Великий богослов XX века Карл Барт определил церковное возвещение как основную задачу Церкви. Сводится оно к лютеранской формуле, употребляемой Бартом, но которая вполне может быть приложима и к Церкви Православной. Содержание церковного возвещения – чисто проповедовать Евангелие, право преподавать Таинства. «Церковное возвещение в отношении своего содержания, – пишет Барт, – не может задаваться вопросом, согласуется ли оно, например, с интересами какой-либо расы, какого-либо народа, какой-либо нации, какого-либо государства. Оно не может задумываться, совпадает ли оно с тем, чего требует то или иное научное или эстетическое состояние какой-либо конкретной эпохи. Оно не может задумываться над тем, способствует ли оно сохранению, или, быть может, крушению той или иной общественной или исторической формы. Если возвещение берёт на себя такую или подобную роль, это означает измену Церкви и Самому Христу. И если такому возвещению рано или поздно затыкает рот какое-нибудь тонкое или грубое безбожие, то оно получает то, что заслужило. Гораздо лучше, чтобы вообще не было никакого возвещения, чем чтобы оно было таким. Именно ввиду подлинной ответственности церковного возвещения оно необходимо должно быть свободным во всех прочих отношениях» (Церковная догматика, т. I, стр. 42. М., 2007).
Самосознание Церкви не может не считать, что она возвещает Евангелие и преподаёт Таинства правильно. Это предмет нашей безоговорочной веры, коренящейся в 9-м члене Символа Веры и убеждении, что Православие делает это именно наиболее правильно, сравнительно с другими христианскими деноминациями. При этом на практике мы видим очевидную историческую неудачу христианства, как всемирного, так и православного (впрочем, изначально предсказанную в Евангелии). «Христианство «тает»», говорил русский писатель и мыслитель С. Н. Дурылин, «тает, как весенний снег». Люди от христианства отходят, не оно определяет мировоззрение и практику жизни большинства людей даже и христианских (а точнее сказать, бывших христианских) народов. Внутрицерковная жизнь также весьма далека от идеала (чем мы, впрочем, не отличаемся от преждебывших эпох). В чём же тут дело, почему церковное возвещение не обладает тою силою, какую оно имело в начале христианской эры, когда ко Христу обращались народы?
Характеристичная черта церковного возвещения – то, что эта подлинная ответственность есть дело наше, дело человеческое. «Какое катастрофическое непонимание самой себя, – пишет далее Карл Барт, – должно быть у Церкви, чтобы она, под каким угодно предлогом, полагала, будто она может замышлять и совершать нечто серьёзное в таких – также, конечно, важных – областях, как, например, реформа богослужения, социальная работа, христианская педагогика, регулирование отношений с государством и обществом или достижение взаимопонимания между церквами во всём мире, не делая для этого необходимого и возможного, что относится к этой её наглядной сердцевине! Как будто бы само собой разумеется, как будто можно спокойно рассчитывать на то, что само собой будет в чистоте проповедоваться Евангелие и право преподаваться Таинства! Как будто можно просто оставить это в руках Божьих и заняться периферией церковного круга, который, может быть, уже давно вращается вокруг ложного центра! Как будто можно отдать себя Богу, не беспокоясь о том, что будет происходить в этой решающей точке!» (там же, стр. 48).
Причина неудачи церковного возвещения в России, на мой взгляд – в том, что Церковь, конечно, возвещает (порой весьма активно), но не совсем «то», по причине того, что наше, внутрицерковное попечение – не о чистой проповеди Евангелия и верном преподании Таинств, или, что то же самое, хранения Св. Предания, а о других вещах. Говоря словами Барта, наша наличная церковная действительность вращается вокруг ложного центра. Исповедуя великую истину Христовой Церкви, которую в своём учении донесло до нас Православие, мы плохо, мало выявляем эту истину в своей повседневной жизни. Такой номинализм превратил нашу церковную жизнь в Религию Денег, Религию Субботы, Религию Еды, а главным образом – в Религию Лексики: главное – правильно, благоуветливо, «по Святым Отцам» говорить. Нарушение принятой на сегодня церковной субкультурой лексики воспринимается как прямое покушение на устои Православия. Но так как Церковь уже давно не определяет культурные процессы, а подчиняется им, в церковную жизнь со всей силой вторгается постмодернистская реальность: за этой лексикой ровно ничего не стоит. Елейно и очень правильно говорим, живём, как все. В этих условиях слова Святых Отцов, на которые мы ссылаемся, и следовательно, весь пласт смыслов, к которому эти слова отсылают, неизбежно превращаются в идеологию. Следствием всего этого является то, что Церкви реально нечего возвестить. Что возвещать? Евангелие? Мы не привыкли к этому, Евангелие у нас – книга для лобызания, а не основа жизни. Таинства? Мы, с одной стороны, пустили их на полный самотёк, без разбора допуская до них массу неготовых к этому людей (Крещение, Брак), а, с другой – обложили их для верных христиан аскетикой и излишней дисциплиной, которые превращаются в самоцель (Причащение). Возвещать Отцов? но мы не можем этого делать. Чтобы их возвестить, нужно пару лет прожить так, как Отцы – в лесу, или что-то вроде этого. А так мы будем возвещать тексты, не проверенные жизнью, а это фальшь, она не может быть предметом возвещения.
