Исламское антиправительственное движение сформировалось в Афганистане в 1963 — 1973 гг., т.е. в период, который в истории страны называли «конституционным» (подписанная королём в октябре 1964 г. новая конституция ограничивала влияние мусульманского духовенства на общественную жизнь, судопроизводство и образование). В противовес вестернизации страны консолидировалось консервативное течение Исламских фундаменталистов, которое ещё с 1950-х гг. активно подогревали афганские профессора теологии и эмиссары арабских «Братьев-мусульман» и пакистанской «Джамаат-и -Ислами».
Свержение монархии Захир-шаха 16-17 июля 1973 г. и установление республиканской формы правления, дальнейшая вестернизация страны и рост советского влияния в силовых структурах (через афганцев — выпускников военных вузов СССР) активизировали консолидацию Исламской оппозиции фундаменталистской окраски. Считается, что первой фундаменталистской организацией в Афганистане стала «Мусульманская молодёжь», находившаяся под решающим идейно-духовным влиянием экстремистов из «Братьев-мусульман» с их установками на террористическо-подрывную деятельность как главное орудие свержения светских режимов, которая возникла в 1969 г. после переговоров на квартире профессора богословия Бурхануддина Раббани. Высший совет «Мусульманской молодёжи» уже тогда повышенное внимание придавал конспиративным основам деятельности, создал военную секцию для работы среди личного состава вооружённых сил.
Все её основатели, кроме Б.Раббани, Г.Хекматиара и А.Сайяфа, погибли и превратились в «мучеников веры», а упомянутые главари перебрались в Пакистан, где и обосновались. В середине 1970-х гг. в Пакистане уже функционировали тайные лагеря, где готовились до 5 тыс. боевиков-исламистов.
Уже в декабре 1973 г раскрылся мятеж радикалов из числа членов «Братьев-мусульман». Новые значительные мятежи и антиправительственные выступления, направленные на создание теократического государства и «выкорчёвывание влияния Запада», организаторами которых выступили известные мусульманские деятели Б.Раббани и Г.Хекматиар, подавили в июле 1975 и декабре 1976 г. В частности, с июля 1975 г. начались вооружённые повстанческие действия в знаменитой Панджшерской долине, перекинувшиеся на провинции Бадахшан, Логар, Пактию и Нангархар. Восстание жестоко подавили, и Исламское движение до самой так называемой Апрельской революции 1978 г. пребывало в латентном состоянии.
В 1974 — 1976 гг. сформировалось политическое ядро афганского фундаменталистского движения — Г.Хекматиар создал Исламскую партию Афганистана, а Б.Раббани — Исламское общество Афганистана.
Ещё в 1960-е гг. спецслужбы США предпринимали меры по подбору из среды афганской эмиграции и студентов-афганцев доверенных лиц для создания в стране «пятой колонны». Интерес вызывала и организация «Братья-мусульмане». К концу 1979 г. с помощью США подготовили до 40 тыс. моджахедов.
9 января 1980 г. в Белом доме произошло секретное совещание по планированию подрывной деятельности против Афганистана с участием членов специальной комиссии Сената по разведке во главе с её председателем Берчем Баем, директора ЦРУ Френка Карлуччи и его заместителя по тайным операциям Джона Макмагона (последний в марте 1986 г. подал в отставку из-за несогласия с ростом поставок американского оружия моджахедам и вооружения их ПЗРК «Стингер»).
С приходом к руководству ЦРУ в 1980 г. Уильяма Кейси активизировалась вербовочная работа среди афганцев на территории США. В том же году боле 100 таких лиц уже проходили обучение в спецшколах ЦРУ, а весной 1982 г. первая партия выпускников отправилась в районы подрывных действий по фиктивным документам. К 1983 г. ассигнования США на вооружение и подготовку афганских антикоммунистических партизан составили свыше 300 млн. долларов, а в 1984 г. возросли до 470 млн. долларов.
Для непосредственного управления подрывными операциями против ДРА из Тегерана в пакистанский город Пешавар передислоцировали региональную штаб-квартиру ЦРУ, укомплектованную ведущими специалистами по азиатским проблемам. При содействии режима генерала Зия-уль-Хака, американским разведчикам удалось в сжатые сроки развернуть до 30 лагерей и 50 опорных пунктов по подготовке кадров партизанских формирований. К 1984 г. в посольстве в Кабуле работало до 20 кадровых сотрудников Азиатского отдела ЦРУ.
По данным советской военной разведки, ещё в сентябре 1981 г. в Исламабаде создали координационную группу из сотрудников Генштаба и военной разведки Пакистана, представителей посольств США, Англии и Египта. На заседаниях рабочей группы обсуждалось проведение конкретных подрывных операций в Афганистане, организации подготовки диверсантов и террористов. Кроме лагерей в самом Пакистане и Иране, обучение кадров для специальных операций с конца 1980 г. осуществлялось в ФРГ, из Англии прибыла группа экспертов по партизанской борьбе. В США, Западной Европе и ряде арабских стран афганская оппозиция имела сеть представительств, филиалов, обществ, фондов, через которые осуществлялось материально-финансовое обеспечение антиправительственной борьбы.
Борьбу против Кабульского правительства всего вели более 70 оппозиционных партий и организаций, не имевших единого руководства и выступавших за разные пути развития Афганистана после свержения «народно-демократической власти» — за установление Исламского государства по моделям Ирана или Пакистана, или восстановление монархической формы правления и государства в основном светского образца. Вывод советских войск мгновенно привёл к гражданской войне между недавними союзниками по борьбе с «неверными».
