— Как Вы воспринимаете современный миропорядок? Считаете ли его справедливым? Если да, то почему. Если нет, то как следует его изменить?
— Сегодняшняя система международных отношений характеризуется несколькими отличительными чертами:
1) закрытая мировая окружность — с XV века географические открытия и совершенствование транспорта и коммуникационных технологий de facto создали «единый мир». Происходящее в любой стране эхом отдается по всему миру. Кто получает достаточное превосходство в силе, стремится к построению мировой империи;
2) монополизация силы — процесс глобализации, начавшийся в XV веке, был сопряжен до сегодняшнего дня с прогрессивной концентрацией мощи на стороне Запада, и, в конечном счете, на стороне гегемонии одной нации — США;
3) совсем недавняя тенденция многополярности — сейчас гегемония США начала давать сбои и однополярный мир стал заметно хромать. После нескольких веков однополярного владычества Запада, а затем лишь Северной Америки, разбросанные по всему миру потенциальные силы начинают выходить на мировую арену.
Таким образом, мировой порядок стремительно меняется. Мы, вслед за итальянским геополитиком ТибериоГрациани, утверждаем «переходную фазу однополярности», которая является промежуточной между нисходящей однополярностью и восходящей многополярностью. Однополярный порядок, конечно же, стабилен, но глубоко несправедлив: единственная сверхдержава решает судьбу всех нас. Многополярный мир будет менее стабильным, но, напротив, более честным, так как высокомерие одного будет ограничено действием других центров силы.
— С Вашей точки зрения глобальная американская гегемония является благом или злом для народов планеты? Что в ней является определяющим: военная мощь, навязывание всему миру своей культуры, финансово-экономический фактор?
— США установили свою гегемонию посредством экономического господства. Со времен Второй Мировой войны экономическое господство США постепенно снижалось, но Вашингтон был в состоянии подменить его финансовой гегемонией (основанной на связке нефть-доллар): это примерно то же самое, что Великобритания проделала во второй половине XVIII века в преддверии своего индустриального заката. Более того, США застолбили за собой набирающую силы «культурную индустрию», которая развивала и продолжает развивать свою «мягкую силу» (soft power).
В некотором смысле эта «мягкая сила» столь незначительно «мягкая» и настолько «сильная», что походит скорее на совершенную машину «культурной колонизации». Несмотря на это, сегодняшняя гегемония США все же по преимуществу военная. США тратят на военные расходы больше средств, чем все ее потенциальные соперники и конкуренты вместе взятые, имея в виду не только войны, но и поддержание своего военного присутствия в целом ряде стран. В частности, суммарная военная мощь США является непревзойденной по сей день.
— Какие государства или группы государств, социальные или политические силы могут бросить вызов американской гегемонии?
— Мы можем описать два вида таких «вызовов» американской гегемонии. Первый — это так называемая «ось зла» или «ось сопротивления»: такие страны как Иран, Северная Корея, Венесуэла, Сирия, Белоруссия и так далее. Эти страны противостоят США преимущественно по идеологическим причинам, и поэтому их «антагонизм» кристально ясен, силен и понятен. Но ровно по той же причине смена режима в этих странах может привести к настоящей «смене правил игры», которая уведет их от фронтального противостояния в лагерь прикормленных союзников Гегемона. Тогда мы будем иметь дело со вторым видом «вызовов», которые уже появились, появляются и будут еще появляться.
Такими мы можем представить Россию, Китая, Бразилию и т. д. Эти страны не столь жестко идеологически заточены против США, но их подъем действительно входит в резонанс с американской гегемонией. Смена режима в этих странах может привести к беспорядку и дестабилизации, но не к созданию союза, потому что их «антагонизм» — это судьба, а не выбор. В большинстве случаев даже геополитическая судьба. Россия и Китай — это две великих континентальных державы Евразии, сухопутные державы — оппоненты морской силе, представленной в лице США. Бразилия — южный эквивалент США и Северной Америки, и она будет таковой, даже если ей не удастся выйти к тихоокеанскому побережью, и она останется моно-океанической страной.
