Кирилл Серебренитский: Сказка об Острове и двух Племенах

... В одном из океанов был один из архипелагов, а в архипелаге один из островов, и населяло этот остров одно из племён, точнее, два из племён.

На одном конце острова жило просто Племя, человек примерно триста-четыреста, а на другом конце - Людоеды, примерно людоеда три-четыре.

На это острове господствовала демократия, но не было гармонии. Отношения между концами острова были прискорбно неоднозначные.

С одной стороны, Племя осознавало, что насилие порождает только насилие, что нельзя искоренять зло злом, а уподобляться людоедам - это значит людоедам уподобляться, и вообще - нельзя же притеснять и унижать людоедов только за то, что у них другие гастрономические убеждения и другая пищевая идеология. Поэтому Просто Племя, вместо того, чтобы собраться всем скопом и обезлюдоедить остров, терпело и приноравливалось.

Но с другой стороны, что вполне естественно, никому не хотелось быть сожранным, у Просто Племени были совсем иные планы и мечты; более того, никому не хотелось, чтобы сожрали какого-нибудь ребёнка, жену или даже бабушку.

Поэтому Люди из Просто Племени сидели, по возможности, дома, запирались по ночам, воздвигали заборы с колючей проволокой, разводили злых собак и старательно распускали слухи о том, что всё поголовно Племя страдает от самых ядовитых заболеваний и тошнотворных врождённых аномалий. А уж если нужно было куда-нибудь выбраться, то старались бегать как можно быстрее, и всегда тщательно густо натирались дерьмом, что было весьма действенно.

Ибо Людоеды того острова были чувствительны к запахам, и вообще все они были эстеты и меланхолики.

2. **

Понятное дело, что всем на этом острове жилось нелегко: людям из Племени - потому что каждого из них в любую минуту могли ухватить и сожрать, а Людоедам - потому, что отлавливать и жрать людей было чрезвычайно сложно и утомительно.

3. **

И вот однажды случилось нечто небывалое. То, чего не случалось, по крайней мере, последнюю тысячу лет. Вдруг, в один из четвергов, - а это был на острове выходной день, между прочим, - Людоеды взяли и пришли в селение Просто Племени, все три-четыре Людоеда. Запросто так.

- Знаете, мы тут подумали и всё пересмотрели, - сказали Людоеды. - Мы поняли, что пожирать плоть живых существ - это плохо. Во-первых, всякая жизнь священна, и любая какая-нибудь вошь поганая, и та имеет право на бытие, и не нам решать, кому жить или умереть, но дело даже не в этом, а в том, что мясо просто вредно для здоровья, для души и для интеллекта. От мяса туманится ясность восприятия, возбуждаются дурные страсти, избыточно густеет кровь, что, в свою очередь, приводит к нечистоте помыслов и беспорядочной половой жизни. Уж поверьте, мы знаем. А потому - вот что: мы тут приобрели книгу о вкусной и здоровой вегетарианской пище, выучили её наизусть, и теперь вот пришли, чтобы объяснить вам все прелести вегетарианства и научить вас готовить дивные упоительные вегетарианские блюда.

В этой кастрюльке ошеломительно вкусный салатик из анютиных глазок с корешками молодого камыша, а вот в этой - суп из можжевельника, вымоченного в отваре из ландышей. Вот, подходите, кушайте и проникайтесь.

- Ничего себе, - осторожно, но уже возбуждённо сказали люди из Просто Племени. - А что, и откушаем, только мы свою посуду принесём, вы уж, пожалуйста, туда накладывайте.

(Дело в том, что у Людоедов вместо глубоких тарелок издавна были в употреблении черепа их жертв, ложки Людоеды по традиции делали из берцовых костей, а вилки из рёбер.

Как ни толерантны были люди Просто Племени, никому не хотелось кушать суп или салатик из черепа своего прадедушки, ложкой из кости двоюродного дяди).

4. **

Всё это было настолько необычно, волшебно, окрыляюще и вдохновенно, что уже через час люди из Просто Племени тоже решили поголовно перейти в вегетарианскую веру, отпустить на волю всех свинок и курочек и больше никогда не убивать мух.

Хотя, если честно, можжевеловый суп никому особо не понравился.

Но ведь не в супах дело, правильно?

Дело - в гармонии.

5. **

Но событие, никто не спорит, было грандиозное.  Племя устроило тем же вечером пышный праздник с традиционными упражнениями в стихотворстве и с прыжками в длину.

Людоеды сидели в центре, ласково всем кивали и порой даже утирали слезу, когда общее ликование в их честь перехлёстывало через край. .

- А завтра вы к нам, - кричали, танцуя, Людоеды, - мы тоже хотим ответный праздничек закатить. Чисто вегетарианский. Заодно откроем все тайны нашей кухни и поделимся новыми рецептами. Только вот что: давайте по очереди. Вас всё-таки почти четыреста, а нас около трёх. Пусть приходят самые уважаемые, человек десять, а потом мы всех остальных пригласим, по очереди.

Тут вышел один человек из Просто Племени, которого все уважали, потому что он часто говорил что-то умное. но никто не любил, потому что это умное было часто как-то неприятно.

- Прийти-то мы придём, - сказал этот человек, - чего ж не прийти, мы же понимаем. Только вот, видите ли, тысячу лет вы уже жрёте нас, ваши прадеды жрали наших прадедов, ваши прапрадеды - наших прапрадедов, потому - вот что: клянитесь самыми страшными клятвами.

