный советский режим не только часто произвольно проводил национально-территориальные границы внутри СССР и его республик, давая основания считать себя обделенными целым народам, но в сталинский период подверг целый ряд народов фактическому этноциду, депортировав их со своей земли. В хрущевский период большинство из них (но не крымские татары, например) были «реабилитированы» – их ликвидированные национально-территориальные образования были восстановлены и им позволили вернуться в родные края. Но «реабилитация» далеко не всегда означала восстановление положения вещей до депортации.
Во-первых, вернувшись домой, многие репрессированные обнаружили свои земли населенными теми, кто в них вселился вместо них. В случае с чеченцами, например, позже это обусловило проблемы с русским населением, которые обострились после провозглашения Ичкерией независимости. Во-вторых, в ряде случае ликвидированные Сталиным национально-территориальные образования были восстановлены, но уже в усеченных границах. Так произошло, в частности, с Ингушетией, которой не вернули Пригородный район Владикавказа, включенный в состав Северной Осетии, или с Калмыкией, от которой отрезали два района в пользу Астраханской области, 13 станиц в пользу Ростовской области и приграничные пастбищные земли в пользу Дагестана.
Закон РФ о репрессированных народах был принят в обстановке, если не единодушного, то массового и искреннего осуждения российским обществом сталинизма. Это надо учитывать, читая внесенные в него следующие формулировки:
Статья 1. Реабилитировать все репрессированные народы РСФСР, признав незаконными и преступными репрессивные акты против этих народов.
Статья 2. Репрессированными признаются народы (нации, народности или этнические группы и иные исторически сложившиеся культурно-этнические общности людей, например, казачество), в отношении которых по признакам национальной или иной принадлежности проводилась на государственном уровне политика клеветы и геноцида, сопровождавшаяся их насильственным переселением, упразднением национально-государственных образований, перекраиванием национально-территориальных границ, установлением режима террора и насилия в местах спецпоселения.
Статья 3. Реабилитация репрессированных народов означает признание и осуществление их права на восстановление территориальной целостности, существовавшей до антиконституционной политики насильственного перекраивания границ, на восстановление национально-государственных образований, сложившихся до их упразднения, а также на возмещение ущерба, причиненного государством. Реабилитация предусматривает возвращение народов, не имевших своих национально-государственных образований, согласно их волеизъявлению, в места традиционного проживания на территории РСФСР.
Однако в этой сфере антисоветские устремления не были реализованы так же, как и во многих других — демонтажа советских памятников и символики, роспуска КГБ, люстрации его сотрудников и раскрытия его архивов, реабилитации участников антисоветского сопротивления, возвращения отнятой собственности и т. д. Не были не только возвращены отнятые у них земли ингушам или калмыкам, но и не были восстановлены в принципе ликвидированные национальная автономия поволжских немцев или казачьи территории, упраздненные большевиками сразу, еще до Сталина. К тому же, в ряде случаев эти требования были взаимоисключающими — например, с одной стороны, чеченский народ, безусловно, был репрессирован сталинским режимом, с другой стороны, восстановление Терского казачьего войска и его территориальная реабилитация в логике этого закона могли привести к территориальным претензиям уже в адрес Чечни, на ее Наурский и Щелковской районы.
Словом, постсоветская власть не пошла на последовательную десоветизацию тогда, когда для этого был наиболее подходящий исторический момент, в том числе в вопросе реабилитации репрессированных народов, прямо предусмотренной принятым ей законом. Нынешняя, уже неосоветская власть, открыто реабилитирующая сталинизм, включая неофициальное оправдание ее пропагандистами депортации целых народов, тем более этого делать не будет. И в итоге эта проблема имеет высокие шансы достаться тем, кто придет после нее.
Пути решения проблемы: этноцентристский, имперский, регионалистский
Каким же может быть ее решение? Сегодня господствуют в основном два подхода — национально-исторический и имперский.
С точки зрения первого, у каждого народа будут обоснования того, почему та или иная спорная земля должна принадлежать ему — по праву древности, доблести, обделенности, заслуженности и т.д., и переубедить сторонников подобного подхода в обратном будет невозможно.
Второй подход — это логика центра как арбитра, руководствующегося при разрешении таких споров либо геополитическими, либо идеологическими соображениями. Например, развитие Карабахского конфликта как первого территориального спора и межнационального противостояния, ставшего триггером распада СССР, в немалой степени стимулировалось конфликтом в «центре». Так, российская демократическая оппозиция поддерживала притязания Армении, считая ее обделенной и более расположенной к России стороной. В то же время советское руководство делало ставку на Азербайджан и для того, чтобы не создавать прецедент подобного передела границ, и считая его в целом более лояльным Союзу, чем Армению.
Не приходится сомневаться, что если вместо нынешней системы конфликтующие народы останутся один на один друг со своими претензиями, то их исторические споры будут решаться отнюдь не историками. И точно также, если даже в обновленном виде сохранится имперская система, она будет решать такие конфликты, исходя из преференций одной из сторон по тем или иным геополитическим или идеологическим соображениям.
Однако регионалисты и неофедералисты не могут себе позволить встать ни на одну из таких позиций. Ведь в первом случае будет открыт ящик Пандоры и война всех против всех в конечном счете уничтожит проект договорного федерализма на просторах Северной Евразии, создав предпосылки либо для имперского реванша, либо для внешней интервенции под флагом миротворческих сил. Второй же, имперской позиции регионалисты не могут себе позволить в принципе, ибо это будет означать признание за неким «центром» права по своему разумению забирать что-то у одних членов федеративного союза и отдавать другим.
Это касается в том числе русских регионалистов, потому что в рамках имперской парадигмы все русские выступают как единое целое, которое ради идеологических или идеологических нужд империи может или даже должно ставить свои регионы перед фактом принятых за них решений. Однако в логике регионалистов и федералистов каждый регион – как русский, так и нерусский – является самостоятельным субъектом, который должен сам принимать затрагивающие его решения. И при таком подходе невоенный способ решения территориальных споров между регионами может быть только один — договорный.
Что касается полномочий федерации, то одно из тех, что у нее должно остаться в понимании регионалистов и федералистов — это недопущение одностороннего, силового передела границ между ее участниками. Другого способа обеспечить существование договорного союза, а значит, предотвратить в его рамках войну всех против всех, не существует чисто логически. Поэтому тем участникам обновленной федерации, для кого будет принципиально важно вернуть себе какие-то земли, надо будет думать о том, как уговорить на это соседей. Может быть, пообещать что-то вместо них, может быть, предложить объединиться, чтобы снять взаимные споры. Другой вариант — поиск компромиссных решений, без передела территорий, когда, например, обделенной стороне предоставляется доступ к отчужденным пастбищам или право на участие в проектах на этих территориях, особая защита прав оказавшихся на ней представителей данного народа, создание условий для развития его культуры и т.д.
Если принять табу на односторонний передел границ и исходить из необходимости договариваться, заинтересованные в добрососедстве и сотрудничестве регионы будут обречены на поиск подобных путей решения территориальных проблем. Этот же, договорный принцип в целом должен быть основой для взаимоотношений между регионами, а роль федерации в таком случае должна заключаться в том, чтобы стоять на его страже.
Комментариев нет:
Отправить комментарий