«… Східнокарпатський регіон є західною, крайньою частиною Великого Євразійського Степу (Хінгано-Карпатського, довжиною біля 8000 км), який був ареною великих міграцій. Особливо давніх номадів Сходу. Наприкінці шляху їхніх західних переселень та військових вторгнень до Європи стояли Карпати. Вони відігравали роль «великої природної стіни» і водночас «воріт у Європу», де була побудована багатоешелонова система з «Довгих валів». Зокрема Римом і Болгарією, а потім поновленаранньодержавними утвореннями даного регіону… Через Східнокарпатський регіон проходили численні міграції також народів Європи – як із півночі, так і з півдня та заходу. Все це перетворювало тоді його на велику етнокультурну й етнополітичну контактну зону, яка в окремі кліматичні періоди характеризувалася значною густотою населення. У цю справді «благодатну землю»прагнули дійти й поселитися десятки давніх племен і народів з Європи та Азії. Окремі з них навіть зафіксовані історично в самих назвах Карпат, зокрема як гори Ріпейські, Певкінські, Бастарнські, Сарматські, Венедські, Угорські, Руські тощо. Загалом у Східнокарпатському регіоні давнє населення належало до чотирьох історико-географічних ареалів: Східносередземноморського, Центральноєвропейського, Східноєвропейського і Євразійського Степу Все це наклало відбиток на історичну долю його населення… Ця велика етнокультурна контактна зона вплинула і на надзвичайну різноманітність та своєрідність численних етнографічних груп населення регіону. Вони відображають як окремі давні, так і особливо пізньосередньовічні традиції, набуті в процесі цих переселенських і міграційних рухів…»
В издание включены основные манифесты Михайля Семенко — поэта, культуртрегера, организатора первого авангардного объединения на Украине «Кверо», а также лидера и концептолога панфутуризма, реализованного в творчестве представителей таких объединений, как «Аспанфут», «Комункульт» и «Новая Генерация». В книгу вошли также избранные переводы лирики Семенко, факсимильные воспроизведения скандального сборника «Дерзания» (1914) и визиопоэтических экспериментов («Каблепоэма за Океан» и «Моя мозаика»; 1921–1922) — воплощения его теории «поэзомалярства» и «мета-искусства». Впервые в переводе на русский язык представлены ключевые документы украинской ветви славянского футуризма, просуществовавшей с 1914 до 1930 года. Ощутить привкус скандальности и экзотичности футуризма читателю помогут мистификации соратников Семенко, критические публикации его современников, а также богатый иллюстративный материал. Тексты сопровождаются подробными комментариями. Впервые приводится полная библиография прижизненных изданий Семенко, вместе с обложками сорока его книг и альманахов.
Предлагаем вниманию читателей самый первый манифест украинского футуризма (факсимиле и перевод), опубликованный 21-летним Михайлем Семенко в феврале 1914 года.
Михайль Семенко
САМ [i]
Эй, дружище, послушай меня! Да слушай же ― такой ты чудной! Я хочу сказать тебе несколько слов об искусстве и о том, что с ним связано, ― только несколько слов. Нет ничего лучше, как разговаривать с тобой об искусстве, дружище. Я упираюсь руками в бока и смеюсь до надрыва. Я весь сотрясаюсь от смеха ― у тебя такой удивительный вид, дружище! Как же мне дьявольски весело с тобой!
…Ах, с тобой так невыносимо нудно… Я не хочу с тобой говорить. Ты протягиваешь мне заношенный «Кобзарь» [ii] и говоришь: вот мое искусство. Дружище, мне стыдно за тебя… Ты протягиваешь мне заношенные художественные «идеи», и меня выворачивает. Дружище. Искусство ― это нечто, что тебе и не снилось. Я хочу сказать тебе, что там, где существует культ, нет искусства. И прежде всего оно не боится нападок. Наоборот. Под нападками оно крепнет. А ты схватился за свой «Кобзарь», от которого несет дегтем и салом, и думаешь защитить его своим обожанием. Твое обожание его убило. И нет ему воскрешения. Кто теперь им увлекается? Примитивный человек. Похожий на тебя, образчиком которого является «Рада» [iii]. Дружище. Время превращает титана в никчемного лилипута, и место Шевченко в записках научных обществ. Пожив с вами, отстаешь на десятилетия. Я не принимаю такого искусства. Как я могу теперь уважать Шевченко, если я вижу, что он под моими ногами? Я не могу, подобно тебе, месяц за месяцем вытягивать из себя жилы уважения к тому, который, принадлежи он современности, был бы явлением глубоко отвратительным. Дружище. Я хочу сказать тебе, что в эти дни, когда я пишу вот это, мне противно держать в руках наши журналы. Если б я не сказал тебе все, что думаю, то задохнулся бы в атмосфере вашего «исконного» украинского искусства. Я желаю ему смерти. Такие вот твои юбилейные празднества. Это все, что осталось от Шевченко. Но я также не могу избежать этого празднования.
