Рахметолла Байтасов: «Береговой клан» и языки его потомков

«Береговым кланом» популяционные генетики называют носителей Y-гаплогруппы С, расселение которых по Земле, согласно одной из гипотез,происходило по побережью морей через Южную Азию в Юго-Восточную Азию и Австралию, а также на север по азиатскому побережью и в Америку через Берингийский «мост».

Возраст гаплогруппы по одним расчётам составляет приблизительно 60±5 тысяч лет[1], по другим расчётам 36 тысяч лет[2].

Истина, на мой взгляд, находится где-то посередине.

Рассмотрим отдельные клады гаплогруппы С и их распространение среди современных народов.

 Гаплогруппа С* (хС3) (RPS4Y (M130))

Гаплогруппа С*(хС3) (RPS4Y (M130)) распространена в Юго-Восточной Азии (3,1%), Центральной Азии (0,2%), Южной Азии (2,6%), Океании (8,6%) [3].

Несмотря на небольшую частоту гаплогруппы С*в Южной Азии, наибольшее её разнообразие «обнаружено среди населения Индии, из чего следует предположить, что она либо произошла, либо существовала наиболее длительное время в своей истории на территории побережья Южной Азии» [1].

На сайте [4] приведены следующие данные о распространении гаплогруппы C-M130/RPS4Y711:аборигены Австралии (16/33 = 48,5%), Микронезии (1/17 = 5,9%), Папуа Новой Гвинеи (1/46 = 2,2%), восточные индонезийцы (3/55 = 5,5%), западные индонезийцы (1/25 = 4%), малайцы (1/32 = 3,1%), шриланкийцы (3/91 = 3,3%), индийцы (10/405 = 2,5%), мяо из Южного Китая (1/58 = 1,7%) (в исследовании [5] у мяои родственных им шэ гаплогруппа C* не обнаружена), яо из китайской провинции Гуанси (12/60 = 20%) (по данным [5] гаплогруппа C* у яо встречается с частотой 6,5%. При этом из пяти обследованных популяций яо гаплогруппа C*обнаружена лишь в одной из них. Язык яо некоторые лингвисты в составе группы мяо-яо (языки яо, мяо, шэ) включают в австроазиатскую семью. Другие лингвисты выделяют языки мяо-яо в отдельную семью мяо-яо (Hmong-Men)), китайскоговорящие мусульманехуэй (4/35 = 11%)(в исследовании [5] гаплогруппа C* есть хуэй из Нинся (8,1%) (но её нет у хуэй из Юньнаня)), тюркоязычные уйгуры (2/70 = 3%), проживающая в районе центральнокитайских гор Вулинга народностьтуцзя (Tujia) тибето-бирманской языковой группы(3/49 = 6,1%)(в исследовании [5] у туцзя гаплогруппаC* необнаружена), китайские тунгусо-маньчжурские народы — нанайцыхэчже (3/49 = 6,1%) и эвенки (1/26 = 4%). C-M130/RPS4Y711«очень редко встречается … среди центральноазиатских тюрок, полиморфизм C* обнаружен среди ливанцев (1/31 = 3,2%) [4].

Висследовании[5] гаплогруппа C*обнаружена также у народа шуй, относящегося к кам-суйской группе паратайской языковой семьи (6,9%).

ЕстьС* (S4Y-T) иуительменовнаКамчатке (27,8%) [6].



Справка.Хуэй имеют смешанное происхождение. По этнографическим данным хуэй Китая делятся на три группы (четвёртая группа – дунгане, живёт в Казахстане и других центральноазиатских странах): юго-восточную (гуандунскую), в формировании которой участвовали арабские поселенцы и местное ханьско-тайское население; юго-западную (юньнанско-сычуанскую), сформировавшуюся из местного населения, принявшего ислам; северную, в формировании которой, возможно, участвовали уйгуры, тогоны, маньчжуры, тангуты, арабы, иранцы, местное ханьское население [7].

Исследования генофонда хуэй подтверждают этнографические данные:хуэй Юньнаня С3 (М217) (10%), J1 (10%), N (20%), O (30%), Q1a3* (10%), R1a1* (10%), R1b1c (10%); хуэй Нинся D (3,2%), E (3,2%), C* (8,1%), C3 (M217) (9,7%), G1 (1,6%), G2a* (1,6%), H1b (1,6%), J2a* (8,1%), J2a2* (3,2%), L3 (1,6%), N (8,1%), O (35,5%), Q1a1 (3,2%), R1* (1,6%), R1a1* (3,2%), R1b1b2 (1,6%), R2 (3,2%) [5].

Таким образом, C* у хуэй – это «след» местного населения, участвовавшего в их этногенезе.



По мнению [4] гаплогруппа C*«…ассоциируется с носителями австронезийской культурной традиции…». Однако с таким выводом трудно согласиться, поскольку C*обнаружена у народов Евразии, относящихся к различным языковым семьям. К тому же, гаплогруппа C* обнаружена на северо-западе Южной Америки:два гаплотипа были типированы как принадлежащие к гаплогруппе C* у индейцев Wayuu, проживающих в этом регионе[8].

C*(xC3) обнаружена также у представителя андроновской археологической культуры Южной Сибири [9].



Можно сделать вывод, язык носителей гаплогруппы C*не сохранился. Однако, отдельные элементы их языка возможно развились и сохранились в языках носителей дочерних по отношению к C* гаплогрупп.

Возможен вариант, что язык носителей гаплогруппы был предковым для дене-синокавказского, поскольку в Новом Свете встречается как гаплогруппа C*, так и её дочерняя C3*(четыре гаплотипа индейцев из Эквадорской Амазонии (3 waorani и 1 kichwa (6%)), типированны как С3*(xC3a,C3b,C3c,C3d,C3e,C3f) [10]) и «внучатая»гаплогруппа C3b, наиболее часто встречающаяся у индейцев на-дене, язык, которых, по мнению некоторых лингвистов родственен сино-кавказским языкам. Более подробно об этом ниже.



Гаплогруппа С1-M8 (M8, M105, M131, P122)



Гаплогруппа С1-M8 (M8, M105, M131, P122)встречается почти исключительно на Японском архипелаге. На Токашиме с частотой 10%, на Окинаве – 6,8%, на Хонсю — 4,9%(префектура Аомори 7,7%, Шизуока 4,9%), Кюсю 3.8%, Рюкю около 5%[11].

Вполне возможно, что носители гаплогруппы С1-М8 – это легендарные «Jōmon-jin», японские туземцы времён эпохи Дзёмон.Примечательно, что впервые артефакты культуры Дзёмон были обнаружены в местечке Саннай Маруяма, что в префектуре Аомори (на самом севере острова Хонсю)[12], в которой наблюдается самая высокая частота этой гаплогруппы.

Культуру Дзёмон очень часто отождествляют с айну, но последние исследования показали, что культура айну зародилась примерно 1200 лет до н.э. и произошла от слияния Охотской культуры и культуры Сацумон. Подтверждают этот факт данные антропологии: айну больше похожи на выходцев из Охотского региона, нежели на Jōmon-jin, что выглядит вполне убедительно в свете образования культуры айнуот слияния охотской культуры и культуры Сацумон [13] и генетики:гаплогруппы айну D2 (D-M55*) и D2a1 (D-M125) – 87,5 %, С3* (C-M217*) – 12,5% [14].

Гаплогруппа D кроме айну, распространена в Тибете и на Андаманских островах в Индийском океане. Гаплогруппа С3* у айну – это результат контактов с нивхами, у которых её частота составляет 71% [15]и которые, по-видимому, были создателями охотской археологической культуры. В свою очередь, нивхам от айну досталась гаплогруппа D(5,5%) [15].

О тесных контактах айну и нивхов в прошлом свидетельствуют и данные по мтДНК: из 25 линий мтДНК, обнаруженных у нивхов, 11 оказались уникальными для них, а 14 обнаружены также у нивхов и коряков [14].

«Thus, thepresentfindingssuggestthattheAinuretainacertaindegreeoftheirowngeneticuniqueness, whilehavinghighergeneticaffinitieswithotherregionalpopulationsinJapanandtheNivkhiamongAsianpopulations». Перевод. «Таким образом, имеющиесяданныепоказывают, чтобы айну сохранив определенную генетическую уникальность, имеют генетическое сходство с населением Японии и нивхами»[14].



На каком языке могли разговаривать носители гаплогруппы С1-M8?

Для этого обратимся к японскому языку. Существует несколько гипотез относительно его родственных связей. Японский язык рассматривают как изолированный язык (включают его в одну группу с рюкюским). Также существует гипотеза, согласно которой японский относится к языкам алтайской семьи, пуёской группы, наряду с современным корейским и пуёскими (древнекорейскими) языками, со значительным австронезийским субстратом и китайским адстратом[16].

Существует гипотеза о родстве японского с австронезийскими (малайско-полинезийскими) языками[17].Существует и концепция, согласно которой японский язык—смешанный алтайско-австронезийский, ее отстаивал самый крупный из японских специалистов по сравнительно-историческому языкознанию Мураяма Ситиро [18].



Трудно предположить, что австронезийский субстрат в японском – это остатки языка носителей гаплогруппы C1-M8, поскольку в генофонде японцев эта гаплогруппа занимает всего лишь 5,4% [3]. Скорее всего язык носителей гаплогруппы C1-M8 исчез, а австронезийский субстрат в японском – это остатки языка носителей различных клад гаплогруппы О, частота распространения которой составляет у японцев 51,8% [3].

Выше отмечалось, что существет гипотеза, по которой японский язык в одной группе с рюкюским считается изолированным. В связи с этим интересно, что у японцев и рюкюсцев с умеренными частотами обнаружена гаплогруппа O2b-M176 и с высокими — O2b1-47z. Гаплогруппа O2b-M176 имеет высокие частоты у корейцев (язык по разным гипотезам считается алтайским, изолированным и т.д.) и умеренные – у монголоязычных бурятов, тунгусо-маньчжуроязычных дауров, эвенков, хэчже, маньчжуров, удэгейцев, сибо, разговаривающих на австронезийских языках индонезийцев, микронезийцев, тайцев, язык которых относится к паратайской семье и вьетнамцев (язык относится к австоазиатской семье). Гаплогруппа O2b1-47z с умеренными частотами распространена у маньчжуров, корейцев, индонезийцев, тайцев и вьетнамцев [19].



Гаплогруппа С2-M38



Гаплогруппа С2-M38характерна для Юго-Восточной Азии и Полинезии. Максимальные частоты зафиксированы в Полинезии — около 40%, а также в восточной Индонезии — 21% (в то время, как в северо-западной Индонезии всего около 1%).В Меланезии — около 19%. В Новой Гвинее ветвь распространена с частотой порядка 12,5%, в Микронезии — около 6%[11].

Поданным [20]гаплогруппа С2-M38 в прибрежной зоне Западной Новой Гвинеи распространена с частотой 9% (у племён Muyu (кати), Mappi, Citak, асмат, языки которых входят в трансновогвинейскую семью папуасских языков).ВнеЗападной Новой Гвинеигаплогруппа C2-M38найдена во всех меланезийских группах Папуа-Новой Гвинеи, кроме жителей островов Тробриан.

C2-M38 гаплогруппа Y хромосомы обнаружена также на Молуккских островах (14,7%) и островах Нуса Тенгара (16,1%) в восточной Индонезии иу одногочеловека из южного Борнео (2,5%). У других народов Восточной и Юго-Восточной Азии и Австралии не найдена.

Дочерняя к С2 гаплогруппа С2а-М208 обнаружена в горных районах западной Новой Гвинеи (24,5%), у племён дани (дугум-дани) (группа дани-кверба трансновогвинейской семьи, папуасские народы)(у всех, кроме одного мужчины) и лани (100%). Вне западной Новой Гвинеи C2а-M208 найдена на северном побережье Папуа-Новой Гвинеи (18,8%) и островахТробриан (официально Острова Киривина)(9,4%)[20].

Справка.Тробрианцы (киривина, киливила) меланезийский народ. Относятся к меланезийской расе большой австралоидной расы. Язык тробрианцев киливила (киривина) входит в новогвинейскую подгруппу восточноавстронезийской группы австронезийской семьи [7].

C2а-M208 мажорная Y-хромосомная гаплогруппа (82%) у жителей островов Кука в Полинезии[20]. На островах Кука живут полинезийские народы пукапука, маори, манихиеи, ракаханга, тонгарева[21].Гаплотипы C2a-М208 подразделяются на две группы. Одну группу образуют исключительно гаплотипы Dani/Lani. К этой группе близки гаплотипы прибрежной зоны Папуа-Новой Гвинеи и островов Тробриан. Вторая группа содержит исключительно полинезийские гаплотипы. Гаплотипы прибрежной зоны Папуа-Новой Гвинеи и Тробриан представляют как бы связующее звено междуэтими двумя группами[20].



Справка.Население Полинезии и Внешней Полинезии (некоторых мелких островов Восточной Меланезии, островов Капингамаранги и Нукуоро в Микронезии: тонга, самоа, увеа, футуна, тувалу, токелау, ниуэ и др.) относятся к полинезийской переходной расе. Говорят на полинезийских языках вострочноавстронезийской (океанийской) группы австронезийской семьи [7].

Индонезийцы, группа народов, относящихся в основном к южноазиатской расе. Говорят в основном на языках западноавстронезийской группы австронезийской семьи [7].

