 |
| Orso Maria Guerrini в роли короля Джоакино (1975) |
** Невыносимо жаркие дни середины июля 1812 года: третья неделя войны — такой долгожданной и такой устрашающей.
Громокипящие дни Большой Истории: вглубь России – ещё никто не знает, куда именно, — движется Великая Армия, самое большое войско планеты.
Это – не привычные равнины и горные хребты Европы, по которым предки солдат Великой Армии маршировали и при Луи XIV, при Фридрихе Великом, при Августе Сильном, и так далее, вглубь, до Карла Великого.
Даже Литва – сумрачная, диковинная, ограждённая лесными чащами граница Запада, — уже позади, а Польша – теперь уже отдалённый тыл. Ещё недельный переход, и – начнётся Московия, а дальше – Волга, а там — Азия, девственные сухопутные дороги в Индию и Китай.
Эти недели — не только война. Это также дни раскалённой политической интриги: на глазах – как новые горные хребты из кипящей лавы, – образуются новые государства, возникают новые троны, формируются новые правительства.
28 мая 1812 провозглашена в Варшаве Генеральная Конфедерация, Konfederacja Generalna Krolestwa Polskiego, которая должна была восстановить Ржечь Посполиту (или даже, как писали иные шляхетские романткики, — Сарматскую империю); должно вновь соединиться земли, когда-то бывшие под польским владычеством. Во главе был Маршалок Конфедерации – почти восьмидесятилетний князь Адам Казимеж Чарторыйский.
1 июля 1812 года, по приказу императора Наполеона, возникло новое государство – Великое Герцогство Литовское (утратившее независимость без малого два с половиной века до того, с 1569го поглощённое Польшей, в 1795 начисто упразднённое Росией). в его составе — Виленское. Гродненское, Минское воеводства и Белостокский округ.
В Вильно появилось временное правительство – Комиссия, Komisja Rządu Tymczasowego Wielkiego Księstwa Litewskiego; его сформировал резидент Наполеона, барон Эдуар Луи Биньон.
Первый председатель, — Презес Комисии – Юзеф Сераковский, он же начальник отдела финансов; он стоял во главе Великого княжества чуть дольше двух недель. С 18 июля 1812 года Комиссию возглавил 56летний Презес Станислав Пересвит-Солтан герба Сырокомля, — из старинного рода, русского происхождения, —
Когда король Джоакино прибыл в замок графа Мануцци, это новой стране было меньше двух недель. Как раз на следующий день по его прибытии, 14 июля. в столице, Вильно, состоялись торжества: страна официально присоединилась к Польской Конфедерации.
Мюрат 13го уснул в независимой Литве, проснулся же 14го – уже в конфедеративной Польше.
** Браслав, Бельмонт, озеро Дривяты, — пограничье, здесь кончается Литва; далее – уже другая территория, Витебская губерния. Браславский уезд, крайний северо-восток Герцогства Литовского, он остро вклинивался в земли Курляндии и Белорусского генерал-губернаторства; граница здесь – повсеместно; соседняя страна начиналась совсем близко, почти за Опсой. Это уже – не Литва, это – Белая Русь, Белоруссия.
Белорусское генерал-губернаторство на западе Российской Империи. Страна пока что с совершенно неопределённым статусом. Стало быть тоже – сырьё для будущего государства.
В первые дни августа, недели через две после отбытия Джоакино из Бельмонта, — уже за пределами Литвы, в Витебске, столице Белорусского генерал-губернаторства, — Наполеон принял делегацию местных дворян. Её возглавляли российский отставной гвардии поручик Антоний Храповицкий и статский советник граф Юзеф Борх фон Любошитц, маршал витебского губернского дворянского собрания. Делегация весьма витиевато, осторожно и невнятно высказала своё прошение: предполагалось создание на территории Белорусского генерал-губернаторства – ещё одного нового государства, La Russie Blanche. (Об этом в своих мемуарах сообщил сотрудник Специального бюро – граф Роман Солтык).