Как отмечает помощник руководителя Оперативной группы Министерства обороны СССР в Афганистане генерал-майор О.Ляховский, главными принципами ведения боевых действий моджахедами выступали: избежание прямых столкновений с регулярными войсками и позиционной борьбы; неожиданность нападений (и в любое время); широкое использование диверсионно-террористических действий в сочетании с пропагандистской обработкой населения. Ударение делалось на обстрелах войск и населённых пунктов, нападениях на посты и мелкие гарнизоны, диверсиях на коммуникациях и против промышленных объектов, терактах против представителей власти и актива, срыв перевозок.
Коренной спецификой действий вооружённой оппозиции стало сочетание собственно наступательных и оборонительных боевых действий против правительственных и советских войск с широким проведением диверсий, террора, ведением подрывной пропаганды, что опиралось на энергичную разведывательную деятельность. При этом разведка опиралась на население и агентуру в государственных органах управления, армии, милиции, органах государственной безопасности.
Ведение разведывательно-диверсионных действий не прекращалось даже в неблагоприятных для моджахедов тактических условиях. Как характерный пример можно привести одну из операций в Панджшерском ущелье в апреле 1984 г. Тогда руководство Исламской организации Афганистана, не вступая в оборонительные бои, вывело главные силы из-под удара и укрыло их в горных районах, оставив, однако, мелкие группы для разведки и диверсий, что создало предпосылки для возвращения основных сил после ухода советских войск.
Афганским антикоммунистическим повстанцам было свойственно тщательное разведывательное обеспечение боевых акций и опорных базовых центров, широкие диверсионные действия не только на военных объектах, но и против административных, экономических, коммуникационных объектов. Они целенаправленно работали над созданием собственных агентурных позиций в партийном и административном аппарате, вооружённых силах, органах госбезопасности и милиции с целью шпионажа и разложения их изнутри. Формы, методы, конкретные тактико-технические приёмы ведения разведки, осуществления диверсий и террористических актов доходчиво излагались в многочисленных указаниях, подготовленных знатоками тайной войны.
Разведывательные подразделения «привязывались» к территориальным военно-административным формированиям под названием «Исламские комитеты». Последние наделялись функциями местного самоуправления на основе шариатского права командованием вооружённых подразделений, действовавших в определённых регионах (попутно отметим, что к середине 1980-х гг. Кабульская власть контролировала полностью только 46 районов, 134 — частично, а 105 пребывали под властью повстанцев). Каждый из комитетов имел отдел информации: разведывательная и контрразведывательная защита собственных рядов.
Информаторами повстанцев выступала значительная часть населения. В книге О.Чикишева «Спецназ в Афганистане» (автор 2,5 года воевал в Афганистане в составе советских «рейнджеров», цена его впечатлений — 2 советских и афганский боевые ордена, тяжёлое ранение и потеря ноги) отмечается, что случайная встреча с крестьянином или пастушком неизбежно приводила к преследованиям и засадам. Поэтому невольные свидетели рейдов спецназа, как правило, не выживали.
Руководящие документы повстанцев приказывали местному населению постоянно следить за дислокацией и передвижением вооружённых сил противника, администрацией, выявлять их информаторов.. В случае разведывательных опросов или допросов о партизанах предлагалось занимать позицию «ничего н видел, ничего не слышал, мой кишлак в стороне». Одновременно местные жители по приказу командиров антиправительственного движения «добровольно» предлагали «шурави» свои услуги и распространяли ложные данные о повстанцах. Так, под Кандагаром, одна из рот спецназа, руководствуясь информацией одного из таких «доброжелателей», попала в засаду и понесла значительные потери (в среднем же на 1 погибшего армейского спецназовца получалось до 10 ликвидированных «воинов Ислама»).
В целом же местное население служило надёжной базой поддержки повстанцев. Даже в годы наиболее активной антиправительственной борьбы численность вооружённых отрядов оппозиции не превышала 50-100 тыс. активных бойцов (в афганскую армию мобилизировали фактически принудительно, за год в среднем убегали до 20 тыс. рекрутов). Однако при активной помощи (в частности информационно-разведывательной) соотечественников, которые не мирились с присутствием в их доме незваных чужаков, движение исламистов уподоблялось гидре, убить которую не способны были ни вакуумные бомбы и напалм, ни залпы реактивных «Градов» и «Ураганов», ни колонны бронетехники.
Конечно же, наиболее ценную информацию приносили оппозиционерам агентурные источники в легитимных структурах. Агентуру из кадровых сотрудников и негласных помощников правоохранительных органов вооружённая оппозиция ориентировала узнавать о планах оперативной работы, устанавливать время и место проведения оперативно-военных мероприятий, дезинформировать противника, оттягивать его силы и средства на неправильные позиции, выявлять информаторов госбезопасности и милиции.
О том, что повстанческая разведка достигла в этом немалого, свидетельствуют следующие примеры. В 1984 г. в главном управлении Службы государственной информации при Совете министров Демократической Республики Афганистан (вскоре Министерство госбезопасности, МГБ) арестовали 22-х агентов оппозиции. В следующем году в МГБ раскрыли 25 информаторов Исламской партии Афганистана и Исламского общества Афганистана, в 1987 г. — ещё 7-х. Из 12 участников агентурной сети Исламской партии Афганистана, которую раскрыли в июне 1986 г. в провинции Лагман, 4 — бывшие сотрудники госбезопасности. Среди информаторов талантливого полевого командира Ахмада Шаха Масуда был даже начальник разведывательного управления (РУ) Генштаба генерал-майор Халиль (казнён по обвинению в измене) и группа его сотрудников !
