Данное сообщение лишь попытка выяснить обстоятельства одного из ярких эпизодов римской эмиграции, ускользнувшего от внимания исследователей.
Еще Марк Анней Лукан в своей поэме о Гражданской войне так пишет о последствиях Фарсальской битвы: «…Следствием этого кровавого дня было то, что Индия не дрожит от страха перед латинскими ликторами, что консул не вводит в городские стены дагов, получивших запрещение кочевать, и не нажимает, подпоясавшись, сарматского плуга; что свирепая Парфия доселе не наказана тобой [т. е. Римом] и что бежавшая от нечестия гражданской войны свобода удалилась за Тигр и Рейн и никогда не вернется; и, столько раз требуемая нами в войнах, она блуждает, составляя благо для германцев и скифов, и не оглядывается на Авсонию [Италию]…»[1]
Как известно, с 53 по 35 гг. до н. э. в Центральную Азию были перемещены с Запада несколько десятков тысяч мужчин цветущего возраста. В основном это были пленные италики, но были среди них также кельты, уроженцы Сирии, Палестины и подвластной в то время Римской республике Малой Азии. Пленники перемещались на восток в три потока. Первый — после разгрома войска Марка Лициния Красса в 53 г. Второй поток — после разгрома войск Децидия Сакса одной из парфянских армий, захватившей Малую Азию вплоть до Ионии, и разгрома римских гарнизонов в Сирии и Палестине другой армией парфян в 40 г. Третий — после разгрома парфянами громадной[2] армии Марка Антония в 36 г.[3].
Местом, к которому античные источники привязывают перемещение пленных, является Маргиана (Plin. N. H. VI, 46; Solin. XXXXVIII)[4], однако полагаю, что эта коренная парфянская земля была лишь отправной точкой, для отсылки и расселения пленных еще далее на восток: держать тысячи чужеземных пленных воинов скученно вблизи административных центров стало возможным лишь после изобретения англичанами во время Англо-Бурской войны концентрационных лагерей[5].
Включение пленных бойцов неприятеля в свое войско обычное дело у парфян (Iust. XIII, 2, 1; XLI, 2, 5). Если пленные брались на Западе, их использовали в войне на Востоке. И наоборот. Римляне вряд ли стали исключением. Те из них, кто согласился служить и доказал свою лояльность, успешно сражались на стороне парфян под началом Квинта Лабиена[6]. Те, кто отказался встать под парфянские знамена или не внушал доверия, несли сторожевую службу на Востоке, на границах Парфянской державы. Сторожевая служба (custodia, custos) представляла собой строительство, охрану и оборону на степных границах опорных пунктов, стандартных римских военных лагерей[7]. С учетом того, что граничила Парфия в это время с союзными, фактически вассальными племенами кочевников-саков (юэчжи китайских источников), служба не была особенно обременительной.
Ощущения римлянина на чужбине хорошо описал Овидий, оказавшийся несколько позже в не столь отдаленных от Рима Томах. Жаловался римлянин Овидий на недостаток хорошего вина, по его словам, там не было развито виноградарство, и на отсутствие собеседников, говорящих на хорошей латыни.[8]
Тысячи римлян, попавших в Центральную Азию, имели возможность общаться друг с другом на родных языках. Со времени первого потока пленных из войска Красса число носителей латинского языка в Маргиане постоянно увеличивалось. В вине также не было недостатка. Именно со времени появления римлян в Маргиане там начинается стремительный рост производства, а, следовательно, и потребления вина. Производство вина становится столь значительным, что в Маргиане начинают использовать для его хранения, врытые в землю огромные корчаги – хумы[9]. Интересно, что хозяйственные документы, повествующие нам о важности учета производства и продажи вина в Маргиане того времени, написаны на языке Иисуса, арамейском, с использованием парфянской лексики. Предположу, что мужчины, плененные в Палестине, использовались парфянами чаще в хозяйственных, чем военных целях[10]. Кстати, в римском народном сознании хозяева гостиниц и харчевен — и мужчины и женщины — пользовались недоброй славой. И в Риме в большинстве случаев — это пришельцы: греки, выходцы с Востока (евреи, сирийцы); на ступенях общественной лестницы стоят они низко: чаще всего это отпущенники и люди подозрительные. Законодательно было даже запрещено зачислять в лучшие воинские части человека, который содержал гостиницу или харчевню; ребенка, прижитого от харчевницы или ее дочери, нельзя было внести в число законных детей: и та и другая относятся к женщинам «низким и презренным». Объясняется это тем, что гостиницы и харчевни часто служили притонами разврата с попустительства хозяев, а то и при их участии.[11]
Виноторговля в это время стала настолько важна для парфянской казны, что это отмечено на монетах. На некоторых из них, например, в чекане победителя Антония Фраата IV, изображены то ширококонусная, слегка крылатая гроздь винограда с двумя хлебными колосьями по сторонам, то пара плотных крупных конусовидных виноградных кистей по бокам от стройной амфоры с двумя ручками, на горлышке которой сидит со сложенными крылышками птичка (возникает вопрос: а не римский ли это орел?).
