Николай Казанский (Научный руководитель Института лингвистических исследований РАН, академик РАН):"Если сравнивать наши результаты с коллективными усилиями наших западных коллег, мы поставлены в совершенно неравные условия конкуренции. Например, в Англии над Оксфордским словарем в момент подготовки нового издания работали 600 человек. В России над его русским аналогом, Большим академическим словарем русского языка, работает 12 человек. Реальное соотношение — 1 к 50. Разрыв в финансировании еще больше, но при этом результаты сопоставляют без поправок на разницу в условиях; самих сотрудников, работающих над такими монументальными проектами, оценивают не по их труду, а по наукометрическим базам данных, основывающихся на журнальных публикациях. Но дело даже не в том, что не находят финансирования. Если бы мне завтра дали эти 600 ставок, их было бы некем заполнить. Нет на 150 млн населения столько русистов, которые обладают достаточными компетенциями для такой работы. И это страшно. Это говорит о катастрофической деградации филологической культуры нашего общества"...(из интервью 2017 г.)Мы сейчас в таких условиях, что ряд научных и образовательных направлений надо переводить на искусственное питание и искусственную вентиляцию легких.
Со мной недавно связались из государственного СМИ, им был нужен сотрудник со знанием албанского языка. Просто в какой-то момент ребята поняли, что брать всю информацию об албанских землях из сербских СМИ, конечно, можно, но подача там страдает некоторой односторонностью - нет-нет, мы не против, мы, конечно же, только за, но мы бы просто хотели по крайней мере для внутреннего пользования иметь несколько более сбалансированную картину событий. Очень хорошо, говорю, но у нас нет людей вообще.
Был я, но в один прекрасный момент я понял, что нахожусь в положении пресловутого мальчика на голландской дамбе. Согласно легенде, он проходил мимо и увидел, что в дамбе промыло дырку и из нее течет вода, и если дырку не заткнуть, то дамбу совсем размоет и затопит сёла сразу за ней. Он заткнул дырку пальцем и ждал, пока не прошли другие люди, которые и смогли вызвать помощь. Только в отличие от той ситуации, в дамбе уже давно несколько отверстий, никто по этой дороге не пройдет, а я на этой дамбе торчу уже много лет без перспектив и будущего. Это, конечно, всё очень возвышенно, но я вообще тут случайно проходил, мне в другую сторону и там меня давно уже ждут, пока я тут дырки затыкаю. Так что я пошел своей дорогой, а кому надо, пусть сами покупают себе лодки, раз не хотели инвестировать в дамбу.
Если немножко отвлечься от метафор, филологи-специалисты, к которым я некоторым образом имею честь принадлежать, должны делать научную грамматику, языковые корпуса и базы данных, серьезные двуязычные словари, полноценные учебные курсы, готовить специалистов по языку на высоком и высшем уровне, публиковать комментированные издания памятников, заниматься иной научной работой. А не обучать началам болгарского языка людей, у которых там недвижимость, и не переводить бесконечные нотариальные акты на покупку квартир на берегу моря. Без перспективы купить когда-нибудь такую квартиру самостоятельно.
Это всё я им, конечно, воспроизводить не стал. Говорю: в Москве никого. Вот, в Петербурге есть люди. "Ах нет, нам нужны в Москве". А велика ли зарплата? "Мы решим по результатам собеседования". Хотя бы какие пределы, от и до. "Не можем сейчас называть сумму". Иными словами, ребята думали, что рыночек сейчас порешает. Но рыночек уже давно порешал: в отсутствие широкого спроса это направление в Москве в принципе отсутствует. А речь, на секундочку, про государственный язык нашего старого партнера и второй государственный язык страны, которая (одна из немногих) не ввела против России санкции. (С первым государственным языком указанной страны ситуация немногим лучше, но в городе хоть какие-то кадры есть.) Вот и всё, никого они не нашли, естественно.