Что касается политических и социальных сил, здесь я могу говорить с полным знанием фактов итальянской ситуации. Я заметил, что после десятилетий «атлантистской ортодоксии» все в той же части элиты поднимается все большая обеспокоенность по поводу контраста интересов США и Италии. До недавнего времени лишь крайне левые и крайне правые группки в Италии отваживались открыто бросать вызов атлантистской ортодоксии.
Сейчас же темы вроде необходимости встраивания в появляющуюся ситуацию многополярности или выгоды от возможного альянса с Россией признаются в официальном дискурсе итальянских элит, и все это во многом благодаря работе, проделанной за последние десять лет, геополитической школой Тиберио Грациани (членом которой я себя с гордостью называю).
Парадоксально, но главными врагами этого нового «мультиполярного» подхода в Италии становятся вышеупомянутые итальянские «экстремисты», которые эксплуатируют эти темы в качестве политических слоганов, смешивая их с отвратительной антисемитской риторикой и другими сверхрадикальными планами. На деле же они лишь раскручивают интерес к теме итальянско-российского союза. Осталось лишь разоблачить их статус агентов-провокаторов.
— Как вы относитесь к идеям глобализма, «One World», мирового правительства?
— Мировое правительство теоретически вполне возможно в эпоху глобализации, но практически очень трудно осуществимо. Конечно, с моей точки зрения, такое управление из единого центра нежелательно по следующим причинам:
1) если правит лишь один, отдельные личности и народы будут менее свободны;
2) если в мире появляется одна сверхдержава, ее мощь становится практически необузданной и неконтролируемой, и практически ничто не сможет ее остановить, когда она начнет скатываться к абсолютному злу;
3) если в мире останется лишь одно Государство, любой конфликт в нем будет, по сути, гражданской войной, которая обычно куда более ожесточенна, чем межгосударственные войны.
По этим причинам я думаю, что перспектива «мирового правительства» скорее ночной кошмар, чем мечта.
— Как вы относитесь к идее многополярного мироустройства? Что для Вас многополярность? Многополярная мировая система предпочтительнее однополярной?
Конечно же, многополярный мир сейчас на подъеме. И до 1945 это еще нельзя было с той же уверенностью констатировать. Многополярность — это динамический порядок: каждая великая держава сдерживает и уравновешивает другие. В этом смысле многополярный порядок глубоко демократичен по сравнению с олигархическим двуполярным и тираническим однополярным порядком. (Парадоксально то, что США, которые используют демократические ценности в качестве своей национальной идеологии, в международных отношениях столь вызывающе антидемократичны). Очевидно, что многополярный мир более нестабилен, но, в то же время, более справедлив.
Многополярный порядок глубоко демократичен по сравнению с олигархическим двуполярным и тираническим однополярным порядком: США в международных отношениях вызывающе антидемократичны.
Многополярность была нормой прошлого. Так как уже наступила эпоха глобализации, когда улучшаются коммуникации и средства связи, новый многополярный порядок будет отличаться регионализацией: каждый вновь возникающий полюс уже сейчас старается выстроить свою «сферу влияния» со своими соседями, сферу, основанную не на грубом силовом господстве, но на взаимовыгодной многосторонней интеграции. В Евразии эти процессы происходят вокруг России, а в Южной Америке — вокруг Бразилии. Для Пекина этот вопрос стоит острее, потому что вокруг Китая почти нет мелких государств, но лишь другие великие державы: Россия на севере, Япония на востоке, Индия на Юге. А на западе сфера противоборства с государствами Центральной Азии. США эксплуатируют эти точки геополитической напряженности для поддержания собственной гегемонии, следуя старой стратегии divide et impera. Важно отметить при этом, что возникающие полюсы, особенно в Евразии, активно между собою сотрудничают.
— Что такое «полюс» в международных отношениях? Как соотносятся с концепцией полюса такие понятия как «суверенное национальное государство», «империя», «цивилизация»?