Однако самую важную роль в укоренении римской эмиграции в Центральной Азии сыграли кочевники саки-юэчжи, с которыми постоянно приходилось контактировать стражникам восточных границ Парфии. Судьба юэчжи после разгрома их хуннами и бегства на Запад исследована тщательно в последние годы. Особенно в этой связи хочется отметить труды Любови Акимовны Боровковой[12]. Юэчжи, у которых как и у парфян было многоженство (Iust. XLI, 2, 1–10), явно имели недостаток мужчин, истребленных в проигранной войне. Преобладание женщин в союзном племени по соседству должно было способствовать миролюбию анахоретствующих пограничных стражей, а доступность вина сближению римлян с юэчжи, созданию семей и рождению потомства. Римляне заводили хозяйства и новую родню еще более массово, чем в упоминаемой Горацием Мидии[13]. Кочевники не умели сами ни осаждать и штурмовать, ни строить города. Меж тем, именно с момента появления римлян по соседству значительная часть юэчжи в течение жизни одного поколения становится земледельцами, живущими вокруг тогда же построенных городов (римских лагерей). Эта поразительная метаморфоза кочевников давно вызывает удивление у исследователей.
Археологи фиксируют появление с того же времени нехарактерных для данной местности оссуариев, похожих скорее на италийские, чем на местные[14], а также иные необычные для этих мест захоронения.[15] К тому же времени относится резкое изменение стиля прикладного искусства в регионе.[16]
Не ранее чем через 30 лет после разгрома Марка Красса у античных авторов появляются упоминания о новом племени, появившемся в местах тесного общения пленных с юэчжи и явно выделяющемся среди прочих. Это племя, которое Птолемей называет «великим народом» Бактрианы (mέga έqnoV): тохары (Ptol. VI, 11, 6.)[17].
Происхождение тохар не определено со времени А. Херрманна[18]. Но что мы знаем о них сейчас определенно? Во-первых, установлена несомненная связь тохар с юэчжи[19]. Во-вторых, несомненна решающая роль тохар в создании позже Кушанского царства[20]. В-третьих, язык тохар был индоевропейским, оба известных по весьма поздним памятникам его варианта (А и В) наиболее близко родственны итало-кельтским, а также анатолийским языкам[21]. В-четвертых, совершенно необычен для данной местности внешний облик тохар. Это были блондины с белой кожей и голубыми глазами[22]. По сей день у местных уйгуров сильна доля европеоидности[23]. Однако до сих пор Тохарский вопрос не решен[24].