И это только одна из многих-многих историй. "Помогайте, Максим, спасайте, в воскресенье вечером нужен устный перевод, мы показываем албанский фильм, фильм нам петербуржцы перевели, но нужно перевести на встрече с режиссером". - "Простите. В воскресенье вечером у меня свои планы. Это выходной. По выходным я больше не работаю. Никого больше подсказать Вам не могу - нету людей. Никаких обязательств я на себя брал. Удачи в поисках". И эти толпы русских невест с документами для оформления брака (и не меньшие по объему толпы невест украинских), и всякие там албанские студенты - простите, ребят, в сутках 8 рабочих часов, а в неделе 5 дней и они у меня заняты моей основной - научной - деятельностью. Ничем не могу помочь.
Государству малые языки европейских стран не нужны, за последнее десятилетие оно дало мне это понять достаточно четко. Государству нашему вообще не нужны люди и специалисты, которые как-то выдаются из серёдки нормального распределения. С ними слишком сложно. Мы понимаем, английский там или французский, вот вам стандарт, вот вам огромный рынок, вот он как-то сам себя регулирует. А эти ваши албанский, болгарский, македонский, да кому они нужны, это статистическая погрешность. Ну, болгарский еще более-менее тем, у кого там недвижимость, ок. Ну, сербский еще, потому что в Черногории тоже пляжи. А Македония - это вообще где?
Когда были всякие пертурбации со славистикой в МГУ в связи со введением ЕГЭ, мой факультет в результате потерял славистику как основное направление подготовки с образовательным циклом от старших классов школы до диплома. На филфаке тоже были какие-то проблемы, но поскольку я с этим факультетом связан достаточно опосредованно (при всей моей нежной любви и огромном количестве дружеских связей), ничего конкретного здесь говорить не буду. И вот, мне повезло поймать за пуговицу мужика из минобра на приеме в болгарском посольстве. Я ему начинаю живописать ситуацию в красках. Говорю: всё гораздо серьезнее, чем кажется. Если мы пропустим один-два набора, не страшно, студенты пока есть. Но если у нас не будет набора пять лет, встанет вопрос, а чего собственно, у нас делают слависты, если у нас нет студентов-славистов. А за десять лет мы можем и научно-образовательную школу потерять, а она, между прочим, развивается уже почти 80 лет. Просто прошлую славистическую школу немножко похоронили в результате репрессий, а когда спохватились, что некому готовить кадры по странам Восточной Европы, которые вообще-то в основном славянские, некому элементарно делать пропагандистские передачи про то, что мы все такие из себя хорошие против всего такого себе плохого --- такие упс, и кого смогли найти, вернули. Ну ничего, шит хэппенс, ну посидели по лагерям, ну ничего, время такое было.
Ну, про прошлую славистическую школу я мужику из минобра говорить не стал, конечно. Просто изложил свое видение проблемы и чего будет, если проблему не решить.
А мне мужик из минобра и говорит: Вы просто не понимаете, этого требует рынок. А я ему и говорю: сегодня рынок требует одного, а через пять лет другого. Пробьют там один поток или другой поток, построят реактор не на Белене или в Козлодуе, так еще в каком-нибудь местечке с праславянским рефлексом палеобалканского названия. Вдруг послезавтра мы подружимся с Албанией, наши лидеры опять станут целоваться в дёсны, мы им станем слать танкеры с нефтью, а они нам танкеры с сельхозпродукцией и принимать наших героев труда в своих здравницах. Будущее вообще, чсх, непредсказуемая работница с низкой социальной ответственностью. Станете искать специалистов, а они уже давно нашли себя в других областях хозяйства или вообще в других странах. Где вы возьмете преподавателей или переводчиков? Будете из местных вербовать? А почему вы думаете, что там ситуация будет лучше, чем у нас?
И мужик из минобра сказал мне такую вещь, которая мне раз и навсегда объяснила реальность страны, в которой мы живем. Он сказал: "Ну и что, надо будет - мы спустим разнарядку в военные и религиозные вузы, и они нам в два-три года подготовят специалистов".
Вот и всё. Нет денег. Нет кадров. Нет перспектив. Да, это деградация, давайте это признаем и давайте искать пути решения.
Комментариев нет:
Отправить комментарий