Елена Галкина: Журналист — это Прометей!

В современном мире, где информация — это власть, настоящий журналист действует как Прометей, отдавая в руки граждан оружие знания, которое обитатели социально-политического Олимпа хотели бы приберечь в тайне, и разрывая таким образом групповое единство, согласованность и сговор, которыми сильна элита.

Это всегда риск и подвиг, особенно в странах, которые пока ещё не стали консолидированными демократиями.

В общем, с праздником, дорогие журналисты Украины! Вдохновения вам, правды и стойкости в борьбе за свободу слова!

Галина Иванкина: Трёхрублёвый план в параллельном Кремле («Черновик» — это фильм-квест, а не фильм-повествование)

— Разве бывают письма с той стороны?
— А что такого? Говорят, и люди иногда приезжают…
Владислав Крапивин «Голубятня на жёлтой поляне»

Я смотрела этот фильм в полном зале, а был отнюдь не выходной день. Более того — юношеский хруст попкорном, начавшийся с первых кадров, прекратился довольно быстро. Так бывает, когда фабула, эффекты и спецэффекты выверены и — даже выстраданы. Кинокартина Сергея Мокрицкого «Черновик» по одноимённому роману Сергея Лукьяненко — несомненный триумф, хотя, как обычно, есть вопросы. И раздражающие моменты. Но — обо всём по порядку. «Черновик» — пожалуй, самый привлекательный и яркий сюжет Лукьяненко (да простят меня фанаты раскрученных «Дозоров»). Параллельные миры, не все из которых — дружественные и тёплые. Мистическая башня как точка сборки. Тайный мир функционалов — сверхлюдей, наделённых феноменальными дарами-навыками — в обмен на «сущую малость»: они изымаются, стираются из своей повседневности. Жил человек — и нету. Родители, и те забывают, что ты — их чадо. Страшно, весело, затейливо. Это — и боевик, и фантастика, и фэнтези, как обычно у Сергея Лукьяненко.

Что сразу же резануло и не обрадовало? В книгах Лукьяненко всегда увлекательная «география» — достаточно вспомнить Ватутинки в первом «Дозоре»; однако же авторы сценария перенесли Башню к стенам Кремля.

Александр Гаркавец: «Кодекс Куманикус»: загадки первого кыпчакского словаря

В XIII-XIV веках языком межнационального общения на всем протяжении необъятного евразийского континента был кыпчакский язык, предок современного казахского и других тюркских языков. О том, как удалось открыть тайну «Кодекса Куманикус» — первого письменного памятника кыпчакского языка, рассказал Александр Гаркавец (на фото), ученый тюрколог, доктор филологических наук, главный научный сотрудник Казахского научно исследовательского института культуры.

Письменные памятники Великой степи

— Когда-то, в молодости, меня до глубины души поразила книга «Документы на половецком языке XVI века», — начинает рассказ Александр Гаркавец. — С тех пор прошло 50 лет, а у меня до сих пор ощущение, будто я ее прочитал совсем недавно. Автор книги, выдающийся советский ученый, лингвист тюрколог Тимофей Иванович Грунин, публикуя 298 кратких записей живой кыпчакской речи, с сожалением констатировал, что все 32 актовых книги, из которых они были выписаны, погибли во время войны. А это ни много ни мало 15 тысяч страниц ежедневных записей за полтора века. Казалось бы, для многих история с этими книгами на этом и закончилась, а вместе с ней навсегда канули в Лету и кыпчаки куманы половцы Великой cтепи. Но оказалось, что все эти написанные армянским алфавитом книги, кроме первой, не пропали, а оказались в Центральном государственном историческом архиве в Киеве, где их успешно отреставрировали, пересняли на пленку и оцифровали. К моей радости, мне удалось основательно поработать с ними.

Наиболее содержательные, на мой взгляд, записи я опубликовал в І томе моего «Кыпчакского письменного наследия», а еще на их материале составил фундаментальный «Кыпчакский словарь» в 1800 страниц. В результате круг кыпчакских письменных памятников, ранее ограничивавшийся «Кодексом Куманикус» и рукописями Хорезма и мамлюкского Египта, невообразимо расширился. В обиход были включены также караимские рукописи еврейским письмом и урумские, составленные греческим письмом и кириллицей.