В попытках решить Тохарский вопрос не только археологи, но и лингвисты строили смелые гипотезы о том, как тохары оказались в Центральной Азии. По одной из версий, «тохарские диалекты были, очевидно, первой, самой ранней (предшествовавшей и индо-иранским миграциям) миграционной волной в восточном направлении от ареала первоначального распространения праиндоевропейского языка» [25]. Авторы этой диалектно-волновой гипотезы изображают эпоху Бронзового века, когда воинственные и общительные тохары продвигаются в своих колесницах из лесов Восточной Европы, населенных носителями балтийских и финно-угорских языков, чтобы осесть в степях и пустынях поближе к Китаю. На основании возможного заимствования из тохарского в китайский язык пяти слов: бык, корова, свинья, мед и собака[26], а также находки повозки-двуколки западноазиатского типа со скелетами двух лошадей, датируемой иньским временем, Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов уточняют свою гипотезу так: «Характерно при этом, что проникновение в Китай иньского периода этого типа колесниц осуществилось, по мнению археологов, благодаря контактам с мощными группировками центральноазиатского населения, обладавшего колесницами раннеближневосточного типа. Эти племена должны были находиться на достаточно высоком уровне социально-экономического и государственного развития, что и позволило им пронести через всю Центральную Азию с Ближнего Востока новый способ военной организации».
А так завершают свои построения:
«Более полную картину продвижения этих племен из Древней Передней Азии в Восточную Азию можно надеяться получить лишь в результате детального археологического изучения малообследованных обширных областей Средней Азии, являвшихся промежуточным регионом на пути передвижения древних индоевропейских племен в восточном направлении»[27].
Мне представляется, сомнительным искать прародителей тохар в воображаемых прародителях праиндоевропейского языка. Особенно в ситуации, когда мы достоверно можем указать на появление в местах будущего обитания тохар десятков тысяч римских пленных.
Предлагаю свою реконструкцию происходивших тогда событий. В конце 36 года до н. э. Антоний терпит поражение, добавив противнику множество пленных из своего разгромленного войска[28]. Вот как пишет о дальнейшем Помпей Трог[29]: «Фраат от этой победы [над Антонием] стал еще высокомернее и в делах правления стал проявлять чрезмерную жестокость, поэтому народ изгнал его. В течение долгого времени Фраат досаждал соседним государствам, наконец, скифам, просьбами и с помощью большого скифского войска был восстановлен в царских правах. Во время отсутствия Фраата парфяне поставили царем некоего Тиридата, который, услыхав о приближении скифов, с большим отрядом друзей бежал к Цезарю в Испанию, где тот вел в это время войну, и привел с собой в качестве заложника младшего сына Фраата, которого охраняли так небрежно, что его удалось похитить (Iust. XLII, 5, 5–7)». Тиридат II, по-видимому, был ставленником группы парфянской знати, связанной с западными областями, тогда как Фраат IV имел поддержку в коренных областях востока и северо-востока страны[30], то есть местах расселения пленных.
Фраат именно при помощи саков вынуждает Тиридата бежать в Рим. Именно саки-юэчжи, тохары, помогли Фраату отвоевать к 26 г. до н. э. престол. Не отблагодарить своих спасителей он не мог. Полагаю, что благодарность Фраата состояла в предоставлении спасителям самостоятельности в действиях на востоке[31]. О событиях 20 г. до н. э. пишет Светоний (Svet. D. Avg. XXI, 3): «Слава о такой достойной умеренности Августа побудила даже индийцев и скифов, лишь понаслышке нам известных, просить через послов о дружбе Августа и римского народа. А парфяне по его требованию и уступили ему беспрекословно Армению, и вернули ему знамена, отбитые у Марка Красса и Марка Антония, и добровольно предложили заложников, и даже царем своим выбрали из нескольких притязателей того, которого одобрил Август»[32]. Показательно, что о возврате пленных Светоний не пишет. Не пишет о том и Август[33]. А ведь три больших потока плененных римлян на Восток, к которым позже добавился поток беглецов из Александрии, состояли из десятков тысяч мужчин[34].
Подавляющее большинство оказавшихся на чужбине римлян, постаревшие и обремененные семьями легионеры Красса, бойцы Антония, беглецы из Александрии, предпочли остаться на новой Родине, порвав с Римом. Зачем им было возвращаться? Что ждало в Риме их, постаревших и проигравших в гражданской войне? На новой же Родине, да еще после помощи Фраату в войне за престол они были предоставлены самим себе, в довольстве, обзавелись новой родней, детьми, женщин и вина было в достатке, а в перспективе маячило создание на не завоеванных никем просторах Востока своего царства, царства стражников, Кушанского царства. И оно было создано, после того как в 30 г. до н. э. в Западную Индию прибыл очередной поток римских эмигрантов из Александрии, поток, обладавший значительными материальными ценностями[35]. Богатство последнего потока эмиграции, соединенное со знанием действительностей Центральной Азии тохарами, то есть римлянами, породнившимися с юэчжи, сделало создание Кушанского царства вопросом времени.
