Однако в результате возникли сложные социальные отношения, которые привели к появлению современных обществ.
Новозеландские антропологи из Оклендского университета Джозеф Уоттс (Joseph Watts) и Рассел Грей (Russell Gray) исследовали этнографические данные о ритуалах человеческого жертвоприношения у представителей 93 австронезийских народностей и культур, жителей обширных просторов Тихого океана от Мадагаскара до острова Пасхи.
Авторы также отмечали тип сообщества, характерный для каждой культуры в те времена, когда в ней практиковались такие убийства: 1) эгалитарный, базирующийся на равенстве, 2) иерархический – врожденный, с невозможностью перейти из одного слоя общества в другой и 3) «временный», при котором проявивший соответствующие качества человек имел шансы переместиться по социальной лестнице.
Ученые заметили, что принятие и практика ритуальных человеческих жертвоприношений хорошо коррелирует с периодом перехода общества от «временной» иерархии к «врожденной» – иначе говоря, от выборных вождей к наследственным. И наоборот, при неизбежном переходе наследственной иерархии в эгалитарное сообщество равных такие жертвоприношения сходят на нет.
Говоря цифрами, человеческие жертвы приносились в 40 изученных культурах (43% от общего числа), в том числе в 5 из 20 (25%) эгалитарных, 17 из 46 (37%) обществ с «временной» и 18 из 27 (67%) с «врожденной» иерархией. В результате авторы сделали вывод, что жертвенные практики могли использоваться элитами для окончательного утверждения своей власти над остальными слоями общества (которые обычно и выступали в качестве жертв).
Однако Уоттс и Грей идут еще дальше и предполагают, что единственный путь развития примитивных сообществ, лежащий в усложнении социальной стратификации, практически невозможен без таких периодов террора высших над низшими. А следовательно, все наши высокоразвитые, толерантные и демократические общества современности могли развиться лишь благодаря кровавым человеческим жертвам.
Нельзя не отметить, что многие специалисты, показавшие большой интерес к этой работе, с сомнением восприняли эти громкие предположения. По словам гарвардского антрополога Джозефа Генриха (Joseph Henrich), он не согласен с доводами Уоттса и Грея и не видит причин принять или полностью отвергнуть их выводы.
Vladimir Wiedemann
ОтветитьУдалитьИзначально понятие «жэнь» (человеколюбие), как утверждает современный китайский ученый Ган Сюй , означало практику человеческих жертвоприношений и мученичества, когда человек с уважаемым социальным положением жертвовал собой, чтобы защитить общественные ожидания или кодекс чести, часто во время социального кризиса, чтобы почтить небо и землю.
Здесь мы видим явный параллелизм с древнеиндийской практикой пурушамедхи (жертвоприношение человека, санскр. пуруша). Отсюда же – архаичный обычай жертвоприношения царя (т.е. лучшего из лучших). Здесь везде имеется в виду, что фигура человеческой жертвы соответствует фигуре Небесного человека (кит. Паньгу, санскр. Яма, перс. Йима, ивр. небесный Адам, сканд. Имир) как божества, расчленение которого легло в основание нашего мира.
Отсюда, человечность – это, в идеале, энергийная совокупность космического человека как провиденциального прообраза человека земного, предполагающая готовность к самопожертвованию ради утверждения высших принципов единства мира. Эти мотивы мы видим и в мифе о Яме (сам себя принес в жертву самому себе ради бессмертия человеческого потомства), и в богословии образа Христа (буквально, то же самое).
На удивление близко с таким мировоззрением резонирует мифология многих доколумбовых культур Америки, где цари, почитаемые за воплощения высшего божества, публично приносились в жертву ради продолжения существования человечества (оперативная магия предотвращения космической катастрофы).
(с) В.Видеманн. Страны и народы