К сожалению, поддержки со стороны государства в деле публикации этих важнейших исторических материалов тогда не произошло. Минимальные, можно сказать, ознакомительные тиражи книг, рассказывающих о кыпчакских письменных памятниках, выходили в свет благодаря спонсорам, болеющим душой за тюркскую историю.

Павел Казарин: Произошло то, чего Москва всегда так боялась

«Самый большой разделенный народ». Когда-то Кремль задал именно такой стандарт описания русских, оставшихся после 1991 года за пределами России. И этим обрек соотечественников на изоляцию.

После развала Союза за пределами России оказались миллионы русских. Причем, речь не только об Украине – точно так же было во всех бывших республиках СССР. И почти везде этих людей постигла одна и та же судьба.

Любая заграничная диаспора – это всегда soft-power для материнского государства. Та сила, которая интегрирована в новую родину, и потому может претендовать на роль «посла» для старой. Украинская диаспора в Канаде, армянская во Франции или еврейская по всему миру – тому лучшие доказательства. Но у «заграничных русских» ничего подобного не произошло.

Они не стали трендсеттерами. Не создавали стратегии будущего. Не сумели стать лоббистами своих собственных интересов. Таких, которые бы при этом не воспринимались новыми столицами в штыки. По одной простой причине.

Для зарубежных соотечественников Москва предусматривала лишь один формат существования – ирреденты. Им отводилась единственная роль – быть предлогом для «воссоединения» в рамках единого общего государства. И четверть столетия Кремль делал все, чтобы этот рычаг влияния сохранить.

Анвар Деркач: Олег Короташ: досвід подолання тексту

У Чернігівському молодіжному театрі Олег Короташ виступив з поетичною виставою. Ідею керівника театру Геннадія Касьянова на сцені втілили Дмитро Мамчур (інсценізація) і заслужений артист України Олексій Биш (постановка).

Після вистави Олег Короташ сказав одному з чернігівських інтернет-видань: хотів подивитися на свої тексти очима людини, що грає на сцені разом з акторами. І висловив надію, що результатом може стати відкриття нових шарів у власних віршах. Це цілком відповідає творчому методу Короташа – пірнути в глибини власного «я», аби потім вирватися назовні, подібно до кита, що вилітає з рідної стихії. Такий алгоритм короташевого промовляння, яке часом нагадує шаманське камлання…То ж шаманський танок у його виконанні під час вистави виглядав цілком природно.

Значна частина текстів Короташа організована так, що не потребує співрозмовника. Він промовляє передусім до себе, навіть питальні речення звернені до самого себе. А тому цілком виправдано було вивести поета на люди не просто для читання власних віршів, а для публічної розмови із самим собою.

Разом з ним був «alter ego» (актор і режисер-постановник Олексій Биш) і «муза» (акторка Іванна Маркова). Тут варто згадати слова геніального чуваського поета Геннадія Айгі, який відзначав як важливо для поета говорити із самим собою.

«”Герметизм” — повага до читача, — зауважував Айгі, — якщо захочеш, ти можеш зрозуміти так, як і я, я вірю, я довіряю тобі».

Саме ця довіра Короташа є тим, що приваблює читача попри відстороненість автора, позірну незацікавленість його у співрозмовниках. А в камерному просторі театру довіра є передумовою, аби дійство відбулося.

Автор інсценівки Дмитро Мамчур ( вдосконалили її в процесі Биш і сам Короташ) пішов не традиційним шляхом —від автора до ліричного героя, — а навпаки – від традиційної для богемної тусовки випивки на трьох ( «муза», друге «я» і власне душа автора) до правдивої самотності поета.