Меланезийцы, группа народов, коренное население островов Меланезии (за исключением Новой Гвинеи, где меланезийцы заселяют лишь некоторые прибрежные районы): Соломоновых островов, островов Новые Гебриды, архипелага Бисмарка, канаки островов Новая Каледония, фиджийцы и др. Относятся к меланезийской расе большой автралоидной расы; различаются четыре основных типа: папуасский (архипелаг Бисммарка), негритосский (внутренняя часть о. Эспириту-Санто вгруппе Новые Гебриды), собственно меланезийский (многие острова Меланезии) и новокаледонский (Новая Каледония). Языки меланезийцев образуют многочисленные подгруппы в восточноавстронезийской (океанийской) группе австронезийской семьи. Языки Восточной Меланезии обнаруживают близость к полинезийским и части микронезийских языков [7].

Микронезийцы, группа народов, коренное население Микронезии (Каролинские, Маршалловы и Марианские острова, Кирибати, Науру. Относятся к полинезийско-микронезийской расе. Большинство языков входит в микронезийское подразделение восточноавстронезийской группы австронезийской семьи.[7].

На Молуккских островах расселены амбоно-тиморские народы и тернатцы. Амбоно-тиморские народы относятся главным образом к восточноиндонезийской антропологической группе, на Молуккских островах прослеживаются папуасские, в районе Тимора – австралоидные черты. Языки относятся к южномолуккской, аруанской и тиморской подгруппам центральноавстронезийской группы австронезийской семьи, обнаруживают следы папуасского субстрата. Формирование амбоно-тиморских народов происходило в результате контактов австронезийских переселенцев с неавстронезийским аборигенным населением, продолжавшихся с V-IV тыс. до н.э. вплоть до современности [7].

Тернатцы (тернате, тернатанцы) один из северохальмахерских народов на острове Тернате и в соседних районах острова Хальмахера (Восточная Индонезия). Дисперсно расселены во всей Восточной Индонезии, особенно на севере Молуккских островов. Относятся к переходной восточно-индонезийской расовой группе. Говорят на языке тернате, входящем северохальмерскую группу западнопапуасской семьи. Хотя лингвистически северохальмерские народы родственны папуасским народам полуострова Чендравасих (куани, амбер-бакен и др.), внешний облик, хозяйство, культура никак не выделяют их из числа австронезийских народов Молуккских островов [7].

Население Нуса Тенгара относится к бима-сумбанским народам австронезийской семьи. На этнической территории бима-сумбанских народов происходило смешение древнейших океанийских (протоавстралоидных) и позднейших южноазиатских компонентов. Относятся к южноазиатской расе [7].



Казалось бы, приведённые выше данные, позволяют соотнести гаплогруппу C2 с носителями австронезийских языков. Но скорее всего это не так, поскольку в регионах распространения гаплогруппы С2значительные частоты имеют различные клады гаплогруппы О. В частности, у австронезийских народов часто встречается гаплогруппа O1a-M119, которая с умеренными частотами также обнаружена в южных китайских этнических группах и у паратайских (Tai–Kadai) народов[19].

Гаплогруппа O2a-PK4 обнаруженная у индонезийцев распространена также у австроазиатских и паратайских народов, у малайцев, и мальгашей, имеет умеренные частоты по всей Южной Азии, Юго-Восточной Азии, Восточной и Центральной Азии [19].

Гаплогруппа O2b-M176обнаруженная с умеренными частотами у индонезийцев и микронезийцев имеет высокие частоты у корейцев, умеренные частоты у бурятов, дауров, эвенков, хэчже, удэгейцев, маньчжуров, сибо, японцев, рюкюсцев, тайцев, вьетнамцев [19].

Часто встречаемая у индонезийцев (около 25%), полинезийцев (25-32,5%, по разным источникам), микронезийцев (27,4%)и меланезийцев (5%)гаплогруппа О3, обнаружена более чем у 50% китайцев (у носителей диалекта пинхуа из Гуанси она составила 30%, а у жителей Чантина провинции Фуцзянь — 74%), примерно у 40% маньчжуров, корейцев и вьетнамцев, 33,3-62% (по разным источникам) филиппинцев, 10,5-55,6% (по разным источникам) малайцев и других народов [19].

Гаплогруппа O3-M122 (xO3a3b-M7, O3a3c-M134)имеет частоту (24,7%), а гаплогруппа O3a3c-M134(2,7%), что даёт в общей сложности (27,4 %) O3-M122 для семи популяций из Микронезии (трук (11,8%), Majuro (0%), кирибати (72,7%), гуам (33,3%), палау (23,1%), науру (71,4%), Phonpei (0%)). У трёх популяций Полинезии (Kapingamarangi (0%), тонга (1 человек (100%), самоа (41,4%)) частота O3-M122 (xO3a3b-M7, O3a3c-M134) (32,5% ). В Малайзии гаплогруппа O3-M122 (xO3a3b-M7, O3a3c-M134) имеет частоту (33,3%), гаплогруппа O3a3c-M134 (22,2% ), что даёт в сумме (55,6)% O3-M122. ЧастотагаплогруппыO3-M122 (xO3a3b-M7, O3a3c-M134)уKota Kinabalu (10,5%) [22].

В МеланезииO3-M122 (xO3a3b-M7, O3a3c-M134)обнаруженауBankes@Torres (16,7%) иMaevo (20%)[22].



В англоязычной Википедии [19] сообщается, что гаплогруппа О3 является диагностическии генетическим маркером, связанным с австронезийской экспансией, поскольку её распространение в Океании связано главным образом с традиционными австронезийскими культурами.Умеренно высокие частоты О3 имеет на Филиппинах, в Малайзии, Индонезиии Полинезии, с более низкими частотами, обнаружена в прибрежной зоне и островах Меланезия, Микронезиии у тайваньских аборигенных племен.Здесь же [19] приводится филогенетическое дерево языковых семей и корреспондирующих с ними SNP маркеров или гаплогрупп.

«Proto- Asiatic» (O-M175)

 Northern Asiatic (O3-M122)

 Sino-Tibetan (O3a3c-M134)

 Sinitic (O3a3c1-M117)
 Tibeto-Burman
 Hmong–Mien (O3a3b-M7)

 Hmong (Miao)
 She[18]
 Mien (Yao)
 Southern Asiatic (Austric)

 Austro-Asiatic (O2a-M95)

 Munda
 Mon–Khmer
 Austro-Tai (O1a-M119)

 Austronesian

 Formosan
 Malayo-Polynesian
 Tai–Kadai

 Kadai[19]
 Kam–Tai

 Kam–Sui
 Tai
Данная схема предполагает существование в глубокой древности аустрического языка. Согласно аустрической гипотезе в аустрическую (лат.auster — юг) макросемью объединяются австроазиатские, австронезийские (мон-кхмер) (в т.ч. вьетнамский), мунда, дун-тайские и языки мяо-яо.Языки мон-кхмер, мунда, мяо-яо особенно близки между собой [23].

Сторонники аустрической гипотезы указывают на существование в этих языках ряда общих корней, общих префиксов и инфиксов[24]. Есть и противники этой гипотезы. В частности, P.K.Benedict[25] отрицает теорию аустрического родства и объясняет наличие в аустроазиатскихи австронезийских языках некотоporo количества общих древних корней, предположительно восходящих к аустротайскому и аустроазиатскому праязыковому состоянию, аустротайским субстратом в аустроазиатских языках.G.Diffloth[26] отрицает даже наличие существенного аустротайского субстрата.



Вместе с тем, приведённая выше схема показывает, что существование аустрического праязыка было вполне возможным и австронезийские языки, связаны с носителями гаплогруппы О, а не С2. Однако язык С2-носителей, по-видимому, оказал существенное влияние на язык части носителей гаплогруппы О, что в конечном итоге привело к распаду аустрического языка на аустроазиатские, австронезийские (народы, разговаривающие на этих языках имеют существенную долю носителей гаплогруппы С2) и таи-кадайские (паратайские) языки (имеется гаплогруппа С3*).

Что касается сино-тибетских языков, то их носители с мажорной гаплогруппой O3a3c-M134, скорее всего, перешли на нынешние языки с аустрического под воздействием языка или носителей гаплогруппы С3 или языка носителей восточносеверокавказской гаплогруппы J.

На переход сино-тибетцев с аустрического на нынешние языки указывает следующее: «…относящиеся к разным семьям языки тайский, вьетнамский (австро-азийская семья;соответственно группы дун-тайская и мон-кхмер), китайский, бирманский (китайско-тибетская семья;соответственно группы китайская и тибето-бирманская) обладают большим сходством в отношении структуры слогов и, соответственно, звуковых цепей» [23].



Гаплогруппа С4-M347



Гаплогруппа С4-M347с частотой 62% встречается исключительно у астралийских аборигенов[4].

Существует несколько гипотез о родственных связях австралийских языков. Языки австралийских аборигенов объединяют в австралийскую макросемью [7;27]. По мнению М. Рулена [27]поскольку «Человек непрерывно заселял Австралию в течение по крайней мере последних 40 000 лет, … есть все основания полагать, что протоавстралийский датируется приблизительно тем же периодом, хотя нельзя упускать из виду и то обстоятельство, что Австралия не всегда была отделена от Новой Гвинеи и нынешнее ее географическое положение установилось примерно 10 000 лет назад. Протоавстралийский должен быть старше праиндоевропейского по меньшей мере в два, а скорее всего — в семь или восемь раз. При такой временной глубине свидетельств примитивного единства, согласно стандартному взгляду на языковую эволюцию, уже не должно существовать, и тем не менее австралийская семья является общепризнанно реальным таксоном».

Cуществует точка зрения согласно которой генетическая близость австралийских языков не доказана [28].Высказываются гипотезы о близости австралийских языков папуасским языкам (А. Кэпеллотмечает «неавстралийское» влияние в языках крайнего севера Австралии), малайско-полинезийским и папуасским (Н. Бутинов, В. Бунак, С. Токарев). Т. Милевский включает австралийские языки в более обширную семью состоящую из папуасских, андаманских, севернохальмахерских, вместе с некоторыми языками о-в Тимор, Суматра, Сумбава, Энганно, Новой Каледонии и др. А. Тромбетти пытался найти аналогии с языками Африки. Дж. Гринберг выдвинул «индо-тихоокеанскую» гипотезу, объединяющую изоляты, на которых говорят народы австралоидной расыэтого макрорегиона. К австралоидной расе относятся негритосы Юго-Восточной Азии (аэта Филиппин, сенои и семанги Малакки, ведды Цейлона и отчасти мунда Индии[29].



М. Рулен [27] установил родственные связи австралийских языков с другими языковыми семьями, сравнив реконструированные корни протоавстралийского с корнями других языковых семей. Он рассматривает связь «…протоавстрал. *bungu «колено», с семантическим расширением — о предметах, которые сгибаются (волна, излучина реки, бугорок на теле змеи)…» с различными современными языками. «Эта форма очень близка (по звучанию и значению) к индо-тихоокеанской этимологии для «колена», которая включает такие формы, как тобело buku, коиану poku и тери кавалш bugu. Третья большая океанийская языковая семья сохраняет этот корень в протоавстронезийском *buku «узел, сочленение, сустав». Следы этого корня обнаруживаются также в Евразии. К нему принадлежит, по-видимому, протокавказское *wVnk’wV «угол, изгиб», равно, как и айну (he-)poki(-ki) «склоняться вниз», протоалтайское *bük(ä) «склоняться» (включающее такие формы, как уйгур. bük «согнуть колени», якут. bük «сгибаться», халха box(on) «горб верблюда», эвенк. buku «склоненный, изогнутый») и протоиндоевр. *bheug(h) «склоняться». В Африке протобанту *bóŋgó «колено» фактически идентично австралийскому корню как по форме, так и по значению. … Тот же корень, наконец, хорошо представлен в америндской семье, где мы находим североамериканские формы типа чумаш (si-)buk «локоть» и валапаи (mi-)puk «колено», ср. южноамериканские формы типа гуамака buka «колено, локоть» и иранше poku «поклон»[27].

Справка.Тобело— язык западно-папуасской группы, на котором говорят на восточном индонезийском острове Хальмахера и по отдельным частям ещё на нескольких соседних островах. Центр тобело-говорящих находится в районе (индонезийский kecematan) Тобело, расположенный на западном берегу залива Као[30].Коиану — диалект языка коромира, восточнопапуасской группы [31]



М. Рулен [27] указывает, что протоавстралийское *bula «два» используется в австралийских языках пама-ньюнга для образования местоимений двойственного числа: *nyuN-palV «вы-двое» и *pula «они-двое». Схожие формы представлены в двух вымерших тасманийских языках: юго-вост. boula «два» и южн. pooalih тж. Сходные формы числительного «два» имеются во всех основных языковых семьях Юго-Восточной Азии:протоавстроазиатское*?(m)bar «два» (ср. сантали bar, йех bal, кхму bār, старомонг.?bar) и протомяо-яо*(a)war «два». Даякские формы типа мак ma «близнецы» родственны предыдущим, равно, как и австронезийские формы, представленные, в частности, яван. kĕmbar «близнецы» [27].

Вопросительное местоимение, наиболее обычная форма которого — mi(n) или ma(n) в значении «что?, кто?» (либо с некоторыми другими вопросительными значениями), по мнению М. Рулена [27]свидетельствует в пользу гипотезы о связи австралийской ветви языков с другими языками мира. «Этот корень, который обсуждался в работах Тромбетти, Иллич-Свитыча и Гринберга, выступает в качестве одного из наиболее широко распространенных словообразующих элементов в человеческом языке. Для протоавстралийского Диксон реконструирует *minNHa (NH представляет соответствие между ламино-межзубным nh и ламино-палательным ny, которое обнаруживается в современных языках) «что», с современными рефлексами в виде дйирбал minya «что» и питта-питта minha тж. Эти формы разительно схожи с теми, которые имеются в одной из индо-тихоокеанских этимологий Гринберга, включающей такие формы, как матап mina «что», арапеш mane тж., ньаура məndΛ «что, вещь», кати man «что-то», биада min «вещь», лаумбе mina тж. [27].

