Всё детство, которое у меня закончилось вместе с перестройкой и распадом Союза, Наум Коржавин для меня оставался автором одного очень важного стихотворения, представлявшего целую череду неразрешимых вопросов, над которыми я периодически думала в течение где-то половины своей детской жизни.
Это, конечно, «Зависть» про Сенатскую площадь, имена соучастников и настоящих женщин.
Сначала, на рубеже школьного возраста, я с ним встретилась, полюбила за революционный романтизм и выучила.
Уже в школе обнаружилось, что выучила неверно — я читала «НИЧТО нас не вызовет на Сенатскую площадь», а надо «НИКТО».
Было совершенно непонятно, зачем там «никто». Мне казалось, что это текст застойной эпохи, то есть его писал взрослый человек, который сам должен выходить на площадь, а не ждать, пока его кто-то выведет.
Спустя ещё какое-то время выяснилось, что написал его Коржавин в 19 лет, и шёл 1944 год, то есть время со всех сторон страшное, о чём уже рассказали пытливым детям журналы «Огонёк» и «Новый мир». Как мог юный поэт в заваленную трупами эпоху жалеть, что у него не будут выпытывать имена соучастников?
Я так и не поняла, догадавшись только, что в чёрно-белом мире эта задача не решается.
А вскоре тот советский мир рухнул, и детство прошло, и из него родился новый мир, а потом ещё один, и мы вышли на площадь, но не на ту, а потом началась война, и все предыдущие миры рассыпались вдребезги.
Но на площадь всё-таки надо выходить.
Самим.
Наум Коржавин — Зависть
Можем строчки нанизывать
Посложнее, попроще,
Но никто нас не вызовет
На Сенатскую площадь.
И какие бы взгляды вы
Ни старались выплескивать,
Генерал Милорадович
Не узнает Каховского.
Пусть по мелочи биты вы
Чаще самого частого,
Но не будут выпытывать
Имена соучастников.
Мы не будем увенчаны…
И в кибитках,
снегами,
Настоящие женщины
Не поедут за нами.
1944
Комментариев нет:
Отправить комментарий