У залі на двадцятьох глядачів було щосекундне випручування автора із савану власних текстів, постійне прагнення «встати і вийти». Врешті, друге «я» автора засинає, «муза» спить поруч. Починає промовляти дух поета-воїна. Було так, ніби Олег Ольжич воскрес і знову потрапив на війну. І хоча у Короташа немає рафінованого лицарства Ольжича ( воно розбавлене богемними мотивами – вино, жінки та інший перегній, яким живиться творчість), чи не в кожному творі присутнє усвідомлення: «Держава не твориться в будучині, держава будується нині».

Короташ ставить собі нереальне завдання: поетичними засобами осягнути той шмат історії, який він проживає разом з країною останні чотири роки. Нереальне, бо на ходу, бо сам цей сюжет досі триває. І мимоволі слухач-глядач згадує слова Григорія Сковороди про необхідність ставити собі нездійсненні цілі, аби досягти високого. А у відповідь зі сцени лунає сковородинівське «Всякому городу нрав і права»….

Назип Хамитов: Эрос и Время

1. Эрос под ветром времени

1

Эрос противостоит времени. В отличие от секса, который порождает время в человеческом бытии, эрос находится в Вечности. Или точнее: эрос притягивает Вечность в человеческое бытие.
Будучи единением мужчины и женщины на духовно-душевном уровне, эрос дает возможность жить над временем. Однако это не означает свободу от времени. Эрос вновь и вновь сотрясает ветер времени. Он заставляет его дрожать и порой изменять своей природе.
Для того, чтобы понять это, нужно прежде всего осознать, что такое ветер времени. Что означает эта метафора?

2

Метафора «ветер времени» выражает глубинную природу времени. Время – это внутренний ветер.
Этот внутренний ветер постоянно пронизывает Эрос, раскачивая его духовно-душевную природу. Внутренний ветер времени является в Эрос в виде секса.

3

Секс в человеческом мире вообще может быть осознан как синоним времени.
Дитя как существо-вне-времени входит в мир времени через половое созревание, означающее озабоченность и заставляющее смотреть на время. Влюбленные ждут свидания, подстегивая неторопливый поток времени, выдумывают образы полярных медведей «трущих земную ось» для ускорения момента встречи, а потому не случайно представляются в гротескных изображениях под часами.
Осуществленный Эрос освобождает от времени. Он входит в нашу жизнь и, словно стеной, защищает от ветра времени. «Влюбленные часов не замечают», – говорим мы, глядя на искренне соединившихся и отданных друг другу мужчину и женщину.

Александр Ципко: Сакральное русское безумие стало нашей политической стратегией

Александр Сергеевич Ципко – доктор философских наук, главный научный сотрудник Института экономики РАН

Сумасшествие как национальная идея

Ушедший от нас Юрий Карякин был все-таки не прав, когда наделял сумасшествием только Россию 1993 года, Россию, сделавшую победителем декабрьских выборов в Думу симулякра от патриотизма Владимира Жириновского. Сумасшествие – наша главная национальная привилегия, до сих пор единственная национальная идея. Без сумасшествия мы жить не можем. Разве не является подлинным сумасшествием наша нынешняя всенародная радость от того, что превосходящий нас по экономической мощи более чем в 20 раз Запад стал нашим врагом, что многие на Западе нас не только боятся, но и ненавидят, что никогда, даже в годы холодной войны, не были так сильны в США антирусские настроения?

Сладость самоистязания

Чем сильнее любовь русского народа к Путину, чем больше наш президент ощущает себя царем, обладающим абсолютно непререкаемой властью, тем больше откровенного безумия демонстрирует новая «крымнашевская» Россия. Это и безумие нашего правительства, решившего в назидание Западу показывать на экране телевизора полуголодной России, у которой самая низкая в Европе минимальная заработная плата, в которой матери не знают, чем накормить ребенка, отправляя его утром в школу, как мы решительно давим тракторами тонны сыра, мясных изделий, ненавистных нам заморских фруктов, завезенных в Россию вопреки нашим окрашенным могильным патриотизмом контрсанкциям.