Правда, есть и другие мнения о причинах гибели генерала, который прекрасно владел русским языком и был женат на русской. Дело в том, что конкуренция между ГРУ Генштаба советской армии и внешней разведкой КГБ СССР, перебросилась через их советников и в соответствующие структуры Афганистана. Поскольку Халиль, учитывая служебное положение, получал оперативные источники от «бандформирований», афганская спецслужба ХАД без усилий доказала его контакты с Масудом, однако подтвердить передачу генералом секретной информации «льву Панджшера» так и не смогла. Начальник афганской военной контрразведки генерал Хисамутдин хотел занять должность начальника РУ и из-за этого мог организовать дискредитацию конкурента. Проверку опытного профессионала поручили почему-то молодому контрразведчику: за Халилем установили плотную слежку, которую тот без усилий обнаружил, однако бежать из Кабула и не думал.
Несмотря на отсутствие доказательств об измене, после ареста генерала по приказу главы ХАД Наджибуллы в конце 1986 г., советников из КГБ обязали через «афганских друзей» установить предательство Халиля. Несмотря на вмешательство руководителей ГРУ Генштаба советской армии, которые отстаивали невиновность коллеги, Халиля расстреляли.
Стоит ли удивляться, что среди захваченных во время операций документов всё чаще находили данные о количестве живой силы и техники советских и афганских войск, информацию о планах боевых действий. Поэтому советские командиры крайне неохотно шли на совместные с афганцами спецоперации, поскольку были уверены — противник прекрасно информирован и ожидает их.
Особое внимание уделялось разведке так называемых «городских партизанов», которые аккумулировали значительный опыт, полученный на протяжении 1950- 1960-х гг. Фронтом национального освобождения Алжира, Организацией федаев Народного движения Южного Йемена, кубинскими повстанцами Фиделя Кастро. С точки зрения организации разведки в условиях города интересна брошюра «Движения Исламской революции Афганистана» с названием «Отношения между людьми». Среди ведущих задач моджахеда были: «получение информации разведывательных данных о враге». «Городских подпольщиков» обязывали в совершенстве знать город и его население, места дислокации воинских частей, административных и правоохранительных органов, других потенциальных объектов для диверсий, вербовать офицеров силовых структур, представителей власти, студентов и учащихся, соседей с высокими должностями. Там же говорилось о важности соблюдения строгой конспирации, неразглашении «партийной тайны» как о «предпосылке победы подпольщиков». Идеалом провозглашался принцип «неразрывного единства осторожности, мужества, прозорливости».
Из повстанческих вооружённых формирований информация поступала в разведывательные и контрразведывательные подразделения штаб-квартир военно-политических объединений оппозиции в эмиграции, а оттуда — в специальные службы Пакистана и других государств, которые поддерживали афганское антикоммунистическое движение (на протяжении 1980 — 1989 гг. оно получило извне материально-финансовую помощь на 8,5 млрд. долларов США).
Диверсионно-террористическая деятельность моджахедов стала наиболее эффективным асимметрическим способом противодействия мощной машине регулярных армий СССР и ДРА (стоит сказать, что только советская сторона использовала 270 боевых самолётов, 250 боевых и 350 транспортных вертолётов с 12 афганских авиабаз, привлекала 2 боевые авиадивизии Туркестанского и Среднеазиатского военных округов). Вначале повстанцы не имели ощутимых успехов в диверсионной войне. «Неграмотные в своём большинстве партизаны имели крайне туманные представления о таких вещах как баллистическая траектория или динамика взрыва, — пишет немецкий автор Г.Брудерер в книге «Афганская война», — не умели они самостоятельно изготовлять мины и гранаты, ставить минные заграждения и фугасы». Однако вскоре подготовку диверсантов поставили на широкую ногу.
О роли и масштабах диверсионно-террористической деятельности свидетельствует то, что состоянием на 1984 г. с 94 учебных центров моджахедов на территории Пакистана, Ирана, Китая 18 или в целом специализировались на подготовке кадров для диверсионною-террористической работы, или имели соответствующие специализированные группы (общая численность учебных лагерей составляла до 50 тыс. человек, ежемесячно они выпускали до 2,5 — 3 тыс. подготовленных бойцов). В конце 1984 г. в пакистанском городе Кветта открылась 6-месячная спецшкола для афганцев с высшим образованием. Их воспитанников ориентировали на проникновение в государственные учреждения ДРА. Там же в 1985 г. открылась учебная группа водителей специального назначения — её выпускники должны были устраиваться водителями, охранниками, секретарями к влиятельным чиновникам и ликвидировать их.