Около 20 г. н. э. один из кушанских (кит.: гуйшуанских) вождей, имя которого транскрибируют как Куджула Кадфиз, город-ставка которого находилась в районе нынешнего города Бекабада[36], начинает создание будущей Кушанской империи, третьей мировой державы античности[37]. От Куджулы Кадфиза начинают вести династию владык Кушана, царства стражников, среди которых на слуху имена прославившихся позже Канишки, Васишки и Хувишки. Любопытная деталь. В тохарском языке уменьшительный суффикс śk обычен в личных именах: Lariśka, Wrauśke, Priśka[38]. Этот суффикс мы видим и в именах будущих царей кушан. В имени основателя Кушанской державы мы такого суффикса не видим, зато можем разглядеть латинский уменьшительный суффикс ul[39]
Откуда взялось само название Тохары? Полагаю логичным, с учетом вышеизложенного, выводить самоназвание тохар из латинского togati – обычного самоназвания свободнорожденных италиков[40]. Ротацизм интервокального t зафиксирован в архаичных индо-иранских языках[41].
Изучение роли римской эмиграции и ее потомков сулит нам ошеломляющие перспективы, вплоть до необходимости писать заново историю Центральной Азии, для чего потребуется труд не одного поколения античников и востоковедов[42]. Приведу два примера. До сих пор исследователям не ясно происхождение и источники грандиозного тюрко-тибето-монголо-китайского эпоса о Гэсэр-хане. В своей работе об эпосе Ю. Н. Рерих пришел к следующим определенным выводам: тибетское Кэсар (Гэсэр) представляет собой римский титул «цезарь», принятый кушанскими царями, а затем заимствованный ханами центральноазиатских тюркских племен через Хотан, составлявший часть кушанской империи. От центральноазиатских тюрков титул Кэсар был принят тибетскими и тангутскими племенами на северо-востоке. Совершенно ясно существование постоянной и древней традиции, связывающей имя царя Кэсара с народом Dru-gu (Gru-gu), или центрально-азиатскими тюрками, и страной Пхром (Кхром)[43]. Меж тем на тибетской карте, опубликованной уже после выхода работ Рериха и отражающей эпоху I века н. э. мы видим страну под названием «Царица Рим» (Гьялмо Кхром), что делает римское проникновение в Центральную Азию очевидным[44]. Кто был этот легендарный Цезарь? Полагаю, это был Цезарион, сын Юлия Цезаря и Клеопатры, с именем которого римские эмигранты строили себе новую Родину[45].
Или вот до сих пор исследователи не могут понять причин фундаментального, революционного реформирования кушанами буддизма, появления пути Большой колесницы, махаяны, ставшей в итоге наиболее распространенной разновидностью учения Будды, известной в Китае как чань, а в Японии как дзен[46]. Думаю, Гораций несправедливо упрекал римских пленных в забвении родных богов. Просто эмигрантам пришлось подстраивать свое мировоззрение под существующие в местах их пребывания культы. Учение Будды оказалось наиболее приемлемым, а его проповедь дхармы-ясности-пустоты-зияния более всего походила на восприятие римлянами мира, которым правит главный бог Рима – Янус[47]. Именно из-за потребностей римской эмиграции Будду теперь начали изображать, чего раньше не было. И случилось это через 500 лет после появления буддизма.
[1] Перевод В. В. Латышева: Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе // ВДИ. 1949. №2. С. 324. Emathiae funesta dies. hac luce cruenta effectum, ut Latios non horreat India fasces, nec uetitos errare Dahas in moenia ducat Sarmaticumque premat succinctus consul aratrum, quod semper saeuas debet tibi Parthia poenas, quod fugiens ciuile nefas redituraque numquam libertas ultra Tigrim Rhenumque recessit ac, totiens nobis iugulo quaesita, uagatur Germanum Scythicumque bonum, nec respicit ultra Ausoniam, uellem populis incognita nostris. (Luc. VII, 427–436). Цит. по изд. M. Annaei Lucani De bello civili libri decem / Ed. Car. Hostius. Lips., Teubn., 1892.
