Олег Гуцуляк: Путин впрыскивает транквилизаторы в дряблое и немощное тело России

Путин открыл памятник своему любимому императору Александру III.  Это более чем знаково. Политика этог царя привела Россию к уничтожению. Приведет к этому же и политика самого Путина!

  Александр ІІІ «… по сути дела и выполнил требования … убийц (своего отца, народовольцев, – О.Г.), отказавшись от продолжения европейских реформ» и совпав «с русскими радикалами в полном неприятии Западной Европы» [Кантор В. Владимир Соловьев : имперские проблемы всемирной теократии // Слово/Word. – 2007. – №54 // http://magazines.russ.ru/slovo/2007/54/ka6.html].

 Со времени царствования Александра ІІІ открыто началась трансформация России из Империи-Симфонии христианского мира в Империю-Государство отдельного русского народа-богоносца. Радикально эта позиция выражена устами Шатова в романе Ф. Достоевского «Бесы»: «... Народ – это тело Божие. Всякий народ до тех пор и народ, пока имеет своего Бога особого, а всех остальных на свете богов исключает безо всякого примирения; пока верует в то, что своим Богом победит и изгонит из мира всех остальных богов. Так веровали все с начала веков, все великие народы по крайней мере, все сколько-нибудь отмеченные, все стоявшие во главе человечества... Если великий народ не верует, что он один способен и призван всех воскресить и спасти своею истиной, то он тотчас же перестает быть великим народом и тотчас же обращается в этнографический материал, а не великий народ. Истинный великий народ никогда не может примириться со второстепенною ролью в человечестве или даже с первостепенною, а непременно и исключительно с первою. Кто теряет эту веру, тот уже не народ. Но истина одна, а стало быть, только единый из народов и может иметь Бога истинного, хотя бы остальные народы и имели своих особых и великих Богов. Единый народ "богоносец" – это русский народ...» [Достоевский Ф. Бесы : роман. – СПб. : Издательский Дом «Азбука-Классика», 2008. – С. 252].

Сочеталось это с обязательным лозунгом «обрусения», «России для русских», отнесение прилагательного «русские» только к великоросам и т.д.: «… Деятельность славянофилов, по существу своему, была революционной, ибо она ниспровергала освященные временем и традициями основы имперской жизни… Она хотела превратить инородцев, иноплеменников из подданых Российского Императора в подданых русского народа. И этим, при внешнем монархизме славянофилов, Реакция в действительности извращала самую идею монархии, а также и идею всероссийской Империи» [Мейер Г. Славянофильство и революция // Посев. – 2005. – №12. – С.12]. 

Как результат, «… Два последних императора, ученики и жертвы реакционного славянофильства, игнорируя имперский стиль России, рубили ее под самый корень» [Федотов Г.П. Судьба Империй // Федотов Г.П. Судьба и грехи России. – СПб. : София, 1992. – Т.2. – С.322].

Апофеозом этой трансформации оказалось нахождение у престола «святого старца из народа», рассматриваемое, одновременно, и как наказание за отказ российской монархии от идеи Империи-Симфонии христианского мира: «… Убил русскую монархию Григорий Распутин. Он – духовный виновник революции. Связь царя с Григорием Распутиным мистически прикончила русское самодержавие, она сняла с царя церковное помазание. Царь перестал быть помазанником Божьим после того, как связал судьбу свою с проходимцем=хлыстом, медиумом темных сил. Это было роковым событием не только для русского царства, но и для русской Церкви. Власть Григория Распутина над русской Церковью была самым страшным событием в религиозной жизни русского народа… Это была кара за русское религиозное народничество, обоготворявшее языческую народную стихию и оторванное от Вселенского логоса, от вселенской Церкви» [Бердяев Н.А. Духовные основы русской революции. Опыты 1917-1918 гг. – СПб.: РГХИ, 1999. – С.15-16]. 

Тенденции к перерождению России в националистический проект русских попытался восприпятствать Вл. Соловьев, закончивший свою статью, названную им «Русская идея», утверждением единства России с христианским миром Европы и Америки, писавший о невозможности осуществления национального призвания России иначе как с другими народами и для них [Шушарин Дм. Век «Вех» // http://infoart.udm.ru/magazine/novyi_mi/redkol/sh/vek.htm].  Соответственно, объект, против котрого восстал с мечем Святой Софии Вл. Соловьев, как раз и можно определить как «Анти-Софию»: «… в нашей национальной душе, в ее исподних пространствах, живет Антисофия (анти красота, анти добро и антимудрость), по-рабски жаждущая всегда одного – понадежнее прилепиться к телу жены или мужа, к привичному быту, к милым идейным предрассудкам, к воле вождя всех народов или к телу Матери-Церкви, чтобы вручить им свою судьбу и свою свободную волю и при этом во всех исторических неудачах России винить не себя, а порочные власти и исторические обстоятельства» [Иванов А.В. Снова о «вечно-бабьем» в русской душе // Вестник Моск.ун-та. Серия7. Философия. – 2009. – №3. – С.64-65]. 

Но у Вл. Соловьева это восстание вышло как-то жалко, неуверенно, невдохновленно, в то время как Н.Я. Данилевский чётко выступил против предлагаемого имперского «бремени русского человека»: «... Тысячу лет строиться, обливаться потом и кровью и составить государство в восемьдесят миллионов, для того чтобы потчевать ... цивилизацией пять или шесть миллионов кокандских, бухарских и хивинских оборванцев ... нечего сказать, завидная роль» [Данилевский Н.Я. Россия и Европа. – СПб., 1871. – С.63; цит.за: Малявин С.Н. История русской социально-философской мысли. – М. : Дрофа, 2003. – С.28].  

Но если Н.Я. Данилевский и Н.Н. Страхов призывали самозакрытся от остального человечества в некоем особом «славянском культурно-историческом типе», консерватор К.Н. Леонтьев молотом реальности раздробил и этот хрустальный иллюзорно-утопический проект: «… Россия не была и не будет чисто славянской державой, чисто славянское содержание слишком бедно для её всемирного духа» [Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. – М., 1885. – Т.1. –  С.10; цит.за: Малявин С.Н. История русской социально-философской мысли. – М. : Дрофа, 2003. – С.51]. 

К тому же, указывает К.Н. Леонтьев, сама Россия пришла, как и Европа, к третьему и окончательному возрасту развития — «вторичного упрощения»: «… Молодость наша … сомнительна, мы прожили много, сотворили духом мало и стоим у какого-то страшного предела» [Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. – М., 1885. – Т.1. – С.198; цит.за: Малявин С.Н. История русской социально-философской мысли. – М. : Дрофа, 2003. – С.50].  И попытка неоевразийцев и путино-поклонцев своей экспрессивностью вернуть Россию в эпоху «цветущей сложности» («Нужно, – пишет А. Дугин, – включить в понятие русской идентичности максимально широкий культурно-исторический, социальный, духовный, языковой и другие параметры») равносильно впрыскиванию транквилизаторов в дряблое и немощное тело старухи. "Старухой" ныне выступает расслабляющееся тело самодовольного властвующего куррупционно-бюрократического слоя силовиков.