Олесь Бердник: Камертон Дажбога (отрывок из романа)

Сознание Григора кружилась в смерче таинственного временного урагана. Казалось, что разум состоял из тысяч и тысяч мерцающих элементов,  как фасеточные глаза бабочки или другого насекомого. И каждый кристаллик восприятия реальности видел свой отдельный поток событий. Дух  жаждал объединить все эти ручьи в совместное русло, поэтому психическая раздробленность, расщеплённость вызывала терзания, боль,  томление души. Сознание хотело знать — кто же он на самом деле? Григор Бова, криминалист семидесятых годов двадцатого века, родившийся в  Украине на планете Земля; или космоследователь таинственной сферы Ара с мифическим именем Меркурий? А может, верный побратим славного  запорожского колдуна и гетмана Байды-Вишневецкого? Как его звали тогда? Огневик… Красивое магическое имя… А вот он скачет на коне рядом с  легендарным Спартаком… Ему четырнадцать лет, пленённый римскими легионерами в Македонии, восставшие гладиаторы освободили его из  рабства, и он готов умереть за своего вождя — мощного голубоглазого великана. А вот он идёт по заболоченной тропе меж вековых деревьев, под  ногами хлюпает вода, в руке копьё, на плечи накинута шкура медведя. Григор наблюдает за своими ногами: они мускулистые, волосатые,  неутомимые. И такие же спутники вождя — сильные, крепкие, звероподобные воины, готовые каждое мгновение к схватке и смерти, когда этого  потребует судьба родного племени. Как его зовут? Гур… Гур его имя. Даже враги называют это имя с уважением и страхом. А вот Григор летит  верхом на огромной птице. Внизу проплывают разные картины — вековечные леса, прозрачные озёра, реки, горы. Это уже, наверное, чистый сон,  бред. Такого не может быть — полёт на спине титанического аиста. Птица умная, она поворачивает к всаднику голову, будто спрашивая совета.  Удивительно, но у Григора ощущение полной реальности. Но не у Григора, а у Рияма. Его зовут Риям. Он сын и наследник Володяря…, кого-кого?  Тает имя, расплывается, будто утренний туман под солнцем.


Из бездны появляются магнетические чёрные глаза Аримана, они пронизывают душу, потрясают сознание. Слышен ироничный смех.
— Ну что, Меркурий? Кто из нас владеет потоками причинности? Я или Корсар? Вы, наивные Космократоры, считали, что можно легко менять  императив Закона, как роль в спектакле. Эмоции уместны при интимных объятиях. Ты раньше знал об этом, мой бывший детектив! Куда же делась  твоя знаменитая мудрость? Кто ты теперь? Кукла в руках деспотичного общества, которое не знает пощады. Вы сами помогли мне, запутавшись во  временной паутине. Я уже, признаться, начал волноваться, поскольку магнит Единства почти собрал всех Космократоров вместе. Но теперь — моя  победа.
— Ещё не вечер, Ариман! — Понуро отвечает Григор. — Зёрна прорастают, кто знает, какой урожай вырастет на историческом поле?
— Я хозяин поля, — гордо говорит Ариман. — Ваши надежды на Корсара напрасны. Кто он для Земли? Легенда, призрак. Кто идёт за ним? Как его имя?  Где-то его называют Буддой, где-то Кетцалькоатлем, где-то Озирисом, где-то Христом, а где-то и Люцифером! Ха-ха-ха! Он разбросан в ноосфере  Мира, словно блики солнца на морской волне. Попробуй успокоить море, чтобы увидеть цельный образ Светила. Сможешь?
— Мы хотим этого! — Упрямо возразил Григор, бросаясь в объятиях сна. — Он уже нашёл нас и защитил от тебя!
— Хороша защита! — Засмеялся Ариман. — Попасть в чужую эпоху без всякой возможности выбраться? Корсар бессилен помочь. Поверь, я знаю. Он  сам растерян. Помочь могу только я…
— Как? — Скептически спросил Григор. — Отказаться от миссии Космократоров?
— Какая миссия? — Пренебрежительно сказал Ариман, — Меркурий! Ты же хорошо знаешь ноосферный поток истории Земли. Где тот композитор,  который создаст гармоничную симфонию из кровавых клочьев, ошмётков предрассудков, верований, мистификаций, надежд, измен,  братоубийства, кармических лабиринтов разных религий, эпох и народов? Вот только что ты барахтался в паутине собственных воплощений… Что  общего между ними, как ты нанижешь бусины разнообразных иллюзорных жизней на общую гирлянду? Кто из вас будет ведущим в этом  хаотическом сборище? Даже воплощённые Кос-мократоры напрочь забывают свои прошлые жизни, а что же говорить об обычных людях, душа  которых ещё живет в сумерках архейской эры?
— И ты считаешь, что обладаешь возможностями помочь нам в решении этой задачи?
— Я не собираюсь её решать, — возразил Ариман. — Зачем ловить ветер на ладони? Мы — представители высшего лучшего Разума во Вселенной,  зачем же опускаться до уровня червей? Отбрось прочь навеки абсурдные сновидения, стань снова титаном…
— Это нечто новое! — Удивился Григор. — Ведь ты сам творил эту трёхмерную сферу для потребления её психоэнергии. Как же ты обойдёшься без  паразитизма?
— Дурак! — Крикнул Ариман. — Неужели ты думаешь, что эти эоны, когда ты предал меня, я потерял? Всё не так, как ты мечтаешь в своих видениях…  и не так, как думал я. Ты видишь — я самокритично отношусь к себе. Аналитический Центр Ары нашёл гармоничное решение. Мы откроем поток  автотрофности, который течёт из глубин Абсолютного. Мы пришли к выводу, что Океан Бытия равнодушен к нашим эмоциям. Энергия доступна  каждому, кто пробьёт к ней русло. Ты понял?
— Значит, ты оставишь в покое эту сферу?
— Я её испепелю, — просто ответил Ариман.
— Вместе с мириадами существ, живых сущностей, людей? — Ужаснулся Григор.
— Разве не то же самое ты делаешь, просыпаясь от сновидения? — Удивился Ариман. — Разве не бросаешь ты в бездну небытия своих спутников по  бреду? Мы просто покинем глупый космоисторический сон. Вернёмся к радости свободного Бытия. Вспомни, Меркурий, нашу Сферу. Вспомни нашу  дружбу!..
— Ты говоришь — сновидения? — Нахмурился Григор. — Может быть. Но почему нас ужасает убийство родного существа даже в сновидении?  Ментальное убийство ещё страшнее. Это говорил тот, кого ты ненавидишь. Помнишь? Он говорил о силе мысли… если ты о чём-то подумал, ты уже  совершил это…
— Прочь с этим именем! Не говори мне о нём! — Вспыхнул Ариман. — Я достаточно проявил к тебе дружеского внимания и уважения. Ты не захотел?  Выбирайся же из паутины времени сам! Будешь каяться – но не будет возврата! — Как говорят твои украинцы. Прощай, дурак!