Я жгу свой «Кобзарь»[iv].
[Февраль 1914]
Перевод с украинского Анны Белой;
комментарий Анны Белой и Андрея Россомахина:
[i] Манифест напечатан на обложке 8-страничной книжки Семенко «Дерзания» (Дерзання: Поези. Київ, 1914). Этот самый первый манифест украинского футуризма получил скандальную известность благодаря символическому «сжиганию» сакрального для украинской культуры текста ― «Кобзаря» Т. Г. Шевченко. Данный жест, имевший место в дни 100-летнего юбилея Шевченко, следует рассматривать в контексте сбрасывания Пушкина, Толстого и Достоевского «с корабля современности» российскими футуристами, а также в контексте эпатажного стихотворения В. Гнедова «Огняна свита» из альманаха эгофутуристов «Небокопы» (СПб., 1913). Не исключено, что Семенко было известно стихотворение Гнедова, поскольку, учась в петербургском Психоневрологическом институте, он оказался заинтересованным свидетелем и последователем радикальных новаций русских футуристов — как в поэтике, так и в искусстве жеста и жизнетворчества. Борьба с каноном, парализующим свежие силы в литературе, подрыв окаменелостей, «общепринятого», «достойного», разоблачение отцовского мифа являются общими чертами российских и украинских футуристов. Тем не менее этот жест сыграл недобрую шутку в развитии украинского течения, поскольку публика, не без поддержки критиков народнического и символистского направлений (С. Ефремов и Н. Евшан соответственно), восприняла деканонизирующий жест М. Семенко буквально, проигнорировав попытки стилевого реформаторства. Подробное рассмотрение шевченкоборческой проблематики в украинском футуризме см. в: Ильницький О. Шевченко і футуристи // Сучасність. 1989. № 5. С. 83–93; Ilnytzkyj О. Ukrainian Futurism. 1914–1930. Cambridge (МА), 1997. Р. 5–10, 222–224, 299–301).
[ii] «Кобзарь» — название знаменитого сборника поэтических произведений Тараса Шевченко (первое издание — СПб., 1840). Впоследствии кобзарем, то есть, по сути, моральным авторитетом нации стали называть самого Шевченко. Изначально кобзарь — это украинский народный певец-сказитель, аккомпанирующий себе, как правило, на кобзе (струнный щипковый музыкальный инструмент).
[iii] «Рада» ― киевская социал-демократическая ежедневная газета, выходившая в 1906–1914 годах на украинском языке. Издание ставило цель украинизировать население Малороссии, вокруг него сплотились народнически настроенные круги украинской интеллигенции. По мнению Семенко-футуриста «Рада» представляла консервативную тенденцию в украинской культуре, противоположную широкому космополитизму зарождающегося авангарда.
[iv] Это неслыханное кощунство, приуроченное к 100-летнему юбилею Тараса Шевченко, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Своей провокативной, игровой, на грани скандальности, стратегии Семенко не изменял и в последующем, а через десять лет назвал «Кобзарем» собственное собрание сочинений (два издания: Киев, 1924; Харьков, 1925) — вновь дразня и разъяряя критиков. Претендуя на создание нового национального шедевра — своего собственного «Кобзаря» взамен «пропахшего дегтем и салом» шевченковского, Семенко предсказуемо становился мишенью для критики. Демонстрируя последовательность в развитии теоретических идей, он вновь вернется к данной теме в контексте групповой работы в «Новой Генерации» (1927–1930), в рамках серии журнальных публикаций под общим заглавием «Реабилитация Шевченко».
Комментариев нет:
Отправить комментарий