Первое прикрытие - византийское православие и идея царства, взятого из Вавилона и Константинополя. Основным образом Месопотамии в русской литературе в это время был Навуходоносор II из Книги Даниила. Естественно, он и царь, пленивший иудеев, и царь, признавший над собою власть единого Бога, и дарователь короны сперва Цареграду, а потом русским княжествам.
Второе прикрытие - европейско-католическая культура Польши и Франции, которая весьма активно протаскивала в Россию с 17 века образ государыни как Семирамиды и царского дворца как чуда света - сада Семирамиды.
Третье прикрытие - европейский нигилизм и марксизм, которые на фоне открытий подлинных ассирийских надписей и вещей привели к доминированию образа Ассаргадона как источника безграничной власти князя мира сего, бесконечного тоскующего в мире, поскольку нет ничего, кроме этого мира.
Я называю эти состояния России прикрытиями, поскольку в одну эпоху она оправдывала свое существование уникальной миссией православного царства, в другую - следованием передовой Европе и соревнованием с ней, а в третью - созданием СССР как первого в мире социалистического государства.
С 1970-х годов все эти прикрытия больше не имеют волшебной силы. Но в то же время развивается наука ассириология, которая дает массу исследований и переводов. И, однако, все эти ценнейшие сведения советская культура не берет. Ей нечем брать, у нее подрезаны библейские корни. Оказывается, что месопотамское активно существовало в России только до тех пор, пока Россия оставалась либо христианской, либо антихристианской (просто перемена знака). Так вот, с 1970-х годов она аморфна в идейном отношении. И в ней самой перестают складываться значительные образы древней Месопотамии. По-русски стихи на вавилонские темы пишут либо в Америке (и это евреи), либо в Израиле (таки да). Причем в последние два десятилетия в русскоязычной литературе начинают, наконец, появляться и шумерские ассоциации и мотивы.
Так вот, эта четвертая эпоха не порождает никакого значительного доминантного образа. Казалось бы, им должен стать Гильгамеш. Но не становится, потому что русская культура далека от самой себя. Она просто не знает, что ей делать с Гильгамешем. Представить ли его богоборцем (как в 1960-е годы) или первым пилигримом (как в 1920-е)? Или этот текст - провозвестник новых технологий бессмертия? Пока неясно, в какую сторону мог бы развернуться его образ. Но суть в том, что и Россия после СССР, и Месопотамия в современной русской литературе не могут быть никак озаглавлены.
Комментариев нет:
Отправить комментарий