[2] Ливий (Epit. 130) и Флор (II, 20) говорят о восемнадцати легионах Антония; Веллей Патеркул (II, 82) исчисляет его силы в тринадцать легионов.
[3] Новокшонов Д. Е. Гораций о римских пленных (Carm. III, 5) // Классическая филология. Материалы секции XL Международной филологической конференции. 14–19 марта 2011 г. СПб. С. 8–14.
[4] См. карту. Первым поставил вопрос о судьбе римских пленных Гомер Дабс: Dubs H. H. An ancient military contact between Roman and Chenese // AJPh. 1941. Vol. LXII. P. 3. Русский перевод: Г. Г. Дебс. Военное соприкосновение между римлянами и китайцами в античное время // ВДИ. 1946. №2. С. 45–50. Дабс локализовал место вывода в нынешнем районе Ашхабада на левом притоке реки Мургаб, южнее районного центра Захмет. Археологи установили, что эти места относились к вотчинным землям Аршакидов. См. Кошеленко Г. А. Родина парфян. М., 1977.; Колледж М. Парфяне. Последователи пророка Заратустры. М., 2004.
[5] Весь прикаспийский регион тогда выглядел иначе. Cм.: C. H. Mуравьев. Проблема Аракса-Яксарта-Танаиса и уровень Каспия в VI-III вв. до н. э. // Mathesis, из истории античной науки и философии / Под ред. И. Д. Рожанского. М., 1991. С. 115–175.
[6] Победоносный Лабиен даже чеканил монету со своим портретом и легендой: Q. LABIENUS PARTHICUS IMP. Сам этот факт весьма красноречив и много говорит об отношении к римлянам их пленителей. См.: Cohen H. Description historique des monnaies frappées sous l’Empire Romain… Graz, 1955. T. I. P. 30. № 1–2; Grueber Η. A. Coins of the Roman Republic in the British Museum. Vol.11. London, 1910. P. 500, n. 131.
[7] Археологи отмечают появившиеся римские мотивы подобных построек этого времени: Г. Г. Дебс. Военное соприкосновение… С. 49: приведен отрывок из частного письма В. В. Тарна: «Я не могу припомнить, чтобы где-нибудь можно было встретить, в литературе или археологии, греческий город с частоколом вокруг стен». См. также: Харрис Д. Римские легионеры в Китае (к постановке вопроса) / Военное дело населения Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1993, C. 229; Толстов С. Древний Хорезм. МГУ, 1948. Табл. 34. Представленная реконструкция поселения Топрак Кала показывает нам обычный римский военный лагерь. См.: Топрак-Кала. Дворец. Под ред. Ю. А. Рапопорт, Е. Е. Нерознак. М., 1984.
[8] Подосинов А. В. Произведения Овидия как источник по истории Восточной Европы и Закавказья. М., 1985. С. 182–185.
[9] Подземные хранилища для вина найдены в Помпеях. См.: Сергеенко М. Е. Помпеи. СПб, 2004. С. 243. В подобной корчаге, бочке (dolium), наполовину врытой в землю, героиня Апулея прятала любовника от мужа. Apuleius. Metamorph. IX, 5–7. В слове HMB (последний знак расплылся или плохо читается), документа из Нисы я вижу связь с формой humō от лат. humus. Здесь и далее: Дьяконов И. М., Дьяконов М. М., Лившиц В. А., Масон М. Е. Налоговые парфянские документы II века до н. э. из Нисы // Материалы Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции. Выпуск 2. М.–Л., 1951. С. 36, 10–13.
[10] Предположение основано на давно обсуждаемой разнице отношения к труду писца в греко-римской культуре и ближневосточной. См.: Аверинцев С. С. Типология отношения к книге в культурах древнего Востока, античности и раннего средневековья // Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов советского Востока. М., 1978 г. С. 6–28. Дуров В. С. Как читали древние римляне // Hyperboreus, Petropoli, Vol., 7, 2001, Fasc. 1–2, C. 219–224.