— Полюс — это центр силы, который притягивает другие страны, особенно находящиеся вблизи его границ. Не все суверенные государства представляют самостоятельные полюсы, но каждый полюс должен быть суверенным государством. «Империя» представляет собой такое Государство, в котором проживает целый ряд народов, объединенный единым политическим управлением. В этом смысле понятие империя приближается к понятиюбольшого пространства, которое в шмиттианской терминологии может определяться как результат объединения вокругполюса. Новизна появления новой многополярной ситуации может заключаться в интеграции на основе свободной воли и мирного сотрудничества.
Конечно, страны и народы пытаются интегрироваться не только на базе географических факторов, но и на основе культурного единства. Они в первую очередь объединяются с географически близкими странами, которые к тому же близки им культурно, т. е. со странами одной цивилизации. Поэтому «цивилизационная теория» вполне применима, с моей точки зрения, но мне ближе позитивная интерпретация, то есть что народы опираются на другие народы, которые разделяют их культурные стереотипы, и мне не нравится мнение о том, что они склонны к насилию по отношению к другим цивилизациям. Хотя и являюсь частью средиземноморского народа, я вполне четко себе представляю, как можно сотрудничать с людьми других цивилизаций.
— Как Вы представляете роль своего государства в возможной многополярной мировой системе?
— Италия больше не великая держава, поскольку в нашу эпоху нужно обязательно быть большим, чтобы быть великим. Тем не менее, Италия — это все еще одна из самых значительных экономик, член G-8 и G-20, а также она обладает стратегическим расположением в сердце Средиземноморья и одновременно в центре Европы. Если мы сможем ограничить свой кризис, который не только экономический, но также политический и моральный, Италия может стать важным опорным пунктом для интеграции в Европе и / или во всем Средиземноморье.
— Какие тенденции современного мирового развития вы считаете негативными, а какие позитивными? Что можно сделать, чтобы преодолеть первые и поддержать вторые?
— С технологической точки зрения современный мир становится все богаче, но стремительно оскудевает, если мы обратимся к культурным и духовным ценностям. Все больше и больше культур стираются с лица земли трендом на однородность, который вызван главным образом «мягкой силой» США. Американская культурная индустрия распространяет по всему миру так называемый «американский образ жизни». При этом мы должны понимать, что культурное разнообразие — это богатство всего человечества. Хуже всего то, что американский образ жизни в действительности образ постмодернистский и глубоко безнравственный. Релятивизм и эмансипация — величайшие вызовы для человечества, но постмодернизм пошел еще дальше нигилизма. Ведь даже сама защита нравственности в обществе подается в качестве греха и преступления, так как якобы пытается сломить индивидуальность отдельного человека.
— Грозит ли миру Третья мировая война? Будет она благом или злом?
— Каждый системный экономический кризис прошлого влек за собой тектонические сдвиги в международной политике, дестабилизируя существующее положение вещей: кризис 1873 закончился Первой мировой войной, кризис 1929 закончился Второй мировой войной. Все это заставляет думать, что Третья мировая война может стать результатом кризиса 2008. Этот кризис лишь ускорил относительное падение США. И у Америки теперь есть большое искушение использовать военную силу для поддержания своего превосходства. Не это ли происходило в последнее десятилетие еще даже до начала самого кризиса?
Как только США начали терять позиции в экономике и в других областях, Вашингтон попытался расширить поле, где его превосходство более очевидно: в военной сфере. С 2001 года мы наблюдаем милитаризацию внешней политики США. Уже сейчас прямым атакам Вашингтона подверглись Ирак, Афганистан и Ливия. Теперь американские политики обратили свои взоры на Сирию и Иран. А что если они покусятся на «большую рыбу» — Китай или Россию? США работали все минувшие годы над совершенствованием своего щита ПРО, который может дать им ядерное превосходство, то есть способность победить в ядерной войне против другой великой державы, не боясь быть уничтоженным ответным разрушительным ударом.
Интервью подготовлено Александром Бовдуновым и Натэллой Сперанской. Перевод с английского — Михаил Мошкин
Комментариев нет:
Отправить комментарий