В Евразии, по мнению М. Рулена [27]встречается ряд форм, по всей видимости, родственных протоавстралийской. «В австроазиатской ветви … курку amae «кто», мон mu «что», центр.-сакаи mā, mō тж. Два изолированных языка Индийского субконтинента, бурушаски и нахали, демонстрируют рефлексы указанного вопросительного местоимения. В бурушаски имеется men «кто» и amin «который», в нахали miŋgay «где» и miyan «сколько». На Кавказе *ma реконструируется в качестве вопросительной частицы в протосеверокавказском, а некоторые языки демонстрируют также местоименное использование М-интеррогатива, например, чеч. mila «кто» и бацб.me тж. Для южнокавказского, или картвельского …Г. Климов реконструировал *ma «что» и *mi-n «кто»… М-интеррогатив хорошо представлен по всей Северной Евразии, его широкая распространенность здесь отмечена как в ностратических этимологиях Иллич-Свитыча, так и в евразийских этимологиях Гринберга. Примеры включают праиндоевроп. *mo-, основу вопросительных наречий, протоурал. *mi «что» [ср. манси män «который, что», тавги ma «что», венг. mi «что, который», фин. mi/mi(-kä) «что, который»]; прототюрк. *mi «что» (ср. чуваш, mĕn «что» и тур. mi, сентенциональную энклитику); монг. —ū (< *mu), сентенциональный интеррогатив и монгор. amu/ama «что»; тунг. —ma, показатель индефинитности; корейск. muot «что» и старокорейск. mai «почему»; рюкюское (язык, близкородственный японскому) mī «что»; айну mak/makanak тж., makan «какой»; чукот. mikin, камчадал, min «который, какой»[27].

«В Новом Свете М-интеррогатива, …, не обнаруживается ни в эскимосско-алеутских языках, ни в на-дене, однако он широко распространен в америндских языках. Северноамериканские примеры включают северносахаптинское mēn/mnа «где», центральный сьерра мивок minni «кто», сан хосе mani «где», чоктав mana «когда» и чикасав mano «где». В Южной Америке мы имеем кагаба mai «кто», mani «где», паез maneh «когда», аллентиак men «кто», катио mai «где», гуахахара mon «кто», марипу manub «в каком направлении», кофан mañi «где», кренхе menō «кто» и ботокудо mina «кто»[27].

Н.Ф. Яковлев [32] отмечает «изумительное формальное совпадение II и III конструкций чукотского языка с такими же двумя построениями в языке австралийского племени Encounter Bay из Южной Австралии, …».



Вполне возможно, что общие элементы, имеющиеся в австралийских языках и разных языковых семьях на всех континентах Земли, являются остатками языка носителей гаплогруппы С. Однако сделать такой вывод мешает наличие схождений между австралийскими и северокавказскимиязыками. У северокавказских народов нет гаплогруппы С, а преобладают гаплогруппа Gу западносеверокавказских народов [33] и J – у восточносеверокавказских[34].

Объяснить данный феномен можно исходя из дерева гаплогрупп Y-ДНК, вершина (или наоборот, основание) которого выглядит следующим образом:



Y-хромосомный Адам

|

||

A   BT

(Койс.)  |

|     |

B     CT

(пигм.)  |

|         |

DE      CF

|        |

|     |   |     |

D   E C     F

|

|  |     |

G    IJKH

|

|                      |

IJ                   K



Из схемы видно, что гаплогруппа С имеет общего предка с гаплогруппой F, предковой по отношению к Gи J. Поэтому вполне логично предположить, что сходные элементы в австралийских языках, которые многие десятилетия находились в изоляции в Австралии и северокавказских языках, сохранившихся до настоящего времени в условиях изоляции в горах Кавказа, обусловлены их общим происхождением из языка носителей гаплогруппы CF.



Гаплогруппа С5-M356



Гаплогруппа С5-M356 ограниченно распространена на индийском субконтиненте и прилегающих регионах. Максимальная частота зафиксирована в западной Индии – 3,4%, в то время как на севере и востоке страны частота падает до 1-1,5%. На севере Пакистана ветвь встречается с частотой 2,5%, на юге Пакистана – 2,2%. С частотой 1-3% ветвь найдена в Непале. На Ближнем Востоке в Саудовской Аравии – 1,3%, а в ОАЭ – 1,2% линии C5[11].

Примечательно, что в Индии С5 распространена, главным образом, в высшей касте брахминов. На севере Индии С5 всречается с частотой 1,96% у кашмирских пандитов, 5,26% у брахминов Химачала и 3,58% у брахминов Пенджаба. На востоке Индии гаплогруппа С5 имеется у брахминов Бихара (2,63%). На западе Индии эта гаплогруппа есть у всех исследованых групп населения: у брахминов Махараштры и Гуджарата по 3,33%, у бхилов Гуджарата 9,09% [35].

ГаплогруппаС5 обнаруженауодногокитайца(0,1%) [5].



Возможно гаплогруппа С5 имеет индийское происхождение и в Китай попала с ариями или тюркизированными ариями елунинской культуры. Индоариями население елунинской археологической культуры Восточного Казахстана и Сибири (вторая половина или ссередина второй половины III тыс. до н.э. — середина XVI в. до н.э.) считает Ю.Ф. Кирюшин [36].

Елунинская культура наряду с окунёвской, кротовской, самуськой и каракольской культурами относится к сейминско-турбинскому (или самусько-сейминскому) транскультурному феномену, датируемому2120–1630 (2150–1600) гг. до н. э. [37].

Западносибирские культуры, с которыми связывают сейминско-турбинский транскультурный феномен, были многокомпонентными. В их образовании участвовали наряду с местным населением пришельцы, как из Европы, так и из Закавказья. Это подтверждается как археологическими [38], так и антропологическими [38; 39; 40],данными.

Вместе с тем, у тюркских народов гаплогруппа С5 не выявлена, поэтому в Китай эта гаплогруппа могла попасть и иным путем, в более поздний период.



Гаплогруппа С6-P55



Гаплогруппа С6-P55 найдена только у папуасов Новой Гвинеи[11].

О родственных связях папуасских языков с языками других языковых семей говорилось выше.



Гаплогруппа С3-M217(M217, PK2, P44)



Гаплогруппа С3-M217(M217, PK2, P44) — самая обширная и многочисленная ветвь С. Встречается с разными частотами у алтайских и чукотско-камчатских народов, у индейцев на-дене в Америке и др. Обнаружена в захоронениях хунну [41].



ГаплогруппаС3* составляетподавляющую долю клады С в континентальной Юго-Восточной Азии [5].Так, у китайцев на юге Юго-Восточной Азии она обнаружена в 24 из 27 обследованных популяций с частотой 3-23,5%, на севере Юго-Восточной Азии – во всех 22 обследованных группах населения с частотой 4,3-29,6% [5]. При этом предковая к С3* гаплогруппа С* у китайцев практически отсутствует (обнаружена только в одной выборке из 58 человек у двух индивидов, что составляет 0,2% от всех обследованных китайцев).

У австроазиатских народов гаплогруппа С3 (М217) имеет следующие частоты:группа палаунг-ва: булан (27,3%), ва (6,3%), jing (4,4%), deang(0%). Частотыдругихгаплогруппуэтихнародов:булан – О (63,6%), N (9,1%); ва – О (62,5%), N (31,3%); deang – O (82,1%), N (17,9%); jing – O (91,1%), H1a (2,2%), Q1a1 (2,2%)[5].

Группа мяо-яо:мяоС3* (6,5%), D (3,7%), O (86,1%), N (2,8%), Q1a1 (0,9%); яоC* (6,5%), С3*(2,2%), D (9,4%), N (1,4%), O (79,8%), Q1a1 (0,7%); шэС3*(4,8%), N (1,6%), O (93,6%)[5].

Паратайская семья: тайская группа: чжуан С3 (М217) (1,5%), D (1,5%), N (6%), O (91%); буи D (5,5%), С3 (М217) (2,7%), N (0,9%), O (90,8%); тай D (5,6%), С3 (М217) (5,6%), O (83,3%), Q1a1 (5,6%); мулао C* (9,1%), С3 (М217) (9,1%), O (81,8%); маонань D (6,7%), O (93,3%); Кам-суйская группа: дун С3 (М217) (21,3%), D (1,1%), N (5,6%), O (70,9%), Q1a1 (1,1%); шуй D (13,8%), C* (6,9%), С3 (М217) (6,9%), O (72,4%); группа ли:ли D (1%), N (3,8%), O (95,2%); группа гэлао: гэлао С3 (М217) (4,8%), N (14,3%), O (81%) [5].

По-видимому, носители гаплогруппы C3* оказаливлияние на язык носителей гаплогруппы О, определив распад аустрического праязыка и формирование современных языковых семей, относимых к этой макросемье.



Обнаруженагаплогруппа C3* такжена северо-западе Южной Америки: четыре гаплотипа индейцев из Эквадорской Амазонии (3 waorani и 1 kichwa (6%)), типированны как С3*(xC3a,C3b,C3c,C3d,C3e,C3f) [10].



Имеется гаплогруппаС3 (PK2)убуришек, проживающихв горных районах Хунза (Канджут) и Нагар на севере Кашмира (8,2%). ДругиегаплогруппыF (M89) (1%), G (M201) (1%), H1 (M52) (4,1%), J(12f2) (1%), J2 (M172) (7,2%), K (M9) (1%), L (M20) 4,1%, L3 (M357) (12,4%), O3 (M122) (3,1%), P (92R7) (1%), Q (M242) (2,1%), R (M207) (10,3%), R1 (M173) (1%), R1a1 (25,8%), R1a1d (PK5) (2,1%), R2 (M124) (14,4%) [42].

Существуют разные гипотезы относительно языкабурушаски. По одной из них он изолированный. Согласно гипотезе Б. Блажека и Бенгтсона (1995), бурушаски относится к гипотетической сино-кавказской макросемье. Данная гипотеза не является общепризнанной, однако помимо лексических параллелей она основывается также на типологическом сходстве, которое не могло быть приобретённым ввиду того, что в настоящее время языки, относимые к сино-кавказской макросемье, разделены географически[43].

Автор енисейской гипотезы Ж. ван Дрим(Driem, 2001)) указывает на сильное сходство в глагольной морфологии, в особенности в личных префиксах, между бурушаски и енисейскими языками (сохранившийся живой представитель— кетский язык, остальные вымерли). На этом основании он предполагает существование гипотетической семьи «карасук», включавшей бурушаски и енисейские языки, и связывает её с археологической культурой Карасук, существовавшей примерно во 2-м тыс. дон.э. Таким образом, гипотетический путь от культуры Карасук до современных мест проживания бурушаски должен был проходить параллельно пути распространения дардских народов, что должно объяснять многочисленные заимствования в бурушаски из дардских языков. Таким образом, бурушаски не мог быть языком, на котором говорило доиндоарийское население Индии— бурушаски проникли в этот регион параллельно индоарийцам примерно в 1-м тыс. дон.э.[43].

Согласно последним исследованиям лингвистов из университета Маккуори (Австралия), язык бурушаски возможно имеет индоевропейское происхождение. По мнению исследователя И. Чашуле, лексико-грамматический анализ языка свидетельствует о его индоевропейском происхождении. Предполагается, что предки носителей пришли на эти земли с территории Фригии, и наиболее близким родственником бурушаски является фригийский язык, входящий в палеобалканскую группу. Косвенным подтверждением данной гипотезы может служить и то, что сами буриши считают себя потомками Александра Македонского[43].



Какая из этих гипотез верна, судить трудно. Однако, наличие в генофонде буришек гаплогруппС3 (PK2)(8,2%),O3 (M122) (3,1%) иQ (M242) (2,1%) может указывать на приход части их предков с территории Южной Сибири. Здесь в эпоху энеолита и бронзы существовала окунёвская культура, имеющая очень сложное происхождение. Керамикаокунёвской культуры явно отличается от предшествующей афанасьевской и наследует неолитические традиции[44].Афанасьевцы, доокуневские пришельцы из Казахстана, по-видимому, древние пратюрки.

Окуневское гончарство имеет генетическое родство с местным неолитическим Усть-Бельским керамическим комплексом. В то же время можно отметить влияние окуневской традиции на афанасьевскую керамику. Сами окуневцы не избежали афанасьевского влияния, переняв формы курильниц и гибридных сосудов [45].

Сюжеты каменных стел, ассоциируемых с окуневской культурой, демонстрируют переднеазиатские и ближневосточные импульсы. Они подчеркивают скотоводческую тематику (изображение быков, повозок), и, вероятно, связаны с миграцией каких-то групп населения с территории Передней Азии, в то же время прослеживаются лесные мотивы (изображение лосей, мифических хищников)[44].

Антропоморфные личины окунёвской культуры не свойственны для местного неолита, но характерны для Тихоокеанского региона. Инновации в погребальном обряде – каменные ящики, не характерные для неолита и энеолита Южной Сибири в целом, включая Минусинскую котловину имеют аналогии в единственном регионе – «Северная Корея, Дунбэй и юг российского Дальнего Востока (Бойсмановская, Малышевская, Вознесеновская культуры). В этом регионе с самого начала гончарства, складывается морфолого-технологический комплекс родственный окуневскому типу “Б”-1-3» [45].

Антропологические материалы окуневской культуры показывают принадлежность к кругу сибирских монголоидов. В то же время выделяются западные черты[44].