Шеф Специального бюро при Главной квартире, — то есть военной разведки, — бригадный генерал Михал Сокольницкий герба Новина (давний сослуживец Мюрата), напористо продвигал проект создания цепи вассальных герцогств вдоль будущей границы России, — они, как пограничные форты Западной Империи, должны были стеречь Московия, отодвинутую на восток. В частности – Сокольницкий предполагал развернуть на белорусских землях: герцогства Полоцкое и Мстиславское. Это и есть – соседние с Браславщиной земли, до Полоцка от Браслава – около 100 километров.
С первых дней войны остро обсуждалось – кто наденет на себя эти короны — польскую, литовскую, и, может быть, ещё какие-нибудь — Гетмана Украины, например.
Наиболее вероятными кандидатами на трон Польши казались — сам Наполеон, а также его младший брат Жером Бонапарт, король Вестфалии. Поговаривали, что король Жером может стать герцогом Литвы.
Назывались в прогнозах и иные имена: логично было бы ожидать, что трон займёт князь Юзеф Понятовский, командующий Польским корпусом в составе Великой Армии. Или – Презес Конфедерации, фельдмарщал князь Адам Казимир Чарторыйский.
По крайней мере, среди первых десяти кандидатов числился и король Джоакино, он же Маршал Мюрат. Об этом, собственно, разговоры шли уже давно, и весьма оживлённо.
Последние четыре года распостранялись слухи, что именно его Наполеон предполагает передвинуть с юга на север, из Неаполя – в Варшаву.
Ещё в апреле-мае 1811го король Джоакино, по воле Наполеона, надолго задержался в Париже. И в его столице — в Неаполе, — волнами пошли беспокойные слухи: что у них забирают Мюрата, далеко на север: король-солдат будет королём Польши. А в Неаполь беспощадный Наполеон поставит кого-нибудь другого. Или — самое тревожное: всё королевство будет пришито к неимоверно растянутой по всему континенту Французской Империи. Как Рим, как Тоскана.
Городу угрожали волнения, потому что Мюрата неаполитанцы успели полюбить и не хотели отдавать полякам).
У Наполеона в это время были, кажется, иные планы, — но, действительно, в 1811ом он подумывал, — не сразу, но в недалёком будущем, — передвинуть Мюрата из Неаполя.
Уже на острове Святой Елены, в 1817 году, в длиннейшей беседе 23 января, Наполеон задумчиво рассказывал доктору Барри О’Мира, своему внимательнейшему собеседнику:
— …у меня не было намерения расширять территорию Франции за пределы Альп. У меня была идея, когда у меня будет второй сын, а у меня были основания надеяться на это, сделать его королём Италии, с Римом в качестве столицы, объединив всю Италию, Неаполь и Сицилию в единое королевство, убрав Мюрата из Неполя».
«Я спросил его (писал в своих записках О’Мира), предоставил бы он Мюрату другое королевство.
«О, это было бы, — ответил Наполеон, — легко устроить«.
(Далее разговор мгновенно перешёл на проблемы Англии; какую именно корону предполагалось надеть на курчавую голову Джоакино — Наполеон так и не сказал).
Михал Сокольницкий герба Новина
СПУТНИКИ КОРОЛЯ ДЖОАКИНО.
** В Бельмонт король Джоакино прибыл – не один, конечно. Можно попробовать выявить имена – тех, кто был там, с королём, в эти дни; конечно, предположительно.
Прежде всего, конечно, — адъютанты короля.
Адъютант – aide de camp – слово лёгкое, молодое, горделиво — металлически, — поблёскивающее, но – скучноватое; это безликий статист Большой Истории. Но Мюрат – необычный генерал, и адъютанты у него должны были собраться – внезапные, тоже нарушающие привычные границы образа.
(Сам когда-то Мюрат был адъютантом, при Бонапарте).