Это и безумие депутатов Думы, которые на глазах всего мира устраивают гулянья по поводу избрания Трампа президентом. А ведь многие из них, к примеру Вячеслав Никонов, с радостью объявивший на заседании Думы: «Трамп стал президентом!», прекрасно понимали, что после успешной операции, проведенной «зелеными человечками», после гибридной войны в Донбассе мы для американцев стали такой же страной-изгоем, как Северная Корея или Иран, что они законодательно зафиксировали. И поэтому радость нашей страны по поводу избрания Трампа президентом неизбежно превращает его в «друга Путина», вызывает к нему недоверие. В результате праздники с шампанским напоказ всему миру навсегда лишают Трампа возможности сделать что-то доброе для России.

Olena Semenyaka: National Corps at the 3rd JN Congress «REGeneration Europa» in Riesa

May 11-12, 2018, in the German city of Riesa, under the slogan «Your Homeland needs you!», NPD’s youth branch JN (Young Nationalists) held an annual international congress on the European future and the current challenges to Europe requiring a common decisive answer of European nationalist forces.

Apart from NPD members (Sascha Roßmüller, Jens Baur), the two-day congress was attended by representatives, speakers and guests from both Western and Eastern European countries (Spain, Italy, Greece, Poland, Bulgaria, the Czech Republic, Ukraine, Serbia, Croatia), as well as Russia. Overall, thanks to the determination of JN to generate an all-European alternative to the EU at the REGeneration Europa congress, organizers made sure to invite a new generation of European nationalists even from those countries which are traditionally considered «historical enemies» (Greece and Bulgaria, Bulgaria and Serbia, Serbia and Croatia, and so on). Also, for the first time, at the congress spoke Polish nationalists of Trzecia Droga (Third Way), a precedent previously unimaginable at the events of this kind.

But the most ambitious task undertaken by the congress organizers was giving a platform both to the Ukrainian and Russian representatives whose view of the Russian-Ukrainian conflict was expectedly antagonistic. In spite of the traditional for NPD Russia-friendly course, as a young generation of German nationalists, JN proved to be a vanguard in this case, too, having invited to the congress members of Ukrainian National Corps, also for the first time.

Thanks to them, Ukrainian nationalists, who spoke at both congress days (Victoria Polunina and Olena Semenyaka), extensively highlighted the perspective of Ukrainian nationalists on the developments of the Maidan revolution, historical and modern causes of the armed conflict with Russia and assessment of Putin’s internal policies as witnessed by the Russian nationalists who fled to Ukraine after an outbreak of the war in the Donbas and have become a part of the National Corps movement. Besides, they established new international contacts and scheduled visits to them, invited NPD and other guests to the upcoming international events in Kyiv and talked in depth with the leadership of the party whose opinions on the Russian-Ukrainian conflict also vary.

Although a full title of the event, in fact, was the Congress of Free European Nations, the Russian side was represented by the Russian Imperial Movement as it was the only Russian organization known to JN that agreed to take part at the congress along with Ukrainian nationalists.

Continue reading at:

Джордж Фридман: Россия находится в состоянии распада

Издание Polska Times опубликовало интервью с американским политологом, основателем и директором частной разведывательно-аналитической организации «Стратфорд» (Stratford) Джорджем Фридманом (George Friedman)

— Последние три десятилетия — это, пожалуй, самый благополучный период в истории, если говорить о мире и благосостоянии. Нам пора привыкнуть к таком положению вещей или следует считать его исключением из правил?

— Действительно, в Европе продолжается прекрасный период мира, наступивший после трагической войны. Однако на рубеже XIX и XX веков мы тоже переживали подобный момент: царил мир и достаток. Но эта эпоха подошла к концу. Так все устроено: чем дольше царит мир, тем больше вероятность того, что разразится война.

— Вы думаете, мы забыли трагический урок Второй мировой войны?