Подлинные повозки, конструкция кузова и дышла которых сопоставима с окуневскими, найдены в погребениях II тыс. до н. э. на территории Закавказья – могильник Триалети (курган 5) и могильник Лчашен. Среди них имеются как двухколесные, так и четырехколесные [46].



Так что вполне возможно, что население окунёвской культуры – это предки бурушаски. А наличие в их генофонде гаплогруппы С3* может объяснить особенности их языка, позволяющие включить его в состав сино-кавказской макросемьи. Но есть «но»:«Сходные с окуневскими повозки, …, появляются в Индии лишь после арийского завоевания» [46].Выявленный в окунёвской культуре «набор мифологических метафор наиболее полные соответствия находит в индоевропейской мифологии. Но при этом конструкция повозок и профильная манера изображения указывают на связь традиции таких изображений не с Восточной Европой (степи которой многими учеными считаются источником расселения на восток индоевропейцев), а с западными районами Центральной Азии и, опосредованно, с Передней Азией [46].

Ю.Н. Есин отмечает «Теоретически, из западной части Центральной Азии к Саяно-Алтаю возможен …, путь: вдоль южных склонов Тянь-Шаня (Таримская впадина, Турфан и т.д.), но материалов оттуда пока недостаточно для какого-либо заключения. Вместе с тем южный путь мог бы лучше соответствовать особой роли антропоморфных ликов в окуневском наскальном искусстве, которые до сих пор не известны на территории Казахстана, но представлены в северо-западных районах КНР и в Монголии» [46].

Так что вполне возможно, что окунёвцы – это древние арии. Именно западные районы Центральной Азии и Передняя Азия были регионом, из которого попали на восток индоевропейцы. Степи Казахстана в этот период занимали древние тюрки, население древнеямной, катакомбной и андроновской (федоровской) культур.

Примечательно, что исследователи отмечают окуневское влияние в Туве, на Алтае, в Западной Сибири, в Синьцзяне и в верховьях Инда [45]



Гаплогруппа C3*имеет высокие частоты у тунгусо-маньчжурских народов и нивхов.

НивхиC3* (71%), D (5,8%), N1c1 (1,9%), O* (3,8%), O2 (1,9%), O3a* (7,7%), QxM346 (7,7%) [15].

Удегэйцы C3* (61%), С3с (9,7%), N1c1 (3,2%), O2 (12,9%), O3a* (9,7%), O3a3c* (3,2%) [15].

ЭвенкиРоссииC3* (3,1%),C3c (25%), E (6,3%), I1 (3,1%), N1b (3,1%), N1c1 (34%), O3a3c* (3,1%), QxM346 (3,1%), R1a1 (16%), R1b1b2 (3,1%) [15].

Эвенки Китая C3*(xC3c) (26,9%), C3c (30,8%), О (34,6%), K* (3,8%) [47]. С3 (М217) (12,9%), N (12,9%), O (74,2%) [5].

Орочены Китая (потомки западныхэвенков, мигрировавших из Сибири. В Китае считаются отдельной народностью) C3*(xC3c) (19,4%), C3c (41,9%), N1b (6,5%), O (29%), K* (3,2%)[47].

Эвены западныеC3c (4,5%), N1b (4,5%), N1c (90,9%), K* (3,2%)[47].

Эвены центральные C3*(xC3c) (4,2%), C3c (50%), N1b (37,5%), N1c (8,3%)[47].

Эвены восточные C3*(xC3c) (12,9%), C3c (61,3%), N1c (12,9%), R1a (6,5%)[47].

Ульчи (народность, родственная нанайцам) / нанайцы C* (или C3*) (30,2%), C3c (37,7%), N1c (9,4%) [47].

Хэчже (нанайцы Китая) C* (xC1, C3) (6,7%), C3*(xC3c) (11,1%), C3c (11,1%), N1b (17,8%), О (51,1%) [47].

Маньчжуры C3*(xC3c) (22,9%), C3c (2,9%), N1* (снип LLY22g) (5,7%), N1a(снип M128) (5,7%), N1b (2,9%), О (54,3%), K* (2,9%) [47].D (0,7%), C3 (M217) (27,1%), N (10,5%), O (59,4%), Q1a1 (1,5%), R2 (0,7%) [5].

Сибо (потомки маньчжуров, переселенных из Маньчжурии в Синьцзян) C3*(xC3c) (22%), C3c (4,9%), N1* (снип LLY22g) (9,8%), N1a(снип M128) (2,4%), N1с (4,9%), О (36,6%), K* (4,9%) [47].XibeD (3,3%), C* (3,3%), C3 (M217) (29,5%), C5 (3,3%), J2b2 (1,6%), N (18%), O (39,3%), R1a1* (1,6%) %) [5].



Рассмотрим, чтопредставляютсобойтунгусо-маньчжурскиеязыки.

Тунгусо-маньчжурские языки — группа родственных языков, предположительно включаемая в гипотетическую макросемью алтайских языков. Включает языки: эвенкийский, эвенский, негидальский, солонский; нанайский, ульчский, орокский, орочский, удэгейский; маньчжурский и мертвый чжурчжэньский [48].

А.А. Реформатский[49]подразделяет тунгусо-маньчжурские языки на три группы: 1) сибирскую — эвенкийский (тунгусский), с негидальским и солонским; эвенский (ламутский); 2) маньчжурскую — маньчжурский, вымирающий, имел богатые памятники средневековой письменности на маньчжурском алфавите;чжурчжэньский– мертвый язык, известный по памятникам XII–XVI вв. (иероглифическое письмо по образцу китайского); 3) амурскую — нанайский (гольдский), с ульчским;удэйский (удэгейский), с орочским.

Интересен следующий факт, у народов амурской подгруппы наблюдаются высокие частоты гаплогруппы C3*, маньчжурской – средние частоты C3*и С3с, сибирской – относительно высокие частоты С3с.

А.А.Бурыкин[50]к тунгусо-маньчжурским языкам относит нивхский язык, который многими лингвистами считается изолированным. «Наличие в нивхском языке множества общих признаков, сближающих его архаическое состояние с тунгусо-маньчжурскими языками, в том числе проявление в нивхском языке черт, свойственных лишь тунгусо-маньчжурским языкам, а также присутствие в нивхском языке эксклюзивных комбинаций признаков, свойственных разным тунгусо-маньчжурским языкам, позволило сделать… вывод: нивхский язык входит в алтайскую семью не как самостоятельная ветвь – он является одним из представителей тунгусо-маньчжурских языков, очевидно, ранее других отделившимся от остальной массы языков. Данное заключение подтверждено результатами анализа 100- словного списка нивхского языка и основных тунгусо-маньчжурских языков…» [50].

А.А. Бурыкин [50] отмечает, что нивхский языкявляясь в своей основе тунгусо-маньчжурским «… в своем развитии …испытал заметное влияние палеоазиатских языков, некогда распространенных в Нижнем Приамурье и Охотоморском бассейне, …».



Однако имеются авторы не согласные с принадлежностью нивхского языка к тунгусо-маньчжурским. Так, например, А.М.Певнов [51], насчитывает 264нивхско-тунгусо-маньчжурских параллелей, но считает эти языки не родственными.

Вместе с тем, он отмечает структурное сходство нивхского языка «со значительным числом американских индейских языков. Вероятно, нивхский представляет собой в определенном смысле связующее звено между языками Восточной Азии и Америки» [51].

А.М. Певнов [51] также отмечает, что наряду со структурными аналогиями с айнским, японским, корейским языками, нивхский язык имеет такие же аналогии с китайским и языками Юго- Восточной Азии. Вполне возможно, что эти явления обусловлены участием в этногенезе нивхов носителей гаплогруппы О. По данным В.Н.Харькова [15] у нивхов O2 (1,9%), O3a* (7,7%), которые преобладают у народов Кореи, Китая, Японии и Юго-Восточной Азии. Поданным [5] у населения Восточной Азии доминируют четыре гаплогруппы (O-M175(63,75%), D-M174(10,72%), C-M130 (12,43%, без C5-M356)и N-M231(5,96%)), составляющие в сумме 92,87% генофонда народов этого региона.



Д. Гринберг, используя свой собственный метод массового сравнения лексики, а не общепринятый компаративный метод, в своё время включил нивхский язык в евроазиатскую макросемью языков, в которую, по его мнению, входят также чукотско-камчатские и юкагирский языки[52].

О.А. Мудрак [53] вслед за Д. Гринбергом, однако, используя компаративисткий метод, также объединяет нивхский язык с чукотско-камчатскими в отдельную языковую семью, распад которой, по его мнению, произошел около III тыс. до н.э.Распад чукотско-камчатской семьи,в свою очередь, по его мнению, произошел около 1500 г. до н.э. [54].Он [55] считает эту гипотетическую нивхско-чукотско-камчатскую семью родственной алгонкинско-мосанской семье в Северной Америке.

В связи с этим важно, что дочерняя к C3*гаплогруппаC3b обнаружена у алгонкинского народа чейенны (16%) [56].

Интересно в связи с этим, что слово «ворон» в чукотском языке — куркыль явно родственно названию ворона на языке салиш (селиши говорят на языках, образующих селишскую (салишскую) группу алгонкино-мосанской семьи [7]на северо-западном побережье — qwulaqa[57]. При этом селишская qwulaqa практически идентична этому слову у угроязычных манси — kulak. «Салиш … не могли заимствовать это слово из соседних языков на-дене, где оно приняло гораздо более разрушенную форму — например, йель у тлинкитов, что очень близко к форме oli в тунгусо-маньчжурских … языках. Также … чукотская форма этого слова (куркыль) ближе всего, как ни странно, к русскому слову «каркать» и к его аналогу в австрическом языке сантали (одном из языков мунда) — karaj»[57].



Вместе с тем, большинство лингвистов считают чукотско-камчатские языки, на которых говорит коренное население Чукотки и Камчатки, изолированной семьёй.

Чукотско-камчатская семья включает чукотский, корякский, алюторский, керекский и ительменский языки. В чукотско-камчатских языках различают чукотско-корякскую и ительменскую ветви. Ительменский язык обнаруживает значительные расхождения с чукотско-корякской ветвью в области фонетики, грамматики и лексики, поэтому некоторые исследователи подвергают сомнению его принадлежность к чукотско-камчатской семье[58].

Некоторые лингвисты отмечают определенное типологическое сходство чукотско-камчатских языков с эскимосско-алеутскими языками (характерной чертой как чукотско-камчатских, так и эскимосско-алеутских является инкорпорирующий (полисинтетический) строй), однако на уровне морфологии сходство не выявлено [59].



По мнению А.П. Володина [60]чукотско-камчатские языки «По своей структуре … скорее американские, нежели азиатские, следовательно, их носители — это индейцы, которые остались на территории Азии». При этом он не считает ительменский язык родственным чукотско-камчатским и считает, «что пути чукчей-коряков и ительменов были различны: если первые кочевали с оленьими стадами с юго-запада и проникли на Камчатку с севера, через Чукотку, то собиратели и рыбаки праительмены проникли на Камчатку с юга, через Японию и Курильские острова» [60].

А.П. Володин отмечает чукотско-корякское влияние на грамматическую систему эскимосских языков[60].



Н.Ф. Яковлев [32; 61] установил лингвистические параллели между палеоазиатскими языками (чукотским), кабардинским, адыгейским, абхазским, абазинским и индейскими языками северо-запада Америки, а также пространственно смежными с палеоазиатскими восточными ответвлениями тунгусского языка—ламутским (эвенским) и негидальским. При этом он отмечает более близкое типологическое сходство между языками Западного Кавказа и индейцев Северной Америки, чем между последними и языками палеоазиатскими (более ярко выраженный полисинтетизм) [32].



Н.Ф. Яковлев [32] пишет «тесно связаны между собой кавказские яфетические, палеазиатские и американо-индейские языки и совпадением в звуках речи. Прежде всего замечательно наличие третьего ряда глухих согласных во всех яфетических и многих американо-индейских языках». Эти же «кавказские» звуки: п! =п!, к! =к!, къ=д!-, ч! = с! имеются в ительменском и в южных диалектах коряцкого (нымылланского) языка. Аналогичные глухие нередки и в американо-индейских языках «в Сиу и в языках тихоокеанского побережья»[32]. «Наличие этих звуков отмечено и для палеазиатских языков (например, чукотского, коряцкого, ительменского, …Фр. Боас говорит о них как о характерном признаке американо-индейских языков…». «Сходство фонетических систем кавказской яфетической, палеазиатской и американо-индейской способно поразить всякого непредубежденного наблюдателя;…» [32].

В языках индейцев имеются две категории притяжательных местоимений – неотчуждаемой — unalienable («органической») и отчуждаемой — alianable («имущественной») принадлежности. Эти же две категории притяжательных местоимений имеются в адыгейском языке на Кавказе и в, пространственно смежных с палеазиатскими эвенском (ламутском) и негидальском языках [32].

«Следы этих форм сохраняются и в горномарийском языке… В ламутском и негидальском к неотчуждаемой принадлежности относятся еще, как и в американо-индейских и меланезийских языках, не только члены тела по отношению ко всему телу и названия родства, но и предметы личного употребления — обувь, одежда, оружие, жилище, скот и т. д. — по отношению к их собственнику…; в адыгейском же притяжательные неотчуждаемой принадлежности сохраняются лишь при обозначении членов тела или частей предмета по отношению ко всему телу или всему предмету и при обозначении названий кровного родства, что следует признать первой ступенью отмирания грамматической категории неотчуждаемой принадлежности. В горно-марийском языке эта категория притяжательных аффиксов находится на грани полного исчезновения и сохраняется лишь в отношении некоторых названий родства и только в 1 и 2-м лицах ед. ч.» [32].

