Александр Белокобыльский: Апокалипсис придет из соцсетей?

Социальные сети представляют собой – наряду с представительскими сайтами, блогами, форумами и т.д. – один из видов виртуальной реальности. Нужно различать материальный субстрат социальных сетей – информационные платформы и социальные графы (пользовательские профили) и собственно пространство социальных коммуникаций. Это пространство можно справедливо определить не только как регион виртуального информационного пространства, но и в качестве нового региона социальной реальности.

Последний аспект функционирования СС на сегодняшний день недооценивается. В связи с этим СС рассматриваются как инструмент совершенствования тактики тех или иных существующих социальных практик (жизненных практик или языковых игр), в то время как в них следует различать зарождающиеся элементы совершенно новых способов реализации социального бытия.

Дальнейшему рассуждению следовало бы предпослать расшифровку содержания понятия «социальная реальность», что и слишком затянуло бы дело, и оказалось бы малоэффективным: специалист и так представляет о чем идет речь (в частности, используются наработки феноменологической школы А. Шютца, Т. Лукмана, П. Бергера), человек без профессиональной подготовки все равно не получит ответов на все вопросы. Поэтому воспользуемся платоновским способом пояснения мысли, обратимся к наглядному образу. Сравним два изображения озера Комо: современную фотографию и гениальный пейзаж кисти И. Левитана. Изображен один и тот же (практически) ландшафт, однако социальная инфраструктура современного побережья имеет плотность, в десятки раз превышающую инфраструктуру конца XIX века. Речь идет о большем количестве мест постоянного и временного проживания, потенциальных рабочих мест, усложнившемся транспортном сообщении, более развитой системе лечебных и развлекательных заведений и т.д. Формы социальной жизнедеятельности, используя старые и новые «материальные» пространства, полностью изменились – идет ли речь о старых дворцах и городах или о новострое.


СС воспринимаются пользователями в качестве в значительной степени независимого от физической реальности ее региона, который до известной степени обустраивается самими пользователями и имеет обратное воздействие на физическую реальность. С появлением мобильного интернета СС превратились в атрибут социальной реальности – т.е. стали ее неустранимой и необходимой частью. При этом виртуализированная реальность СС имеет и принципиальные отличия, которые в ближайшем будущем не позволят ей раствориться в физической реальности полностью. Речь идет о:

1) новом типе социального равенства, связанного с тем, что можно было бы назвать «неотрансценденцией» или «новой инобытийностью» – в виртуальный мир СС все участники «переходят», теряя свой статус в «материальном» мире вместе со всеми его гарантиями и ресурсами;

2) новом типе социального бытия, который связан с деформацией физических представлений о пространстве и относительной скорости коммуникации;

3) новом типе структуры социума, в котором не действуют (или действуют в трансформированном виде) традиционные социальные институты – власть, право, мораль, идентичность.

Тем не менее, регистрируясь в СС, новый пользователь входит в сообщество, которое имеет и свою иерархическую структуру, и свои правила, и свои регуляторы поведения. Пропуском в пространство реальности СС является предоставление личной информации, характеризующей неофита в определенных ракурсах (имя, возраст, образование, предпочтения, работа, увлечения и т.д.). Собственно обмен личной информацией и представляет собой суть функционирования СС. При этом не только знакомство с личными профилями других, но в первую очередь возможность выразить собственные взгляды и уникальность следует считать их главной притягательной силой (думаю, что это связано с изменением социальности как таковой, но об этом в конце). То, что еще недавно считалось одной из угроз личной свободе – доступность личной информации – превратилось чуть ли не в краеугольный камень социального бытия. Повлияли на эту трансформацию СС или они стали ее следствием – вопрос открытый.

Важным следствием добровольного объединения людей в СС стали:

1) новые виртуальные социальные иерархии, опирающиеся на свои статусные критерии;

2) связанные с ними аксиологии и телеологии (детерминирующие концептуальные, когнитивные, психологические, коммуникационные и т.д. трансформации);

3) интеграция индивидов в новые общности, игнорирующие границы «материального» социума, т.е. формирование новых идентичностей.

В свою очередь, СС, превратившись в «высокоурожайный» участок социума, привлекают серьезные материальные ресурсы и оказывают обратное влияние на «мировое хозяйство». В перспективе речь может идти об изменении социальной природы человека и новой культурной революции, подобной рождению секулярного Модерна.

Для поступательного рассмотрения указанных векторов изменений, разделим связанные с функционированием СС возможности на три группы:

1) возможности реализации субъективного разума (отдельного пользователя);

2) возможности объективного разума (общества и репрезентирующих его сил);

3) абсолютного разума – трансцендентального субъекта исторического процесса.