Возвещение Церкви есть возвещение её реальной, а не номинальной, жизни в свете слова Божия. Церковь не может возвещать, скажем, клерикализм, сервилизм, обскурантизм, национализм и проч., что составляет весомую часть нашей именно реальной церковной жизни. То есть – мы можем это публично обсуждать, вплоть до того, что всё это может быть предметом справедливого и гласного разбирательства Священноначалия, но именно в качестве возвещения Церкви Христовой – мы не можем этого возгласить. Нет согласия у Христа с Велиаром. Не можем ведь мы призвать: идите в Церковь – у нас Божия Истина. Какая? в чём выражается она? спросят нас люди. – В том, что на вас будут делать деньги, как это и принято сегодня в качестве основы национальной жизни. В том, что вас поработят духовники. В том, что у вас отнимут естественную нравственность и заменят её фарисейской казарменной идеологией. В том, что вас будут особым и хитрым образом политизировать… Церковное чувство, которым мы все так или иначе обладаем, скажет нам, что возвестить так Церковь не может. Не потому не может, что этого всего нет, а потому, что она не должна поступать так, а должна жить прямо противоположным образом. Вот и приходится нам лепетать о традициях, которые ушли в прошлое, о святых отцах, выставляемых как универсальный рецепт христианской жизни, хотя возвещающие и не знают, что это за жизнь… да о вещах внешних, типа Святой Руси и доблестных традициях нашего христолюбивого воинства…
Но если Церковь не возвещает, что должна – открывается естественное поприще для лжевозвещения, лжепророчества – от политики до мистики.
Что делать? Вот несколько соображений.
1. Возвещение Церкви обращено к личности, и реализуется личностью. Поэтому существенной мне представляется позиция частного лица: без реформаций и революций осознавать адекватное положение Церкви и общества, и в данной обстановке требовать от себя (а не от других «вообще») христианской жизни. Любое церковное изменение может быть только тогда, когда будет наличествовать некая «критическая масса» таких частных лиц – свободных, сознательных, ответственных, нравственных, образованных и уравновешенных православных христиан.
2. С точки зрения пастырской – стоит воспользоваться советом С. С. Аверинцева. Он писал о том, что в условиях резкого выявления в нашей секуляризированной жизни основного вопроса – мы со Христом или с миром сим – необходимо некое «упрощение». Упрощение не как отсечение богатства православного предания, но как выстраивание иерархии христианских ценностей, с акцентом на евангельской нравственности. «Широк русский человек, я бы сузил», говорил Ф. М. Достоевский. «Обширно Православие; нужно вычленить главное, чтобы не утонуть во второстепенном», позволю себе перефразировать я.
3. Теперь, пожалуй, ключевое. Священное Писание, перечисляя свойства Премудрости Божией – то есть благодати Святого Духа, Которым и совершается всякое церковное возвещение – указывает на такое свойство Духа, как человеколюбие (Прем. 7, 23). Сегодняшняя российская жизнь, государство и общество, имеют своей главной, ключевой, коренной и всеобъемлющей характеристикой принципиальное и абсолютное нечеловеколюбие. С величайшей тревогой и болью я выражаю опасение, чтобы в эту атмосферу нечеловеколюбия не включилась и наша Церковь. А по связи Церкви и общества, по довлению общественных процессов над Церковью, о чём я не раз говорил, это, увы, не исключено… Кстати, это и есть сегодняшняя форма сервилизма; ныне он не такой, как в прочие времена, особенно в советское, начиная с 1927 года, когда сервилизм был именно приспособлением Церкви к властям. Сегодня отношения с властью скорее этикетные, чем реальные, Церкви, во всяком случае, пользы особой от наших властей нет. Но сервилизм сегодня проявляется в виде приспособления Церкви к нечеловеколюбивому духу времени – и это чрезвычайно опасно, гибельно для Церкви. В связи с этим – возвещение Церкви, согласное с Евангелием и смыслом Таинств, в настоящее время должно быть возвещением человеколюбия, то есть христианского гуманизма. Отрицая гуманизм секулярный, мы вместе с водою выплёскиваем ребёнка. Истинное возвещение христианского гуманизма не есть отмена борьбы с грехом, со страстями, с духом мира сего – но возвещение и реализация любви Бога и Его Церкви к человеку.
Ну и в заключение. Если наша Церковь, в лице нас, русских церковных людей, будет идти на поводу социума, воспроизводить в себе тот же стиль, что и в государстве и обществе, если Церковь (в самой себе! не поучая внешних!) активно и сознательно не противостанет коммерции, нечеловеколюбивому фарисейству, номинализму, забвению исторических уроков и проч. – то увы… будет сдвинут светильник Русской Церкви. В Апокалипсисе много говорится о лжи, об участи всех, кто любит и делает неправду… Безусловно, Церковь Христову не одолеют врата ада, и она останется Невестою Агнца – но для отдельных лиц, взыскующих жизни с Богом. Для общества она перестанет быть солью. Как быть, чтобы этого не произошло? От каждого из нас зависит, чтобы Церковь возвещала правду Божию – не в стиле, конечно, еп. Диомида, и без каких бы то ни было реформаций и революций внутри Церкви, и без конфронтации отношений с властью и обществом – но именно в нашем повседневном церковном делании; а прежде всего, для самих себя.
Комментариев нет:
Отправить комментарий