Одной из характерных «…черт американо-индейских языков признается именная и местоименная инкорпорация. … Данная черта достаточно распространена в языках Северной и Центральной Америки и в палеазиатских языках. Опять-таки поразительно, что и языки западнокавказские яфетические — кабардинский, адыгейский, в особенности же абхазский и абазинский, по своему строю могут быть охарактеризованы как инкорпорирующие и полисинтетические» [32].



Объяснение возможного родства между названными языками на основании генетических данных приведено выше (см. гаплогруппаС4-M347).

Еще одним объяснением данного феномена может быть миграция группы населения с Кавказана восток и далее в Новый Свет. На это указывает обнаружение в Америке мтДНК-гаплогруппы Х.

Хотя она составляет всего 3% генофонда современных индейцев, но довольно широко распространенна на севере Северной Америки, причём среди алгонкинов достигает до 25% мтДНК. С меньшими частотами она представлена на западе и юге Северной Америки — сиу (15%), нуу-чах-нулт (11-13%), навахо (7%) и якама (5%). В отличие от четырёх основных мтДНК-гаплогрупп индейцев — (A, B, C и D), гаплогруппа X не связана с Восточной Азией. Гаплогруппа X (субгаплогруппа X2e) обнаружена на Алтае, куда она предположительно прибыла с Южного Кавказа. Субклады X2* и X2bгаплогруппы X2 были обнаружены также к востоку от Алтая среди эвенков Центральной Сибири [62].



В связи с тем, что Д. Гринберг и О.А. Мудрак отмечают родство нивхского и чукотско-камчатских языков, рассмотрим генофонд чукотско-камчатских народов.

ИтельменыС* (S4Y-T) (27,8%), C3c (M48) (38,9%), N1c (Tat-C) (11,1%), R1a (M17) (22,2%) [6].

КорякиC3* (48%), I2a (15%), N1c1 (24%), QxM346 (6,1%) [15].

ЧукчиC3* (15%), N1c1 (61%), QxM346 (13%), Q1a3a1 (11%) [15].



Мы видим, что у коряков и чукчей значительные частоты имеет гаплогруппа С3*. Участие в этногенезе нивхов, коряков и чукчей носителей этой гаплогруппы, по-видимому, и обуславливает родственные черты языков этих народов. Наличие С3* у чукотско-камчатских народов свидетельствует о миграции их предков на территории Чукотски и Камчатки из бассейна Амура и Охотского моря.Примечательно, что у коряков и нивхов даже совпадают два гаплотипа С3*, а остальные гаплотипы этой линии являются этноспецифичными [15].

У ительменов есть гаплогруппа С3с, которой нет у чукчей и коряков. Это подтверждает правоту А.П. Володина [60] о проникновении праительменов на Камчатку с юга, независимо от прачукчей и пракоряков. Наличие у ительменов гаплогруппы N1c возможно связано их контактами с чукчами и коряками на современной территории обитания. Отсутствие у ительменов гаплогруппы Q свидетельствует об их позднем приходе на территорию Камчатки.

Гаплогруппа N1c у чукотско-камчатских народов– это наследие прафинно-угров, участвовавших в этногенезе чукчей и коряков и определивших схождения чукотско-камчатских языков с уральскими [63].



Проверим вывод А.П. Володина о чукотско-корякском влиянии на грамматическую систему эскимосских языков, исследовав генофонд эскимосов. Эскимосы России C3* (9,3%), QxM346 (7%), Q1a3a1 (84%) [15]. В то же время у эскимосов Америки гаплогруппа С3 практически отсутствует (с низкой частотой обнаружена только у инуитов Гренландии) [64].

Вполне возможно, что отмечаемое А.П. Володиным влияние чукоско-камчатских языков на эскимосский обусловлено участием в этногенезе носителей гаплогруппы C3*. Тем более что, О.А. Мудрак [65] считает эскимосские языкичастью алтайской языковой семьи. К настоящему времени обнаружено около 1200 алтайско-эскимосских этимологий. В эскимосском языке обнаруживается «характерный пласт заимствований из нивхских и камчадальских языков, который нельзя списать на поздние контакты. Они могут указывать на пути переселения из низовьев Амура через Курилы и Камчатку на территорию Чукотки» [66].



Можно ли считать эскимосские языки алтайскими? Не берусь судить. Однако, схождения эскимосских языков салтайскими, могут быть результатом участия в их этногенезе как носителей гаплогруппы C3*, так и Q. Нельзя исключать, также влияние на язык любого народа и языка их матерей, являющихся носителями различных линий мтДНК. В некоторых случаях оно может быть даже более значительным, чем отцовское влияние.



Гаплогруппа С3*на территории Северной Евразии кроме тунгусо-маньчжурских широко представлена у монгольских народов.Умонголоязычныхнародовонаимеетследующиечастоты: монголы (39,1%)[67], буряты (8,3%)[67], 8,8% [15], хамниганы (0,5%)[67], калмыки (5,5%)[67].

Генофондмонголов: С3 (М217) (44,1%), G2a* (2,9%), J1 (2,9%), N (5,9%), O (32,3%), Q1a1 (2,9%), R1a1* (5,9%), R1b1b1 (2,9%) [5].



ОбнаруженаС3*такжеукорейцев (9,6%)[67], укорейцевКитая (6,7%), укорейцевКореи (26,3%) [5], уяпонцев (1,9%) [3], которыхрядлингвистоввключаетвалтайскуюязыковуюсемью.

Генофондкорейцев: корейцы Китая C3 (M217) (5,9-9,1%), N (0-8,8%), O (85,3-90,9%); корейцы Кореи C3 (M217)(26,3%), N (5,3%), O (68,4%) [5].



По вопросу происхождении корейского языка существуют различные гипотезы: алтайская, палеоазиатская, дравидийская, индоевропейская, японская. В соответствии с первой из них ученые-корееведы относят корейский к тунгусо-маньчжурской группе алтайской языковой семьи. Некоторые лингвисты называют корейский изолированным языком — не входящим ни в одну языковую группу. Часть специалистов включает его в группу пуё (по названию древнего государства), в которую также зачисляют японский и рюкюский, а также мертвые языки Корейского полуострова.

Из языков периода Трех Корейских государств Когурё, Силла и Пэкче, наименее близок к современному корейскому когурёский, который, по мнению некоторых кореистов, является ближайшим родственником или даже предком современного японского. Предком корейского многими лингвистами считается язык силла. В то же время современный корейский язык сильно отличается от всех древних форм языка.

На протяжении всей истории корейский язык подвергался влиянию со стороны разных языков, в том числе китайского, японского и др. Сегодня в лексическим строе корейского языка лингвисты выделяют слова, которые являются исторически корейскими, заимствования из китайского языка, а также заимствования из санскрита, монгольского, чжурчжэньского и маньчжурского, русского, английского, японского языков. По некоторым оценкам, доля заимствований из китайского языка колеблется от 50 до 70 процентов [68].



Таким образом, наличие в корейском языке схождений с тунгусо-маньчжурскими, по-видимому, обусловлено участием в их этногенезе носителей гаплогруппы С3*, которая составляет до 26,3%генофонда корейцев.

Сравнительный анализ одонтологического типа населения Корейского полуострова разных временных периодов хоть и не подтвердил родство корейцев и эвенков «корейские серии не обнаруживают какого бы то ни было сближения с эвенками» [69], но показал, что «Среди серий Корейского полуострова некоторое сближение с древним Прибайкальем можно констатировать … для серии эпохи Корё-Чосон» [69].

Миграции населения на территорию Корейского полуострова имеют разные источники. «Эпохальная динамика одонтологических признаков позволяет сделать определенные предположения и относительно того, из каких районов могли мигрировать группы, составившие основу населения отдельных эпох полуострова Корея. Судя по высокой частоте лопатообразности верхних медиальных резцов, в качестве такого региона можно рассматривать континентальные районы азиатского материка. Исходя из величин межрезцового индекса, это мог быть арктический регион, а значения третьего степ-индекса по вестибуло-лингвальному диаметру и частота дистального гребня тригонида позволяют включить в число гипотетических источников внешних мигрантов на территорию Кореи также и регионы Юго-Восточной Азии» [69].



Генофонд японцев: С3 (М217*) 1,9%, С3с (С-М86) (1,2%), С1 (С-М8) (5,4%), D (P-37.1*) (3,9%), D (M116.1*) (16,6%), D (M125*) (12%), D (P42) (2,3%), I (P19) (0,4%), N1* (N-LLY22g*) (1,2%), N1c (N-M178) (0,4%), NO (M214*) (2,3%), O (M95*) (1,9%), O ( ) (7,7%), O (47z) (22%), O (M122 Line 1) (3,1%), O (M122*) (6,6%), O (M134) (10,4%), Q (P36) (0,4%), R (M207) (0,4%) [3].

Японский язык рассматривают как изолированный язык (включают его в одну группу с рюкюским). Также существует гипотеза, согласно которой японский относится к языкам алтайской семьи, пуёской группы, наряду с современным корейским и пуёскими (древнекорейскими) языками, со значительным австронезийским субстратом и китайским адстратом [70].

Существует гипотеза о родстве японского с австронезийскими (малайско-полинезийскими) языками, однако, по-видимому, сходство с этими языками обусловлено древними контактами [71].



Грамматическая структура японского языка весьма близка корейскому. И немало слов языка Когурё (древнего княжества на территории Северной Кореи) и, в меньшей степени, других пуёских языков, находят параллели в древнеяпонском языке.

Как и корейский, японский испытал сильное лексическое влияние китайского языка, однако ввиду того, что это влияние в основном сказалось на лексике и почти не затронуло грамматику, японский язык не относят к сино-тибетским [70].

Из языков периода Трех Корейских государств Когурё, Силла и Пэкче, по мнению некоторых лингвистов, когурёскийявляется ближайшим родственником или даже предком современного японского[68].



Если считать алтайской гаплогруппу С3*, то её носители очень малочисленны и вряд ли могли оказать сильное влияние на японский язык. Хотя, если представители этой гаплогруппы (вместе с R-M207, N1c (N-M178) и Q-P36) занимали в праяпонском обществе доминирующее положение, то могли внести существенный вклад в формирование японского языка, обусловив его сближение с алтайскими, которое отмечают некоторые лингвисты. В древних захоронениях тюркоязычных хунну на территории Азии обнаружены представители гаплогрупп R1a1 [41], C3* [41; 72], N1c [72].

Вполне возможно, что часть хунну участововали в создании государства Когурё на территории Северной Кореи, а затем мигрировали на территорию Японии, где приняли участие в этногенезе японцев.



Австронезийские черты японского языка, по-видимому, связаны с влиянием языков носителей различных клад гаплогруппы О, которые в генетическом пуле японцев составляют 51,8%. Определенное влияние на японский язык, вероятно, оказали и айну, вклад которых в генофонд японцев составляет 34,7% (доля гаплогруппы D в генофонде японцев).



С небольшими частотами гаплогруппа С3*распространена у тюркских народов (со значительными частотами у казахов Алтая (15%) [15], (16,7%) [67], кыргызов (20%) [15] и алтайцев (10,1%) [67]):хакасы (0,8%) [15], (1,6%) [67], южные алтайцы (1,5%) [15], телеуты (9.1%) [67], шорцы (2,6%) [67], якуты (2,2%) [15], татары (4,3%) [15], тувинцы (5,1%) [15], (2,8%) [67].



Гаплогруппа С3* могла попасть к тюркам из различных источников: от нивхов, тунгусо-маньчжуров, монголов (языки казахов, кыргызов и алтайцев, у которых гаплогруппа C3* имеет значительные частоты, являются самыми монголизированными (после якутского) среди тюркских) и др. Российские лингвисты недавно обнаружили, что «предок нивхского языка когда-то (не очень давно – в первом тысячелетии нашей эры?) занимал куда большую территорию, чем это исторически засвидетельствовано, …»[66]. Об этом свидетельствует«наличие некоторого количества заимствований из пратюркского в пранивхский, из прасамодийского в пранивхский, а также некоторое количество «берингийских» (и при этом наиболее напоминающих нивхские) слов в тюркских языках южной Сибири[66].



Определяя дату контактов нивхов с пратюрками в I тыс. н.э. компаративисты исходят из определенной ими даты распада тюркских языков в начале н.э. и считают при этом пратюрками хунну. Между тем, хунну были лишь одной из ветвей древних тюрков, вытесненных со своих исконных мест обитания Казахстане в Монголию и Китай индоевропейцами и здесь смещавшихся с автохтонами. Другой ветвью тюркоязычного населения, не ассимилированного индоиранцами, было население тагарской культуры Южной Сибири, прямые потомки андроновцев (фёдоровцев) Казахстана. Тюркоязычными андроновцев считает, например, А. Долгопольский [73].

Таким образом, дата распада тюркского языка, определённая компаративистами в принципе неверна. За дату распада тюркского языка они принимают дату начала распространения в тюркоязычном ареале одного из диалектов тюркского языка, а именно языка хунну, поглотившего все остальные диалекты.

Тем более, что некоторые исследователи-языковеды допускают существование пратюркского языка уже в эпоху мезолита на территории Балтии [74].



Наиболее вероятно, что пратюркским было население древнеямной и афанасьевской культур, сформировавшихся в неолите-энеолите на территории Казахстана и потомки афанасьевцев – андроновская (фёдоровская) культура Казахстана из Южной Сибири [63].