Молния ослепила Григора, он рухнул в бездну и страшно закричал.
— Григор! Что с тобой? — Послышался взволнованный голос Гали. — Дорогой, проснись.
Бова вскочил с кровати, открыл глаза. На него заботливо смотрели Галя и Юлиана. В воздухе слышался приятный запах жареной картошки с  луком. Девушки были причёсаны, умыты, на обеих — белые рубашки, подвязанные вроде древних туник какими-то шнурками.
— Тебе что-то приснилось? — спросила Галя. — Ты стонал и кричал.
— Ариман, — угрюмо ответил Григор.
— Приснился?
— Не знаю. Скорее всего — проник в сознание. Слишком реалистично и жестоко. Поставил Ультиматум…
— Что же он хочет? — Настороженно спросила Юлиана.
— Чтобы мы дали согласие покинуть эту сферу. Иначе никогда не выберемся. Утверждает, что Корсар нам не поможет, Гориор, мол, сам растерян.
— Врёт, — твердо сказала Юлиана, гневно нахмурившись. — Я хорошо знаю его выходки. Отец лжи, что ты хочешь от него услышать? Лукавству Князя  Мрака нет границы.
— Здесь всё сложнее, — вздохнул Григор. — Мы имеем дело не с мифическим чёртом. Мы с ним не в равных ситуациях. Ариман — повелитель мирового  компьютера, а мы словно заряженные частицы в электромагнитном поле. Измени фазу — и нас несёт, куда захотел оператор.
— Ты, может, согласился с ним? — Удивилась Галя.
— Об этом не может быть и речи, родная моя. Здесь проблема гораздо сложнее. Мы должны знать. Понимаете? ЗНАТЬ! Если Ариман может  проникать в наше сознание, то…
— Что… — Девушки с надеждой смотрели на него.
— То и с Корсаром мы тоже сможем найти контакт.
Юлиана посмотрела на подругу, одобрительно кивнула.
— Он правду говорит. Наша способность к концентрации воли не пропала, а лишь затуманилась. Придётся вспоминать прошлое. В своё время мы  вызвали Гориора и Глэдис…
— Тогда вас было полное кольцо, — возразил Григор.
— Зато теперь мы в экстремальной ситуации. Можно мобилизовать глубинные резервы. Однако постойте. Григору надо поесть. Мы уже немного  перехватили. Теперь твоя очередь.
— Спасибо. Я действительно голоден как волк. Заморю червячка — и под душ.
Но не успел он выйти из спальной комнаты, как входная дверь распахнулась и в коридор вошёл майор Куштенко, а с ним ещё один милиционер и  две молоденькие девушки в милицейской форме. Они держали в руках какие-то свёртки, перевязанные шпагатом.
— Не волнуйтесь, — ободряюще улыбнулся начальник. — Всё идёт по плану. Я уже сообщил кому следует о случившемся. Меня, конечно, подняли на  смех сотрудники Министерства государственной безопасности.
— Почему безопасности? — Удивился Бова.
— А кто же этим занимается? Проблема выходит за рамки наших прерогатив. У них есть достаточно солидных специалистов. Но почему вы  забеспокоились? Я сообщил и в Академию наук.
— И что же?
— Там заинтересовались… хотя и несколько иронизировали. Есть указание найти ваши соответствия в этом времени. Ха-ха! Я тоже начинаю верить  в бред… извините за выражение… Ну, ничего, наберитесь терпения. Уже сегодня вечером ждите гостей. Придут и сотрудники госбезопасности, и  учёные. Готовьтесь! А пока — мы заберём у вас всю одежду. Не возражайте! Нужна экспертиза. Всё будет честь по чести. Мы вам дадим взамен  пристойную одежду. Затем вернём. Согласны? Вы ведь не хотите другого решения? Вот и ладненько.
«Гости» из милиции оставили на столе кучу свежих газет и журналов. Григор, переодевшись в принесённую одежду (вельветовые брюки, куртку,  байковую рубашку-шотландку), попросил девушек не беспокоить его в течение двух часов («Надо же хоть немного ознакомиться с  психологическими реалиями этой эпохи») и принялся за чтение прессы. Через несколько минут он уже протирал глаза, щипал себя за руку,  хмыкал, и скоро, не выдержав, вломился в соседнюю комнату, где девушки перед зеркалом примеряли платья и блузоны, сшитые из  тёмно-зелёной ткани, и, не замечая их протестующих жестов, заорал:
— Девушки! Мы влипли!
— Куда влипли? — Удивилась Галя. — О чём ты?
— Вот! — Григор потряс в воздухе газетами. — Слушайте, я прочту! «Годовщина Великой Победы! 25 октября 1948 на Красной площади в Москве прошёл  военный парад в честь Великой Победы в Мировой Революционной Войне над объединёнными полчищами плутократов и империалистов. »
— Какая Мировая Революционная Война? — Озадаченно спросила Галя. — Что это – какая-то фантастика? 
— Да нет! — Возразил Григор. — Вот посмотри, на первой странице написано: «ИСКРА» — Орган Евроазиатской Коммунистической партии …
— Разве есть такая партия — евроазиатская?
— Нет и не было.
— Тогда это мистификация?
— Какая мистификация? Неужели ты думаешь, что ради нас милиция или госбезопасность за несколько часов приготовили бы какую-то фальшивку?  Зачем?
— Я не понимаю, — вмешалась в разговор Юлиана, — о чём вы говорите?
— Да, я и забыл, что ты не из нашего века. Ты ничего не знаешь из реалий двадцатого века.
— Почему же, кое-что Галя мне успела рассказать.
— Тогда ты тоже удивишься, Юлиана. В этих газетах действующими лицами являются совершенно другие люди, чем в нашем времени. Это главное  доказательство того, что мы не только в другом времени, но и в другом мире. Здесь другой вариант исторического процесса. У нас последняя  война… так называемая вторая мировая… или – Великая Отечественная… велась объединённой силой Советского Союза и западных государств:  Америки, Англии, Франции и ещё нескольких стран поменьше. А тут — Мировая Революционная Война велась Союзом Советских Республик Европы  и Азии вкупе с «государствами оси»: Германией, Италией и Японией против «плутократов» (именно так написано) Америки, Англии, Франции,  Канады. Война завершился победой «братского союза» коммунистических и фашистских партий. Доктрина Нового Порядка победила. И вот ещё  потрясающая новость: «На трибуне Мавзолея Льва Троцкого…»
— Кого, кого? — Вырвалось у Гали.
