Когда я, будучи еще подростком, соприкоснулся с русской наполеониадой, то, как и многие другие, был поражен тем, что на многие основополагающие вопросы ответов нет. Один из таких вопросов — куда исчезла Великая Армия императора Наполеона? 610 тысяч солдат перешли Неман в июне и лишь около 40–50 тысяч вернулись из России в декабре. За полгода в боях погибло около 150 тысяч, но где остальные?
Признанный наполеонолог Владлен Сироткин оценил количество пленных комбатантов Великой Армии приблизительно в 200 тысяч. Об этой драме Россия постаралась поскорее забыть. Страна не была готова принять столько пленников. Их ждали голод, морозы, эпидемии, массовые убийства. И все же не менее ста тысяч солдат и офицеров оставались в России два года спустя. Из них не менее 60 тысяч перешли в подданство России — больше, чем вывел из Русского похода Наполеон. Это явление, огромное по размаху и по значению, скрыто в сумраке бездонных российских архивов.
Изредка проглядывали только слабые следы огромного войска. Например, на окраине Самары в первой половине XIX века существовал топоним Французова Мельница. Там действительно была мельница, и на ней трудились пленные французы.
В полярном Усть-Сысольске Вологодской губернии (нынешнем Коми-столичном Сыктывкаре) до сих пор есть пригород Париж. Его тоже вроде бы основали пленники 1812 года. Профессор Сироткин в московских архивах обнаружил след одной маленькой наполеоновской общины на Алтае. В 1816 году три солдата-француза, Венсан, Камбрэ и Луи, добровольно переселились в Бийский уезд, в тайгу, где получили землю и были приписаны в крестьяне.
Илларион Прянишников изобразил эпизод войны 1812 года. Пленных французов партиями по несколько тысяч отправляли в разные губернии. Многие не выдерживали подобного путешествия
Очень много французов осело в Оренбургской губернии. К лету 1814 года здесь скопилось уже около тысячи пленных, в том числе уже 30 имперских офицеров. Значительную часть составляли немцы, что не удивительно: по новейшим исследованиям, почти половину армии Наполеона в Русском походе составляли немецкие части. В Оренбург в основном попали солдаты Вюртембергского 3-го конно-егерского герцога Людвига полка, который побывал в Бородинском сражении. В Оренбург был прислан командир этого подразделения, полковник граф Трухзес фон Вальдбург-Вюрцах и его адъютант, капитан Батц. Майор барон Кречмар оказался в уездном Бугуруслане. Вюртембержцам было легче: их опекала вдовствующая императрица-мать Мария Федоровна, урожденная принцесса Вюртемберская. После отречения Наполеона все пленные получили разрешение возвратиться на родину. Первыми были отправлены из Оренбурга вюртембержцы. Их король, родной дядя Александра I, стал теперь союзником России. Но к тому времени некоторые пленные комбатанты уже успели перейти в российское подданство, чему власти не чинили никаких препятствий.
В конце 1815 года в Верхнее-Уральске пятеро пленных подали прошения о вступлении в российское подданство. Их звали Антуан Берг, Шарль Жозеф Бушен, Жан Пьер Бинелон, Антуан Виклер, Эдуар Ланглуа. Они были причислены к казачьему сословию по Оренбургскому Войску. Немного позже в казаки были записан еще один француз, возможно, унтер-офицер или даже младший офицер — Жан Жандр. В Оренбурге прижился молодой офицер из старинного рыцарского рода — Дезире д’Андевиль. Он стал учителем французского языка. Когда в 1825 году в Оренбурге было учреждено Неплюевское казачье военное училище, д’Андевиль был принят в штат и причислен к казачьему сословию как дворянин. В 1826 у него родился сын, уже казак по рождению — Виктор Дандевиль.
Еще один пленный офицер, Жан де Макке, оказался в деревне Браешево Уфимского уезда Оренбургской губернии. Его вывез из Вятки Александр Карлович фон Фок, губернский обер-форштмейстер. И определил в воспитатели к своим сыновьям. В 1820-х де Макке, по документам уже Иван Иванович, переселился в Самару и открыл пансион для девиц. Так имперские офицеры стали родоначальниками русских семейств, род которых не угас до сих пор.
Пять солдат Великой Армии были поселены в деревне Верхняя Кармалка Бугульминского уезда. Их имена известны. Правда, писари свирепо исказили иностранные фамилии: Филипп Юнкер, Вилир Сонин, Леонтий Ларжинц, Петр Бац, Илья Ауц. Скорее всего, это были вюртембергские конные егеря. Их приписали в государственные крестьяне. Все пятеро женились на местных и обзавелись семействами.
Уездный город Верхне-Уральск в те годы был небольшим фортом, при нем — казачий поселок. Здесь была граница не только России, но и всей Европы. С востока и юга это пограничье тревожили набегами казахские батыры. В 1836 году началось строительство Новой Линии: от Орска до станицы Березовской. Возникла цепь новых казачьих поселений — редутов. Началось спешное наращивание численности Оренбургского Войска. Среди прочих были переселены на Новую Линию все казаки-французы с семьями. В ответ знаменитый батыр Кенесары Касимов развернул настоящие боевые действия. Война в пограничье длилась почти двенадцать лет. И седые ветераны Наполеона снова должны были взяться за оружие.
