“Я рожден и создан для работы… даже при том, что я никогда не размахивал в поле мотыгой, а занимался только умственной деятельностью, которая составляет процесс моего труда, моя работоспособность не знает границ…”
Так император Наполеон говорил о самом себе и его утверждение не является преувеличением.
Едва ли в истории имелся такой же подобный Наполеону император, они ему в этом отношении и в подмётки не годятся. Если его и можно упрекать за то, что склонность к наживе и жажда славы вдохновляли его на эту необычную продуктивность, то ни в коем случае его нельзя обвинять в империалистическом падении его собственных нравов, однако, вокруг было много таких монархов, которые пренебрегали ради этого правительственными делами, что вело, в конце концов, только к упадку их власти и их государства.
Наполеон управляет – таким же образом и над собой самим!
Со свойственной ему силой воли он распоряжается своим 18-часовым рабочим днем, одинаково где бы он не находится каждый раз, будь то в каком-нибудь комфортабельном дворце или в хорошо открытом для сквозняков сарае рядом с полем сражения, только если вся работа выполнена, он предоставляет своему телесному духу передышку. Генерал Гурго с удивлением замечает, как император стремится в конце такого рабочего дня еще к самым разнообразным книгам и письмам, чтобы расслабиться при чтении их.
Так император Наполеон говорил о самом себе и его утверждение не является преувеличением.
Едва ли в истории имелся такой же подобный Наполеону император, они ему в этом отношении и в подмётки не годятся. Если его и можно упрекать за то, что склонность к наживе и жажда славы вдохновляли его на эту необычную продуктивность, то ни в коем случае его нельзя обвинять в империалистическом падении его собственных нравов, однако, вокруг было много таких монархов, которые пренебрегали ради этого правительственными делами, что вело, в конце концов, только к упадку их власти и их государства.
Наполеон управляет – таким же образом и над собой самим!
Со свойственной ему силой воли он распоряжается своим 18-часовым рабочим днем, одинаково где бы он не находится каждый раз, будь то в каком-нибудь комфортабельном дворце или в хорошо открытом для сквозняков сарае рядом с полем сражения, только если вся работа выполнена, он предоставляет своему телесному духу передышку. Генерал Гурго с удивлением замечает, как император стремится в конце такого рабочего дня еще к самым разнообразным книгам и письмам, чтобы расслабиться при чтении их.

