— Троцкого, Галя! Ты не спишь. Не перебивай, а слушай. «На трибуне Мавзолея Льва Троцкого рядом с Великим Кормчим всех веков и народов,  генералиссимусом Иосифом Сталиным руководители братских партий, боевые генералы победоносной войны из государств Интернациональной  Коалиции: фюрер Великого Германского Рейха Адольф Гитлер, дуче Римской империи Муссолини, Генералиссимус Франко, маршалы Паулюс,  Геринг, Пиччолини, главнокомандующий Императорской Гвардии Японии Мицудиси… »
— Голова кружится, — простонала Галя, потирая пальцами висок. — Я ничего не понимаю. Как же это может быть? Как согласовать эту информацию с  тем, что произошло в нашей реальности?
— Согласовать можно всё, Галя, но тогда новая теоретическая доктрина приведёт нас к страшным выводам.
— Каким?
— Мы в руках всесильного режиссёра или сценариста, и он пробует разные варианты сюжета. Мы не в спонтанном историческом потоке, а в  своеобразной театральной лаборатории. И за этим стоит…
— Ариман, — подхватила Юлиана.
— А кто же ещё? — Блеснул глазами Бова. — Теперь я понимаю его угрозы. И так просто нам не выбраться из демонического лабиринта. Вот тут… я  нашёл информацию… Не в Америке впервые испытали ядерную бомбу. Это осуществила Германия вместе с Союзом Советских Республик Европы  и Азии на островах Франца-Иосифа. Первые две бомбы были сброшены на Лондон и Нью-Йорк. Это и стало причиной капитуляции западных  государств. Теперь Союз коммунистов и фашистов доминирует в мире. Готовятся космические полёты к другим планетам. В Африке завершается  строительство Интернационального космодрома. Новый порядок будет распространён на дальние миры. Установлен контакт с Небесной Иерархией  Силы и Власти.
— Что это значит?
— Не будь наивной, Галя. — Бова тяжело вздохнул. — Эта реальность не только полностью в тенетах Аримана, но и начинает признавать его  владыкой Эволюции. Я понял его замысел. Разделить поток Эволюции на множество ручейков, в каждом смоделировать различные варианты  реальности и таким образом держать под полным контролем возможность интеграции. Если одна из реальностей подходит к пониманию ситуации,  её можно даже уничтожить, а с другими манипулировать дальше. О, какой страшный монстр!
— Меня это не удивляет, — заметила Юлиана. — Он способен к любому хамелеонству. Мистификация стала конструктивным методом Аримана. Я в  своё время глубоко изучала все легенды и предания о Сатане. Святые и мистики, даже не зная о трагедии Системы Ара, сумели распознать  характер того, кого издавна называют Неверным Архангелом…
— Об этом поговорим позже, а теперь надо договориться, как нам быть с хозяевами этой сферы, — перебил речь Юлианы Григор. — Скоро они придут.  Очевидно, будет множество вопросов. Если бы только иметь дело с учёными, тогда я ждал бы спокойно. А если органы безопасности… да ещё  такой удивительный коктейль — коммунисты и фашисты… Не знаю, что и подумать.
— А какая разница? — Удивилась Галя. — Выберем критерий правды. Выкладывай факты. Космогония не ведает политических критериев.
— Космогония не ведает, зато ведают спецслужбы, — нахмурился Григор. — Я в своё время изучал методы гестапо и революционных чекистов. Не  хотелось бы попасть им в руки. Тем более что в этой реальности к властным рычагам пришли не те люди, что у нас. Вот посмотрите. — Бова  развернул газету. — Здесь фотография Мавзолея. У нас в Мавзолее лежит тело Ленина, а здесь — тело бессмертного теоретика Революции Льва  Троцкого…
— Кто такой Троцкий? — С интересом спросила Юлиана.
— Один из лидеров социалистической революции. Достаточно мелкая душа, но пластичная. Перескакивал с лошади на лошадь, ища сильнейшего. В  нашей реальности он не нашёл общего пути со Сталиным, его выслали за границу, а затем — агенты Сталина убили его в Мексике. А тут… я понял,  что он умер и похоронен как вождь мирового пролетариата в Мавзолее. А Ленин, наоборот, здесь дискредитирован как оппортунист, ревизионист,  предатель социализма… он был выслан за границу, сначала жил и формировал Новейший Интернационал в Швейцарии, а затем основал  Международный Центр Коммунизма в Китае… яростно критикует политику союза сталинистов с гитлеровцами, называет победу в мировой войне  бедствием для земной цивилизации, призывает мобилизовать все силы демократии и социализма для борьбы против архимерзостного альянса  (именно так он выражается) сил зла. Вот так, девочки! Всё перепутано в этой сфере, исторический Шекспир здесь был пьян. Что будем делать?  Может, попробуем войти в контакт с Гориором?
— Гриша, — коснулась рукой его плеча Галя. — Решим это после разговора с людьми, которые придут к нам вечером. Разве можно судить о ситуации  по нескольким газетах?
Бова задумался на минуту, потом решительно свернул газету.
— Хорошо. Одевайтесь, готовьтесь. Больше не буду вам мешать. Я ещё немного почитаю, а вы полностью абстрагируйтесь от так называемой  реальности. Мы — только путешественники во времени. Пусть делают выводы они — жители этого мира.
К вечеру, когда сумерки упали на каменную стену за окнами, в гостиничный номер опять пришли милиционеры и предложили идти с ними. Выходя  в коридор, Григор шепнул девушкам:
— Рассказывайте только о своём, и поменьше… Остальное я беру на себя.
Они поднялись по лестнице на два этажа, приблизились к двери с надписью: «Клуб имени Троцкого». Один из офицеров, сопровождавших гостей,  велел подождать, сам зашёл в зал. Оттуда доносился шум и смех. Потом воцарилась тишина. Вскоре дверь открылась, офицер сказал:
— Вас приглашают.
Григор пропустил девушек, затем вошёл сам. Зал был небольшой, человек на двести. Маленькая эстрада. Стулья сдвинуты к стенам, в центре зала  несколько столов, расположенных квадратом. Три стороны квадрата уже оседлали хозяева, некоторые в форме, большинство в штатском. Десятки  глаз скрестились на лицах пришельцев. Иронические, настороженные, откровенно пренебрежительные или враждебные взгляды. И лишь  некоторые — внимательные, любознательные. Григор узнал начальника райотдела Куштенко, тот гостеприимным жестом указал им на свободную  сторону квадрата.
— Прошу садиться.
— Спасибо, — кивнул Григор. Девушки сели вдоль него.
