Организатором комплота противников войны стал сэр Хартфорд Джонс, который к тому времени превратился в личного врага и Минто, и Малкольма. Джонс обосновался в резиденции Компании в Бомбее. Минто и Малькольм — в Калькутте.
Следует отметить, что на просторы Индии и Ирана было перенесено давнее противостояние, определявшее политическое бытие Лондона: министр Каннинг и, соответственно, его протеже сэр Джонс — это были тори; а лорд Минто и его верный солдат Малькольм — виги.
С марта 1807го правительство Великобритании возглавлял Уильям Кавендиш-Бентинк, 3-й герцог Портлендский (William Cavendish-Bentinck, 3rd Duke of Portland); он сформировал кабинет из самых убеждённых тори; герцог был стар (в 1808ом ему исполнилось семьдесят) и тяжело болен; он не хотел рисковать и поддерживал вариант мирного вытеснения
Франции с восточных рубежей. Так что, в конечном итоге, именно Джонс был выразителем воли Лондона; но решительные шотландцы, губернатор Минто и генерал Малькольм, пытались развернуть свою войну с Ираном — пусть даже вопреки правительству.
К лету маленький иранский остров превратился в раскалённый, опасный, болезненнй политический фактор — и для Франции, и для Британии; дело было уже не в обладании островом: это был повод, из-за которого яростно сцепились и воюющие великие державы Европы, и противостоящие парламентские фракции Британии.
можно угрожать Персии, Аравии и Турции».
Лорд Гилберт Эллиот оф Минто, наконец, решился, — в последний день лета. 30 августа 1808 года Генерал-Губернатор Индии отдал приказ: готовить новую эскадру — теперь уже не для разведки, а для войны в Заливе. Генерал Малькольм был назачен на пост временного военного губернатора Харга.
Но через две-три недели и война была сорвана: в сентябре пришло сообщение из Лондона: в Иран назначен чрезвычайный и полномочный посол Короля Великобритании, Шотландии и Ирландии, — всё тот же сэр Хартфорд Джонс. Малькольм был в ярости, и, по некоторым сведениям, умолял барона Минто просто арестовать Джонса в Бомбее. Но всё было тщетно.
14 октября 1808 года два военных корабля, «Недрид» и «Сепир», вошли в залив Бендер-Бушир. С ними прибыл сэр Хартфорд Джонс, и с ним значительная миссия: в числе прочих — Джеймс Мориер (автор знаменитого романа «Приключений Хаджи-Бабы» — саркастического пафлета, описывающего изуверства и дикости Ирана) и политический агент МИДа Генри Шеридан, родственник министра Каннига.
15 октября с послом встретился губернатор Бендер-Бушира. он сообщил: два дня назад назначен мехмендар посольства — Махмуд-Хусейн-хан Кара-Гозлу; ему поручено доставить британского посла в Тегеран. Ситуация изменилась: казалось, Шахиншах готов был отвернуться от Наполеона. Но вскоре пришло новое сообщение: Шахиншах отказывается от
встречи с послом в ближайшее время, и приказывает задержать посольств Британии в городе Исфаган. Иранская дипломатия перешла к привычной тактике молчания и медлительности: обе европейские державы, — вечно нетерпеливые, вечно спешащие куда-то, — мучительно замерли в неопределённых и крайне неудобных позициях: Шашихшах и его правительство торжественно приступили к размышлениям.
Обиженный генерал сэр Джон Малькольм всё ещё настаивал: это не промедление, это — война; нужно немедленно идти на всех парусах к Харгу. Его стратегический противник, генерал Клод де Гардан, — тоже мечтал о войне и готов был возглавить десант на Харг. Но — увы: он не располагал никакими силами, и надежды на иранские батальоны, которые должны были
с французскими fusilles воевать против британцев под командованием офицеров de la Grande Armee — были, похоже, несбыточны. Иранское правительство соглашалось со всеми доводами, подтверждало все обязательства и уклонялось от всех действий.