Алтайский праязык (без тюркского) сформировался, по-видимому, в результате взаимодействия языка носителей гаплогруппы C (возможно, прадене-синокавказского) с пратюркским языком носителей гаплогруппы R1a, а также, вероятно близким к пратюркскому, языком носителей гаплогруппы Qи прауральским языком носителей гаплогруппы N. Он также испытал сильное влияние аустрического языка носителей гаплогруппы О, подтверждением чему является наличие лингвистических гипотез о родстве австронезийских (малайско-полинезийских) языков с алтайскими языками;о родстве австронезийских языков с языками Юго-Восточной Азии (вьетнамский, тай-кадайские и пр.)и алтайскими [75].

Диалекты пратюркского языка (как минимум два, язык населения тагарской культуры и язык предков хунну)попав в Южную Сибирь, Монголию и Китай в свою очередь испытали сильнейшее влияние языков носителей гаплогрупп С, N и возможно О. Об участии в этногенезе тюрков с эпохи бронзы представителей гаплогруппы С* свидетельствуют данные по палеоДНК представителей андроновской культуры Южной Сибири. Примечательноприэтом, чтоносительгаплогруппыC*, обнаруженыйвдревнем захоронении андроновцев, антропологически был типичным европеоидом[9]. Это признак давних контактов носителей гаплогрупп R1a и C* на данной территории.Факт обнаружения C* у хэчже (нанайцы Китая), эвенков Китая и центральноазиатских тюрок подтверждает этот вывод. Тюрки – это потомки андроновцев (федоровцев) и к ним C* попала, по-видимому, от предков хэчже и эвенков.

О сложении хунну в результате смешения носителей гаплогрупп С3*(по-видимому, тунгусо-маньчжуров, поскольку И.Л. Кызласоввыводит их культуру из маньчжуро-корейско-приморской культурной области как по системе домостроительства и отопления, так и по особенностям хозяйства, на Иволгинском городище среди прочих отраслей знавшегосвиноводство и мясное собаководство [76]) и R1a(тюрков) свидетельствуют данные из их древних захоронений [41].



О гаплогруппе C3* как монгольском «следе» у тюрков свидетельствуют данные о распространении так называемого гаплотипа Чигисхана. Существует предположение, что гаплогруппа C3* характерна для потомков Чингисхана [77; 78]. «Наиболее высокие частоты кластера гаплотипов “чингизидов” зарегистрированы у монголов (около 35%). В российских популяциях данный кластер обнаружен с наиболее высокой частотой (8,3%) у алтайских казахов и с частотами в диапазоне от 3,4 до 1,7% — у алтайцев, бурят, тувинцев, калмыков» [78].



В связи с вышеизложенным нужно отметить, что, по мнению В.Н. Харькова [15], поскольку в популяциях Восточной Сибири и Дальнего Востока распространены совершенно разные гаплотипы, этносы, «принесшие гаплогруппу C3* в Сибирь, по-видимому, мигрировали на север двумя путями: через территорию Центральной Азии и вдоль тихоокеанского побережья. Наибольшее гаплотипическое разнообразие C3* на Дальнем Востоке говорит о значительно более раннем появлении этой гаплогруппы на указанной территории, в сравнении с Южной Сибирью»[15]. Он определяет возраст гаплогруппы C3* на территории Сибири 15,6 ± 2,8 тыс. лет, на территории Центральной Азии 7,5±1,8 тыс. лет.

Поэтому вполне резонно дальневосточно-сибирский кластер гаплогруппы C3* назвать «тунгусо-маньчжурским», а центрально азиатский – «монгольским», а в целом гаплогруппу C3*праалтайской.



Интересно проследить связи тунгусо-маньчжурских и камчатско-чукотских языков c языками народов Юго-Восточной Азии и других регионов мира и корреляцию частоты распространения гаплогруппы C3* у этих народов с теснотой родственных связей их языков.

А.Ю. Акулов [75] объединяет все гипотезы о родственных связях восточных языков под названием «неоностратика» и сводит её идеи к следующим пунктам:

— алтайские языки (тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские, корейский, японский) родственны австронезийским (малайско-полинезийским) языкам;

— языки Юго-Восточной Азии (вьетнамский, тай-кадайские и пр.) родственны австронезийским и алтайским языкам;

— язык айну родственен языкам Юго-Восточной Азии;

— язык айну родственен алтайским и австронезийским языкам.



Начнём с последнего пункта, родства языка айну алтайским и австронезийским языкам. Генофонд айну был приведён выше, у них С3* (C-M217*) (12,5%)[14]. У тунгусо-маньчжурских народов и нивхов частоты этой гаплогруппы высокие. Теперь смотрим, что сообщают нам лингвисты: «…во-первых, естественным образом обнаруживаются довольно недавние контакты айну с теми тунгусо-маньчжурскими языками, которые территориально расположены на Сахалине и в устье Амура. Во-вторых, обнаруживается довольно большой объем лексики культурного характера, видимо, заимствованной в айнский из языка, близкого к пратунгусо-маньчжурскому. Выделяется еще несколько слоев лексики, каждый со своими определенными фонетическими соответствиями, общей для айнского с тунгусо-маньчжурскими и алтайскими языками. Кажется, что наиболее архаический из них позволяет включить айну в ностратическую семью со статусом, близким к эскимосскому, т. е. как ветви, близкой к алтайской (может быть, более близкой к алтайским, чем эскимосской, поскольку айнский хорошо отражает тройное ларингальное противопоставлени смычныхсогласных, утерянное в праэскимосском, но унаследованное праалтайским из ностратического. Лексическая этимологическая база включает около 500 сопоставлений [66].



Вместе с тем А.Ю. Акулов [75] отвергает генетические связи между языком айну и индоевропейскими, алтайскими, уральскими и другими языками, включаемыми компаративистами в ностратическую макросемью, а также аустрическими языками. Его доводы мне кажутся очень убедительными. К тому же, на невозможность существования генетической связи между языками этих народов указывают и данные по генофондам этих народов.



А.Ю. Акулов [75], отвергает генетическое родство алтайских и австронезийских языков, потому что они «имеют абсолютно разные модели словоформы: алтайские – …алтайскую, а австронезийские – американскую, и поэтому все идеи о родстве австронезийских и алтайскихязыков абсолютно несостоятельны». Однако, по моему мнению, наличие определенных общих элементов, замеченных в так называемых «восточных» языках сторонниками неоностратики (по определению А.Ю.Акулова [75]), если и не свидетельствует об их происхождении из одного праязыка, но, во всяком случае, указывает на древние контакты между носителями праалтайского и праавстронезийского языков. Доказательством таких контактов является присутствие у австронезийских и алтайских народов Y-гаплогруппC3* и О.



Гаплогруппа C3a- M93 (M93) встречается у японцев[1].



Гаплогруппа C3b- P39 (P39)с частотой 5,8% распространена у коренных жителей Америки. Наибольшая её концентрация отмеченауатапасков: танана (42%), апаче (15%)[56], Tłįchǫ (35,1%), гуичин (Gwich’in) (24,2%) [79], навахо [56].

Языки атапасков «По разным классификациям, либо образуют отдельную семью, либо входят в семью на-дене» [7]. Поэтому, по-видимому, неверно распространённое в литературе соотнесение носителей языков на-дене с гаплогруппой C3b.

Имеется C3b и у других индейских народов Америки: чейенны (языки относятся к алгонкино-мосанской семье [7]) (16%), сиу (Sioux, группа сиу семьи хока-сиу [7]) (11%), встречается также в племени Wayuu в Колумбии и Венесуэле[56].

Самое большое разнообразие гаплотипов C3b наблюдается у атапасков Аляски (танана и другие племена) [79].

О родственных связях между языками индейцев и народов Евразии и Австралии говорилось выше.



Гаплогруппа C3c- M48 (M48, M77, M86) встречается с высокой частотой среди северных эвенков, казахов, ойратов, калмыков, монголов из МНР, юкагиров, нивхов, коряков и ительменов, со средней частотой — среди южных эвенков, жителей Внутренней Монголии, бурятов, тувинцев, якутов, чукчей, киргизов, уйгуров, узбеков, каракалпаков и таджиков[1].



Частоты С3с у тунгусо-маньчжурских народов:эвенки (25%) [15], (43,9%) [67], эвены (52,4%) [67], удегэйцы (9,7%) [15].

Гаплотипы тунгусо-маньчжурских народов образуют внутри гаплогруппы C3c отдельный «восточный» кластер, возраст которого составляет 1,66 ± 0,87 тыс. лет. В него, кроме гаплотипов эвенков, эвенов, удегэйцев, входят также гаплотипы якутов, большинства бурят и части тувинцев [15].

Во второй, «западный», кластер, отличающийся наибольшим гаплотипическим разнообразием, попадают образцы части бурятов, все гаплотипы калмыков, монголов, алтайцев, кыргызов, казахов, большинства тувинцев [15].

У монголоязычных народов гаплогруппа С3с имеет частоты: буряты (3,7%) [15], (6%) [67], монголы (10,9%) [67], калмыки (45,1%)[67].

У тюркоязычных народов гаплогруппа С3с имеет частоты: алтайские казахи (29%) [15], (41,7%) [67], тувинцы (8,8%) [15], (5,6%) [67], тоджинцы (7,7%) [67], кыргызы (2,6%) [15], якуты (1,8%) [15], (20%) [67], южные алтайцы (0,7%) [15], алтайцы (5,6%) [67].



В.Н. Харьков [15] отмечает, что «У калмыков, монголов и тувинцев наибольшей частотой характеризуется один и тот же гаплотип, претендующий на роль основателя этого кластера. Вообще, спектр гаплотипов калмыков, монголов, тувинцев и алтайцев является очень сходным. Показатели разнообразия у калмыков достигают максимальных значений. Вероятно, этот кластер отражает расселение на территории Южной Сибири монгольских популяций и родов. У казахов, …, наблюдается абсолютная специфичность гаплотипов C3c, образующих отдельную ветвь в пределах западного кластера. Высокая частота модального гаплотипа специфичной казахской ветви и то, что все казахские гаплотипы уникальны и невстречаются в других популяциях, явно свидетельствует о сильном эффекте основателя по гаплогруппе C3c у этого этноса».



По мнению В.Н. Харькова [15]гаплогруппа С3с возможно является маркером расселения тунгусо-маньчжурских народов. К тому же «…у различных тунгусо-маньчжурских народов наблюдается сочетание гаплогрупп С3с и С3* в разных пропорциях» [15], что подтверждает наш вывод о тунгусо-маньчжурской принадлежности гаплогруппы C3*.

Версию о появлении гаплогруппы С3с у тюркских народов в результате контактов с тунгусо-маньчжурами подтверждают данные по долганам, язык которых испытал сильное влияние эвенкийского языка. У долган частота гаплогруппы С составляет 37,3%, другие гаплогруппы имеют следующие частоты: I – 1,5%, N1b – 11,9%, N1c1 – 22,4%, R1a – 16,4%, R1b – 1,5% [80].



Каким образом могла попасть гаплогруппа С3с к другим тюркским народам и, в частности, к казахам?

В эпоху неолита на территории Монголии население относилось к двум расовым типам, соответствующим её этнокультурным областям. В восточных областях страны проживали монголоиды байкальского типа, имевшие представление о зачаточном земледелии, а в западных областях — европеоиды, близкие к афанасьевскому типу Южной Сибири [81].Население афанасьевской культуры имело гаплогруппу R1a [9].



В эпоху раннего металла на обширных пространствах от гор Монгольского Алтая до Хэнтэй-Чикойского нагорьяна основе древнего поздненеолитического населения Центральной Азии формируютсячетыре крупные культурные области: восточная степная, восточную таежная, южная и, возможно, западная. Их представляют селенгинско-даурская и хэнтэйская культуры на востоке и монгольский (центральноазиатский) вариант афанасьевской культурной общности на западе, родственный афанасьевской культуре Горного Алтая. [82]



В середине II тыс. до н.э. в степях Центральной Азии сформировался кочевой и полукочевой, в зависимости от ландшафтной и климатической обстановки в конкретной ее области, тип скотоводческого хозяйства, связанный с круглогодичным содержанием скота на подножном корму. В этот период синхронно друг другу в Восточной Монголии и Южном Забайкалье на основе селенгинско-даурской культуры сформировалась культураплиточных могил, а в Западной Монголиина основе монгольского варианта афанасьевской культурной общности — культурахерексуров.

В Хэнтэй-Чикойском нагорье на северо-востоке Центральной Азии в эпоху бронзы, население хэнтэйской культуры во многом сохраняло пережиточный неолитический уклад жизни, вследствие ведения традиционного присваивающего хозяйства в условиях таёжной зоны. У них произошли заметные перемены в технике обработки камня, из-за возросших объемов добычи металла и получения его от соседей-степняков стало значительно больше бронзовых изделий, время от времени у таежников появлялись домашние животные, полученные путем обмена от носителей культуры плиточных могил или населения культуры херексуров. Однако эти контакты все же имели ограниченный характер и не оказывали кардинального влияния на культуру, уклад и образ жизни лесных жителей[82].



Население культуры плиточных могил, занимавшее обширную территорию центральной и восточной областей Монголии, представлено двумя антропологическими типами. «На севере и востоке Монголии и в Забайкалье существовали племена брахикранного типа, характерные для байкальского типа североазиатской расы. В центральных областях Монголии проживали племена центральноазиатского типа североазиатской расы» [81].

Несомненно, что население культуры плиточных могил соотносится с гаплогруппами C3* и С3с, поскольку «Сравнительный анализ краниологических материалов племен культуры плиточных могил свидетельствует о значительном расовом сходстве между племенами культуры плиточных могил бронзового века и населением последующих исторических периодов. Это позволяет предположить, что племена культуры плиточных могил Монголии, особенно Центральной Монголии, следует рассматривать как один из основных компонентов при формировании антропологического типа хуннов»[81].



