Борис Межуев: Интеллектуальный класс как настоящий субъект истории

Насчет того, что приходит на смену старому либерализму вместе с BLM, дистантным образованием, ювенальной юстицией и однополыми браками. Я сомневаюсь, что за всем этим стоит "заговор банкиров", желающих превратить людей в роботов. 

Вообще, версии, что движущей силой истории являются элиты, которые недовольны качеством рабочей силы, слишком желающей есть, спать, развлекаться и размножаться, очень популярны у нас в стране, но вызывают сомнения - слишком много социокультурных затрат ради элементарного снижения производственных издержек. 

Версия, что за всем этим стоят разбуженные расовые и сексуальные меньшинства, мне представляется столь же малоубедительной - зачем геям дистант, зачем афроамериканцам ювенальная юстиция? Тут что-то не то. 

Если мы все-таки не будем углубляться в мистику и попытаемся трезво проанализировать суть происходящего, то мы неизбежно придем вновь ко все той же проблематике второго тома "Заката Европы" - поистине проклятой книге западной общественной мысли, вычеркнутой из всех престижных библиографических списков. Шпенглер противопоставлял "сословие тотема" "сословию табу" - то есть аристократию духовенству, секуляризированным наследником которого и является интеллектуальный класс.

Все дело в том, что настоящим субъектом истории являются не корыстные элиты, думающие о том, как избавиться от рабочей силы, и не завистливые меньшинства. Субъектом истории является интеллектуальный класс, который каждый раз, выходя из своих научных монастырей и заявляя о своих претензиях на лидерство, рушит все возможные социальные порядки, борясь со всеми "неприятными классами", попеременно заключая союз с одними против других. 

C моей точки зрения, у интеллектуального класса есть одна главная утопия, опубликована она в 1627 году и называется "Новая Атлантида". Она понятна, логична и кажется даже осуществима. Интеллектуальный класс постоянно пытается ее реализовать, но как только он к ней приближается, что-то происходит, и утопия превращается в антиутопию. Откуда ни возмись, появляются "неприятные" классы, причем еще более "неприятные", чем предыдущие. В 1920-е гг. в СССР казалось бы интеллектуальный класс уже уничтожил все "неприятные классы", расчистил место для Новой Атлантиды, и тут вдруг появляется номенклатура и уничтожает вождей интеллектуального класса... Иными словами, брахманы сбрасывают очередных кшатриев и получают еще худшую элиту в качестве Немезиды. Это и есть по видимому тот механизм истории, который Шпенглер открыл во втором томе "Заката Европы", и именно по этой причине Цымбурский хотел поставить Шпенглера на место Маркса.

Новый уклад - это союз интеллектуального класса с менеджериальной элитой против силовых структур, национальной бюрократии, частных предпринимателей, части ученого сословия и духовенства, вписавшихся в мир Модерна. 

Чтобы победить "неприятные классы" интеллектуальный класс заручается поддержкой тех самых меньшинств, натравливая их на "неприятные классы", казалось бы взявшие верх в 1990-е годы. 

То, что сейчас происходит, - это своего рода реванш этого класса, который считал себя главным бенефициаром глобализации, но в итоге вынужден был отдать власть людям, демонстративно не читающим книг и разговоривающим на блатном языке. Поэтому столь много интеллектуалов сегодня с надеждой ждут поражения трампизма, за которым стоят почти все "неприятные классы" уходящей эпохи кроме поссорившихся с Трампом военных и спецслужб. 

Ювенальная юстиция  необходима интеллектуальному классу как шаг к разрушению семейного ойкоса, в котором видится ячейка воспроизводства "неприятных классов". Это попытка создать комфортную среду для интеллектуального развития, а она несовместима с многодетной семьей. Человек не может быть одновременно предан семье и интеллектуальному монастырю (вспомните хотя бы "Девять дней одного года").