— У европейцев есть свои фантазии о разных уроках, которые нас чему-то учат. Но ведь в школе людям говорят, что убивать плохо, а они все равно это делают. Основываясь на опыте Первой мировой войны, легко было представить, что следующий конфликт будет кошмаром, но он все равно начался. Все, что произошло позже, было «извлечением урока». Европейский союз, например, должен был стать доказательством того, что Европа извлекла выводы из трагедии войны, и поэтому та никогда не повторится. Однако историю делают не только те люди, которые «извлекли урок». Следует помнить, что война — это не болезнь.

— А что это?

— Что-то глубинное, содержащееся в человеческой природе. Сложно сказать, почему, но это в нас есть.

Kaplan Alpsoy: Что стало со странами, которые Россия не захватила

Апологеты русского мира часто говорят: «Что было бы с нынешними тюркскими народами Азербайджана и Центральной Азии, не завоюй их в свое время Россия?» И тут же сами отвечают: «Они пребывали бы в такой же дикости и отсталости, как народы современного Афганистана, Судана или Сомали». Все развитие, все блага цивилизации, которые у нас есть, якобы, принесла нам Россия. При этом, в качестве примера, почему-то всегда приводят отсталый Афганистан, а не соседнюю ядерную державу Пакистан, или же высокоразвитые Турцию и Иран.

Обратим внимание на страны, которым «не посчастливилось» в свое время быть завоеванными Россией — Иран и Турцию. И тут мы видим, что по многим параметрам экономики, культуры, образования и медицины, эти страны превосходят не только постсоветские тюркские республики, но и саму Россию.

Начнем с высшего образования. Турция входит в мировой топ-50 сильнейших систем высшего образования. Согласно рейтингу QS 2016-2017 года, пять университетов Турции вошли в мировой топ-500 лучших вузов: Университет Билкент, Университет Сабанджи, Университет Коч, Босфорский университет и Ближневосточный технический университет. Кроме того, турецкие университеты входят в рейтинг лучших молодых университетов, созданный также QS: три турецких вуза — Университет Билкент, Университет Сабанджи, Университет Коч, — попали в мировой топ-100. В Иране в список лучших вузов мира по версии рейтинга QS вошли Технологический университет имени Шарифа и Тегеранский университет. Из российских университетов в топ-100 лучших университетов мира попал только Московский Государственный Университет им. Ломоносова, занявший 95 строчку в списке из 100 университетов, то есть одно из последних мест. Ни один из университетов тюркских республик бывшего СССР, в свое время «осчастливленных» тем, что их завоевала Россия, в списки не то чтобы 100, но даже 500 лучших университетов мира не попал.

Michael Pojarsky: Ричард Пайпс как «красная пилюля» от авторитаристской версии истории России

Умер американский историк, специалист по России Ричард Пайпс — в пантеоне ненавидимых «русофобов» он стоял примерно на одном уровне со Бжезинским, а уж отечественных придворных историков доводил до припадка. Именно поэтому его книга «Россия при старом порядке» — мастрид по российской истории. Есть ли там «русофобия»? Если подразумевать под ней иррациональную ненависть к русским — нет ни капли. Напротив, книга переполнена сочувствием к народу, в силу исторических обстоятельств, оказавшемуся в ловушке тирании. Но сейчас под «русофобией» у нас чаще понимают критику власти — этого там хоть отбавляй.

Вся суть российской истории по Пайпсу в сельском хозяйстве. В наших широтах оно малоэффективно. Поэтому здесь не сформировалось городов, подобных европейским (кроме нескольких на Севере), которые были бы центрами торговли, а соответственно и центрами правовой культуры. Крестьяне не были источником серьезной прибыли для власти, а потому власть не была заинтересована в установлении порядка, основанного на уважении к собственности, а посвящала себя погоне за ценными природными ресурсами. Со временем русские отвоевали себе Чернозем, однако традиция тирании и властного произвола к тому моменту уже была заложена.  Такой географический детерминизм — и плюс, и минус Пайпса. Он прост и понятен, но сводит всю социально-политическую сложность к климату и зерну.

Но даже если не соглашаться с его географическим детерминизмом, Пайпса в любом случае стоит читать — хотя бы в качестве «красной пилюли» от той версии истории, которая обычно у нас преподается — где государственные интересы всегда довлеют над общественными, где героями являются монархи и полководцы, а люди — пыль у них под ногами.