В 1842-м были основаны новые редуты. Пятнадцати из них были присвоены названия по сражениям, в которых действовали оренбургские казаки.
В июне 2005 года в селе Париж Нагайбакского района Челябинской области появилась шестикратно уменьшенная копия Эйфелевой башки. Она предназначена для осуществления мобильной связи на юге области. Фото Всеволод
Четыре редута таким образом получили французские имена: Фер-Шампенуаз, Арси, Париж, Бриенн. Эти названия можно найти на карте Челябинской области и сегодня. Для заселения этого участка Новой Линии власти призвали всех желающих из отставных солдат и из крестьян внутренних уездов Оренбургской губернии записываться в казачье сословие. В числе добровольцев в редут Арси переселился из-под Бугульмы престарелый наполеоновский солдат Илья Кондратьевич Ауц. С ним была жена, кармалинская уроженка Татьяна Харитоновна и многочисленное семейство. В 1843 все Ауцы также были записаны в казаки. Оренбургский казак Иван Иванович Жандр, родившийся от француза и казачки в 1824 году, дослужился до чина сотника и получил землю в станице Кизильской Верхне-Уральского уезда.
В земли Оренбургского Казачьего Войска входил еще один уезд — Троицкий. В городе Троицке в 1850-х годах городничим был отставной ротмистр Александр Иванович де Макке, сын наполеоновского офицера и уфимской дворянки. В 1833 году Владимир Иванович Даль случайно обнаружил на Урале казака по имени Шарль Бертю.
Довольно много пленных комбатантов Великой Армии оказались в землях Терского Казачьего войска. Это были почти поголовно поляки, но и их местные жители прозвали французами. С февраля по ноябрь 1813 года одна за другой девять партий пленных солдат из польского корпуса Великой Армии были переправлены в Георгиевск (главный город Кавказской губернии). Всего пленных было около тысячи. Несколько десятков пленных из войск Великого герцогства Варшавского поступили на службу в крепости Кавказской линии. И были причислены в казаки. До недавнего времени в северо-кавказских станицах нередко встречались польские фамилии.
Француз-казак Виктор Дезидерьевич Дандевиль с восемнадцати лет служил в войсковой конной артиллерии, отличился в походах на Арал и Каспий. В 1862 году полковник Дандевиль был назначен на пост наказного атамана Уральского казачьего войска и четыре года атаманствовал в Уральске. Впоследствии — генерал от инфантерии, командир армейского корпуса. Как его предки-крестоносцы, он четверть века провел в войнах против мусульман в Киргизской Степи, Туркестане, Сербии, Болгарии.
В 1892 году оренбургский историк Павел Львович Юдин опубликовал первую статью о казаках-французах в двух номерах газеты «Оренбургские губернские ведомости». Через четыре года статья «Пленные 1812 года в Оренбургском крае» появилась в толстом московском журнале «Русский Архив». В 1898 году перевод этой работы вышел отдельной брошюрой во французском городе Шатодэн. В эти годы в Приуралье жили уже внуки, правнуки и праправнуки наполеоновских солдат. Юдин посчитал, что только от казака Ильи Ауца вели свой род больше сорока человек.
К началу ХХ века в Оренбургском войске насчитывалось порядка двухсот казаков-французов. В станице Кизильской жил в родовом имении казак-помещик Яков Иванович Жандр. В Самаре служил чиновник по особым поручениям управления государственных имуществ, надворный советник Борис Александрович де Макке, уроженец Троицка. В Военном Совете заседал старый генерал Виктор Дандевиль (умер в 1907 году). Сын уральского атамана и внук французского офицера, Михаил Викторович Дандевиль служил в Петербурге, в лейб-драгунском Курляндском полку. Он составил историю своего полка.
В ХХ веке правнуки наполеоновских комбатантов пережили крушение еще одной Империи и уничтожение еще одной великой армии — Казачьих Войск России.
Редкие упоминания об оренбургских казаках-французах рассыпаны по научным трудам. Всегда о них пишут вскользь, к слову, со ссылками на статью Юдина более чем столетней уже давности. Совсем недавно я начал искать следы потомков солдат Наполеона.
Одну из представительниц таковых я отыскал в апреле 2006 года в Долгопрудном. Зоя Васильевна Ауц — коренная казачка родом из бывшего редута Остроленка. Много лет назад она перебралась в Подмосковье. Мне она сказала определенно: «Да, отец говорил: мы были французы». С детства она знала, что родню ее по отцу немного чуждались все прочие жители Остроленки. Чем-то Ауцы отличались, а чем именно — неясно.
Мне удалось отследить пути нескольких казачьих семейств, ведущих род от солдат и офицеров Наполеона. Потомки Жана де Макке — в Самаре, в Смоленске, в Уфе. Отпрыски военной династии Дандевиль, похоже, вернулись на родину предков — во Францию. А в Москве сейчас не менее полутора десятков семей, носящих франко-казачьих фамилии — Ауцы, Юнкеровы, Бушеневы, Жандры. Несомненно, остались казаки-французы в землях Новой Линии: сейчас это в основном земли Нагайбакского района Челябинской области.
Теперь я могу уверенно утверждать, казаки-французы не только не исчезли, но и до сих пор помнят о своем происхождении.
Кирилл Серебренитский, 25.07.2006
http://www.vokrugsveta.ru/telegraph/history/73/
Комментариев нет:
Отправить комментарий