[11] Сергеенко М. Е. Простые люди древней Италии. М.–Л., 1964. С. 156.
[12] Боровкова Л. А. 1) Запад Центральной Азии во II в. до н. э. – VII в. н. э. Историко-географический обзор по древнекитайским источникам. М., 1989. 2) Царства «западного края» во II—I веках до н. э. (Восточный Туркестан и Средняя Азия по сведениям из «Ши цзи» и «Хань шу»). М., 2001. 3) Кушанское царство (по древним китайским источникам). М., 2005.
[13] Новокшонов Д. Е. Гораций о римских пленных.
[14] Сергеенко М. Е. Ремесленники Древнего Рима. Л., 1968. С. 55–56.
[15] Мандельштам А. М. Памятники кочевников Кушанского времени в Северной Бактрии // Труды Таджикской археологической экспедиции Института археологии АН СССР и Института истории им. А. Дониша АН Таджикской ССР. Том VII. Л., 1975. С. 147–149. Лоховиц В. А. Подбойно-катакомбные и коллективные погребения могильника Тумек-Кичиджик // Кочевники на границах Хорезма // Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции / Под ред. С. П. Толстова. XI. М., 1979. С 134–147.
[16] Толстов С. П. По древним дельтам Окса и Яксарта. М., 1962. С. 204–245. Сарианиди В. И. Тилля-тепе и ювелирное искусство ранних кушан // Центральная Азия. Новые памятники письменности и искусства. М. 1987. С. 268–281. Ставиский Б. Я. 1) Кушанская Бактрия: проблемы истории и культуры. М., 1977. 2) Кара-тепе – буддийский культовый центр кунаского Термеза как памятник древних среднеазиатско-индийских связей // Центральная Азия. Новые памятники письменности и искусства. М., 1987. С. 282–289. Узянов С. А. О серебряной статуэтке, найденной на Тахти-Сангине // Центральная Азия. Новые памятники письменности и искусства. М., 1987. С. 290–294.
[17] Пьянков И. В. Средняя Азия в античной географической традиции. М., 1997. С. 328. См. также: земля серов Θαγουροι (Ptol. VI, 16, 2), Θογάρα πόλις (Ptol. VI, 16, 8), Thocari (Plin. N. H. VI, 55), Согдианы Τάχοροι (Ptol. VI, 12, 4).
[18] Herrmann A. Tocharoi // RE (1937) Sp. 1632–1641.
[19] Ю. Н. Рерих, привлекший тибетские источники, которые еще не были введены в широкое обращение, как и многие ученые в 30-50-е гг. XX века, пытался отождествить тохар с юэчжи. Это у него не получилось. Но связь между юэчжи-тохарами и кушанами им представлена твердо. Кстати, именно с тибетским языком связана самая любопытная попытка этимологизировать само имя «тохары», как производное от их наименования на тибетском tha-gar «белая голова». Хронологически и географически эта этимология крайне уязвима, но, безусловно, остроумна, так как тибетское наименование хорошо передает восприятие внешности тохар жителями Востока. См.: Воробьева-Десятовская М. По книге Ю. Н. Рериха «Тибет и Центральная Азия». СПб, 1998.
[20] Herrmann A. Tocharoi. Не исключаю связь между названием «кушаны» и латинским custos. Впрочем, это является предметом отдельного исследования.
[21] Тохарские языки / Под ред. Иванова В. В. М., 1959.
[22] См.: Скульптура и живопись древнего Пяджикента. Ответственные редакторы: А. М. Беленицкий и Б. Б. Пиотровский. М., 1959. Скульптура и живопись древнего Пяджикента. Отв. ред.: А. Ю.Якубовский и М. М. Дьяконов. М., 1959. Пугаченкова Г. А. 1) Скульптура Халчаяна. М., 1971. 2) Искусство Гандхары. М., 1982.
[23] Чебоксаров Н. Н. Антропологический состав населения современного Китая в палеолите, мезолите и неолите // Ранняя история народов Восточной Азии. М., 1977. С. 74–97.