Особое внимание уделялось силовому давлению для деморализации советского командного состава и руководителей. В 1981 г., пользуясь услугами водителя-таджика, моджахеды в столице Афганистана выкрали Е.Окрымьюка, личного друга председателя Совета министров СССР Николая Тихонова. Американский автор Питер Швейцер в книге «Победа», посвященной тайным операциям США, направленным на развал Советского Союза, приводит высказывания тогдашнего директора ЦРУ У.Кейси: «…Когда сыновей высших партийных деятелей и офицеров начнут отправлять домой в цинковых гробах, ситуация может переломиться… Нужно брать на мушку именно таких людей — это прекрасная идея». За советскими военачальниками охотились специальные группы «душманов», вооружённые американскими снайперскими винтовками. От ЦРУ им поступали данные спутников-шпионов о местах проживания, перемещениях советского генералитета. Пресекались попытки привлечь на сторону Кабула отдельных полевых командиров. В 1984 г. убили лидера вооружённого формирования горного Бадахшана Джума-Хана, который решил лояльно относиться к «апрельской революции».
Чтобы «приручить» лидеров «туземцев» по примеру колониальных администраций прошлого, советские спецслужбы организовали в августе 1986 г. экскурсию в Москву и «столицы» среднеазиатских «союзных республик» для группы лидеров вооружённых формирований Западного Афганистана. В программе «воспитательной поездки» был даже банкет в ресторане «Седьмое небо» на Останкинской телебашне. Однако «преимущества развитого социализма», икра с балыками склонили на сторону первого в мире государства рабочих и крестьян всего двух курбаши, да и они вскоре были ликвидированы своими же как предатели.
Естественно, стремясь не допустить расширения контроля власти над населением, привлечения его к сотрудничеству с режимом, моджахеды широко практиковали террор против представителей низовой администрации и активистов. «Среди населения нагнетать атмосферу звериного страха, которая парализует нормальную работу власти», — призывал подготовленный в Иране один из инструктивных документов повстанцев. Только в 1987 г. произошло до 800 терактов.
Что же касается диверсионной работы, то основными её целями считались штабы противника, автомобильные и железные дороги (единственный в Афганистане участок Джелалабад — Пешавар), узлы связи, телеграфно-телефонные линии, электростанции и ЛЭП, трубопроводы. В диверсионной тактике моджахедов чётко прослеживалась целенаправленность на срыв общественно-экономических мероприятий коммунистической власти. К июню 1985 г. исламисты уничтожили 1864 школы, 33 больницы, 11 медпунктов, 906 организованных властью крестьянских кооперативов, 14 тыс. км линий связи и электропередач, сотни мостов и дамб.
Следует отметить, что наиболее часто выполнению диверсионных актов содействовала своевременно внедрённая к противнику агентура. Так, 13 июня 1985 г.негласные помощники моджахедов из охранников-афганцев допустили подрывников на большой аэродром Шинданд, тогда диверсанты уничтожили 13 самолётов МиГ-21, шесть Су-17 и повредили 13 боевых самолётов.
Как правило, диверсии осуществлялись после тщательной предварительной разведки квалифицированными группами по 3-5 человек (в этом случае не говорится о излюбленных повстанцами засадах и набегах, последних только на протяжении1983 — 1987 гг. было зафиксировано не менее 10 тыс.). Диверсионно-террористическое ремесло щедро вознаграждалось: за убитого или захваченного в плен советского солдата давали 250 тыс. афгани, за офицера — вдвое больше, единица уничтоженной техники тянула на полмиллиона, а за сбитый самолёт или шайтан-арбу (вертолёт0 платили миллион: «Мы не боимся русских, — говорили моджахеды, — но боимся их вертолётов».
Моджахеды имели вдоволь диверсионных средств, поскольку они делали их как из неразорвавшихся снарядов, мин, авиабомб, так и массово получали из-за границы, для чего было свыше 100 караванных маршрутов. И хотя к середине 1980-х гг. для перехвата караванов вдоль пакистанской границы отрядили 2 бригады спецназа ГРУ, большинство оружия и минно-взрывных средств поступало по назначению. По мнению западных специалистов, чтобы гарантированно перекрыть границу, необходимо было бы довести численность советского военного контингента (ОКСВА) до 500 — 700 тыс. человек (к середине 1980-х гг. ОКСВА насчитывал до 150 тыс. бойцов плюс 50 тыс. постоянного резерва держали в Туркестанском военном округе).
Рассмотрим теперь, что же собой представляла спецслужба официального режима Демократической Республики Афганистан (ДРА).
При короле Захир-шахе, который поддерживал хорошие отношения с СССР, личный состав спецслужб (Управление национальной безопасности, Главное управление безопасности МВД, Управление военной контрразведки Министерства обороны) комплектовалось из привилегированных прослоек общества пуштунской национальности, а руководящие кадры подбирали из лично преданных монарху лиц. Профессиональную подготовку сотрудники получали в западных странах, прежде всего в ФРГ.
17 июня 1973 г. двоюродный брат короля Афганистана Мухаммед Дауд Хан произвёл государственный переворот и ликвидировал монархию (кстати, к этому времени и относится возникновение первых антиправительственных вооружённых формирований Исламских радикалов, недовольных курсом светской власти на модернизацию страны). С другой стороны, борьбу с Даудом вели коммунисты — Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА) во главе с Нур Мухаммедом Тараки, которая в 1967 г. раскололась на две резко враждующие фракции — «Халк» («Народ») и «Парчам» («Знамя»). Под руководством НДПА 27 апреля 1978 г. режим Дауда свергли, а его самого вместе с 30-ю родственниками, в духе деспотических традиций Востока, казнили.