В свите Мюрата – шесть кавалерийских офицеров, числящихся на службе Французской Империи, и девять – службы Королевства Обеих Сицилий.
Старшие из адъютантов короля Джоакино – два французских гусара, бригадный генерал барон Дери и полковник барон Домон; оба – давние, близкие друзья короля. .
Бригадный генерал барон Пьер Сезар Дери ( Pierre Cesar Dery); он родился в 1768ом, на полгода младше Мюрата; и – это настоящий друг короля, самый давний: они ещё в 1788ом служили вместе – в Шампанском конно-егерском полку.
Бригадный генерал Пьер Сезар Дери.
Это – немолодой уже гусар, впервые он побывал на войне в 1782ом, с перерывами – тридцать лет сплошной войны.
Барон Дери – креол, родом с острова Мартиника; в России тогда были считанные единицы – людей, которых занесло так далеко, из Америки – на границы Азии. Это был, наверно, один из самых удивительных адъютантов Великой Армии; судьба у этого креола, если вчитаться в строгие строчки биографии из словарей, – невероятная, словно Дюма выдумал.
Дери участвовал в войне за независимость Северо-Американских Штатов, попал в плен к англичанам, — в 1782 году, то есть в четырнадцать лет.
До этого уже два года, с марта 1780го – юнга военного флота, на корвете «l’Elise». с 1781го (в тринадцать!) – градемарин. В 1786ом, в восемнадцать лет перешёл – с моря, — в кавалерию, и, когда они оказались в одном полку с Мюратом, то, наверно, сын обержиста смотрел на конного егеря Дери с трепетным почтением: уже за плечами – океаны, Америка, война, плен; а у Жоашена Мюрата – только исключение из семинарии.
Во времена Республики Пьер-Сезар Дери продолжал воевать в том же Шампанском полку, служил – в чине лейтенанта, (с 1794го) — резко, отважно и трудно (был несколько раз тяжело ранен, истерзан картечью, и сабельными ударами); отличился при Флерюсе, Тортоне, Маренго. По дороге на Тортону Дери с семью конными егерями за четыре часа захватил в плен около 2 000 австрийских кавалеристов – этот пассаж вошёл в эпос французской кавалерии; но по службе этому офицеру не везло. В 1800ом, — когда Мюрат давно уже дивизионный генерал, — его бывший сослуживец удостоился за особые отличия чина капитана.
Мюрат, уже – принц, Маршал Франции, — взял капитана Дери в адъютанты 12 августа 1805 года; и с этого времени Дери оказался в золотом кругу элиты Военной Армии. Следующие два года он, вместе с Мюратом, — в походах против Австрии и Пруссии, при завоевании Польши; но служба его – совсем не адъютантская. Теперь Пьер Сезар Дери – гусар, это род кавалерии, предпочитаемый Мюратом
(Вся Европа и самого Мюрата считает – бывшим гусаром, он постоянно облекается в гусарские мундиры: французский, неаполитанский, даже – в ноябре 1809го, — русский).
С 30 декабря 1806го Дери – полковник 5e hussar, 5го гусарского полка, в знаменитой дивизии графа Лассаля.
Он отличился снова – в кавалерийских атаках, в сражениях при Шлейце и Вольгасте; в феврале 1807го, при Вальтерсдорфе – снова шёл во главе атаки гусар, снова был ранен; в июне 1807го – ранен в сражении с русскими при Гейльсберге.
В 1809ом король Джоакино впервые не участвовал в походе Великой Армии, не покидал своего королества; и верный Пьер-Сезар Дери отправился к нему, ещё до заключения мира с Австрией. 20 сентября 1809го Дери произведён в чин бригадного генерала неаполитанской службы. 3 мая 1810 года Наполеон даровал этому генералу титул барона Французской империи. С августа 1811го Дери, оставаясь в распоряжении Мюрата, снова стал числиться на французской службе, — Наполеон заметил этого гусара и не хотел его упускать из вида.