26 ноября 1808 года де Гардан писал Шампаньи, Министру Иностранных Дел Франции: «Англичанам удалось подкупить шахских министров. Так как шах не принимает британцев, то последние угрожают югу Ирана. Один из родственников Керим-хана Зенда, сын Али-Махмуд-хана, Мухаммед-Али-хан является кандидатом на Шахский престол (по полученным
сведениям, его вывезли из Декана в Бомбей). Предложение Малькольма о необходимости занять остров Харак приняты лордом Минто, что ставит под удар все наши планы. Если бы мы могли сейчас перебросить в Иран небольшую армию!».
** К началу ноября 1808го Клод де Гардан постепенно начал ощущать, что его влияние на Шахиншаха и на правительство в Тегеране слабеет.
Основной причиной утраты влияния было то, что посол Императора Франции не сумел выполнить своё главное обещание: Россия, союзница Франции, продолжала воевать против Ирана, союзника Франции, и де Гардан ничего не мог поделать. Его офицеры пытались, — грубо нарушая соглашение в Тильзите, — содействовать иранским силам Аббас-мирзы на
севере. Французские инженеры руководили строительством огромной крепости Аббас-Абад близ Нахичевани, укрепляли фортификации Эривани, офицеры Гардана спешно формировали батальоны сарбазов, — но война продолжалась.
В последние дни сентября российский корпус, которым командовал наместник Кавказа, — престарелый генерал-фельдмаршал граф Иван Гудович, ещё екатерининский воитель, — перешёл в наступление. Теперь он шёл в Армению. Иранские войска были разгромлены, без боя пала древняя крепость Эчмиадзин. 3 (15) октября 1808 граф Гудович начал осаду Эривани, — как раз в тот самый день, когда британский посол высадился в Бушире.
Гардан писал Шахиншаху: «Я даю вам слово и обещаю, что до будущей весны военные действия будут приостановлены…». Он лично выехал в Нахичевань, где тогда встал иранский главнокомандующий принц Аббас-мирза. В депеше от 12 (24) октября 1808 года де Гардан писал Гудовичу: «… так как между Персией и Францией существует союз, то всякое нападение на территорию Персии я буду рассматривать как враждебное против моей Империи действие».
Но граф Гудович не вступал в переговоры, и иранские войска продолжали отступать. 28 октября (10 ноября) генерал-майор Пётр Небольсин с небольшим отрядом захватил Нахичевань, — город, за который, по мнению Тегерана, полностью отвечали французы.
Правда, в первые недели ноября войска гарнизона Эривани отбили штурм российских войск, граф Гудович был разбит, и отступил в Грузию. В донесении о поражении он писал: » …Я нашел крепость Эривань укрепленной по всем европейским военным правилам». 1 декабря по приказу графа Гудовича генерал Небольсин покинул Нахичеванское ханство.
5 декабря (13) декабря 1808го принц Аббас-мирза вступил в Нахичевань. Отряд генерала Небольсина тоже был разбит и отошёл с большими потерями.
** Итак, в первые дни декабря 1808го французские офицеры из миссии де Гардана проявили себя великолепно: российские войска потерпели поражение, — какого они ещё никогда не знали за всю историю российско-персидских войн (и до 1808го, и после); наступление было не просто остановлено, а — сорвано, российские части отошли с большими потерями.
Граф Гудович вскоре был отправлен в почётную отставку, генерал-губернатором Москвы. В неимоверно трудных условиях, под давлением со всех сторон сразу, — Клод де Гардан спас для Шахиншаха Нахичеванское ханство и Армению. Но именно в те же дни, — и, несомненно, в связи с этими событиями, — все конструкции французского посла окончательно обрушились.
15 декабря посол Британии вдруг получил дозволение отправиться в Тегеран, и 17 декабря спешно выехал в Шираз. Там его, правда, снова затормозили. Только 1 января 1809 наместник Шираза, — принц Хусейн Али-мирза Каджар, сын Шаха, — принял Джонса и сказал ему: «Наши отношения должны быть очень полезными и отец с нетерпением ждет вас».
** Именно победа де Гардана стала причиной его полного поражения. Он изо всех сил пытался выстоять в сверхсложной комбинации, — отстоять границы союзника Империи в войне против другого союзника Империи, и — не смог учесть ещё одного осложнения.