Лёгкость прихода к власти вызвала у Тараки и его единомышленников настоящее «головокружение от успехов» (при этом в НДПА вместе с сочувствовавшими пребывало 0,5% населения). Берётся форсированный курс на строительство социалистического общества в полуфеодальной стране с очень сильными родоплеменными пережитками, высоким авторитетом Ислама. При этом игнорировались традиционный хозяйственный уклад, религиозные взгляды, нормы морали и обычного права. Уже в сентябре того же года поверглись разгрому и репрессиям Исламские, монархические, лево-демократические и другие организации и группы. Вместо диалога с оппозицией, она была поставлена вне закона, а социально-экономические преобразования насаждались силой оружия. Одновременно резко усилились антиафганские настроения в Пакистане и Иране. 12 марта 1979 г. в Пешаваре (Пакистан) духовный авторитет Себгатулла Моджаджеди выдвинул лозунг джихада, который подхватили афганцы.
Одним из инструментов «социалистического строительства» стали спецслужбы, в которых за несколько месяцев разогнали старый кадровый костяк. Связи с западными спецслужбами прекратились, вместо этого были установлены деловые контакты с КГБ СССР. В сентябре 1978 г. по просьбе афганской стороны представительство КГБ разработало проект новой структуры спецслужбы, а в октябре глава Революционного совета Тараки подписал декрет о создании Главного управления защиты интересов Афганистана (по аббревиатуре пуштунских слов — АГСА) в составе управления контрразведки, информационно-аналитического, следственного, кадрового, учётного, административно-хозяйственного отделов, службы внешнего наблюдения и роты спецназначения. Возглавил АГСА член НДПА военный лётчик Асадулла Сарвари.
Готовясь к единоличному захвату власти, Х.Амин постарался ввести в АГСА своих людей. 14 мая 1979 г. по его инициативе Политбюро ЦК НДПА одобрило решение о создании новой спецслужбы — Отдела безопасности ЦК НДПА во главе с преданным Амину начальником Главного политуправления вооружённых сил Э.Вазири. Общий же контроль над работой Отдела возложили на Амина. 12 августа по его инициативе в составе МВД создаются отряды защиты революции якобы для наведения порядка на севере страны, вводится должность ответственного за вопросы безопасности в этом регионе, которую получил старший брат Амина Абдулла. Сформированные ими из деклассированных элементов отряды патриотов дебоширили, убивали, загоняли в шахты и топили целые сёла. Органы АГСА превратились в орудие подавления недовольных.
Разгул насилия достиг такой степени, что А.Сарвари пытался организовать заговор для устранения Амина, а после его провала пошёл в подполье. 14 сентября 1979 г. во главе АГСА оказался ставленник Амина Азиз. В этот же день сторонники Амина захватили президентский дворец. Тараки умер от полученных ранений (по другой версии — его задушили подушкой). В послании народу 17 сентября Амин демагогически возложил ответственность за репрессии на АГСА и объявил о создании новой спецслужбы — Организации рабочей контрразведки (КАМ).
Террор власти продолжался, афганские племена пытались убедить в преимуществах социализма с помощью боевой авиации, люди гибли целыми кишлаками. В ответ росло движение сопротивления. Советское руководство, обеспокоенное возможностью распространения влияния Исламских фундаменталистов на свои среднеазиатские республики, через своего эмиссара, генерал-лейтенанта КГБ В.Папутина пыталось убедить Амина передать власть бывшему вице-президенту Бабраку Кармалю и официально обратиться с просьбой о введении советских войск. Тем временем, 25 декабря 1979 г. на авиабазе Баграм в 50 км от Кабула начали приземляться самолёты с личным составом и техникой 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Диктатор был обречён.
27 декабря советский спецназ произвёл почти самоубийственный штурм резиденции Тадж Бек (в настоящее время детально описанной в многочисленных публикациях), и одна из гранат «нашла» Амина. Президентом стал Б.Кармаль, который отсиживался в Чехословакии. К февралю 1980 г. в стране было уже 85 тыс. советских солдат. 12 января 1980 г. декретом Революционного совета была упразднена КАМ и создано Главное управление Службы государственной информации (СГИ, по аббревиатуре слов языка дари — ХАД).
Как признавал позже руководитель органов безопасности ДРА инженер Наджибулла (повешенный талибами на фонарном столбе в 1992 г.), создавать спецслужбу приходилось фактически с нуля, потому как контрразведывательные органы были представлены одним начальством без оперативного состава, ставшего жертвой репрессий и «зачисток». К тому же обострились давние противоречия между упомянутыми фракциями НДПА, и набор в ХАД представителей обоих крыл партии неизбежно вёл к использованию сил и средств спецслужбы для межфракционной борьбы.
Советники из КГБ были растеряны, не зная, как в специфической стране выполнять «ценные» указания об использовании разработанных Лениным и «железным Феликсом» (Дзержинским) принципов для «защиты завоеваний Саурской революции».
К слову, одним из ведущих советников КГБ СССР, который внёс значительный вклад в создание афганской разведки, был Михайло Гречка — ныне киевлянин, полковник СБУ в отставке, руководитель научно-философского центра «Евро-Азия — III тысячелетие». Он, кстати, вспоминает, что советские разведчики выступали категорически против введения войск в эту специфическую страну, знали, что на самом деле американцы не собираются туда вторгаться, наоборот, проводят провокационные, дезинформационные операции в Индийском океане.