Через несколько дней после бельмонтского приключения генерал барон Дери снова будет ранен, при Островно; через три месяца он исчезнет – не погибнет явно, а именно исчезнет без следа, — в битве при Винково и Тарутино, во время атаки казаков, — 18 октября. Найдут только его окровавленный гусарский доломан с генеральскими регалиями. Мюрат некоторое время надеялся, что его друг – всё-таки жив, пытался по мере сил искать его в русском лагере.
(Так же исчез, тоже в сражении с русскими, но раньше, при Эйлау, другой офицер Мюрата, — намного более знаменитый. Чем все его адъютанты и даже генералы, вместе взятые, но при том, правда, литературный, бальзаковский персонаж, — гусарский полковник граф Жасэн Шобер. Он потом так мучительно пытался воскреснуть; вполне возможно, на Бальзака повлияла история барона Дери.
Тем более – в свите Мюрата в 1812ом — два похожих имени, которые Бальзак мог заимствовать для своего героя: его адъютант полковник шевалье Гобер и офицер Главного штаба – капитан Шабер).
** Второй гусар рядом с королём Джоакино — полковник барон Жан Симеон Домон (Domon), ему тридцать восемь лет.
Домон — он из той же наполеонистской породы: с семнадцати лет – волонтёр Республики, воевал непрерывно, во всех наполеоновских кампаниях, — в Голландии. Германии, отличился при Эльхингене, Иене, Ваграме, Цнайме и тд. С 10 августа 1809го – полковник 8го гусарского полка, с октября того же года – барон Империи.
(Несколько летон служил в том же полку, что и Дери, в 5ом гусарском).
Полковник барон Жан Домон.
Домона ждёт повышение: через три недели после приключения в Бельмонте, уже в Витебске, 7 августа, он будет произведён в чин бригадного генерала, за отличие при Островно.
(А 20 октября 1812го король Джоакино, сразу после разгрома при Тарутино и исчезновения Дери, причислит Домона неаполитанскую службу, произведёт Домона в чин капитана неаполитанской гвардии и лейтенант-генерала — видимо, потеряв одного друга-гусара, король попытался воздать должное другому).
В 1813ом. С марта, барон Домон – уже полковник-генерал, то есть командующий всей кавалерией Королевства Обеих Сицилий.
В январе 1814ого, когда Джоакино впервые отречётся от Наполеона, барон Домон покинет Неаполь и вернётся во Францию. Во время Ста Дней он перейдёт на сторону Императора, будет сражаться при Линьи, но, тем не менее, потом вполне успешно будет служить и королю Луи XVIII, и Карлу X.
В распоряжении короля в Бельмонте – и другие французские адъютатны: шеф эскадрона барон Батай ((Bataille), шеф эскадрона Бонафу ди Мелиза (Bonafoux, Bonafous, Bonnafous, Bonafoux), шеф эскадрона Лабуйе (Labouillaye), шеф эскадрона Робер (Robert).
Пьер Бонафу де Кавилье граф ди Мелиза (Pierre Bonafous de Cavilliès, comte Melisa) – это родной племянник короля Джоакино, сын его сестры Антуанетты. Ему в то время — 25 лет; его отец – Жан Бонафу, из крестьян, — как и Мюрат; приставку «де Кавилье» это семейство приняло, когда Мюрат взлетел ввысь. Неаполитанский титул графа де Мелиза — это, естественно, дядя-король подарил своему племяннику.
(Через три года Пьер Бонафу, уже дву-сицилийский генерал ( марешаль де канн), до конца сохранит верность Мюрату, бежит с ним из Неаполя на Корсику, — 19 мая 1815го, — и будет со своим дядей-королём до конца, один из десятка последних мюратистов).
Огюст-Николя Батай (Auguste-Nicolas Bataille,) возведён в титул барона Империи 25 марта 1810 года: отличие весьма заметное – для офицера столь скромного звания. Тогда ему было тридцать два, во время русского похода – тридцать четыре года.