Э.А. Новгородова [83]считает, что культура плиточных могилбыла древнейшей протомонгольской. Но, по-видимому, она ошиблась.

В.И. Рассадин [84] провел сравнительно-исторический анализ монгольской лексики, относящейся к рыболовно-охотницкой и установил, «что почти все основные термины, входящие в эту семантическую группу, являются общемонгольскими и почти все они восходят к прамонгольскому языку. Это свидетельствует о том, что древним прамонголам, пользующимся в ту пору единым,еще не разветвившимся впоследствии языком, была присуща охота на таежных зверей и птиц и добыча рыбы при помощи как сетей, так и остроги (лучение рыбы) и крючков».

При этом прамонголы контактировали в этот период с тунгусо-маньчжурами, но не тюрками, поскольку «среди этих общемонгольских названий таежных копытных и пушных зверей, а также хищников нет, как правило, тюркских параллелей, а только тунгусо-маньчжурские» [84].

Поэтому наиболее вероятно, что прамонголы – это население хэнтэйской культуры Хэнтэй-Чикойского нагорья на северо-востоке Центральной Азии.



В.Е. Ларичев [85] высказал мнение о родстве плиточных могил Забайкалья с земледельческой культурой эпохи бронзы в Дунбее (Китай), которая развилась на местной неолитической основе.

Погребальные обряды этих культур имеют много общих черт.

Поскольку культура Дунбея китайская, то потомки населения этой культурыдолжны иметь гаплогруппу О. У казахов Алтая гаплогруппа О3а3с* имеет частоту 40%, C3* — 15%, C3c – 29%, у кыргызов О2 – 1,3%, С3* — 20%, C3c – 2,6%, у тувинцев C3c* — 5,1%, C3c – 9,2%, O* — 0,9%, O2 – 0,2%, O3a* — 3,1%, O3a3c* — 0,7%, O3a3c1 – 2,1%, у монголоязычных бурятов концентрация C3c* — 8,8%, C3c – 3,7%, O3a* — 1,5%, O3a3c* — 1,3%, O3a3c1 – 3,4%. Примечательно, что мажорная для казахов Алтая гаплогруппа О3а3с* встречается также у эвенков (3,1%), а частота гаплогруппы С3с у них составляет 25%[15].

Казахи Алтая, по-видимому, в основной своей массе, относятся к племени найман, остатку когда-то могущественных киданей. Историки до сих пор не могут определиться с тем, кто такие кидани – монголы или тюрки. Генетические данные по их потомкам показывают, что это тюркизированные китайцы, впоследствии подвергшиеся сильному монгольскому влиянию.



Тюркизация населения культуры плиточных могил началась, по-видимому, уже в период её формирования, поскольку проживавшеев центральных областях Монголии население этой культуры относилось к центральноазиатскому типу североазиатской расы, который является результатом метисации древней байкальской расы с европеоидами[82].



Культура плиточных могил имела связи с Китаем эпохи Инь и Чжоу и с Западом вплоть до Причерноморья. Ножи и кинжалы, найденные при раскопках в Аньяне, на месте иньской столицы, украшены головками степных животных, напоминающими забайкальские и карасукские. Не исключено, что аньянские литейщики отливали свои изделия по образцам степных мастеров. С другой стороны, китайское происхождение имеют своеобразные глиняные сосуды с тремя полыми внутри ножками, напоминающие коровье вымя, встречающиеся в Забайкалье. Для Китая эти сосуды очень характерны, они появляются здесь уже в неолите и существуют на всём протяжении бронзового века[86].

Искусство культуры плиточных могил имеет много общих черт с культурами Южной Сибири: карасукской, тагарской и другими[87].



Вполне возможно, что «плиточники»- тунгусо-маньчжуры, впоследствии часть, из которых была монголизирована (предки части бурятов, калмыков, монголов, алтайцев, кыргызов, большинства тувинцев (при этом попав в окружение тюркских племён, часть из них затем перешла на тюркские языки)), а часть тюркизирована (предки основной массы нынешних казахов). В пользу этого говорит тот факт, что население этой культуры, проживающее на севере и востоке Монголии и в Забайкалье и не имеющее европеоидной примеси, относилось к байкальскому типу североазиатской расы, характерной и в настоящее время для многих тунгусо-маньчжурских народов.



Последовавшая в конце II тыс. до н.э. очередная фаза аридизация климата привела к крупномасштабным миграциям скотоводческого населения обеих степных культур — херексуров и плиточных могил, которые носили встречный характер. По всей видимости миграции носили характер вторжений и сопровождались многочисленными военными столкновениями, борьбой за пастбища. Об этом свидетельствуют акты взаимного осквернения могил, многочисленные случаи уничтожения святилищ из оленных камней и самих стел. В результате этих массовых перемещений, отдельные волны которых доходили до Восточного аймака на востоке и почти до Российского Алтая на западе, образовалась огромная контактная зона этих культур в пределах Центральной Монголии и Южной Бурятии. Она протянулась почти на 1300 км с запада на восток и около 600 км с севера на юг.

Есть основания полагать, что со временем откровенно враждебные отношения мигрантов с местным автохтонным населением постепенно сменились отношениями сосуществования и этнического смешения. К концу эпохи поздней бронзы и в начальный период раннего железного века они закончились ассимиляцией европеоидов культуры херексуров монголоидами на востоке и монголоидов культуры плиточных могил европеоидами на западе[82].

По-видимому, ассимилированные монголоидами на востоке европеоиды культуры херексуров вошли в состав монголов, а ассимилированные европеоидами на западе монголоиды культуры плиточных могил перешли на тюркский язык. Этот вывод подтверждается генетическими данными. В Китае гаплогруппа R1a1 обнаружена как у представителей тюркских народов (пять салар, три югу, один казах, один кыргыз), так и у монголов (один ту, один баоян, один монгол) [88]. По-видимому,R1a1 –это потомки афанасьевцев.



В хуннское время (в Ш в. до н.э. — I в. н.э.) на территории Монголии складывался единый антропологический тип, характеризовавшийся мезокранным типом и низким сводом черепной коробки, среднешироким, средневысоким и умереннопрофилированным в пределах монголоидной расы, лицом и средневысокими орбитами. Сравнительный анализ краниологического материала свидетельствует о большом сходстве антропологического типа хуннов с антропологическим типом кочевников раннего средневековья, средневековья и современного населения Монголии. Это свидетельствует о их генетической связи[81].

Кочевники средневековья и современное население Монголии морфологически не отличаются между собой, и по расовым особенностям оба относятся к центральноазиатскому типу североазиатской расы[81].



Гаплогруппа C3d- M407 (M407) встречается у якутов и китайцев. Обнаружена в Камбодже с частотой порядка 4%, а также у других народов Юго-Восточной Азии с крайне низкими частотами[4].

По данным В.Н. Харькова [15] у тунгусо-маньчжурских народов её нет, а по данным B. Malyarchuket. al [67] есть: эвенки (2,4%). Эта гаплогруппа имеет высокие частоты у монголоязычных народов:монголы (15,2%), буряты (53,9%), хамниганы (52,9%), калмыки (12,1%) [67]. У сойотов, ныне разговаривающих на бурятском языке, прежде бывших тюркоязычными, а до этого самодиеязычными [89] данная гаплогруппа отмечена с частотой 53,6% [67].

У тюркоязычных тувинцев и телеутов C3d имеет частоты 2,8 и 2,4% соответственно [67].



По мнению В.Н. Харькова [15] C3d «…маркирует демографическую экспансию монголоязычных популяций Центральной Азии». «По гаплогруппе C3d, …, все этносы разделяются на две группы: генетически очень близкие друг другу этносы бурятов, сойотов и хамниган…, и…, более гетерогенную, южную группу, в составе монголов, калмыков, тувинцев и телеутов. Оценка возраста генерации гаплотипического разнообразия показывает, что наиболее древним является компонент C3d у бурят 3,36 ± 1,17 тыс. лет. У всех остальных этносов разнообразие значительно ниже. Хотя возможно, что для монголов это связано с относительной малочисленностью выборки. Возраст кластера С3d-B оценен в 1,05 ± 0,44 тыс. лет». Кластер C3d-Bобразуют гаплотипы калмыков, тувинцев, телеутов.



ЛИТЕРАТУРА



1. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%BF%D0%BF%D0%B0_C_%28Y-%D0%94%D0%9D%D0%9A%29

2. КлёсовА.A.ДНК-генеалогия основных гаплогрупп мужской половинычеловечества (Часть 2) // Вестник Российской АкадемииДНК-генеалогии. –2011. — Том 4, № 7. –С. 1367-1495http://www.scribd.com/doc/81160974/Russian-Academy-of-Genealogy-Journal

3. HammerM.F., KarafetT.M., ParkH., OmotoK., HariharaS., StonekingM., HoraiS. DualoriginsoftheJapanese: commongroundforhunter-gathererandfarmerYchromosomes // J. Hum. Genet (2006) 51: 47-58

4. http://skurlatov.livejournal.com/876450.html

5. ZhongH., ShiH., QiX-B., DuanZ-Y., TanP-P., JinL., SuB., andMaR.Z. ExtendedYChromosomeInvestigationSuggestsPostglacialMigrationsofModernHumansintoEastAsiaviatheNorthernRoute // Mol. Biol. Evol. 28(1):717–727. 2011

6. LellJ.T., SukernikR.I., StarikovskayaY.B., SuB., JinL., SchurrT.G., UnderhillP.A., andWallaceD.C. ThedualoriginandSiberianaffinitiesofNativeAmericanY-chromosomes // Am. J.Hum. Cenet.2002. – 70 (1): 192-206

7. Народы мира:историко-этнографический справочник/ Гл. ред. Ю.В. Бромлей. – М.: Сов. Энциклопедия, 1988. – 624с.

8. Fabricio Gonzalez’s Blog Essays about Medicine, Genetics, Public Health and beyond / Ensayos sobre Medicina, Genética, Salud Pública y un poco máshttp://www.doctorfabricio.com/2010_11_01_archive.html

9. Keyser C.,·Bouakaze C., Crubézy E.,·Nikolaev V. G., Montagnon D.,·Reis T., Ludes B. Ancient DNA provides new insights into the history of south Siberian Kurgan people //Hum Genet (2009) 126:395–410

10. Geppert M, Baeta M, Núñez C, Martínez-Jarreta B, Zweynert S, Cruz OW, González-Andrade F, González-Solorzano J, Nagy M, Roewer L.Hierarchical Y-SNP assay to study the hidden diversity and phylogenetic relationship of native populations in South America.Forensic Sci Int Genet. 2011 Mar;5(2):100-4.http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/20932815

11. http://gentis.ru/info/ydna-tutorial/hg-c

12. http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_japan/178/%D0%94%D0%B7%D1%91%D0%BC%D0%BE%D0%BD

13. Народ айну: коренные жители Японииhttp://leit.ru/modules.php?name=Pages&pa=showpage&pid=1326

14. TajimaA, HayamiM, TokunagaK, JujiT, MatsuoM, MarzukiS, OmotoK, HoraiS. Genetic origins of the Ainu inferred from combined DNA analyses of maternal and paternal lineages J Hum Genet. 2004;49(4):187-193

15. Харьков В. Н. Структура и филогеография генофонда коренного населения Сибири по маркерам Y-хромосомы. Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора биологических наук. – Томск, 2012

16. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AF%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA

17. http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/YAPONSKI_YAZIK.html

18. http://www.culttoday.ru/cultstorys-170-2.html

19. http://en.wikipedia.org/wiki/Haplogroup_O_%28Y-DNA%29

20. KayserM., UnderhillP., ShenP., etal. Extreme reduction in Y-chromosome, but not mtDNA, diversity in human populations from West New Guinea // Am. J. Hum.Genet. 72 (2): 281–302 (2003).

21. http://www.ethnologue.com/show_map.asp?name=IDP&seq=120

22. SuB., JinL., Underhill P., Martinson J., Saha N., McGarvey S., Shriver M.D., Chu J., Oefner P., Chakraborty R., and Deka R. Polynesian origins: Insights from the Y chromosome //PNAS, vol. 97, no. 15, 8225–8228 (July 18, 2000)

23. Шеворошкин В.В. Звуковые цепи в языках мира. Изд. 2-е, испр. – М.: Едиториал УРСС, 2004. – 184с.

24. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D1%83%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B8

25. BenedictP.K. Austro-Thailanguageandculture, NewHaven, 1975

26. DifflothG. Mon-Khmerinitialpalatalsand ‘substratumized’ Austro-Thai, «Mon-Khmerstudies, VI», Honolulu, 1977

27. Рулен М.Происхождение языка: ретроспектива и перспектива // Вопросы языкознания. — М.: 1991, № 1. — С. 5-19http://www.philology.ru/linguistics1/rulen-91.htm

28. http://www.rbardalzo.narod.ru/4/avstr.html

29. http://www.rbardalzo.narod.ru/4/avstr.html

30. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D0%BE

31. http://multitree.linguistlist.org/codes/kqj

32. Яковлев Н.Ф. Древние языковые связи Европы, Азии и Америки // Известия Академии Наук Союза ССР, Отделение литературы и языка, 1946, ТОМ V. — Вып. 2. -C. 141-148http://www2.unil.ch/slav/ling/textes/Jakovlev46.html

33. BalanovskyO., DibirovaK., DyboA., MudrakO., FrolovaS., PocheshkhovaE., HaberM., PlattD., SchurrT., HaakW., KuznetsovaM., RadzhabovM., BalaganskayaO., RomanovA., ZakharovaT., HernanzD.F.S., ZallouaP., KoshelS., RuhlenM., RenfrewC., WellsR.S., Tyler-SmithC., BalanovskaE. andTheGenographicConsortium «ParallelEvolutionofGenesandLanguagesintheCaucasusRegion» // MolBiolEvol (2011) doi: 10.1093/molbev/msr126. Firstpublishedonline: May 13, 2011

34. Юнусбаев Б.Б.Популяционно-генетическое исследование народов Дагестана по данным о полиморфизмеY-хромосомы и ALU-инсерций.Авторефератдиссертации на соискание ученой степени кандидата биологических наук. –Уфа, 2006

35. SharmaS., RaiE., SharmaP., JenaM., SinghS., DarvishiK., BhatA.K., BhanwerA.J.S., TiwariP.K. andBamezaiR.N.K.TheIndianoriginofpaternalhaplogroupR1a1(*) substantiatestheautochthonousoriginofBrahminsandthecastesystem // J. Hum.Genet., 2009, 54, 47-55

36. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и ранняя бронза юга Западной Сибири: Монография. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. – 294с.