Постепенно, при активной помощи советской стороны, открывшей в 1980 г. в Ташкенте филиал учебного центра будущего Краснознамённого института КГБ СССР (учебное заведение внешней разведки), начинается комплектация ХАД кадрами. От греха подальше из партийцев брали только представителей фракции «Парчам». Курс на отбор образованных сотрудников привёл к перевесу таджиков и таджикизированных пуштунов, выходцев из интеллигенции и мелких буржуа, торговцев, земельных собственников. Данные категории населения пребывали под сильным влиянием Исламской идеологии и оппозиции, и их представители в ХАД явно не рвались в бой с «контрреволюцией»
Большая текучесть кадров, ненадёжность «белой кости» приводили к другой крайности, когда оперативных сотрудников, призванных «работать» с мусульманским духовенством, старейшинами племён, лидерами национальных меньшинств, набирали из 18 — 25-летних парней рабоче-крестьянского происхождения, малограмотных, которые не знали мусульманских канонов, были неопрятными внешне. Понятно, почему оперативные источники или отказывались иметь с ними дело, или всячески старались продемонстрировать своё духовное и образовательное превосходство, психологически угнетая неофитов ХАД.
К концу 1980-х гг. в органах госбезопасности руководящие должности заместили функционерами НДПА, имевшими опыт подпольной работы и прошедшими спецподготовку в СССР, перенявших опыт советников из КГБ. Приблизительно 1/5 оперативного состава, хотя и без высокого образовательного уровня, имела всё же опыт нескольких лет агентурной работы, принимала участие в оперативно-военных операциях, рисковала в составе «лжебанд» — агентурно-боевых групп, действовавших под видом моджахедов.
Органы будоражили межнациональные и межличностные склоки. Кумовство, пренебрежение к элементарным нормам конспирации, страх, безынициативность, пессимизм, иждивенчество, злоупотребление служебным положением (с февраля 1985 до февраля 1986 г. к уголовной ответственности привлекли свыше 500 сотрудников госбезопасности).
В 1983 г. ХАД трансформировали в Министерство государственной безопасности (МГБ). Теперь в него входили созданные на базе соответствующих подразделений ХАД основные управления, которые много в чём копировали структуру КГБ СССР:
2-е управление — осуществляло контрразведывательную работу против разведывательно-подрывной деятельности противника с позиций дипломатических и других официальных представительств или нелегальным путём;
3-е управление — контрразведывательная защита военных и оперативных подразделений МГБ;
4-е управление, созданное 5 июня 1983 г., — контрразведывательная защита экономики и транспорта, противодействие диверсионной деятельности, коррупции;
5-е управление, с 13 сентября 1986 г., — Главное управление в составе 56, 57 и 58-го управлений. На него непосредственно возлагались задачи борьбы с вооружённой оппозицией: оперативная разработка оппозиционных формирований, их учебных лагерей, укреплённых районов, деморализация бандформирований изнутри, получение информации для военных ударов, перехват караванов, ликвидация лидеров «непримиримых», контакты с отрядами, сотрудничавшими с властью на договорной основе. Это было самое сильное в кадровом отношении подразделение МГБ. Для своевременной реализации полученной им информации в Кабуле при нём развернули 101-й полк спецназначения, на основе которого в 1988 г. начали формировать Корпус гвардии особого назначения;
6-е управление — внешнее наблюдение, оперативная установка, охрана дипломатических представительств;
Оперативно-техническое управление;
Следственное управление;
7-е управление — борьба с подрывной пропагандой;
10-е управление — правительственная охрана;
12-е управление — исключительно специфическое для Афганистана: осуществляло оперативную разработку племён, живущих по обе стороны границы, их ополчений, старейшин, склоняло возвращаться на родину мигрантов, создавало агентурно-боевые группы;
8-й главный отдел — радиоконтрразведка.
К 1984 г. удалось развернуть подразделения МГБ в 206 районах и волостях ДРА.
Своеобразность оперативной работы в пропитанной «феодально-байскими» порядками стране заключалась в организации разработки определённых племён. Получалось, что в одном и том же племени проявляли одновременную активность сразу несколько оперативных подразделений: 5-е разрабатывало его вооружённое ополчение, 7-е «опекало» мусульманское духовенство, 12-е «вело» аксакалов и джирги (племенные советы).
Широко практиковалось афганскими оперативными работниками привлечение к негласному сотрудничеству своих родственников — и легче, и надёжнее, и деньги из патриархального семейства не пойдут. Сотрудник МГБ вряд ли мог рассчитывать на успех работы в определённой среде, если он не вписывался в неё по сословным, национальным, племенным характеристикам. По линии 7-го управления старались подобрать сотрудников с богословским образованием, 12-го управления — имевших тесные связи с родоплеменной верхушкой. Нелегко приходилось тем, кто проходил подготовку в СССР — на них нередко смотрели как на чужаков, ощущалась атмосфера отчуждённости, чаще всего их направляли на рискованные оперативно-боевые мероприятия, фабриковали против них обвинения в причастности к оппозиции и увольняли.
При формировании резидентур необходимо было, чтобы в племенной иерархии резидент стоял выше рядовых агентов. Для вербовки в условиях Афганистана недостаточно было «канонических» знаний оперативной психологии и вербовочной работы. Оперативные работники и неофициальные помощники не должны были пребывать во враждующих племенах и кланах. Были нужны услуги автоитетного третьегоьлица, чтобы надлежащим образом представить их друг другу при знакомстве.