О двух других офицерах, Робере и Лабуйе, пока не удалось отыскать сведений в потоках информации – отчасти из-за того, что оба носили крайне распостранённые во Франции фамилии.
** Из неаполитанских офицеров – трое в чине генеральском, ступенью ниже бригадного генерала : марешаль де канн Каттанео, марешаль де канн Росетти и марешаль де канн князь (принчипе) ди Стронголи; четыре полковника – Жак Александр Ромёф (Romeuf), шевалье Арман Луи Гобер (Gobert), шевалье Пьер Огюстен Бертеми (Berthemy), он же капитан королевской гвардии, и полковник маркиз де Рошамбо.
Два шефа дэскадрон (майоры) – Спинелли принц ди Кариати и Пинто маркиз ди Джулиано (или Джулиана).
Бернар (или Бернардэн) Луи Каттанео (Cattaneo), марешаль де канн неаполитанской службы, — это корсиканец, родом из Аяччо, земляк Наполеона, бывший майор Корсиканского легиона: это очень важно для Мюрата, он с самого начала пытался стянуть на службу в Неаполь как можно больше корсиканцев. Более того, Бернардэн Каттанео – это родич Наполеона, его мать, Мария Беттина, урождённая Бачокки (Baciocchi) – сестра принца Феличе Бачокки, который женат на Элизе Бонапарт, герцогине Тосканской, сестре Наполеона.
(Через два месяца генерал Каттанео будет тяжело ранен в Бородинском сражении – пуля раздробит ему левую руку).
Второй марешаль де канн, Мари Джузеппе Томазо Россети ( Giuseppe Tommaso Rossetti, — 1766 + 1844 — это пьемонтец, родом из Турина.
А третий, Винченцо Пиньятелли ди Стронголи (Pignatelli di Strongoli), (1777 + 1837) — это носитель одной из самых громких, тысячелетнее древних фамилий Неаполя.
(Принц Винченцо был произведён вскоре в чин лейтенанта-генерала неаполитанских войск; приказ об этом король Джоакино подписал — в Москве!).
Его старший брат – тоже адъютант Мюрата, дивизионный генерал Франческо Пиньятелли князь ди Стронголи, сподвижник короля по войнам в Австрии, Пруссии и Польше.
Герб Пиньятелли ди Стронголи
Все неаполитанские полковники – французы, которых Мюрат переманил в свои войска. Самый необычный из них, — это Огюст-Филипп Донасьен де Вимёр маркиз де Рошамбо (Auguste-Philippe-Donatien de Vimeur, marquis de Rochambeau), ; ему двадцать пять лет:
Сульба этого маркиза – решительно необыкновенна: его отец – прославленный генерал Донатьен де Вимёр виконт де Рошамбо ( Donatien-Marie-Joseph de Rochambeau), республиканский командующий на Сан-Доминго – дважды, в 1794ом и 1803ем его одолевали британские десанты и брали в плен; второй раз отец адъютанта вернулся во Францию недавно, в 1811ом. Поначалу у сына карибского губернатора —
всё очень похоже на историю барона Дери: тоже попал на войну в четырнадцать лет, тоже служил в военном флоте юнгой (aspirant), тоже воевал в Карибском море (Сан-Доминик – это нынешний Гаити); а потом успел послужить во Франции – как простой солдат пехоты.
То есть, этот адъютант Мюрата – тоже, как и барон Дери, побывал и даже повоевал в Америке, — он прибыл с отцом на Сан-Доминик, четырнадцати лет. Мюрат взял его в адъютанты, когда де Рошамбо был уже лейтенантом 1го полка конных егерей, — после сражения при Эйлау, в 1806ом, — по рекомендации генерала графа Эксельманса. В 1808ом Рошамбо отличился при взятии острова Капри, король Джоакино возвёл его в чин шефа д’эскадрон, а в 1810ом Огюст де Рошамбо – уже полковник неаполитанской службы, двадцати трёх лет от роду. При всей мальчишеской стремительности наполеоновской эпохи, чин полковника в такие годы почти что чудо.