Из усилий и умеренно эгоистичных интенций рядовых участников СС, стремящихся «себя показать и людей посмотреть» и ориентирующихся на виртуальные ценности (рейтинг своей странички, количество друзей и подписчиков, «лайки» и виртуальные «приобретения» и т.д.), формируется новая «способность» объективного разума. Так, например, у СС «Facebook» сегодня более одного миллиарда пользователей. Это необъятное поле для реализации социальных (в том числе и бизнес-) проектов. При этом важнейшими следует признать два атрибута СС:

1) они превращаются в автономные регионы виртуальной реальности, которые сегодня жестко не привязаны ни к электронным адресам, ни к телефонам: хотя для входа в СС требуется какой-либо «гаджет», ни один из них (вместе со стоящими за ними транснациональными корпорациями) не может рассчитывать на монополию;

2) добровольно предоставленные пользователями СС личные данные позволяют таргетировать (т.е. выделить узкую целевую аудиторию) рекламу и иные воздействия на аудиторию.

Поэтому в 2013 году «Facebook» заработал более 0,8 млрд долларов на рекламе (вопреки исходным декларациям о принципиальном отсутствии рекламы в СС) и несколько лет назад превратился в крупнейшего конкурента «Google» в области интернет-рекламы.

Диалектическая динамика развития СС (отмирание и стагнация одних, подъем других) заставляют их собственников вести борьбу за своих адептов. Тот же «Facebook» постоянно расширяет спектр сервисов и возможностей, одновременно подогревая разрушающуюся идентичность пользователей общими трендами. Например, в качестве интеграционных импульсов могут выступать массовые движения.

В конце несколько замечаний с точки зрения феноменологии разума абсолютного. СС на сегодняшний день являются вершиной социального номинализма, который когда-то фундировал процессы секуляризации европейского общества. Осознание необязательности интерпретации сущности человека в смысле его неотделимости от религиозной общности (Церкви) повлекло за собой переинтерпретацию смыслов истории, прогресса, социума и человека. Впрочем, индивид все же продолжал рассматриваться в качестве производной от сакральных сущностей второго порядка – нации, государства, человечества. Автономизирующая индивида свобода СС, помноженная на «идентичностную многоликость» (никто не запрещает пользователю зарегистрироваться в СС много раз, под разными именами), а также мгновенность и вездесущность мобильного телефона (если в мире сегодня насчитывается около 1 млрд телевизоров, около 2 млрд компьютеров, то мобильных телефонов – до 4 млрд), порождает обособление нового уровня. Обитатель виртуальной социальной реальности СС – человек, не нуждающийся в социальных посредниках (институциях, иерархиях, внешнем праве, защитах, гарантиях и т.д.), опирающийся на собственные таланты и рассудок (см. принцип нетократии А. Барда и Я. Зодерквиста) является носителем новой социальности, которая не вписывается в социальные образования Модерна.

Особенности понимания себя и мира (как секулярного образования второго порядка, состоящего из конкретных индивидов, объединенных в добровольные сообщества) диктует активность, подчиненную механизмам интерпретации основных онтологических и антропологических смыслов (нечто подобное происходило во времена Французской революции). Вполне можно допустить, что взрывное развитие мира СС было детерминировано вызреванием «постпостмодерной» идентичности («человека гиперноминалистичного», обитающего во внелокальном пространстве СС, которое творится самими его обитателями), а не наоборот. И можно утверждать, что этой идентичности релевантен метод ненасильственных революционных изменений социума Джина Шарпа («198 способов ненасильственного протеста» – мирные массовые акции, публичные обнажения, живые цепи, пикетирование заведений и «адресов», шествия со свечами, публичное осмеяние представителей власти и т.д.), а СС являются ареалом обитания популяции ее носителей и рупором мобилизации ее защитников.

В этой ситуации вызывает тревогу тот факт, что рост мобильности, автономности, информированности homo-facebookius девальвирует старые легитиматоры власти, стабильности, успешности и формирует новую, не имеющую исторических аналогов (по своей массовости и мобилизационному потенциалу) общность и субъектность. Появление каждой новой социальной целостности идет рука об руку с формированием нового поля коллективной деятельности, причем возможные в границах этого поля культурные «игры» начинают сразу же разыгрываться. Многотысячное сообщество прихожан католических соборов, сформированное унифицированными в XI веке христианскими богослужением и проповедью, ринулось в крестовые походы, а массы, мобилизованные первыми СМИ, столкнулись между собой на полях сражений Первой и Второй мировых войн. Куда покатятся огромные людские волны пользователей социальных сетей, можно ли будет ими управлять и т.д. – остается только догадываться.