В издание включены основные манифесты Михайля Семенко — поэта, культуртрегера, организатора первого авангардного объединения на Украине «Кверо», а также лидера и концептолога панфутуризма, реализованного в творчестве представителей таких объединений, как «Аспанфут», «Комункульт» и «Новая Генерация». В книгу вошли также избранные переводы лирики Семенко, факсимильные воспроизведения скандального сборника «Дерзания» (1914) и визиопоэтических экспериментов («Каблепоэма за Океан» и «Моя мозаика»; 1921–1922) — воплощения его теории «поэзомалярства» и «мета-искусства». Впервые в переводе на русский язык представлены ключевые документы украинской ветви славянского футуризма, просуществовавшей с 1914 до 1930 года. Ощутить привкус скандальности и экзотичности футуризма читателю помогут мистификации соратников Семенко, критические публикации его современников, а также богатый иллюстративный материал. Тексты сопровождаются подробными комментариями. Впервые приводится полная библиография прижизненных изданий Семенко, вместе с обложками сорока его книг и альманахов.
Предлагаем вниманию читателей самый первый манифест украинского футуризма (факсимиле и перевод), опубликованный 21-летним Михайлем Семенко в феврале 1914 года.
Михайль Семенко
САМ [i]
Эй, дружище, послушай меня! Да слушай же ― такой ты чудной! Я хочу сказать тебе несколько слов об искусстве и о том, что с ним связано, ― только несколько слов. Нет ничего лучше, как разговаривать с тобой об искусстве, дружище. Я упираюсь руками в бока и смеюсь до надрыва. Я весь сотрясаюсь от смеха ― у тебя такой удивительный вид, дружище! Как же мне дьявольски весело с тобой!
…Ах, с тобой так невыносимо нудно… Я не хочу с тобой говорить. Ты протягиваешь мне заношенный «Кобзарь» [ii] и говоришь: вот мое искусство. Дружище, мне стыдно за тебя… Ты протягиваешь мне заношенные художественные «идеи», и меня выворачивает. Дружище. Искусство ― это нечто, что тебе и не снилось. Я хочу сказать тебе, что там, где существует культ, нет искусства. И прежде всего оно не боится нападок. Наоборот. Под нападками оно крепнет. А ты схватился за свой «Кобзарь», от которого несет дегтем и салом, и думаешь защитить его своим обожанием. Твое обожание его убило. И нет ему воскрешения. Кто теперь им увлекается? Примитивный человек. Похожий на тебя, образчиком которого является «Рада» [iii]. Дружище. Время превращает титана в никчемного лилипута, и место Шевченко в записках научных обществ. Пожив с вами, отстаешь на десятилетия. Я не принимаю такого искусства. Как я могу теперь уважать Шевченко, если я вижу, что он под моими ногами? Я не могу, подобно тебе, месяц за месяцем вытягивать из себя жилы уважения к тому, который, принадлежи он современности, был бы явлением глубоко отвратительным. Дружище. Я хочу сказать тебе, что в эти дни, когда я пишу вот это, мне противно держать в руках наши журналы. Если б я не сказал тебе все, что думаю, то задохнулся бы в атмосфере вашего «исконного» украинского искусства. Я желаю ему смерти. Такие вот твои юбилейные празднества. Это все, что осталось от Шевченко. Но я также не могу избежать этого празднования.
Я жгу свой «Кобзарь»[iv].
[Февраль 1914]
Перевод с украинского Анны Белой;
комментарий Анны Белой и Андрея Россомахина:
[i] Манифест напечатан на обложке 8-страничной книжки Семенко «Дерзания» (Дерзання: Поези. Київ, 1914). Этот самый первый манифест украинского футуризма получил скандальную известность благодаря символическому «сжиганию» сакрального для украинской культуры текста ― «Кобзаря» Т. Г. Шевченко. Данный жест, имевший место в дни 100-летнего юбилея Шевченко, следует рассматривать в контексте сбрасывания Пушкина, Толстого и Достоевского «с корабля современности» российскими футуристами, а также в контексте эпатажного стихотворения В. Гнедова «Огняна свита» из альманаха эгофутуристов «Небокопы» (СПб., 1913). Не исключено, что Семенко было известно стихотворение Гнедова, поскольку, учась в петербургском Психоневрологическом институте, он оказался заинтересованным свидетелем и последователем радикальных новаций русских футуристов — как в поэтике, так и в искусстве жеста и жизнетворчества. Борьба с каноном, парализующим свежие силы в литературе, подрыв окаменелостей, «общепринятого», «достойного», разоблачение отцовского мифа являются общими чертами российских и украинских футуристов. Тем не менее этот жест сыграл недобрую шутку в развитии украинского течения, поскольку публика, не без поддержки критиков народнического и символистского направлений (С. Ефремов и Н. Евшан соответственно), восприняла деканонизирующий жест М. Семенко буквально, проигнорировав попытки стилевого реформаторства. Подробное рассмотрение шевченкоборческой проблематики в украинском футуризме см. в: Ильницький О. Шевченко і футуристи // Сучасність. 1989. № 5. С. 83–93; Ilnytzkyj О. Ukrainian Futurism. 1914–1930. Cambridge (МА), 1997. Р. 5–10, 222–224, 299–301).
[ii] «Кобзарь» — название знаменитого сборника поэтических произведений Тараса Шевченко (первое издание — СПб., 1840). Впоследствии кобзарем, то есть, по сути, моральным авторитетом нации стали называть самого Шевченко. Изначально кобзарь — это украинский народный певец-сказитель, аккомпанирующий себе, как правило, на кобзе (струнный щипковый музыкальный инструмент).
[iii] «Рада» ― киевская социал-демократическая ежедневная газета, выходившая в 1906–1914 годах на украинском языке. Издание ставило цель украинизировать население Малороссии, вокруг него сплотились народнически настроенные круги украинской интеллигенции. По мнению Семенко-футуриста «Рада» представляла консервативную тенденцию в украинской культуре, противоположную широкому космополитизму зарождающегося авангарда.
[iv] Это неслыханное кощунство, приуроченное к 100-летнему юбилею Тараса Шевченко, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Своей провокативной, игровой, на грани скандальности, стратегии Семенко не изменял и в последующем, а через десять лет назвал «Кобзарем» собственное собрание сочинений (два издания: Киев, 1924; Харьков, 1925) — вновь дразня и разъяряя критиков. Претендуя на создание нового национального шедевра — своего собственного «Кобзаря» взамен «пропахшего дегтем и салом» шевченковского, Семенко предсказуемо становился мишенью для критики. Демонстрируя последовательность в развитии теоретических идей, он вновь вернется к данной теме в контексте групповой работы в «Новой Генерации» (1927–1930), в рамках серии журнальных публикаций под общим заглавием «Реабилитация Шевченко».
Комментариев нет:
Отправить комментарий