(И это – один из последних свидетелей приключения в Бельмонте; маркиз де Рошамбо умрёт в Париже 3 февраля 1868 года, почти шестьдесят дет спустя).
Дальнейшая его судьба будет удивительно мирной после такого начала: он покинул Мюрата в 1814ом, после крушения Империи – недолго послужил королю; с 1820х – землевладелец, аграрий-предприниматель, в 1830х – депутат Парламента.
Один из младших адъютантов, шеф д эскадрон – тогда ещё никому неведомый, — уже через два года был известен всей Европе, как дипломат, — Дженнаро Спинелли, князь ди Кариати и ди Сант-Арсанджело, герцог ди Карвиано и ди Марианелла, маркиз ди Фускальдо (Fuscaldo Sant’Arcangelo Caivano Marianella); ему тридцать два года в 1812ом.
Он, отпрыск древнейшего и знатнейшего неаполитанского рода, – известный франкофил, масон, возможно уже в 1812ом – член тайного общества Карбонэриа; в юности – республиканец, сражался в девятнадцать лет, в 1799ом, во флоте Партенопейской республики – против короля Франческо.
Уже в 1806ом, при короле Джузеппе Наполеоне Бонапарте, этот принц – на дипломатической службе; при штабе Мюрата он прежде всего – церемониймейстер, ответственный за соблюдения придворного этикета в походных условиях. В 1814ом он будет представлять интересы короля Джоакино на Впенском конгрессе, пытаться спасти трон в Неаполе и сохранить династию Мюратов, — правда, его обвиняли в двойных и тройных ангажементах и в интригах, которые, в конечном итоге, Мюрата опрокинули.
(В 1848ом Дженнаро Спинелли принц ди Кариати возглавил правительство Королевства Обеих Сицилий; в это время он уже – наоборот, самый свирепый противник конституции и адент короля).
Гербы Спинелли ди Кариати ди Фускальдо
Второй из младших адъютатнов, — шеф д эскадрон Франческо Эммануэле Пинто маркиз ди Джулиано, сын князя ди Искителла (Francesco Pinto di Giuliano principe di Ischitella) – совсем молод, ему 24 года. (1788 † 1875). Он с юности – камергер (чиамбеллано) короля Джузепе, в 1812ом – вступил в военную службу, специально для того, чтобы отправиться с королём Джоакино в Россию.
Герб Пинто ди Искителла.
( Мюрат произвёл его, тоже в Москве, в чин подполковника кавалерии Корорлевскоцй Гвардии – « il grado di colonnello comandante del reggimento dei cavalleggeri della Regia Guardia»; ему предстоит неимоверно долгая жизнь и большая карьера: в 1848 – 1855 он – военный министр Королевства Обеих Сицилий; после крушения трона – жил в изгнании в Париже; умер в 1875ом.
Наверно, Франческо Пинто ди Джулиано ди Искителла был последним из тех, кто был в Бельмонте в июле 1812го).
** Список адъютантов – это ещё не вся свита Мюрата, конечно.
Извсетно, что в Бельмонте с ним был гусарский капитан Микеле Энрико Карафа де Колобрано (Carafa de Colobrano, 1787 + 1872), второй сын князя Колобрано и герцога дАльвито; ему — 24 года, но он уже успел побывать и в плену после сражения при Кампотенезе, и в кровопролитной экспедиции на Сицилию; король Джоакино взял его с собой в Россию как офицера штаба.
Микеле Карафа ди Колобрано
Через несколько дней после выступления из Бельмонта, — 25-26 июля, — этот юный неаполитанский гусар отличился в сражении при Островно — настолько, что получил из рук Наполеона сразу и орден Почётного легиона, и титул барона.