Невысокая в целом квалификация оперативных сотрудников приводила к формированию агентурного аппарата из лиц с довольно ограниченным доступом к действительно важной информации, в то время из-за традиций психологии сотрудники не могли вербовать влиятельных и высокообразовнных сограждан, они просто впадали в растерянность. Шёл поток малозначительной, непроверенной информации, которая чаще всего основывалась на слухах. Довольно много ценной агентуры погибло из-за неумения оперработников её зашифровать.
Со временем МГБ удалось поднять агентурно-оперативную работу на более высокий уровень. Тайные помощники вербовались среди «бандглаварей», или в их ближайшем окружении, в политических центрах эмиграции в Пакистане и Иране, из представителей племенной верхушки и духовенства. Там, где информаторы МГБ действовали эффективно, удавалось достичь ощутимых результатов. Так, ко 2-й общенациональной конференции НДПА моджахеды хотели подготовить «подарок» в виде 75 терактов и 180 обстрелов Кабула реактивными снарядами. Однако органы МГБ знали об этом, поэтому было проведено, соответственно, только 1 и 2 из них.
Целесообразным оказалось принятие на оперативную работу женщин, которые, в свою очередь, искали негласных помощников среди «женщин Востока». Известно, например, что в провинции Балх именно они с помощью агентур в женском окружении предотвратили несколько терактов против администрации и активистов.
Первое соглашение о сотрудничестве КГБ СССР и органами госбезопасности ДРА было подписано 5 августа 1978 г. Северный сосед обязывался содействовать в разведке, контрразведке, подготовке кадров национальных спецслужб, а также поставить Кабулу на коммерческой или безоплатной основе соответствующую оперативную технику. 21 октября 1981 г. было подписано новое соглашение, действовавшее до падения просоветского режима. Оно, в частности, предусматривало проведение КГБ и ХАД совместных мероприятий, направленных на защиту интересов обеих стран, безопасности граждан и учреждений в ДРА, СССР и третьих странах.
Кроме упомянутого филиала Учебного центра в Ташкенте для афганцев открыли курсы подготовки и переподготовки в Высшей Краснознамённой школе КГБ в Моске и на Высших курсах в Ташкенте. В Институте внешней разведки имени Ю.Андропова действовали 4-месячные курсы для подготовки советников для представительства КГБ в Афганистане.
Советники КГБ действовали начиная от отдела до оперативных органов управления органов госбезопасности ДРА включительно. Передавая опыт, обучая афганцев на конкретных мероприятиях, совещательные аппараты, в то же время, не подменяли органы МГБ ДРА. Хоть какие бы знания ни имел советник, всё зависело от установления хороших человеческих отношений с подопечным — инача тот просто вежливо выслушивал рекомендации, без какой бы то ни было гарантии применения их на практике. Необходимо было тщательно учитывать национальную психологию, выдерживать предельный такт в общении. Афганцы, например, крайне болезненно воспринимали критику, поэтому приходилось высказывать замечания в косвенной форме, якобы относительно к третьему лицу. Очень ревниво воспринималась окружающими похвала в адрес коллеги-афганца, поэтому хвалить старались без посторонних.
Оперативные группы представительства контактировали с органами МГБ и МВД по линии гарантирования безопасности советских граждан, взаимодействовали с командованием мотоманевренных групп пограничных войск КГБ СССР, действовавших «за рекой» в 50 — 100-километровой полосе вглубь границы.
Первый год афганской войны вынудил сформировать и откомандировать в ДРА внеструктурные подразделения «Зенит» и «Каскад», укомплектованные сотрудниками КГБ и спецрезервистами, которых готовил 8-й отдел управления «С» (нелегальная разведка) Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР. Деятельность «Каскада» регламентировалась приказом председателя КГБ СССР № 00100 от 22 июля 1980 г. Его куратором стал начальник управления «С» генерал-майор Юрий Дроздов. Собственно, под общим названием «Каскад» действовали группы сотрудников КГБ разных регионов СССР: «Кавказ», «Алтай», «Тибет» (Средняя Азия) и «Карпаты» от «Украинской и Молдавской ССР».
Всего в «Каскаде» насчитывалось до 1000 человек, его команды дислоцировались в 8 крупнейших городах на расстоянии 200 — 1000 км от Кабула. На протяжении 1980 — 1984 гг. в ДРА действовало 4 состава «Каскада», первые три из них помогли создать упомянутое 5-е управление МГБ. Хотя главными задачами внеструктурных подразделений были специальная разведка, деморализация бандформирований, устранение их лидеров, освобождение заожников, они проводили и успешные боевые действия. Когда большой отряд моджахедов пытался 7 июня 1982 г. захватить Кандагар, «Каскад — 4» к подходу войск выбил их из города, уничтожив 45 нападающих и потеряв при этом только 1 бойца. «Каскад» заменила «Омега», принимавшая участие в 12 крупных военных и 300 локальных оперативно-боевых операциях, получила информацию для 1500 авиаударов.
В Украине создали полк спецназначения, куратором которого был начальник разведки КГБ «УССР» генерал-майор В.Мьякушко, командиром — кадровый военный, фронтовик полковник Михаил Ковалёв, начальник штаба — Г.Лобачёв. На базе десантников в Фергане они прошли дополнительную физическую, огневую, страноведческую подготовку. Получили на вооружение АК-74, бесшумные пистолеты, бронежилеты весом в 4,5 кг (спецгруппа МВД СССР «Кобальт» — 600 бойцов — воевала в 12-килограммовых, одновременно обучая кадры афганской милиции).