- Клянёмся самыми страшными клятвами, - хором сказали Людоеды.

- Да погодите, я же не сказал ещё, в чём клясться, - сказал человек умный, но неприятный.

- Мы во всём клянёмся, - сказали Людоеды, - в чём надо, в том и клянёмся.

- Клянитесь, - сказал неприятный, но умный, - в том, что вы изменились; что вы искренне прониклись вегетарианскими идеалами; и что отныне на нашем острове воцарится гармония и социальная справедливость.

- Ну а то, - сказали Людоеды, - обижаете. Зачем же мы пришли, по-вашему? Именно за этим. За гармонией. Мы чрезвычайно клянёмся во всём том, что вы сказали, и даже более того. И пусть нас поглотит океан, если мы когда-нибудь нарушим эту ужасную, но честную и благородную клятву.

После этого все уже окончательно успокоились, и возрадовались, и долго ещё плясали на берегу и кувыркались на отмелях. Аж полпятого утра спать улеглись.

6. **

Наутро десять самых уважаемых людей Просто Племени двинулись в путь на тот край острова, о котором никто ничего не знал, то есть совершенно ничего; в Племени были люди, которые бывали в самых дальних городах и странах, и могли рассказать о Париже, Берлине и даже о Республике Сан-Марино, потому что из любой дальней страны можно было вернуться, хоть через сорок лет, а с того края острова никто никогда не возвращался.

Это была невероятно приятная прогулка, так ещё никто никогда не гулял на этом острове, ни прадеды, ни прадеды прапрадедов: ясное радостное солнце, свежий океанский ветер, и - совершенно! - никакого запаха дерьма.

Это было так непривычно, что по пути эти люди время от времени падали в обморок от восторга и гипервентиляции, но быстро приходили в себя и продолжали путь, пританцовывая.

И вот пришли они в стойбище Людоедов, и вот подошли к ним Людоеды сзади и - бац бац бац - оглушили дубинами и связали.

7. **

Когда люди из Просто Племени очнулись, то один Людоед присел рядом с ними и стал читать им вслух книгу о вкусной и здоровой вегетарианской пище, но как-то очень он монотонно и неразборчиво читал, так что люди из Просто Племени почти ничего не понимали, да ещё крайне неприятно чмокал, слюнявя пальцы, когда страничку перелистывал.

Прочие два-три Людоеда разводили костёр.

- Погодите, вы же нам вчера клялись, - заговорили испуганно связанные Люди.

- Да, а что? - сказал Людоед, - мы на память не жалуемся. Клялись, клянёмся и будем клясться.

- Так вы что, значит, обманули нас? - возмущённо сказали Люди, - клятвопреступники вы, вот вы кто. 

- Отвратительная и очень обидная клевета, - сказал им в ответ Людоед, - мы не были, не есть и не будем клятвопреступниками во веки веков, и в горе и в радости. Вы тут сейчас доиграетесь, мы на вас за такую диффамацию пожалуемся в ООН, в международный комитет по по проблемам малых островных народов. И выпишут вам огромный штраф, и мы вас сожрём не просто так, а легитимно, в зачёт этого самого штрафа.

- Вы же клялись, что изменились, - сказали несчастные Люди, поглядывая на разгорающийся костёр и на котлы.

- Очень даже изменились,  - сказал Людоед. -  Неделю назад мы и слова такого не знали, - "вегетарианство", а теперь - вот: книга. Значит, на чём мы остановились. Итак, глава третья: "Шницель из чабреца с полынью. Нарвать как можно больше чабреца левой рукой....".

- Да погоди ты со своим чабрецом, - сказали Люди. - Вы же вчера клялись в том, что будет гармония.

- А чем мы тут занимаемся, по-вашему? - сказал Людоед. - До сих пор почему гармонии не было? Потому что вы эгоистически запирались по ночам, а днём асоциально говном обмазывались. С этим, надеюсь, покончено. Вчера у вас была гармония, а сегодня - у нас. Сожрём вас, вот и гармония. И социальная справедливость заодно.

- Но вы же клялись, что вы отныне более не плотоядные, - закричали возмущённые Люди, - что больше никогда не будете пожирать мёртвую плоть живых существ, что всякая жизнь священна вы клялись, что вы - вегетарианцы, вы клялись.

- Да что же это такое происходит-то? - воскликнул искренне возмущённый Людоед. - Это ж невыносимо просто, такое лицемерие. Как же можно так низко и неинтеллигентно врать вслух, да ещё перед смертью? О душе подумайте хотя бы. Не было вчера ничего подобного. Ни один из нас, Людоедов, не клялся в том, что он вегетарианец. Это вы нам клялись, что вы вегетарианцы, под нашим благотворным влиянием. Мы просто обещали вас этому самому вегетарианству научить, и от этих обещаний мы не отрекаемся: вот сожрём вас, передохнём денёк,  и продолжим просвещать ваших соплеменников.

- Гады вы, - громко крикнул самый громкий из связанных Людей.

Людоед горько вздохнул, встал, подошёл и убил дубиной этого, самого громкого.  А прочим назидательно сказал:

- Не хлебом единым жив человек, и не в жратве - истина. Да, мировоззрение у нас изменилось, но метаболизм остался прежним. На многое мы теперь смотрим иначе, хотя и жрём то же самое. Вас жрём. Но смотрим на это иначе. Итак, на чём мы становились? 

- Глава третья. Чабрец. - напомнил один из связанных.