37. Епимахов А. В. «Горизонт колесничных культур» бронзового века: оценка эвристических возможностей // Известия Челябинского научного центра, вып. 1 (39), 2008

38. КовалевА.А. Чемурчекскийкультурный феномен: его происхождение и роль в формировании культур эпохи ранней бронзы Алтая и Центральной Азии // Западная и Южная Сибирь в древности : сб. науч. трудов / Отв. ред. А.А. Тишкин. – Барнаул: Изд-во Алт. Ун-та, 2005

39. Солодовников К.Н. Население горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы по данным палеоантропологии Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. – Барнаул, 2006

40. Козинцев А.Г. О ранних миграциях европеоидов в Сибирь и Центральную Азию (всвязисиндоевропейскойпроблемой)

41.KimK., Brenner C.H., MairV.H., Lee K-H., Kim J-H., Gelegdorj E., Batbold N., Song Y-C., Yun H.-W., Chang E-J., Lkhagvasuren G., Bazarragchaa M., Park A-J., Lim I., Hong Y-P., Kim W., Chung S-I., Kim D-J., Chung Y-H., Kim S-S., Lee W-B., KimK-Y. A western Eurasian male is found in 2000-year-old elite Xiongnu cemetery in Northeast Mongolia // American Journal of Physical Anthropology. V. 142, I. 3. P 429-440, 2010

42. FirasatS., KhaliqS., MohyuddinA., PapaioannouM., Tyler-SmithC., Underhill P.A. and AyubQ. Y-chromosomal evidence for a limited Greek contribution to the Pathan population of Pakistan// Eur J Hum Genet. 2007 Jan;15(1):121-126http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2588664/

43. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D1%80%D1%83%D1%88%D0%B0%D1%81%D0%BA%D0%B8

44. МиягашевД.А. Миграции в древней истории Хакасии. Дис. на соиск. учёной степени кандидата исторических наук. — Улан-Удэ, 2011. – 163 с.

45. Соколова Л.А. Формирование окуневского культурного комплекса Авторефератдиссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Санкт – Петербург, 2009

46. Есин Ю.Н.Древнейшие изображения повозок минусинской котловины / Древняя история и традиционная культураhttp://haknii.academia.edu/EsinYury/Papers/1724314/Esin_Yu._N._THE_MOST_ANCIENT_IMAGES_OF_WHEELED_VEHICLES_OF_MINUSINSK_BASIN

47. Адамов Д. Об основных гаплогруппах Y-хромосомы тунгусо-маньчжурских народов //TheRussianJournalofGeneticGenealogy (Русская версия): Том 1, №2, 2009 год

48. Большой Энциклопедический словарь. 2000.http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/298898

49. Реформатский А.А. Введение в языковедение/ Изд. четвертое, испр. и доп. — М.: Просвещение, 1967. — С.407-464. Дополнения — по 5-ому изд. : М.: Аспект-Пресс, 2001, 536 с.http://www.classes.ru/grammar/134.Reformatsky/worddocuments/311.htm

50. Бурыкин А.А. Этногенез нивхов, межэтнические связи в Приамурско-Сахалинском регионеи проблема генетической принадлежности нивхского языкаhttp://www.google.by/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=1&ved=0CFEQFjAA&url=http%3A%2F%2Fweb1.kunstkamera.ru%2Fweb%2F%25D0%25A8%25D1%2582%25D0%25B5%25D1%2580%25D0%25BD%25D0%25B1%25D0%25B5%25D1%2580%25D0%25B3-%25D0%25B4%25D0%25BE%25D0%25BA%25D0%25BB%25D0%25B0%25D0%25B4%25D1%258B%2F%25D0%2591%25D1%2583%25D1%2580%25D1%258B%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%2520%25D0%2590.%25D0%2590.%2520%25D0%259A%25D0%25BE%25D0%25BD%25D1%2584%2520%25D0%25A8%25D1%2582%25D0%25B5%25D1%2580%25D0%25BD%25D0%25B1%25D0%25B5%25D1%2580%25D0%25B3.doc&ei=IwohUN6bLI7Oswa184HABw&usg=AFQjCNFnv8WZkvpvsqNOjr0nddT9cZt3bQ

51. ПевновА.М.Нивхский и тунгусо-маньчжурский языки: проблемы контактовhttp://panda.bg.univ.gda.pl/ICRAP/ru/PevnovK2-1.html

52. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D1%83%D0%BA%D0%BE%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%BE-%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D1%87%D0%B0%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B8

53. Мудрак О.А. Юкагиры и нивхи (проблема палеоазиатов) // Проблемы изучения дальнего родства языков на рубеже третьего тысячелетия. М., 2000. С. 133–148

54. Мудрак О.А. Этимологический словарь чукотско-камчатских языков. М., 2002

55. Mudrak O.A., Nikolaev S.L. Gilyak and Chukchi-Kamchatkan as Almosan-Keresouan Languages // Explorations in Language Macrofamilies. Bochum, 1989. P. 67–87

56. Zegura S.L., KarafetT.M., Zhivotovsky L.A. and HammerM.F.High-ResolutionSNPs and Microsatellite Haplotypes Point to a Single, Recent Entry of Native American Y Chromosomes into the Americas // Mol Biol Evol(2004) 21 (1): 164-175http://mbe.oxfordjournals.org/content/21/1/164.full#T1

57. Вороний циклhttp://samlib.ru/u/uchitelx_a_e/raven.shtml

58. http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/CHUKOTSKO-KAMCHATSKIE_YAZIKI.html

59. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D1%83%D0%BA%D0%BE%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%BE-%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D1%87%D0%B0%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B8

60. Володин А. П. Чукотско-камчатские языки. Языки мира. Палеоазиатские языки. — М., 1997. — С. 12-22) http://www.philology.ru/linguistics4/volodin-97.htm

61. Древние связи языков Кавказа, Азии и Америки // Труды Ин-та этнографии. 1947. Т. 2. С. 196—204

62. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%BF%D0%BF%D0%B0_X_%28%D0%BC%D1%82%D0%94%D0%9D%D0%9A%29

63. Байтасов Р.Р. К вопросу о родстве уральских, палеоазиатских, тунгусо-маньчжурских и тюркских языков

64. Карафет Т.М., Зегура С.Л., Хаммер М.Ф. Историческое освоение человеком новых территорий: роль древних популяций Азиив заселении Америки// Вестник ВОГиС, 2006, Том 10, № 1

65. Мудрак О.А. Эскимосский этимологикон. Монография. Издательство: Тезаурус. – 2011. — 1324 с.

66. Итоговый отчет о работе по Программе фундаментальных исследований Отделения историко-филологических наук РАН «Генезис и взаимодействие социальных, культурных и языковых общностей» (2009—2011 гг.)http://www.oifn-program.ru/files/otchety/final/a-dybo.pdf

67. MalyarchukB., DerenkoM., DenisovaG., WozniakM., GrzybowskiT.,DambuevaI. andZakharovI.PhylogeographyoftheY-chromosomehaplogroupCinnorthernEurasia// AnnalsofHumanGenetics (2010) 74,539–546

68. http://www.primavista.ru/rus/dictionary/lang/korean

69. Пан Мин Кю Проблема происхождения населения Корейского полуострова по данным одонтологии автореф. дис. кандидата биологических наук. – М., 2009. – 188 с.

70. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AF%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA

71. http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/YAPONSKI_YAZIK.html

72. Keyser-Tracqui C., Crubezy E., Ludes B. Nuclear and Mitochondrial DNA Analysis of a 2,000-Year-Old Necropolis in the EgyinGol Valley of Mongolia. Am.J.Hum.Genet, 73: 247-260 (2003)

73. Долгопольский А., Луговской И. Родство языков и древнейшая история

74. Шуке Г. Были ли латыши тюрками? Феномен обнаружения тюркского субстрата Прибалтики. – Даугавпилс, 2010.- 122с.

75. АкуловА.Ю. Противнеоностратики или еще раз о типологиии генетической принадлежности языка айну //Известия Института Наследия Бронислава Пилсудского № 11, Южно-Сахалинск, 2007, С. 278 – 310http://www.icrap.org/ru/akulov-11-1.html

76. Кызласов И.Л.Новые поиски в алтаистике

77. Zerjal T, Xue Y, Bertorelle G, Wells RS, Bao W, Zhu S, Qamar R, Ayub Q, MohyuddinA, FuS, LiP, YuldashevaN, RuzibakievR, XuJ, ShuQ, DuR, YangH, HurlesME, RobinsonE, GerelsaikhanT, DashnyamB, MehdiSQ, Tyler-SmithC. The genetic legacy of the Mongols.Am J Hum Genet. 2003 Mar;72(3):717-721

78. Распространенность мужских линий «чингизидов» в популяциях Северной Евразии / Деренко М.В., Малярчук Б.А., Возняк М., Денисова Г.А., Дамбуева И.К., Доржу Ч.М., Гржибовский Т., Захаров И.А. // Генетика. -М.:Наука, 2007. – Т. 43, № 3.-С. 422-426

79. DulikM.C., OwingsA.C., GaieskiJ.B., VilarM.G., AndrebA., LenniecC.,MackenziedM-A., KritschbI., SnowshoebS., WrightR., MartindJ., GibsondN., AndrewsT.D., SchurrT.G. TheGenographicConsortiumY-chromosomeanalysisrevealsgeneticdivergenceandnewfoundingnativelineagesinAthapaskan- andEskimoan-speakingpopulationshttp://www.pnas.org/content/early/2012/05/16/1118760109.full.pdf

80. Tambets K., Rootsi S., Kivisild T., Help H., Serk P., Loogvali E-L., Tolk H-V., Reidla М., Metspalu E., Pliss L., Balanovsky O., Pshenichnov A., Balanovska E., Gubina M., Zhadanov S., Osipova L., Damba L., Voevoda M., Kutuev I., Bermisheva M., Khusnutdinova E., Gusar V., Grechanina E., Parik J., Pennarun E., Richard C., Chaventre A., Moisan J.-P., Barac L., Pericic M., Rudan P., Terzic R., Mikerezi I., Krumina A., Baumanis V., Koziel S., Rickards O., Stefano G., F., Anagnou N., Pappa K.I., Michalodimitrakis E., Ferak V., Furedi S., Komel R., Beckman L., and Villems R. The Western and Eastern Roots of the Saami—the Story of Genetic «Outliers» Told by Mitochondrial DNA and Y Chromosomes. Am J Hum Genet. 2004; 74(4): 661–682. http://www.pubmedcentral.nih.gov/articlerender.fcgi?artid=1181943 PubMed Central (PMC). http://www.pubmedcentral.nih.gov/

81. Дашцэвэгийн Тумэн Вопросы этногенеза монголов в свете данных палеоантропологии . Автореферат диссертации кандидата исторических наук. – Москва, 1985. 178 с.

82. Цыбиктаров А.Д. Север Центральной Азии в эпоху бронзы и раннего железа:II — первая половина I тыс. до н.э. Автореферат диссертации доктора исторических наук. Улан-Удэ, 2003. – 465с.

83. Новгородова Э.А. Ранний этап этногенеза народов Монголии (конец III -1 тыс. до н.э.) / Э.А. Новгородова // Этнические проблемы истории Центральной Азии. М.: 1981. -С. 211-212

84. Рассадин В.И. Семантический метод исследования лексики алтайских языков // Профессор Джалиль Гиниятович Киекбаев и его вклад в развитие урало-алтайской и тюркской филологии: материалы Международной научно-практической конференции. Уфа: ООО «Издательство «Диалог», 2011. — С. 99-100

85. Ларичев В.Е. Древние культуры Северо-Восточного Китая: (эпоха неолита и бронзы) // Труды ДВФ СО АН СССР, сер. Историческая. Саранск, 1959. -Т. I. — С.75-95; Ларичев В.Е. Неолит Дунбэя и его связи с культурами Северо-Восточной Азии // Археологический сборник. Улан-Удэ, 1959. №1. — С. 33-62

86. Племена Забайкалья и Северной Монголииhttp://mirslovarei.com/content_his/plemena-zabajkalja-i-severnoj-mongolii-33358.html

87. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B0_%D0%BF%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%BE%D1%87%D0%BD%D1%8B%D1%85_%D0%BC%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%BB

88. ShouW.H., QiaoE.F., WeiC.Y., DongY.L., TanS.J., ShiH., TangW.R., XiaoC.J. Y-chromosomedistributionsamongpopulationsinNorthwestChinaidentifysignificantcontributionfromCentralAsianpastoralistsandlesserinfluenceofwesternEurasians. J. HumanGen. 2010

89. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%B9%D0%BE%D1%82%D1%8B