Для Ирана в качестве героя, стратега, наконец-то разгромившего русских, — стал наследный принц Аббас- мирза. Он уже давно жил, по сути, в оппозиции к Тегерану, и совершенно независимо управлял Азербайджаном; его двор в Тебризе был прибежищем опальных советников Шахиншаха.
На протяжении долгих лет войска терпели поражения, — и, хотя ими с 1804го командовал принц Аббас, утрата Кавказа бросала тень на имя Шахиншаха Фатх-Али. Теперь принц Аббас представлял страшную угрозу для отца. А вся династическая история Ирана состояла из крайне жестоких переворотов. Обуздать принца Аббаса можно было — быстро: для этого необходимо было резко разорвать союз с Францией, выслать французских офицеров, — которые тоже были страшны: если они сумели разгромить русских, то и шахские войска вряд ли смогут им противостоять. И недаром старый Шахиншах задержал посла Британии именно в Ширазе: он выказывал таким образом особое внимание, в противовес Аббасу, другому своему сыну — Хусейну Али.
13 февраля 1809 года французская миссия по приказу Шахиншаха покинула Тегеран. Две сотни французов отбыли в Тебриз. Но принц Аббас не решился бросить вызов отцу, и вскоре де Гардан со своими офицерами отправился далее: через отвоёванные французами Эривань и Нахичевань — в Европу. Надо отдать должное Наполеону: он сумел, несмотря на сокрушительное поражение миссии, оценить заслуги де Гардана, и принял его — как победителя. Клод Матьё де Гардан был возведён в титул графа Империи, получил владения в Ганновере (Харбург и Моисбург), и в декабре 1809го отправился командовать бригадой в Испанию, в VIII Корпус Великой Армии.
** 14 февраля сэр Хратфорд Джонс появился во дворец Шахиншаха, — и это был истинный триумф Великобритании.
Тогда же, в феврале 1809го, в Тегеран вернулся отозванный из Франции посол — Аскер-хан. С ним прибыл новый посланник Наполеона, — более опытный, и рангом ниже, — Жорж Утрей, имперский вице-консул в Багдаде, он же — исполняющий обязанности дипломатического агента в Иране. Но было поздно. Джонс легко блокировал эту миссию и Шахиншах не принял представителя Императора Франции.
Окончательно всё решилось 12 марта 1809 года. Был подписан новый договор из 8 статей о политическом союзе Ирана и Великобритании, — более выгодный для Лондона, чем акты Малькольма. Перед тем, как сэр Хартфорд Джонс поставил свою подпись, был совершён символический акт: Шахиншах приказал принести из архива текст договора с Францией, на
котором стояла его подпись, и торжественно объявил этот договор разорванным. По некоторым сообщениям, — апокрифическим, кажется, — Фатх-Али-шах своими руками разорвал этот документ.
Таким образом, в этот день Иран отказался и от статьи 17ой, — согласно которой острова Харг был принесён в дар Императору Франции.
** Наполеон ещё надеялся восстановить позиции в Иране. Некоторое время в марте 1809го пытался возобновить переговоры с министрами некий француз Кадер. В Тегеране оставались два опытных агента, — полудипломаты, полушпионы, — Жуавен, долго до того трудившийся в Османии, и корсиканец Нерсиа, специалист по арабским странам.
Но их сэр Хартфорд Джонс тоже сумел выдавить через полгода. Летом он уже откровенно требовал арестовать шпионов Наполеона; английские агенты несколько раз нанимали разбойников — для убийства французов; только отвага и огрмоный опыт позволили Жуавену и Нерсиа продержаться ещё месяц. 29 апреля 1809 года оба выехали в Тебриз. Но и оттуда они вынуждены были уехать, в августе 1809го. Принц Аббас-мирза не смог и этих французов защитить. Он только направил грустное письмо Наполеону: «Вы самый великий правитель в мире и командуете непобедимыми армиями. Я хотел бы, чтобы мои скромные услуги стали известны вашему Величеству».