[24] Herrmann A. Tocharoi // RE. (1937) Sp. 1634: Sind diese nun dasselbe Volk wie die T., oder haben sie mit ihnen nichts zu tun? Sind sie anderseits identisch mit den Άσιoι Strb. XI, 511, oder auch mit den Ārśi womit sich in den Turfan-Fragmenten die Trager der toχrϊ–Sprache bezeichnet haben?
[25] Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. II. Тбилиси, 1984. С. 935–940.
[26] Заимствования зафиксированы в текстах раннего средневековья. См.: Цзы Сянь-линь. Тохарский язык; его открытие, расшифровка и значение для китайско-индийских связей // Тохарские языки / Под ред. Иванова В. В. М., 1959, C. 136–150.
[27] Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. С. 936.
[28] Потери римлян – не менее 35 тыс. человек.
[29] Антиримские, пропарфянские взгляды Помпея Трога общеизвестны. См.: Дуров В. С. История римской литературы. СПб, 2000, С. 311–314; Юстин, Марк Юниан. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historiae Philippicae» / Пер. с лат. А. А. Деконского, М. И. Рижского; Под ред. Μ. Е. Грабарь-Пассек; Комментарии К. В. Вержбицкого, Μ. М. Холода; Вст. cт. К. К. Зельина. СПб, 2005. С. 6–20. Здесь и далее переводы приводятся по этому изданию. Возникает вопрос: не имели ли симпатии к востоку Помпея Трога, уроженца Нарбонской Галлии, и его оппозиционность к Риму причинами нечто иное, чем свойственное его характеру сострадание жертвам римского империализма? Может он был просто более осведомлен о нравах и жизни римской эмиграции вне Империи и находил их более привлекательными? Кстати, Нарбонская Галлия стала римской провинцией в 121 до н. э. под названием Gallia bracata от обычая галлов носить штаны (bracae), в противовес Цизальпийской Галлии, которую часто называли Gallia togata, от обычая её жителей носить тоги по римскому образцу.
[30] См.: Кошеленко Г. А. О внутриполитической борьбе в Парфии // ВДИ. 1963. №3. С. 60.
[31] О событиях 30-20-х гг. в «Деяниях божественного Августа» читаем: «Парфянский царь Фраат, сын Орода, послал ко мне в Италию всех своих сыновей и внуков не потому, что был побежден в войне, а потому, что он, отдав своих детей в заложники, надеялся добиться нашей дружбы» (RgdA, 32, 2.). Перевод М. Ф. Дашковой по изд.: «Римская история» Веллея Патеркула / Немировский А. И., Дашкова М. Ф. Воронеж, 1985. C. 211. «Когда Цезарь, окончив войну в Испании, прибыл в Сирию для приведения в порядок дел на Востоке, Фраата охватил страх, как бы Цезарь не вздумал идти войной на Парфию. Поэтому со всей Парфии собрали пленных из войск Красса и Антония и отослали их вместе с их военными значками к Августу» (Iust. XLII, 5, 10–11). Веллей Патеркул о возврате пленных также не пишет. О возврате пленных пишет только Юстин.
[32] Сцена передачи знамен изображена на панцире статуи Августа из Прима Порта. Также: Hor. Carm. IV, 15.
[33] «Парфян трех римс[к]их войск доспехи и знамена отдать мне и, умоляя, просить о дружбе римского народа я принудил. А эти знамена в святилище, которое в храме Марса Мстителя, я, возвратив, поместил» (RgdA, 29, 2.).
[34] 12 мая 20 г. до н. э. произошла передача знамен Тиберию. Машкин Н. А. Принципат Августа. С. 523.