Сергей Беляков: Лев Гумилев как православный материалист

Л.Н. Гумилев не только исповедовал православие всю жизнь, но одно время (в 1930-е годы) даже собирался стать священником, прекрасно понимая, что такой «выбор профессии» станет для него началом пути в христианские мученики. Если он узнавал, что кто-то из близких ему людей не крещен, то старался убедить его или ее принять православную веру. Первый ученик Гумилева, ныне известный историк и филолог Гелиан Михайлович Прохоров, вспоминал, что Гумилев действовал в таких случаях личным примером.

«Я все приглядывался к нему, чем он отличается от большинства людей и от меня тоже, — рассказывал Прохоров. — И потом понял, что верой. Верой, которая давала как бы добавочное измерение личности. Я плоский, а у него еще вертикальное есть. <…> Я сам со временем попросил его быть моим крестным отцом и крестился сравнительно взрослым под его влиянием».

Еще прежде, в первые послевоенные годы, Гумилев способствовал крещению своей подруги Марьяны Гордон: убедил принять православие и сам стал ее крестным отцом. Перед самым обрядом оказалось, что Марьяна забыла крестик и деньги, она заплакала. Гумилев не растерялся: «Стой тут! Где у тебя что лежит?» «Я сказала. Он пошел, возвратился домой сам, а потом всю дорогу до Спасо-Преображения крепко держал меня за руку», — вспоминала она.

Лев Николаевич не боялся исповедовать православие и в кабинете следователя. Из материалов допроса Л.Н. Гумилева: «Гумилев: Я глубоко религиозный. Следователь: Что это значит? Гумилев: Верю в существование Бога, души и загробной жизни. Как человек религиозный, я посещал церковь, где молился. Следователь: Вы занимались и религиозной пропагандой? Гумилев: Не отрицаю, что беседы религиозного характера со своими близкими и знакомыми я вел. Имел место и такой факт, когда в 1948 г. я по собственному желанию в силу своих религиозных убеждений исполнял роль крестного отца при крещении одной своей знакомой — помощника библиотекаря Ленинградской библиотеки имени Салтыкова-Щедрина Гордон Марьяны Львовны. С этой самой Гордон, при моем содействии перекрещенной из иудейской веры в православную… Следователь: Какой же вы советский ученый, вы — мракобес. Гумилев: В известной мере это так».

Гумилев ходил в храм, исповедовался и причащался. Словом, вел жизнь настоящего православного христианина. И в то же время его религиозные взгляды были очень необычны для православного христианина. В сущности, его религиозность оказалась подчинена научному мировоззрению.

Флешмоб «Вишиванка цвіте над Україною»

Студенти Івано-Франківського коледжу Прикарпатського національного університету ім. В. Стефаника вже п`ятий рік поспіль відзначають свято — День Вишиванки — флешмобом.

Цьогоріч учасниками традиційного флешмобу «Вишиванка цвіте над Україною» стало 250 студентів спеціальностей «Початкова освіта» та «Дошкільна освіта». Дійство відбувалося на площі біля пам’ятника Іванові Франку.

Організатор та режисер-постановник флешмобу — культорганізатор Івано-Франківського коледжу Роксолана Павелко.

Сергей Путилов: Уроки взаимоотношений науки и церкви: с древних времен до наших дней

Беседа писателя Сергея Путилова со студентами Евой Лавилэй (Московский государственный педагогический университет) и Татьяной Фроловой (Адыгейский Государственный университет, г. Майкоп).

— Е.Л. Гипатия – дочь знаменитого Теона Математика, возвращается домой после встречи с друзьями. То, что ждет ее на этом пути, по мнению многих историков, инспирировал клирик Кирилл, с 408 года ставший епископом Александрии. Фанатики-христиане, во главе с отморозком по прозвищу Петр Чтец, внезапно атакуют. Гипатию вырывают из повозки, волокут в церковь. Там, уже не боясь случайных свидетелей, с нее срывают одежды и, используя острые осколки керамики, срезают с женщины кожу, кромсают внутренности. Останки мученицы убийцы вывозят в местность, называемую Кинарон, и там сжигают. Знала ли история более ужасную смерть — за право быть свободным и говорить правду? И ведь в последующей истории церкви таких случаев были тысячи.