** На этом французская история острова Харг не закончилась. Во-первых, Британия продолжала рваться в Иран и после крушения наполеоновской Империи.
Древняя срединно-азиатская Империя на протяжении всего девятнадцатого века сотрясалась от открытых ударов военного флота Британии, и непрерывно была в напряжении, теряла силы, слабела, — от непрестанного проникновения британской агентуры. Разумеется, британская администрация не забывала про Харг, она вообще никогда ничего не забывала.
Генерал-майор граф Иван Симонич, полномочный посол Российской Империи в Иране в 1832 — 1838 годах (и бывший офицер Наполеона!) писало в своих воспоминаниях:
«Англия давно испытывала необходимость иметь стоянку для кораблей в Персидском заливе. Она зарилась на остров Карек, имевший удобную бухту, хорошую воду и здоровый климат. В 18 веке этим островом владели голландцы. Превратившись в торговый центр залива, остров быстро достиг высшей степени процветания, но, что мало кому известно, он был уступлен французам по договору, заключенному во время приезда миссии генерала Гардана. Несмотря на то, что англичане, после изгнания французов, довольно прочно здесь укоренились, им все же не удалось склонить шаха на уступку этого острова, ибо все азиатские правительства знают, какая опасность грозит им, если позволить англичанам
укрепиться в их государстве. В результате трех договоров, следовавших друг за другом, заключенным между Англией и Персией, было решено для урегулирования торгового обмена заключить позднее и торговое соглашение, но шаху удавалось оттянуть выполнение этого решения. Англия рассчитывала на то, что шах, не имевший в данное время почти
никаких доходов, согласится принять предложенную ею ежегодную сумму за остров Карек, поспешила дать инструкции своим агентам в Тегеране, чтобы закончить это дело и заключить в то же время торговый договор; она назначила сэра Джона Кэмпбелла своим генеральным консулом в Персии, сохранив за ним функции представителя Компании.
Стремясь проявить себя, г-н Макниль (Джон МакНейл КС) во время болезни посланника прилагал все силы к тому, чтобы выполнить волю своего правительства. Для этого он стремился снискать благожелательность шаха, делая вид, что его вовсе не интересуют намерения последнего в вопросе выбора преемника. Но Фет Али шах, несмотря на свою
страсть к деньгам, и, главным образом, несмотря на крайний упадок своих сил, сумел уберечься от расставленной ловушки…».
** Дважды разворачивались войны Британии и Ирана; первый раз британский десант захватил Харг в 1839ом и удерживал до 1841го; второй раз — в 1856-1857ом.
В эти же годы, — через полвека после того, как Шахиншах подарил остров его дяде, — о статье 17ой трактата Гардана вспомнил новый Император Франции, — Наполеон III. Как оказалось, в 1856ом Франция по-прежнему считала, — вполне официально, — что остров Харг де-юре является наследством, оставшимся от Наполеона I.
На русском языке почти нет информации об этой эпопее; но случайно я наткнулся на статью, которая может служить отличным эпилогом в данном случае; её автор — чрезвычайно охотно, даже слишком обильно, переводимлся на русский язык, — это доктор Карл Маркс, тот самый, в то время — не слишком известный, но уже очень бородатый политический обозреватель.
30 октября 1856 года он паписал короткую статью «Англо-персидская война»; американская газета «New-York Daily Tribune», № 4904, опубликовала её на первой странице 7 января 1857 года.
» Объявление Англией или, вернее, Ост-Индской компанией войны Персии есть повторение одного из тех коварных, авантюристических трюков английской дипломатии в Азии, с помощью которых Англия расширила свои владения на этом континенте. Стоит только Компании бросить алчный взгляд на владения любого независимого государя, на любую
область, имеющую важное политическое и торговое значение или известную своим золотом и драгоценными камнями, как жертва обвиняется в нарушении того или иного мнимого или действительного договора, в невыполнении какого-либо фантастического обязательства или ограничительного условия, в нанесении какого-нибудь неуловимого по смыслу
оскорбления, а затем объявляется война, и в английскую историю вписывается еще один кровавый эпизод, подтверждающий извечность зла, неизменную мораль басни о волке и ягненке.