[35] В 30 до н. э., когда войска Октавиана подходили к Александрии, Клеопатра отправила Птолемея-Цезариона с большим богатством на юг страны, откуда он должен был отплыть в Индию. Экспедиция готовилась грандиозная. См.: Петров А. М. Несколько страниц в защиту Клеопатры (исторический источник и литературная несправедливость) // Восток-Запад-Россия. Сб. статей. М., 2002. С. 383–390. Но воспитатель фараона Родон уговорил его вернуться, уверив 17-летнего Цезариона, что Октавиан позволит ему править Египтом. Цезарион не добрался до Индии, путь до которой из Египта морем занимал месяц. См.: Широкова Т. А. Египет и Кушанское царство. М., 1991. С. 19–38. Но ведь Цезарион по плану Клеопатры отправлялся в Индию не один, а в сопровождении множества римлян и греков, которым не приходилось надеяться на милость Августа. См. также: Blue Lucy. Boats, Routes and Sailing Conditions of Indo-Roman Tade // Migration, trade and peoples. Europian Associations of South Asian Archaeologists Proceedings of the Eighteenth Congress. L., 2005, Parts 1-3 / Ed. Michael Willis, British Academy, L., 2009. P. 3–14. Хвостов М. История восточной торговли греко-римского Египта (332 г. до Р. Х. – 284 г. по Р. Х. // Изследования по истории обмена в эпоху эллинистических монархий и Римской империи. Казань, 1907.
[36] Бекабад («селение бека») расположен в 115 км к югу от Ташкента, на берегах Сырдарьи, на месте её выхода из Ферганской долины в Голодную степь, у Беговатских порогов.
[37] Боровкова Л. А. Кушанское царство. С. 271–274.
[38] Краузе В. Тохарский язык // Тохарские языки. М., 1959. С. 43.
[39] Ср.: Ursulus, Quintulus, Caligula, Merula. О корне прозвища Куджулы Кадфиза можно пока лишь гадать: cadus (греч.) – кувшин, cauda – хвост, cudo – шлем из сыромятной кожи. Поиск греко-римского следа в языках Центральной Азии представляется любопытным. Вспоминаю вопрос, который часто задавал своим ученикам Н. В. Шебалин: не связано ли δυσμενής со значительно более поздним и мутным по происхождению «душман»?: Ермолаева Е. Л. Никита Виссарионович Шебалин // Phililogia classica. Вып. 8. СПб, С. 103.
[40] Hans Philipp. Togati // RE (1937) Sp. 1662–1663.
[41] Например, в татском (джуури). Джуури принадлежит к юго-западной группе иранских языков и по своему грамматическому строю и лексическому составу близок к персидскому и таджикскому языкам. Лексика отличается от персидского большими заимствованиями из древнееврейского. При этом его грамматическая структура сохраняет некоторые черты, утраченные современным персидским и представляющиеся более архаичными. Например, переход интервокального *d(<*t)>r: омодэн -> оморэ, додэн -> дорэ, рэзидэн -> рэзирэ, джухуди -> джухури, адина -> орнэ: считаются наиболее важной историко-фонетической особенностью джуури по сравнению с персидским и таджикским.
[42] Крайне любопытные данные, красноречиво названные автором «римские синхронизмы»: Зеймаль Е. В. Кушанская хронология (материалы по проблеме) // Международная конф. по истории, археологии и культуре Центральной Азии в кушанскую эпоху. М., «Наука», ГРВЛ. 1968. С. 110–124. См. его же: К периодизации древней истории Средней Азии (середина I тысячелетия до н.э. — середина I тысячелетия н.э.) // Центральная Азия: новые памятники письменности и искусства. М.: 1987. С. 149–157; Ставиский Б. Я. О северных рубежах кушанской Бактрии // История и культура народов Средней Азии (древность и средние века). М.: 1976. С. 43–46.
[43] Сказание о царе Кэсаре Лингском // Ю. Н. Рерих, Тибет и Центральная Азия (статьи, лекции, переводы). Самара, 1999. С. 56–87.
[44] Вельгус В. А. Известия о странах и народах Африки. М., 1978. С. 102–103.
[45] Volkmann Hans. Ptolemaios XV. Kaiser // RE (1959) Sp. 1760–1761.
[46] Зеймаль Е. В. Проблема кушанского пантеона // Культура Востока: проблемы и памятники. СПб, 1992. С. 60–67; Литвинский Б. А. Буддизм в Средней Азии (Проблемы изучения) // ВДИ, 2001. №4. С. 188–199.
[47] Штаерман Е. М. Янус // Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М., 1991. С. 649–650.
Комментариев нет:
Отправить комментарий