— На вашу просьбу, — сказал Куштенко, — мы срочно собрали компетентную комиссию. Можете благодарить высоких должностных лиц, которые дали  распоряжение провести расследование. Главным собеседником будет вице-президент Академии наук Украинской Коммунистической Республики,  всемирно известный философ и астрофизик, автор теории «Релятивизм времени», лауреат премии Льва Троцкого, академик Семен Иванович  Баняк. Он прекрасно владеет проблемой, так что отвечайте исчерпывающе, ясно и… правдиво. Здесь также присутствуют представители органов  государственной безопасности и внутренних дел, сотрудники идеологического отдела ЦК партии и высших школ и курсов марксизма-троцкизма.  Хочу предостеречь: большинство присутствующих скептически воспринимают ситуацию, поэтому мы пригласили также выдающихся специалистов —  психоаналитиков и психиатров. Вас не смущает такой состав компетентной комиссии?
— Нисколько, — ответил Григор. — Наоборот — я благодарю за серьёзный подход к парадоксальной ситуации. Поверьте — мы понимаем невероятность  события для вашего времени. Прошу задавать вопросы.
На противоположной стороне стола-квадрата приподнялся мужчина в сером костюме: на правом лацкане пиджака поблёскивал золотой кружочек  медали, высокий пергаментный лоб венчал седой ёжик волос, глубокие глаза были холодные и безжалостно-внимательные. Он пожевал  бесцветными губами, будто пробуя что-то на вкус, придвинул к себе несколько листов бумаги и, заглянув в них, сказал:
— Позвольте мне перед тем, как поставить ряд вопросов путешественникам по времени… — В зале раздались ироничные смешки. — Нет, смеяться не  надо, чтобы выяснить глубину и серьёзность проблемы, надо сохранять чувство реальности ситуации, так вот: вначале я прочитаю результаты  экспресс-анализа одежды наших гостей, их документов, некоторых предметов быта, найденных при них, а также экспресс-расследования тех  данных, что товарищ Куштенко передал нам.
Первое. Одежды монахинь (верхние и нательные) не имеет аналогов в девятнадцатом и двадцатом веке нашей реальности. Специальный  спектральный и ядерный анализ выводит эти вещи за пределы известной науке номенклатуры.
— Что это означает нормальным языком? — Резко вмешался хмурый субъект, до сих пор сидевший неподвижно, уткнув взгляд в центр стола.
— Если проще, товарищ генерал, — недовольно ответил академик Баняк, то предметы, о которых я упомянул, не имеют своих двойников в нашем  мире.
— Что странного, — пожал плечами генерал. — До открытия Австралии мы не знали кенгуру или тасманийского волка. Мы многого не знаем! На свете,  есть ещё множество явлений и предметов, неизвестных науке.
— Совершенно верно, — резко ответил учёный, — но я говорю не о внешнем аспекте: форму, вид, род, функции. Речь ведётся о том, что упомянутые  предметы сформированы при действии других космологических констант, то есть в другом мире. Вы понимаете?
— Продолжайте, — кивнул генерал, и снова уставился в какую точку перед собой.
— Второе, — продолжал академик, — экземпляры книг Нового Завета, отпечатанные тиражом Священного Синода Русской Православной Церкви в  1860 году, в нашей реальности не найдены. Русская Церковь не знала такого института, как Синод, а всё время управлялась Патриархатом. Далее:  все Евангелия, изданные в указанных годах, не имеют тождества с данными, о которых мы говорим.
Третье. Экспресс-анализ чаши (или бокала) монахини, именуемой Галиной Куренной, показывает: материал предмета имеет  кристаллически-атомную структуру, неизвестную на Земле.
Четвёртое. Костюм мужчины, именуемого Григором Бовой, его паспорт, удостоверение, блокнот, мелкие вещи быта — всё это, как я уже объяснял,  создано в условиях, полностью чуждых нашей реальности. Внимательный криминалистический анализ доказывает подлинность документов для  эпохи, там обозначенной, хотя для нас она ещё не наступила.
— Как это возможно доказать? — Снова спросил генерал. — Ведь есть специалисты, которые создают фальшивки на высоком уровне тождества.
— У нас есть методы, — спокойно возразил академик, — которые позволяют сделать правильные выводы. Итак, я предлагаю пока, заметьте, пока,  принять как рабочую гипотезу заверения наших гостей, что они попали в нашу эпоху с другой пространственно-временной реальности. Исходя из  такого предположения, я намерен задавать вопросы, и других членов компетентной комиссии прошу исходить из того же. Сначала коротко,  уважаемый Григорий Максимович, буквально в нескольких предложениях повторите: кто вы, с какой эпохи, планеты, страны? Что это за  эксперимент, который для вас завершился неудачей? Есть ли возможность для вас вернуться в свою реальность, и провести каналы между вашей  реальностью и нашей? Поняли ли вы, чего от вас ждут?
— Мне всё ясно, и я сразу начинаю. Спасибо за объективные критерии, за доверие, пусть и временное. Надеюсь, что наша открытость развеет ваши  сомнения и поможет выйти из парадоксальной ситуации.
Моя фамилия Бова. Зовут Григор. Отец — Бова Максим, кузнец. Мать — Коробенко Мария Григорьевна, крестьянка. Родился я в поселке Ржищев  Кагарлыкского района Киевской области, где окончил среднюю школу. Затем — юридический факультет Киевского университета, позже, высшие  курсы криминалистов-детективов, работал в специальном отделении криминалистов при Министерстве внутренних дел Украинской Советской  Социалистической Республики…
— Как, как? — Вдруг спросил генерал, словно очнувшись от полудрёмы. — Советской? Социалистической?
— Именно так! — Подтвердил Бова. — Почему вас это удивляет?
— Ничего, ничего. Продолжайте.
— Год рождения — тридцать восьмой. Эпоха — двадцатый век от рождения Христа. Страна — Союз Советских Социалистических Республик. Название  Республики я уже упомянул — Украина. Планета — Земля. Центральное светило — Солнце. Столица Украины — Киев. Эксперимент, нацеленный на  проникновение в прошлое, проводился Институтом проблем Бытия. Руководитель эксперимента — Сергей Гореница, доктор физико-математических  наук, космолог. В эксперименте задействованы учёные из многих стран, а также космическая база на Луне.
— Вы уже летаете на Луну? — Изумлённо спросил Баняк.
— Да. Осуществлены также полёты на Венеру, Марс, астероиды, на границы Солнечной Системы в автоматическом режиме.
— Чей приоритет в космических полетах? — Остро глянул на Бову генерал. — Какая страна первая?
— Советский Союз, — удивлённо ответил Григор. — А какое это имеет значение? Космические полёты — проблема глобальная, даже межзвёздная.