В течение многих лет Англия стремилась захватить какую-нибудь позицию в Персидском заливе и в первую очередь хотела овладеть островом Харак, расположенным в северной части этого залива. Распространяясь о том, какую ценность представлял бы этот остров для Англии, знаменитый сэр Джон Малколм, бывший неоднократно послом в Персии, утверждал, что, находясь по соседству с Буширом, Бендер-Ригом, Басрой, Грин Барберией и Эль-Катифом, остров мог бы стать одним из самых цветущих английских владений в Азии. Неудивительно, что остров и Бушир уже находятся в руках Англии. Сэр Джон рассматривал остров как центральный пункт торговли Турции, Аравии и Персии. Климат-де острова превосходный, и он имеет все необходимые условия, чтобы стать одним из цветущих уголков земли. Более тридцати пяти лет тому назад посол представил свои соображения лорду Минто, бывшему тогда генерал-губернатором Индии, и оба они пытались осуществить этот план. Действительно, сэр Джон был назначен командующим экспедицией для захвата острова и уже готовился отправиться в путь, когда получил приказ вернуться назад в Калькутту, а с дипломатической миссией в Персию был послан сэр Харфорд Джонс. Во время первой осады Герата персами в 1837- 1838 гг. Англия, под тем же самым эфемерным предлогом, как и теперь, — то есть под предлогом защиты афганцев, с которыми она постоянно находится в непримиримой вражде,- захватила Харак, однако некоторые обстоятельства, а именно, вмешательство России, заставили ее отказаться от своей добычи. Вновь предпринятое недавно и увенчавшееся успехом нападение Персии на Герат дало повод Англии обвинить шаха в вероломстве по отношению к ней и захватить остров в качестве первого шага к военным действиям.
Таким образом, в течение полувека Англия постоянно, хотя большей частью безуспешно, стремилась установить свое господствующее влияние на правительство персидских шахов. Последние, однако, вполне под стать своим вкрадчивым врагам и выскальзывают из подобного рода предательских объятий. Помимо того, что персы собственными глазами
видят, как ведут себя англичане в Индии, они, по всей вероятности, имеют в виду следующее предостережение, сделанное Фетх-Али-шаху в 1805 году: «Не доверяй советам нации жадных купцов, которая торгует в Индии жизнью и коронами государей». Итак, нашла коса на камень. В Тегеране, столице Персии, английское влияние весьма невелико, так как — если не принимать во внимание тайных происков России — видное положение там занимает Франция, а Персии из трех пиратов следует больше всего остерегаться британского. В настоящий момент персидское посольство находится на пути в Париж или уже прибыло туда, и весьма возможно, что недавние осложнения в Персии будут предметом дипломатических переговоров. В самом деле, Франция не безразлично относится к захвату острова в Персидском заливе. Вопрос еще более запутывается тем, что Франция извлекла на свет некий давно похороненный пергамент, согласно которому персидские шахи уже дважды уступали ей Харак — в первый раз в 1708 г., при Людовике XIV, и затем в 1808 г. — в обоих случаях, правда, условно, но в выражениях достаточно ясных, чтобы дать известные права или оправдать претензии на остров со стороны нынешнего подражателя тем государям, антианглийские настроения которых были достаточно сильны.
В недавнем ответе «Journal des Debats» лондонская газета «Times» от имени Англии отказалась в пользу Франции от притязания на руководство европейскими делами, оставляя за английской нацией неоспоримое право на управление делами Азии и Америки, в которые не должна-де вмешиваться никакая другая европейская держава. Однако сомнительно, согласится ли Луи Бонапарт с подобным разделом мира. Во всяком случае, во время недавних англо-персидских раздоров французская дипломатия в Тегеране не оказала Англии искренней поддержки, а тот факт, что французская пресса выкапывает и ворошит галльские притязания на Харак, предвещает, по-видимому, что Англии не так-то легко будет напасть на Персию и расчленить ее».
Комментариев нет:
Отправить комментарий