Первым составом «Карпат» командовал Г.Лобачёв (тогдашний заместитель начальника одного из оперативных подразделений 1-го управления КГБ «УССР», а ныне — полковник в отставке), его заместителем служил майор Яков Погоний (в будущем — генерал-лейтенант, начальник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России). В отряд входили 250 человек, из них 130 — кадровые офицеры и прапорщики, остальные — спецрезервисты, время от времени проходившие подготовку на курсах усовершенствования оперсостава при ПГУ для возможного использования в глубоком тылу противника (прежде всего против его средств ракетно-ядерного нападения, управления и связи).
12 августа 1980 г. передовая группа «Карпат» высадилась в Шинданде. Подгруппу «Карпаты — 1» (110 бойцов) оставили там же, «Карпаты» (140 штыков) направили в самую проблемную точку — под Герат (в «Долину чёрных смертей»), для прикрытия западной границы. Команда делилась на группы по 12 человек (как у «зелёных беретов» — спецназа США). Основное внимание уделялось оперативно-агентурной работе, созданию информационной сети — население с уважением относилось к спецназовцам, не притеснявших дехкан. Хватало и горячих дел. Как говорил в интервью Г.Лобачёв, «…стрельба из пулемёта, работа с НУРСами, дым пожаров, кровь — страшные вещи. Раньше я очень увлекался охотой. Но после Афганистана на охоту больше не хожу… Я не сделал в Афганистане ни одного выстрела. Как у командира у меня такой необходимости не было. Но я столько насмотрелся…»
Опыт подсказал необходимость создания штатных подразделений КГБ специального назначения. 31 декабря 1979 г. в присутствии начальника ПГУ В,Крючкова начальник управления «С» Ю.Дроздов и заместитель начальника ПГУ генерал-лейтенант В.Кирпиченко подали председателю КГБ Ю.Андропову предложения о создании подобной структуры. Весь 1980 г. документ согласовывался в Совете министров (СМ) и с членами Политбюро ЦК КПСС. Наконец 19 августа 1981 г. на закрытом общем заседании СМ и Политбюро одобрили решение о создании в стуктуре КГБ абсолютно секретного отряда спецназначния для проведения операций за пределами страны в особый период.
Первым его командиром стал участник штурма Тадж Бека капитан 1-го ранга, бывший морской пограничник Эвальд Козлов, Отсюда и «морское» название спецподразделения, официально называвшегося Отдельным учебным центром КГБ СССР. Заместитель Э.Козлова Е.Савинцев обучался ещё у П.Судоплатова, работал за границей.
С 1000 претендентов в окончательном итоге на учебно-тренировочную базу отряда в подмосковную Балашиху попадало 3-4 человека. Индивидуальный курс обучения продолжался 5 лет, на дополнительную подготовку выпускника разведывательного факультета Рязанского высшего командного училища ВДВ шло 2 года. Со временем 90% бойцов владели 2-3 языками, а некоторые умудрились окончить Сорбонну.
Группы «Вымпела», обогащённые опытом Анголы, Мозамбика, Никарагуа, стран Индокитая, непрерывно действовали в Афганистане, потеряв убитыми всего несколько человек. Ю.Дроздов так описал оперативно-боевую работу «Вымпела»: «Группками по 10, 15, 20 человек при скромной поддержке вооружённых сил, они решали очень сложные и почётные задачи амортизации боевых действий между двумя противоборствующими силами. Благодаря оперативности, знанию обстановки, хорошей разведке, умению установить контакты с противниками, с «душманами», с авторитетами, с аксакалами, с главарями банд, умению построить отношения с руководителями советских военных подразделений, представителями милиции и т.д., они сумели достичь самого важного — уменьшения количества возможных жертв».
Правда, «стыдливая» позиция Москвы по отношению к войне в Афганистане значительно усложняла работу спецслужб. Запрещалось использовать для проведения спецопераций фактическую открытость границ с Пакистаном, несмотря на многочисленные базы моджахедов на его территории, ведь с Пакистаном действовало несколько важных экономических контрактов. Драматические события произошли в пакистанском городе Пешаваре. Там несколько десятков советских военнопленных сумели раздобыть оружие, перебить охранников, вспыхнуло восстание. 5 суток продолжался неравный бой, моджахеды подтянули артиллерию. Спецслужбы готовы были провести спецоперацию по освобожднию героев, но Москва категорически запретила — «в Афганистане мы не ведём боевых действий». Погибли практически все восставшие, спасти удалось только одного — сейчас он проживет в Житомире, вспоминал полковник М.Гречка…
Несомненно, сотрудники советских спецслужб — армейской и госбезопасности — продемонстрировали на тайном фронте афганской войны высокий профессионализм. Всего в Афганистане необратимые потери органов и войск КГБ составили, по разным данным, 573 — 585 человек. Хотелось бы снова вспомнить спецназовца О.Чикишева. «Главный вывод, — пишет он, — с которым я пришёл с той войны, — нельзя воевать с народом».
Использованная литература: Вєдєнєєв Д.В. Задзеркалля історії. (На укр. яз.) — К.: «К.І.С.», 2008. — 288 с.
Перевод — Хасан Кандагари.
Дмитрий В. Веденеев (1967 г.р.) — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории одного из высших учебных
заведений г.Киева.
Комментариев нет:
Отправить комментарий