— Хорошо, хорошо, — махнул рукой академик. — Продолжайте. Почему взяли для реализации эксперимента именно вас? Почему был выбран именно  этот год девятнадцатого века, в определённом месте, а именно — Выдубицкий монастырь?
— Здесь сошлось несколько якобы случайных событий и тенденций, — медленно произнёс Бова, будто размышляя, как лучше ответить. — Сергей  Гореница разрабатывал свою теорию и готовил эксперименты, не зная о моём существовании. Я тоже не знал ничего о нём, занимался своими  рутинными делами. Потом шеф дал мне задание: найти следы человека, на которого заведено уголовное дело. Речь шла об Андрее Куренном,  директоре водочного завода в Опошне. Вот перед вами его дочь. Она работала в больнице. Я с ней познакомился чтобы что-то узнать об её отце.
— Как? — Изумлённо посмотрела на него Галя, вспыхнув от неожиданного открытия. — Так получается, что ты…
— Мы договорились говорить правду, — с нажимом сказал Григор. — Галя, об этом поговорим позднее.
Присутствующие зашумели, переглядывались, улыбались. Баняк что-то отметил в блокноте, одобрительно посмотрев на Бову.
— Хорошо. Вы не смущайтесь. Ваша спонтанность свидетельствует в вашу пользу. Итак, вы познакомились с этой милой девушкой, чтобы выполнить  определённое следственное задание. Что дальше?
— Меня поразила её судьба, — искренне сказал Григор. — Я полюбил её. И понял, что смогу распутать сложный узел судьбы уже не для шефа или  организации, а для неё и для себя. Параллельно с этими событиями раскрылась наша связь с инномировыми сферами бытия, где зародились  причины космоистории Земли и тех миров, что были заинтересованы в том, чтобы наше человечество находилось в ментальном плену. Если  коротко: высокая цивилизация Ара своё время выбирала определённый вектор эволюции. Основных было два: выход в ноосферу, т.е. Сферу  Разума, безграничное раскрытие всех возможностей человека, преображение тела и мышления, либо использование психических потенций  трёхмерных цивилизаций, паразитирование на энергии молодых эволюций — буйных, стихийных, агрессивных. Победила вторая тенденция.  Система Ара выбрала путь эксплуатации и обрекла себя, а затем Землю и другие молодые планеты на эволюционный коллапс, остановку и  деградацию. Вас, безусловно, интересует, какое мы имеем отношение к истории с Арой, и её Координатором Ариманом?
— Да, — подхватил академик Баняк. — Какое?
— Дело в том, что мы принадлежим к той группе, которая взбунтовалась против идеи паразитизма. Группа многомерности, которая разрабатывала  альтернативный путь. Когда победил Ариман, мы решили проникнуть в трехмерную сферу, стать её жителями и постепенно, на протяжении веков  или даже тысячелетий, разомкнуть временно-пространственный коллапс. Однако силы Аримана, преследующие Космократоров (так нас называют  в родной Системе), напали на след Гали Куренной.
— Она из группы многомерности? — Серьёзно спросил Баняк, переглядываясь с другими участниками разговора-допроса.
— Да, — кивнул Григор. — Одна из самых активных. Имя в Системе Ара — Громовица.
— А ваше?
— Меркурий. Главный космоследователь. Эта девушка — Юлиана, тоже участник группы многомерности.
— Значит, Ариман, кажется, так вы его назвали, напал на след Куренной. Дальше?
— Он запутал её судьбу причудливым детективным сюжетом, который теперь пересказывать долго, и сумел захватить в плен, а потом отправил в  прошлое, в девятнадцатый век, где находилась Юлиана. Узнав об исчезновении Гали, я начал её поиск с помощью древних манускриптов. Нам  повезло. Шеф поверил в мою гипотезу, связался с Институтом проблем Бытия, где готовились к путешествиям во времени. Была предложена моя  кандидатура и конкретный пункт во времени, а также — конкретная задача: забрать Куренную и Юлиану, или монахиню Марию. Первая часть  эксперимента завершилась успешно, я попал в запланированное место пространства и времени, нашёл девушек. Но вмешался Ариман. Он  сообщил, что произошла катастрофа, Гореница погиб, и мы не сможем вернуться домой. Предложил сотрудничать с ним. В течение событий вошли  силы Высшей Цивилизации, которые относятся к первому потоку Эволюции, Эволюции свободы и любви, если формулировать кратко. Эти силы  защитили нас и отправили в нашу эпоху. Однако, очевидно, произошло какое-то нарушение, и вот мы здесь, за двадцать пять лет от родного  времени, да ещё, кажется, в другой исторической реальности, я бы сказал — в другом варианте реальности.
Не успел Бова закончить фразу, как присутствующие закричали, зашумели, начали ссориться. Послышались возгласы:
— За кого нас считают?
— Дикие выдумки!
— Фантастика! Пусть лучше пишет детские сказки!
— Созвать серьезное совещание для забавы шизофреников! До чего мы докатились?
— Лучше с этими типами поговорить в другом месте. Там им быстро языки развяжут!
— Прошу тишины! — Громко сказал академик. — Глубокоуважаемые товарищи, я понимаю ваши эмоции, но мы должны разобраться с проблемами  спокойно, неантагонистически. — Обращаясь к Григору, Баняк снисходительно произнёс: — Думаю, вы понимаете, почему такая бурная реакция?
— Понимаю. Но мы договорились говорить ответственно, и с полной правдивостью.
— Вот и отлично. Однако персонажи дуалистических теогоний — Ариман, Меркурий или кто там у вас ещё будет — не могут вызвать серьезного  отношения. Время наше рационально, религия доживает последние дни, поэтому…
— Причём здесь религия? — Вспыхнул Григор. — Наука может оперировать только фактами, а не идеологиями.
— Какие же факты вы нам предлагаете? — Зловеще сказал генерал, глядя на Григора ледяным взглядом.
— Сам феномен нашего появления. Разве для вас это не проблема?
— Наши славные чекисты решают такие проблемы за несколько часов, — едко засмеялся генерал, а вслед за ним захихикали некоторые военные. —  То, что авторитетным учёным кажется гносеологической проблемой, для нас лишь вопрос преступной психики, которая морочит головы людям и  ищет какой-то выгоды.
— Подождите, — вдруг вмешался в разговор человек в полувоенном френче с лисьей усмешкой на невзрачном лице неопределённого возраста.  Потирая руки, словно спортсмен перед поднятием штанги, он ласково обратился к Бове: — Моя фамилия Бабий, заведующий идеологическим  сектором ЦК партии. Вы только что пренебрежительно сказали слово «идеология». Не знаю, как в вашей реальности, а в нашей — нерушимые  идеологии гениального учения марксизма-троцкизма не только являются руководящими в общественной жизни, но и предвидят развитие тех или  иных путей истории. Поэтому ваше апеллирование к голым фактам является антимарксистским. То, что мы услышали, противоречит чётким  идеологическим концепциям Учителя нашей партии Троцкого, а потому — закономерно вызывает настороженность.
