Дмитрий Ольшанский: Царство Джугашвили в своей повседневности было прежде всего царством свирепого социального дарвинизма, немыслимой для нас ежедневной борьбы за выживание

Смерть Джугашвили, главного гангстера в нашей несчастной истории, - была, несомненно, освобождением для русского народа. Для того исторически подлинного, подсоветского русского народа, которому новая эпоха открыла двери к освобождению из лагерей, смягчению нравов и созданию хотя бы минимально комфортной социальной среды, которая при Джугашвили отсутствовала.     

Напротив, современные невежественные ностальгисты на полном серьезе уверены в том, что Джугашвили строил для них "социализм" - в пику нынешней "олигархии", тогда как в реальности в те годы им пришлось бы оказаться в холодном бараке с плесенью на стенах и туалетом во дворе, ходить часами на работу пешком в любую погоду с большим судебным риском опоздать, тратиться на платное образование для детей и отдельный тогдашний грабеж принудительных госзаймов, и с огромным трудом - если очень повезет - выбивать себе дополнительную комнату, чтобы жить не по восемь человек на двадцать метров, а хотя бы вчетвером, драться за пайки, драться за прикрепление к столовой, годами ждать разрешения уволиться с предприятия или вернуться в столицу из эвакуации, ну и, конечно, получить 25 лет Колымы за неосторожный разговор, - и это в то время, когда ровно те же самые "олигархи", которые в их воображении были "справедливо наказаны" Джугашвили, имели бы отдельную квартиру, дачу, машину с шофером, все нужные блатные прикрепления и, самое главное, еду, приличную еду каждый день.

Простецы-ностальгисты даже не подозревают, что в той России разница между богатыми и бедными, начальниками и рядовыми была не только не меньше, но и бесконечно больше, чем в двадцать первом веке: потому что тогда решалась вовсе не пустейшая проблема - "у кого из нас будут яхта и шубохранилище, а кто ездит на форде в кредит" (наплевать, обойдемся), а насущное, страшное: "ты умрешь с голоду, а я буду жить, потому что у меня есть правильная бумажка".

Царство Джугашвили в своей повседневности было прежде всего царством свирепого социального дарвинизма, немыслимой для нас ежедневной борьбы за выживание, когда каждый жилой угол, каждая тарелка, каждая сколько-нибудь ценная вещь вроде кольца, часов или даже чулков и, главное, каждое разрешение, бронь, справка, все, что могло позволить человеку устроиться и продержаться в аду, - было предметом войны.

Среди нынешнего благополучия невозможно объяснить наивным людям, что это был за мир, что это был социализм крокодилов и самок богомола...