— С.П. История христианства, которую исповедует сейчас более 1 млрд. человек, насчитывает уже больше двух тысячелетий. За это время накопилось немало претензий к религии, основатель которой проповедовал любовь к ближнему, и прощение врагов. За такой исторический период человек, как слабое, и подверженное порокам, предрассудкам, корысти слабое существо имел огромное количество возможностей отклониться от учения Спасителя. Что и происходило. Причем не только в прошлом, но и по сей день. Люди не стали лучше за все это время. Действительно, разве история с Гипатией чем-то лучше Инквизиции, преследований ереси жидовствующих на Руси, ссылки штунды (протестантов) в Сибирь? Последние примеры, взять хотя бы Pussy Riots, или охота на блогеров, угрозы сжигать кинотеатры в которых показывают «Матильду», едва ли красят историю мирового христианства.

Иоганнес Бобровский (1917-1965): Из книги «Сарматское время»

Иоганнесу Бобровскому повезло с переводами на русский: их довольно много и часто они принадлежат хорошим поэтам (Евгению Витковскому, Игорю Вишневецкому, Сергею Морейно, Вольдемару Веберу и даже академику Вяч. Вс. Иванову). Его сборники выходили и в советское время (в основном проза, на рубеже 1960 — 1970-х), выходят и сейчас — только недавно появился приуроченный к столетию поэта сборник переводов, выполненный Сергеем Морейно. В то же время Бобровского нельзя назвать известным — русскому читателю его имя говорит куда меньше, чем имя его ровесника Пауля Целана, с которым Бобровского роднит не только хронологическая близость, но и общность поэтической традиции. Бобровский всю жизнь работал над одной темой — поэтической реконструкцией довоенного прибалтийского мира, где прошло его детство. Казалось бы, с каждым годом этот мир все дальше уходит в прошлое и сейчас не осталось даже тех его следов, что еще были заметны в первые послевоенные десятилетия — до того, как все немецкое население было депортировано из Калининграда, что кроме прочего разрешило длившееся несколько веков противоборство немцев и местных балтийских народов. Поэзия Бобровского — не только свидетельство об утраченном прошлом, но и тщательная фиксация того, как течет время — как мир перестраивается в ходе постоянной борьбы припоминания и забвения. В современную эпоху, когда размышления о будущем не в чести, а настоящее словно бы затапливается прошлым, стихи Бобровского звучат так, будто они адресованы именно сегодняшнему дню.

Бобровский родился в Тильзите (нынешний Советск Калининградской области) в семье чиновника железнодорожного ведомства, придерживавшегося консервативных взглядов и исповедующего баптизм. В 1925 году семья переехала в Растенбург (польский Кентшин), затем, в 1928 году, в Кёнигсберг, где будущий поэт поступил в городскую гимназию Альштадт-Кнайпхоф. Одним из учителей Бобровского был известный писатель-католик Эрнст Вихерт (1887 — 1950), непримиримый оппонент национал-социализма, чья полемика с новой немецкой властью закончилась четырьмя месяцами в Бухенвальде и эмиграцией в Швейцарию. Однако довоенные годы для Вихерта и его учеников были относительно спокойными. В 1935 году будущий поэт вместе с родителями вступает в Исповедующую церковь, которая откалывается от Немецкой евангелической церкви, объединявшей все поддерживавшие нацистское правительство протестантские приходы (одним из активных деятелей этого раскола был теолог Карл Барт). В 1938 семья Бобровского переезжает в Берлин, и он поступает в Университет Гумбольдта на факультет истории искусств, однако в том же году его привлекают к трудовой повинности, а уже в следующем году призывают на службу в вермахт.