— Я не могу руководствоваться вашими концепциями хотя бы потому, — выдохнул ехидно Григор, — что в нашей реальности царит идеология  марксизма-ленинизма, а троцкизм осуждён как реакционное, антипартийное направление. Троцкий был выслан за границу, сформировал  Четвертый Интернационал, боролся против вождя Советского Союза Сталина, а в сороковых годах был убит.
— Вы провокатор! — Побледнел идеолог. — Не знаю, откуда вы появились, но вас нельзя показывать людям. Я поставлю вопрос перед Политбюро ЦК  партии, чтобы это дело взяли в свои руки органы государственной безопасности.
— Подождите! — Успокаивающе и рассудительно произнёс академик. — Товарищ Бабий, мы все понимаем ваши эмоции, любая дискредитация  гениального Льва Троцкого недопустима, однако, если действительно есть смысл в концепции многомерности миров, разве исключён вариант, при  котором партию возглавляет, скажем, Ленин. Ведь он был соратником Троцкого.
— Это исключено! — Воскликнул Бабий. — Законы истмата незыблемы. Везде должно произойти так, как здесь. Ленин — Иуда коммунистического  учения, а Троцкий…
— А у нас, — перебил Григор, — именно Троцкого Ленин назвал Иудушка. И в Мавзолее на Красной площади лежит Ленин, гениальный продолжатель  учения марксизма.
— Вы тем самым дискредитируете гениального Вождя коммунизма Сталина, — зловеще предупредил Бабий, — который ныне завершает дело Мировой  Революции.
— Чем же?
— Тем, что показываете нашего вождя беспринципным! Здесь он продолжает дело Троцкого, у вас — ренегата Ленина. Вы считаете это нормальным?
— Это не наша проблема! — Спокойно отметил Григор. — Я не понимаю, что здесь происходит: решается научная дилемма или кипит идеологическая  дискуссия? Для нашей реальности такие вещи стали относительными: Сталин тоже умер, его культ развенчан, раскрыты страшные преступления,  совершенные органами государственной безопасности, многих их сотрудников судили и расстреляли. Например, маньяка Лаврентия Берию.
— Замолчи, гад! — Завизжал генерал, срываясь с места. — С меня достаточно. Товарищи, здесь не о чём разговаривать. Мы имеем дело с очень  хитрой контрреволюционной группой. Не удивлюсь, если они засланы сюда ренегатом Лениным из Китая. Там, в Тибете, развиты оккультные  течения, вполне возможно, что решено применить их против нас. Товарищ Куштенко!
— Слушаю! — Вскочил на ноги майор, льстиво подавшись вперёд.
— Держать их под замком. Наружу не выпускать. Я обращусь к Прокурору Украины за ордером на арест. Дело настолько острое, что нельзя пускать  его на самотёк. Всё! Больше ни слова!



***

Глэдис казалось, что над ней плывут тысячелетия. Тело её возлюбленного Гориора потеряло видимую собранность, превратилось в искрящееся  источник радуг и огней, пульсирующий во временно-пространственных сочетаниях, которые открывались в удивительных формах разнообразных  эволюций и космических творений. «Всё и все есть Я», — вспомнились Глэдис вещие слова древней Мудрости. «Тот, кто приобщил искру своего  сердца к единому творящему сердцу, может считать себя родным для всей безмерности». Замечательные слова! Только почему же бурлит ещё  источник зла и ненависти, захватывая в свою орбиту не отдельную какую-то планету, а целые системы Миров?
Несколько раз с оврагов весело выскакивали кони-побратимы, и тихонько ржали, приветствуя Глэдис, приглашая к весёлой прогулке, но она  давала им молчаливый знак, что останется на месте, и небесные животные снова исчезали в зарослях серебристых деревьев.
Постепенно Чудо-круг начал уменьшаться, сужаться, странные, мистические сумерки уходили за горизонт, далёкие Миры конденсировались в  мерцающий шар под ногами Глэдис. Она удивилась: неужели Гориор для решения дилеммы Космократоров охватил своим разумом весь Метасвет?  Вот перед ней — модель Великой целости: пять звёздных вихрей — один в центре, четыре — по сторонам, они переливаются друг в друга, бурлят,  тускнеют или набирают силу, буйность, яркость, пытаются найти смысл своего кружения, вырваться за незримую черту и угасают в бессилии  постигнуть эту цель.
Настал момент, когда всё исчезло. Остался только пятимерный мир-вихрь, и она стоит перед невидимым берегом этой звёздной бездны рядом с  дремлющим любимым. Ждёт, ждёт, ждёт… Кого? Чего? Наверное тоже чувствовали и их великие Предтечи — дремлющий Вишну и терпеливая  Сарасвати, Шива и Парвати, Христос и его таинственная Спутница, прикрытая плащом траура?
Сколько ещё нужно ждать? Что должно произойти при таком напряжении? И можно ли это называть ожиданием, когда здесь отсутствует время, а  лишь Вечность обнимает их крылом Спокойствия!
Звёзды мерцают, пульсируют, переливаются из сферы в сферу, вновь возвращаются на старые вместилища. Глэдис начала понимать, что  причина существования спящего мира в них самих, что крайне необходимо найти момент и место выхода из колеса порочной постоянности, и не  только найти, но и направить Сознание к вечному полёту вверх. Что такое вверх? Разве они с Гориором давно не выбрали это направление?  Разве не трансформировали свои тела в ноосфере в сгустки воли, не научились преодолевать смерть и боль?
Да, всё так! Только Звёздная Круговерть остаётся в раздробленных сознаниях мириадов мыслящих существ, — и куда им деваться от этого  психогенетического родства? Отвернуться, как от надоевшего сновидения? Это то, что предлагает Космократорам Ариман: испепелить прошлые  исторические спектакли, будто их и не было. Не было походов, любви, смерти, жестокости, надежд, преступлений, мечтаний, стихов, дум,  прекрасных картин, мудрых озарений. Начать Эволюцию с чистого листа лучистой материи созидания. О Лукавый Аримана! И еще лукавей его  предшественник — Кареос! Вы хорошо знаете, что мысль, родившись, уже зачинает в лоне Пречистой Матери прекрасных или уродливых детей. И  их нельзя уничтожить или трансформировать. Требуется парадоксальное решение, которого ещё не было в ментальном поле Метасвета. В чём же  оно? Найдёт ли его Гориор в безднах океана Бытия, куда он так часто ныряет?