Офицер для поручений странствующего штаба, и одновременно – композитор военно-полевого двора короля Обеих Сицилий: Энрико Карафа ди Колобрано — с детства невероятно музыкален, весь пронизан музыкой; первую свою оперу, Il Fantasma, он написал в пятнадцать лет, а когда ему бло семнадцать, опера уже появилась на сцене.
(Впоследствии Энрико Карафа ди Колобрано — весьма известный французский композитор).
Герб Карафа ди Колобрано
Список адъютантов – это ещё не вся свита Мюрата, конечно.
Известно, что в Бельмонте с ним был гусарский капитан Микеле Энрико Карафа де
Колобрано (Carafa de Colobrano, 1787 + 1872), второй сын князя Колобрано и герцога дАльвито; ему — 24 года, но он уже успел побывать и в плену после сражения при Кампотенезе, и в кровопролитной экспедиции на Сицилию; король Джоакино взял его с собой в Россию как офицера штаба.
Через несколько дней после выступления из Бельмонта, — 25-26 июля, — этот юный неаполитанский гусар отличился в сражении при Островно — настолько, что получил из рук Наполеона сразу и орден Почётного легиона, и титул барона.
Офицер для поручений странствующего штаба, и одновременно – композитор военно-полевого двора короля Обеих Сицилий: Энрико Карафа ди Колобрано — с детства невероятно музкален, весь пронизан музыкой; первую свою оперу, Il Fantasma, он написал в пятнадцать лет, а когда ему бло семнадцать, опера уже появилась на сцене.
(Впоследствии Энрико Карафа ди Колобрано — весьма известный французский композитор).
Случайно отыскалось ещё одно имя спутника короля в Бельмонте: доктор Петации (Petazzi), — «старший врач при штабе короля неаполитанского»; вероятнее всего, это – автор редкостной книги, изданной в Милане в 1819 году, о венечрических болезнях (что характерно, быть может): Petazzi, G. Osservazioni pratiche sopra le malattie veneree. Milan. 8vo.
О дальнейшей судьбе этого доктора писал в своих известных воспоминаниях Ципринус (тайныц советник Иосиф Антонович Пржецлавский).
«К нам, (в местечко Ружаны Слонимского уезда Гродненской губернии – КС), :в исходе лета, отец привез из Минской губернии, где председательствовал на одном конкурсе, доктора медицины и хирургии, г. Петацци (Petazzi), старшего врача при штабе короля Неаполитанского, под принятою им фамилиею Борда (Borda). Он был человек ученый и прекрасный медик. Отец мой в то время начал уже страдать водяною болезнью, и это было очень благоприятное обстоятельство, что мы имели в доме врача, который много способствовал к облегчению страданий этой тяжкой болезни. Петацци имел большую практику в уезде и, живя у нас, собрал порядочные деньги, с которыми, весною 1813 года, отправился на родину. Он напрасно выдумал себе псевдоним, не зная, что у нас мог оставаться безопасно и под своим именем. Местные власти во всем угождали отцу, при том же он был дружен с Гродненским губернатором и легко мог получить позволение держать у себя нужного ему человека.
Петацци был Пьемонтский уроженец и заклятый враг Наполеона. Мы, дети, очень его любили. Он вообще был весел и приятен в обществе. С нами, детьми, часто беседовал о научных предметах и таким языком и методою приноровленною к нашему возрасту, что мы его совершенно понимали. Ему-то я обязан тем, что страстно полюбил естественные науки, особенно ботанику и химию, и общие начала, почерпнутые в его беседах, очень пригодились мне в последствии, при прохождении университетских курсов. При том он был большой оригинал, откровенный до крайности, всякому говорил в глаза, что об нем думал, но делал это как-то добродушно и так умел смягчать свои замечания, что нельзя было на него сердиться. Все жалели о том, что он не остается в нашем крае.
Доктор был страстный любитель псовой и всякой охоты. Он почти каждый день рыскал по лесам и болотам и приносил много дичи».
Комментариев нет:
Отправить комментарий