Который увидел, что:
Вместо умных машин, взявших на себя всю грязную, непрестижную и низкооплачиваемую работу – улицы метут, вывозят мусор и развозят еду многочисленные почти бесправные гастарбайтеры, которые вдобавок к своему тяжелейшему труду получают презрение и тумаки от коренных жителей.
Вместо умных машин, которые умеют кроить и шить, – эту работу делают почти дети, рабы голода, в далеких южных странах, куда перенесли производство потому, что там рабочая сила стоит копейки и не надо отапливать фабричные здания.
Вместо торжества интеллекта, разумности, рациональности – бесконечные «колдуны и ясновидящие».
Вместо научного мировоззрения, ставящего во главу угла человека, познающего законы развития макро- и микромира, – всплеск религиозности, богословские кафедры и часовни в инженерно-физических академиях; плюс к тому религиозная нетерпимость и фанатизм, что выливается в настоящие религиозные войны.
Вместо интеграции народа в единую общность – расовая, этническая и этноконфессиональная проблематика, которая стала едва ли не главной в повестке дня развитых постиндустриальных государств. А вместо светлых интернационалистов, которых зовут Джон Абдурахманович Ким и Астрид Оорзаковна Нгионго – яростные ксенофобы, националисты, расисты, упоенные идеями собственной исключительности и убежденные во враждебности со стороны инородцев и иноверцев.
Вместо «чистой и милой» любви мужчин и женщин – смута и ссора по поводу гендера, трансгендерности, бигендерности, агендерности и прочая и прочая.
Вместо сильных и бодрых личностей, людей науки, труда и искусства – издерганные невротики, копающиеся в «травмах» и «токсичных родителях» с помощью целых корпораций специалистов, которые, как иногда кажется, слегка «стимулируют спрос» на свои услуги. Но это касается не только отдельных людей – этот невроз охватил целые нации.
Вместо перспективного планирования национальной жизни – постоянное расчесывание бед и обид полувековой, а то и вековой давности.
Ну какому советскому фантасту могло привидеться, что спор между «красными» и «белыми», а также между «кулаками» и «бедняками», «сидельцами» и «охранниками», «приспособленцами» и «диссидентами» будет разгораться все сильнее?
Не надо думать, что это чисто советская специфика. Какому западному фантасту могло присниться, что спор между потомками рабов и рабовладельцев, между наследниками колонизаторов и жителей колоний – совсем грубо говоря, между черными и белыми, между ЕвроАмерикой и АфроАзией – вспыхнет с неудержимой силой?
Да, у всех теперь в распоряжении значительно больше свободного времени. Но куда оно уходит? На дальнейшее развитие личности путем посещения музеев и библиотек, диспутов и конференций? Увы, нет. Все это отбитое у рутинного труда время уходит на тупое листание страничек в социальных сетях.
И наконец. Вместо жизни единым человечеством – а фантасты (по крайней мере, советские) писали об этом как о чем-то само собой разумеющемся – мы видим донельзя разобщенный мир, балансирующий на грани мировой войны; а малые региональные войны идут, не утихая.
Но значит ли это, что мир стал безусловно хуже?
Нет, не значит. Хотя бы потому, что от голода на планете умирает все меньше и меньше людей. Хотя бы потому, что люди научились лечить прежде неизлечимые недуги. Хотя бы потому, что жить в общем и целом стало свободнее, чем 100 и даже 50 лет назад.
К какому же выводу пришел бы фантаст-«попаданец», если бы он на самом деле попал из чудесного мира технократических и социальных фантазий середины XX века к нам, в первую четверть века XXI?
Как надо представлять себе будущее, исходя из всего вышесказанного?
Наверное, тут есть три подхода.
Оптимистический: все будет так же паршиво, как сейчас.
Пессимистический: все будет так же, как сейчас, но еще паршивее.
Реалистический: ребята, вы все равно не угадаете!
Комментариев нет:
Отправить комментарий