Золотистые ресницы Гориора затрепетали, словно он услышал размышления Глэдис. Тело начало уплотняться, сгущаться, налилось тёплой  голубизной. Звёздные вихри поднялись вверх, расплылись в Чудо-круге, охватили Вселенную, опять стали далёкими светила. Засиял горизонт над  извечным Днепром, запели разноголосо птицы в небесных рощах.
Гориор открыл глаза. Увидел любимую, устало улыбнулся.
— Ты так долго ждала, — прошептал он. — Всю Вечность.
— Мое терпение растопило все границы, — просто ответила она. — Ты разыскал то, что хотел?
— Да, Глэдис, — кивнул Гориор, задумчиво глядя ввысь. — Я пронзил сферы времени, где зарождались запутанные лабиринты их современности.  Судьбоносные осложнения и многомерное плетение миров — последствия вмешательства Космократоров в примитивный ход этой эволюции.
— Но мы сами рекомендовали им проникнуть туда? — Заметила Глэдис.
— Да. Мы тоже оценивали результаты таких вмешательств поверхностно. Эксперимент-импровизация. Ариман также сожалеет, что так получилось,  но только он разве способен покаяться для полной трансформации?
— Что же должны сделать Космократоры? И откуда начинать? Имеем ли мы возможность вырвать их из чуждого измерения и вернуть в своё,  родное?
— Ни одно измерение Земли не родное для них, — возразил Гориор. — Тем более для Юлианы выхваченной из девятнадцатого века, и вынужденной  войти в двадцатый, опять резко нарушив кармические плетения.
— Тогда как?
— Я увидел один из вариантов, который при успешной реализации откроет ворота для полной метаморфозы Бытия.
— В чём этот вариант?
— Тяжело, но просто, Глэдис. Мы должны помочь Космократорам собраться в определённое конкретное время в прошлом, за пять тысяч лет до  современности.
— Ужас! — Воскликнула Глэдис. — Даже в эту эпоху их свести воедино почти немыслимо, а перебросить в прошлое, которое уже произошло…
— Кто тебе сказал, что оно уже произошло? — Сурово возразил Гориор. — Реализована лишь гипнотическая воля Аримана. Ему удалось навязать  течению эволюции Земли ряд глубинных стереотипов, которые стали алгоритмом и программой планетарного Спектакля. Актёры переодеваются,  декорации обновляются, режиссёры сменяют друг друга, но фабула та же, результаты повторяются, шары космического бильярда падают в те же  лузы.
— Нужно изменить алгоритм у истоков истории Планеты? — Спросила взволнованно Глэдис.
— Не только изменить, раскрепостить души мыслящих существ от любых алгоритмов, вернуть им права Самодемиургов.
— Ты хочешь освободить современность от Космократоров? Но тогда наступит хаос, ведь эта реальность связана с ними.
— Мы используем многовекторность Духа. Они будут одномоментно и здесь и там.
— Это грозит безумием, раздвоенностью сознания.
— Они уже способны осознавать несколько уровней реальности. Другой дороги нет.
— Как ты думаешь сообщить им это решение? Как сведёшь воедино?
— Они сами должны выйти на контакт. И осознать потребность в парадоксальном эксперименте. Императив недопустим. Хотя судьба их в этой  сфере ужасна, мы не можем её облегчить.

***

Хлопнула дверь. Звякнули ключи.
На прощание холодные взгляды милиционеров. И жёсткое прощальное слово майора Куштенко:
— Я сделал всё, что мог. Выбирайтесь сами со своей ловушки. Теперь слово только за законом.
— Неужели вы думаете, что шпионы или разведчики могли бы придумать настолько удивительную легенду? — Отчаянно закричал Григор, протягивая  руки к Куштенко, который уже закрывал дверь. — Ведь академик чётко анализировал факты, и логично мыслящие люди…
— Вступила в действие не логика, — назидательно оборвал его майор, — а нечто более глубокое. Думайте, решайте. Я лишь простой исполнитель  приказов. Приготовьтесь, за вами скоро придут. Возможно, этой ночью.
Затихли шаги в коридоре. Наступила тишина. Галя первой нарушила оцепенение, пошла на кухню.
— Надо выпить крепкого чая, Гриша, — сказала она. — И успокоиться. Садитесь и думайте.
Галя включила газовую плиту, поставила чайник с водой. Села за стол рядом с Юлианой. Григор ходил от двери к окну, сосредоточенно думая.
— Ты знаешь обычаи этого времени, — сказала Юлиана, — тем более изучал юриспруденцию двадцатого века. Как думаешь, что они могут сделать с  нами?
Бова резко повернулся к девушкам, остановился. Ироническая улыбка появилась на его крепко сжатых губах.
— Какая юриспруденция? — Воскликнул он. — В эти годы на любую расправу лишь набрасывали фальшивый юридический покров. Сплошная  мистификация! Миллионы людей были расстреляны, замученные, сгноены в лагерях и тюрьмах не потому, что они совершили преступление, а  просто так, по прихоти подлецов, которые садистки пользовались властью. Вспомните генерала, он рассвирепел только потому, что в нашей  сфере события развивались не так, как здесь.
— Так, может… — Галя робко взглянула на Григора.
— Что?
— Именно это поможет нам? Другая сфера, другие закономерности. У нас кумир Ленин. У них — Троцкий. Надо разъяснить им…
— Разъяснить волку что такое гуманизм, когда он захотел зарезать овцу, — горько заметил Бова. — Тем более, что Троцкий нисколько не лучше  Сталина или Ленина. Сам он мечтал о трудовых армиях, о жестоком принуждении на производстве, о мировой революции. Очень кровавый тип.  Надеяться на доброжелательность бесполезно.
— А что они могут нам инкриминировать? — Удивилась Галя. — Проведут следствие. Найдут наши соответствия. Я ещё даже не родилась. Юлианы  здесь нет. Ты где-то бегаешь мальчишкой. Твой шеф, как сообщил Куштенко, ещё работает участковым милиционером. У них голова пойдёт кругом  от всех этих фактов. И рано или поздно — они вынуждены будут вернуть дело к учёным.
— Галя, не будь наивным ребёнком! Мы окажемся — и это в лучшем случае — там, где был твой отец в нашей сфере. В дурдоме. Оттуда нам короткий  путь до настоящего безумия. Я изучал архивы преступлений бывшего ЧК в нашей реальности. Думаю, что здесь они не лучше. Подвиги инквизиции  бледнеют по сравнению с этими борцами за счастье человечества.
— Что же нам делать?
Григор приблизился к столу, сел напротив девушек, схватил их руки в свои большие ладони.
— Надо вызвать Гориора, — прошептал он. — Немедленно. Пока мы вместе. Спросить у него.
— Я согласна, — решительно сказала Юлиана.
— А сможем? — Брови Гали вопросительно сошлись на переносице.
— Я верю, — твёрдо сказала Юлиана. — Когда была в монастыре, лучший контакт с другими сферами был при высочайшем напряжении. Разве теперь  не так?
— Подождите, — вскочила Галя. — Вскипел чай. Выпьем по стакану и начнём.
— Сядь, — приказал Григор. — Ни одной секунды нельзя терять. За нами могут прийти в любой момент. Я уверен, Гориор и Глэдис знают о нашей  экстремальной ситуации. Они ждут… Ваши руки, девчоночки…
Он положил свои руки ладонями вверх, Юлиана и Галя прикрыли их своими. Глаза в глаза. Поток силы и воли. Жадное желание пронзить время и  пространство. Где ты, Звёздный Корсар? Где ты, господин Сказки? Глэдис, Принцесса из таинственного мира мысли, слышишь нас?
Золотистые искорки вспыхнули между ними и закружились в танце. Нежные пунктиры лучей соткали очертания знакомого лица. В сознании  зазвучал взволнованный голос Корсара:
— Наконец. Вы решились. Это знак верного пути. Спрашивайте.
— Почему мы оказались здесь? — Спросил Григор.
— Сплелась причинность нескольких сфер и эпох. Нет смысла теперь теоретизировать. Я не могу просто так развязать причинный узел и вернуть  вас в вашу реальность.
— Неужели мы останемся здесь? — Воскликнула Галя.
— И да, и нет.
— Как это может быть?
— Слушайте внимательно. И решайте молниеносно, канал может внезапно прерваться — условия этого города чужие для такого единения. Мы с  Глэдис проанализировали вашу ситуацию в совокупности с судьбой всей сферы жизни. Коротко картина вырисовывается такая: тот набор  реальностей, что формирует судьбу двадцатого века, — искусственный спектакль Аримана и его тысячелетних земных исполнителей. Правдивая  эволюция и история остановлена давно, вместо них творится псевдоэволюция и псевдоистория. Но в этом космоисторическом сне накопленная  такая энергия кармы, что она может зачать в субстанциальном поле Великой Матери стабильную реальность. Монстр сновидения начнёт жить как  суверенная сущность, эксплуатируя единый поток Бытия.
— Неужели Высшие Миры позволили рождение безобразной реальности? — Воскликнула Юлиана. — Миллионы душ на Земле мечтают о  справедливости той силы, которую именуют Богом, отцом Небесным, а оказывается, что эта Сила… бессильна?
Прекрасные глаза Гориора будто затуманились от печали. Он с минуту молчал, потом в сознании Григора и девушек снова послышались мягкие, но  волевые слова:
— Друзья мои! Пока вы в земных телах, море знания, которым вы уже владеете, спрятано, законсервировано. И только вы сами можете освободить  его из глубин лабиринта трёхмерной реальности. Почувствуйте главное, то, что можно осуществить сейчас. Слушайте… Чтобы пробудить поток  спящих монад и ввести в Действия энергию правдивого Мира, вам надо воплотиться в древней реальности, где Предки человечества  формировали под гипнотической волей Аримана теперешний мистифицированный мир.
— Сновидения Брахмана, сон Вишну? — Взволновался Григор.
— Далеко смотришь, — одобрительно сказал Гориор. — Это меня радует.
— Ты говоришь — воплотиться в древней эпохе. Что это означает? Исчезнуть здесь? Почувствовать себя в других телах, сохраняя нынешнее  сознание?
— Не так, друзья, — мягко возразил Корсар. — Ваши тела останутся здесь. Вы примете на себя весь ужас этой сферы. Если залезли в чужой огород, не  надейтесь, что вас встретят с фанфарами. Вспомните Христа или других Великих Учителей. Кресты и костры, на которых они умирали, — бумеранг  от того Огня, который они даровали людям. Бедная земля! Она ненавидит Огонь, но разлагается, если не имеет его благодати. Следовательно,  соберите всё терпение, всё понимание, идя здесь по острым камням. Я не оставлю вас, направлю навстречу паруса других кораблей.
— Других Космократоров? — Радостно воскликнула Юлиана.
— Да. Вы непременно встретитесь, — ласково подтвердил Гориор. — И тут и там, за пять тысяч лет до сегодняшнего дня.
— Так далеко? — Вздохнула Галя.
— На расстоянии одного мгновения, — возразил Корсар. — Для нас есть только миг и вечность. Одна равна другому.
— Мы и там будем знать, кто мы и откуда? — Спросил Григор.
— Нет. Там вы будете людьми того века. А здесь — двойное сознание. Это будет мучать вас, вы превратитесь в ноосферные мосты над эпохами, а по  ним двинутся легионы помощников из видимых и невидимых сфер.
— Каким же образом мы сможем изменить причинную ситуацию там, в предисторическую эпоху? Ведь это сознание растает, и мы просто забудем  откуда мы и где?
— Каждый из вас здесь проанализирует, что будет происходить с вашими двойниками там, в прошлом. И примет корригирующее решение.  Парадоксальное решение, чтобы возмутить уже сформированную программу, реализующую алгоритм Аримана. Когда это произойдёт, весь его  замысел рухнет. И тогда засияет реальное Бытие. И мы вернёмся в родной дом, чтобы стать садоводами Великой Матери. Нам тоже тяжело в  Небесном Витаполисе. Нам одиноко. Свобода нужна не только живым духам, но и живые духи нужны Свободе. Вы поняли, родные мои?
— Да, — сказал Григор.
— Вы готовы принять такой груз? Идти между громами и прислушиваться к почти неслышному камертону Неба?
— Я готова, — решительно сказала Юлиана. — Я уже вырвалась из одной лабиринтной реальности, и теперь можно рвать сколько угодно других.
— Я готова, — вспыхнула радостью Галя. — Нам не привыкать к потерям и приключениям. Правда, Гриша?
— Я готов, Корсар! — Твёрдо ответил Бова. — Только не забывай о нас. И о друзьях, которые ищут нас.
— Не забуду! — Просто сказал Гориор. — Ваша воля стала волей объединённой ноосферы. Приготовьтесь. За вами идут ваши мучители. Приготовьтесь  — к вам протянулись руки далёких родителей. Рождайтесь и пробуждайте героическое время пращуров! До встречи, Корсары! До встречи, Герои!..

Перевод с украинского: Андрей Козлович (Ноосферно-Соборное Содружество «Аристон — Вечный Путь По Лезвию Бритвы»)